Пароля не знал никто

Пароля не знал никто.
Моими первыми и настоящими друзьями были зеки. В моём любимом Северном городе их было тысяч триста, а  может и более. Жили мы на проспекте Ленина, центральной улице. Жемчужина Заполярья  - так величали в газетах этот богом проклятый край………..
 Мы жили очень весело на 16 квадратных метрах, трёхкомнатной коммуналки. Папа вечно пропадал, в каких-то экспедициях, мама в школе для трудных детей, сутками отбывала каторгу. В садик меня не взяли. Я заболел, какой то заразной болезнью и мама, уходя на работу, запирала меня на ключ одного в комнате, чтобы я не общался с соседскими детьми и не заражал их. Мама оставляла мне, что-то покушать и сильно ругалась когда, придя вечером с работы, находила противную кашу не съеденной.
Жизнь в коммуналке просыпалась только вечером. Днём все жильцы были или на работе, или в школе, или в садике. Безработными тогда были только угнетённые негры в Америке, а у нас изредка попадались тунеядцы, но их быстренько пристраивали на не пыльную работу на какой ни, будь рудник, которых в нашем городке было превеликое множество. Одним словом из тунеядцев днём в огромной квартире был я один………………………..
Дело было весной. Полярное солнце круглые сутки шпарило в окна, компенсируя полугодовую полярную ночь. Моим развлечением был проигрыватель с пластинками, которым мне под угрозой угла запрещалось пользоваться. И пластилин. Целыми днями я лепил солдатиков и гонял патефон. Вечером я стоял в углу, а мама соскребала с пола мозги погибших солдат. Мои трудовые будни ни чем не омрачались, потому что все нагревательные приборы были вынесены из комнаты, бьющиеся предметы заперты в сундуке, ключ от сундука был в сумке, а сумка в шифоньере, а шифоньер развёрнут  дверцами к стене. Зато я с удовольствием рисовал на фанерном  заднике шифоньера-хранилища – морскую баталию. Тонули корабли, горели падающие самолёты, матросы взывали к помощи, но я был беспощаден …. кровь лилась рекой.
Да и спичек у меня тоже, конечно же, не было. Поэтому когда в окно нашей комнаты на 4м этаже постучался дяденька и попросил у меня спичек, я ему высказал о наболевшем – что мне самому для полного счастья не хватает спичек. Дяденька посочувствовал мне и поинтересовался электрической плиткой. А когда узнал о вопиющей несправедливости - плитку спрятали, то вызвался помочь моему горю. Но для этого попросил открыть форточку. То, что я не доставал до подоконника, было для меня не помехой. Я мог забраться куда хочешь. Но мама категорически запрещала мне залезать на подоконник, а тем более открывать форточку и при этом рассказывала интересные истории про каких то бандитов за окном, как непослушные мальчики и девочки падали из окон и разбивались на смерть. К смерти я относился с презрением и привык к ней на пластилиновой войне, а вот мамин валенок, внушал мне уважение. Мама многозначительно показывала  на валенок во время своих повествований, и тот угрожающе смотрел на меня пушечным жерлом голенища, напоминая о неминучей расплате.
Дяденька за заиндевевшим окном, мне очень понравился – отзывчивый, весёлый. В красивой серой телогреечке и с номерком на груди, в тряпичной шапке с таким же номерком, пришитым на лбу. Он и ещё много весёлых дяденек штукатурили фасад нашего дома.
 Когда мама прогуливала меня вечером во дворе, я тянул её к фасадной части дома. Там стояли настоящие солдаты, с настоящими автоматами с овчарками на поводке. Фасад был отгорожен колючей проволокой. Стояли строительные леса, и много дяденек беззаботно бегало вверх и вниз.
Наконец я на подоконнике, со своей персональной табуреткой, фотоальбомами, трудами Сталина и картонной коробкой с кубиками под ногами. Внутреннюю форточку я открыл почти сразу, а вот с наружной - пришлось повозиться и сломать мамину расчёску и мой любимый красный карандаш. Острых предметов в комнате больше не было, а всё самое ценное – молотки, отвёртки, ножницы, я уже не говорю о ножах, были скрыты от меня в таинственной пещере шифоньера, а шифоньер ….
