Паралич мозга

(О проблеме интеллигенции)

Я прочитал эпопею М.Шолохова «Тихий Дон» очень рано, где-то между детством и отрочеством. Жизнь, характер, психология, местность, обычаи местности, быт, хутор, природа хутора Григория Мелехова показались мне настолько родными, что про себя объявил «Тихий Дон» самой прекрасной книгой, а автора самым величайшим писателем в мире.

Своего мнения мне было мало, для пущей убедительности хотелось услышать об этом от других, пускай даже ценой вырывания этого признания о самой прекрасной книге.

Помню, что высокая оценка роману не только в социалистическом лагере, но и за железной занавесью - в капиталистическом мире, увеличила мое очарование книгой. Если прибавить ко всему этому, что автор является лауреатом Нобелевской премии (понятно, что просто так воспевателю коммунистической идеологии, слепому пропагандисту большевизма премию никто не дал бы), понять и представить масштабы моей любви не трудно. Личность Шолохова, его уход в родную деревню в зените славы глубоко привлекали меня, а его чудесное спасение от топора Сталина (безусловно, немалую роль сыграла личная симпатия вождя к великому писателю и его произведению), вызывало удивление.

О Солженицыне услышал в те же времена. Вызывало огромную заочную симпатию его лагерная жизнь, антисоветская позиция, за которую его прогнали из страны, получение им Нобелевской премии, как писатель - диссидент. Все представление о нем разрушилось в один день, когда мне расказали, услышенное из эфира иностранной радиостанции его вздор в адрес Шолохова, что он украл начало «Тихого Дона» из сумки убитого офицера; светлый образ писателя - диссидента независимо от меня покрылся несмываемым пятном. В моем молодом, идеалистическом, максималистском сознании возник образ немного ревнивого, немного коварного Солженицына (как говориться, не нравиться советский режим, сам Шолохов: ваше личное дело, но зачем портить мнение о «Тихом Дон»е?)

Понятно, что законы тоталитарного режима сделали свое дело: они развели по разные стороны баррикад любящих свою родину больше жизни, глубоко переживающих и записывающих трагическую судьбу народа двух великих писателей тем, что одного сажали во главе стола, а другого прогоняли прочь. Трещины этого раскола разделили мозг одного молодого любителя литературы, живущего на периферии империи на две части…

Конечно, проблема, поднятая Солженицыным, подлежало обсуждению. Ее необходимо было обсудить, но более цивилизованно, как это бывает в нормальной стране, среде, за круглым столом, с участием специалистов, текстологов, литературоведов, без всяких бредовых обвинений. К сожалению, ни за океаном, ни здесь, ни между этими двумя мирами, не осталось ни пяди земли, не отравленной идеологией ненависти, где можно было бы провести обсуждение вопроса.

Режим достиг своей цели: объявив одного официальным, другого недозволенным, одного полезным, другого вредным, одного желанным, другого нежеланным, противопоставили друг против друга, писавших трагедию целого народа, близких по духу двух величайших писателей, рассеяли семена вражды в общество, вырастившее блистательную плеяду интеллигентов, в среду интеллигентов России.
Последние 10-12 лет общество Азербайджана напоминает небольшую искаженную модель того мира (если уменьшить масштабы, бывший соц. лагерь, советское общество). В нашей стране идет борьба между двумя мирами, отличающимся друг от друга образом мысли, поведения, одним словом, мирами добра и зла.

Мир нельзя разделить на добрых и злых. Не хочу впадать в философский аспект этого вопроса (тогда наш разговор принял бы другой смысл). Я далек от мысли обсуждения личностных качеств отдельного индивидуума. Я веду разговор об общественно-политическом добре и зле: то есть свободная жизнь общества, западные ценности, дающие толчок подъему духу нации, европейская модель государственности, демократическая система правления, с одной стороны, и