Не знаю, что бы я делал, если бы развеселый дяденька не помог мне. С наружной стороны, через щёлку, он ловко подцепил форточную закрутку тоненьким ножичком, и свежий ветер свободы ворвался в мою темницу. Дядя Саша, так его звали, без труда протиснулся в форточку. Дом то был сталинской постройки. Что окна, что потолки, что форточки, не то что нынешние …..
Дядя Саня быстро закрыл за собой форточку, потому что очень переживал за моё здоровье а, узнав, что я неизлечимо болен - тут же взялся вылечить меня. Для этого ему нужно было 2 проводка, 2 бритвенных лезвия и литровая банка. Я с горестью поведал ему, что все ценности у нас хранятся в шифоньере, а шифоньер……
Не долго выстоял перед смекалкой дяди Саши фанерный сейф. Саня своими чёрными ногтями, в секунду повыдёргивал тоненькие гвоздики, крепившие моё фанерное полотно являющееся одновременно задней стенкой сокровищницы и снял её. Я с закрытыми глазами знал, где лежит мой любимый молоток, гвозди в жестяной банке, моток проводки и главное - папина коробка из под ботинок. Папа никогда толком не давал мне, как следует рассмотреть, что хранится в его персональной ячейке. Да что там я! Даже мама никогда не раскрывала его коробку, перевязанную шёлковой голубой лентой. Иногда отец сидел один за столом, курил, пил горькую водку и, достав свою коробку, перебирал её содержимое, перебирал какие то пожелтевшие треугольные бумажки, красивые штуки и ……. почему-то плакал. Мой папа был не плакса. Наоборот. Его все боялись. Даже многочисленные его братья и сестры, приехавшие к нему на Север по какому то вызову. И в квартире все соседи слушались. Наш сосед, дядя Гена Овчарников, сначала его не послушался, а потом испугался и заперся в общем туалете. Так мой папа взял топор и изрубил дверь в туалете. А дядя Гена попросил прощения и сказал, что будет теперь слушаться папу, и не будет больше передвигать наш стол на общей кухне. А мама, когда папа начинал курить, убегала к соседям или на общую кухню, и не приходила, пока папа не засыпал. А тех, кто его не слушался, папа начинал лупить, и мама потом опять долго отскребала полы от пролитой крови непослушных родственников и знакомых. Я папу за это очень любил. И он меня……..
Дядя Саня лихо смастерил из 2х проводков, спичек, ниток и 2х бритвенных лезвий таинственный прибор, которым в литровой стеклянной банке вскипятил воду. Воды у меня было целое ведро. Высыпал туда пачку заварки, найденную в «пещере», налил себе кружку и мне немного, остальное передал в форточку другим дяденькам лечиться и тут же поставил кипятить новую порцию. Лекарство было горькое, но я мужественно всё выпил. Дядя Саня назвал меня настоящим фраером и помог мне скушать ненавистную кашу, замотанную в кастрюльке у батареи, за что я ему был безмерно благодарен. Но чем я могу его за это отблагодарить? Осмотрев наше убежище, дядя Саня горестно вздохнул и спросил: «А что-то ценное у вас есть?». И странно посмотрел на меня, наверное, подумал, что у нас кроме никелированной кровати, проигрывателя, и дивана ничего нет. А не тут то было!! И я начал с гордостью доставать из сокровищницы ценности: молоток, гвозди в жестяной банке, моток проводки и далее по списку.
Ценности дядю Сашу не впечатлили, наоборот он становился всё грустнее и грустнее, некоторый интерес у него вызвало папино драповое пальто, и он тяжело вздохнув начал его упаковывать в наволочку.
Я считал себя обманщиком. Обманул надежды прекрасного человека! И хотел, было уже предложить самое дорогое, что у меня было – пластилиновых солдат. Но дядя Саша опередил меня: «А что мама с папой прячут от всех и где? Ты знаешь?»
Это мне то не знать?! Я с радостью показал на папину коробку, но предупредил, что нам попадёт от папы. Хотя папа меня никогда и не лупил как остальных и даже полотенцем не замахивался как мама, но я его оччччень уважал. Я то понимал, что попадёт в основном дяде Сане, и сам подставил этого наивного человека – предложив ему раскрыть заветную коробку. Но страсти сжирали меня, я сгорал от любопытства, а переступить табу не мог и ловко придумал эту хитроумную комбинацию. Дядя Саня пороется в коробке и я толком смогу рассмотреть самое ценное, а если повезёт то и поиграть блестящими штуками. Счастливый от собственной сообразительности, я устроился радом с дядей Сашей на полу. Развязав ленточку и сняв крышку с коробки, дядя Саня замер с открытым ртом. Я тоже замер от восхищения. Коробка из под ботинок была полна красивыми железяками. У соседа дяди Гены Овчарникова была одна такая же красивая железячка. На праздники дядя Гена надевал костюм галстук и железячку, а в день получки, цеплял её на полосатую пижаму и так целый день сидел на общей кухне, пил горькую воду, и рассказывал всем интересные истории. Но у дяди Гены на железяке нарисован был мужик с молотком, а у папы Сталин, Ленин, танки, с красноармейцами, с пушками и самолётами. Золотые, серебряные звёздочки, с разноцветными ленточками, красные звёзды как на ёлке, только по меньше, круглые жёлтые штуки с ленточками. Я никогда не видел, чтобы папа надевал их на себя. Наверное, потому что у него не было такого красивого костюма как у дяди Гены. И пижамы у него не было ……..
Я уже умел считать до десяти, в коробке этих железяк было гораздо больше – коробка была  просто до краёв набита этой красотищей. А на дне коробки лежали треугольные бумажки. Я быстренько выбрал самую большую и самую красивую железяку и торжественно вручил дяде Саше. Но он шарахнулся от меня как от прокаженного. Наверное, испугался папы. Теперь мне одному придётся за всё отдуваться. Эти скорбные мысли начали сгущаться в моей голове, и я уже мысленно представлял, как мама отскребает мою кровь с пола ……………………………………………………………………………………………………...
К действительности меня вернул голос дяди Саши.
- Чье это?
Глупый вопрос.
- И что, всё это твоего папы?
Я был счастлив произведённым на дядю Сашу эффектом. Он поставил на стол коробку начал рассматривать, какие то рваные затёртые бумажки и не замечал, что вода в банке бурлит, а в окно культурно постукивают его товарищи. Я сам выдернул из розетки аппарат, высыпал в банку пачку чая и попытался схватить банку с лекарствами, чтобы передать её Сашиным друзьям, когда они за окном заорали благим матом. Дядя Саша каким то чудом успел схватить падающую на меня банку с кипятком……………………
Дядя Саня, наверное, сильно обжёгся. Потому что он сидел со скорбным видом, обхватив стриженую голову руками, читал бумажки, поджав губы, и раскачивался на табуретке, как папа. Но не плакал.
Потом он аккуратно сложил всё обратно в коробку, и завязал, как было, голубой шёлковой ленточкой. Вытряхнул из наволочки папино пальто и повесил его обратно в шифоньер. Я был очень расстроен, что дяде Саше не понравилось папино пальто. Но он меня быстро успокоил, пообещав, что если я умею хранить военные тайны, то завтра он обязательно придёт и что-то принесёт. Быстро вставил на место моё полотно с нарисованной морской баталией. Укрепил его обратно мелкими гвоздиками. Дядя Саша ушел, как и пришёл, скрыв все следы своего присутствия…….
Мама, пришла с работы и была поражена моим примерным поведением. Во первых за съеденную кашу я был немедленно премирован 2 мя конфетами «Мишка». Одну я тут же слопал. А вторую оставил НА ПОТОМ!!!!!!!
Такого никогда не было. Обычно я пожирал добычу на месте, потому что родные соседские дети или многочисленные мои двоюродные братья и сёстры слетались как грифы на мои конфеты. А тут?! Я хотел завтра угостить конфетой прекрасного человека – Саню.
А какой порядок в комнате. Нет, ребёнок действительно серьёзно болен.
Но на больничный маму не отпускали, потому что в школе дураков экзамены. И всплакнув, мама замотала утром гречку в платок, поставила её на горячую батарею отопления и пошла в школу.
Соседи уходили, когда я ещё спал и тишину в квартире нарушил стук в окно. Дорогой мой дядя Саша! Я проспал. Сидел на подоконнике, ждал, ждал - и уснул …….
С улицы его загораживали друзья, когда он залазил в окно, следом за ним ещё один дядя – Ефим. Друг дяди Саши. Он оказался фокусником. Он растворил мою темницу, поковырявшись каким то крючком в замочной скважине нашей двери. Они вышли в общий коридор нашей коммуналки. Своим крючком дядя Ефим стал показывать мне фокусы, с лёгкостью открывал все двери соседей, потом закрывал. А потом мы немного поиграли в прятки. Но я то знал где прятаться, а они нет, поэтому они ни разу меня не нашли. А потом дядя Саша подарил мне настоящий танк, только маленький, сделанный из засохшего как камень хлебного мякиша, покрашенный военной зелёной краской, с чёрными гусеницами и красной звездой на башне. А я ему «Мишку».
Пока я водил танк, дядя Саша сварил на общей кухне большущую кастрюлю вкусного супа. Дядя Ефим ходил курить на лестничную площадку. Он вернулся с огромным как у деда мороза мешком с подарками. Я же говорил – фокусник!!! Он принёс  плюшевого медведя, но не дал мне, а спрятал в нашей кладовке, взяв с меня честное слово, что я сам найду его, когда они закончат ремонт фасада и уедут туда, где тепло и есть море. А если я достану медведя раньше или расскажу кому ни будь про них, то они уже никогда, никогда с дядей Саней не увидят ни моря, ни зелёной травки, ни своих малышей которые живут далеко, далеко и ждут их не дождутся……..
Я был не враг их деткам, и хоть и тяжело было, но хранил Военную Тайну. А то, что дядя Саша и Ефим были военными, я понял сразу, когда они пошли мыться в ванную. Нарисованные синие Ленин, Сталин на груди, звёзды на плечах и даже на ногах, кинжалы со змеями. Куда там моему морскому полотну……
Время пролетело незаметно. Мы обнялись. Саша пообещал завтра прийти, если я не против и никому не скажу что …..
 Фильтруй базар. Санёк! Вся жопа в шрамах, западло …... Мой монолог поверг моих друзей в оцепенение. Они меня стали дружно просить, что бы я никому больше так не говорил. Это одно из условий нашей дружбы.
На какие жертвы не пойдешь ради настоящей мужской. Эх!!!!
Всё было тип топ. Танк стоял в гараже под диваном до ухода мамы на работу. Медведь спал в берлоге. Мама не могла нарадоваться на мой аппетит, который нарастал с каждым днём. Мама увеличивала кашевые инъекции, и дитё веселело на глазах. Даже конфеты перестало требовать и жрать их как будто от этого зависело – Быть или НЕ быть.
Я объедался сладостями днём. Играл разными машинками, тракторами, кранами, которые с жалкими остатками конфет потом дядя Ефим относил обратно знакомым ему деткам. По несколько раз на день он передавал мешки с новогодними подарками, через форточку своим товарищам.
А потом пришли милиционеры с настоящей собакой. Собака подбежала ко мне, радостно лизнула меня в лицо, заскулила и села. Милиционеры с настоящими пистолетами смотрели на меня и ругали собаку. А я собаке очень понравился, и собака не хотела уходить от меня.
А потом дяди милиционеры долго осматривали нашу форточку и кормили меня конфетами. Спрашивали про чужих дяденек. А мама заболела и говорила соседям: «Воды мне, воды». И даже не ругала дядей милиционеров за то, что они скармливали мне лошадиные дозы леденцов. Я им честно признался, что у меня есть Военная Тайна, и я её ни за что не раскрою без пароля.
А потом приехал настоящий командир в шинели с малиновой подкладкой и в папахе, он жил в нашем подъезде. И все, даже собака, стояли по стойке «Смирно». Я тоже взял под козырёк. И командир хотел узнать у меня Военную Тайну, но пароля он не знал. Когда я спросил его: «Пароль?!», он тоже заболел и сказал: «Воды мне, воды». Рядом стояла его толстенная жена и выла как заводской гудок будивший всех по утрам на работу. Причитала о какой то норковой шубе. Я всё удивлялся – как эта тётя, да ещё в шубе залазит в норку. Удивлялся про себя.
Милиционеры везде искали эту шубу и еще какие то вещи, пропавшие у соседей по подъезду у нас и в сундуке и под кроватью. Даже шифоньер развернули и заглядывали внутрь. Но там кроме папиного драпового пальто и ценностей – ничего не было.
И напрасно дядя командир потом катал нас с мамой на настоящем «Виллисе» и всё пытался узнать пароль. Устроил даже в нашем дворе парад для меня. Построил в ряд всех дяденек в телогрейках, и настоящих солдат с настоящими автоматами и носил меня сам на руках вдоль строя. Перед каждым он останавливался и смотрел, то на меня, то на дяденек в телогрейках. Наверное, он хотел узнать мои впечатления от парада. Какие там впечатления. Восторг!!!!
Все дворовые пацаны, развесив сопли, с завистью наблюдали, как мы с командиром принимали парад. Только мама плакала и всё время твердила, что она ничего не знает. Когда я сказал военному командиру, что мама его обманывает, он выпучил глаза, а мама перестала плакать. И весь строй обмер и было слышно, как капают капли с висящих под крышей сосулек. Замерли дядя Саша и Ефим, которые стояли, в общем, строю и мимо которых мы с генералом прошли, и я не офоршмачился и не подал виду, что знаю их. Они мне пообещали, что мы, может быть, сыграем в игру: знаешь - не знаешь. Очень честные и порядочные люди – не обманули!
И так весь двор, затаив дыхание, смотрел на нас с командиром. Я продолжил свою речугу:
- Вы не верьте маме, что она ничего не знает. Она у меня всё знает!! Если Вы ничего не знаете, то приходите к нам в гости пока папы нет. Она у меня учитель и даже дураков учит и Вас тоже научит, и Вы всё будете знать.
Последние мои слова ни кто не слышал, потому что все обрадовались за командира и громко смеялись……
А потом приехал из экспедиции папа. И нашёл в своей коробке клад. Большущую пачку денег. Папа прочитал, в найденной там же, маляве одно слово из трёх букв – Пай. Кто такой Пай? Наверное, младший брат Кая и это Снежная Королева решила сделать нам подарок?
 Мама сказала, что клады надо сдавать государству. А папа сказал, что когда она принесёт клад государству, то ее посадят, и она долго будет сидеть в одном месте. Я знаю, как это тяжело долго сидеть на одном месте, особенно в углу, поэтому тоже стал уговаривать маму не ходить к государству. А купить мне на эти деньги мишку плюшевого.
А мама сказала, что я рецидивист, как и папа. Заплакала и ушла к соседям.
Летом с горем пополам мама, наконец, то устроила меня в садик и я на радостях, выхлеснул, неосторожно оставленным кем-то молотком, стекло у огромадного аквариума и затопил всё, что только можно было затопить. Директор детского садика, задыхаясь от восторга, и вида плавающих по полу золотых рыбок, спросила меня:
- Мальчик!!!!!! Кто ты?!
Я с гордостью ответил:
- Рецидивист! Как мой папа!!
Директриса растерянно посмотрела на деток из нашей группы, те дружно закивали головками, подтверждая мною сказанное. Они то все видели, как мы с командиром принимали парад. А директриса, наверное, сильно расстроилась, что пропустила самое интересное - парад. Повесив голову, она молча ушла к себе в кабинет, с молотком, и даже не ругала вечером мою маму из за моего поведения.
А папа набрал в магазине целый ящик горькой воды и пил и долго болел. А мне, он купил медведя, набитого опилками.
А мою Военную Тайну так ни кто и не узнал, даже мама и папа. Пароля не знал никто.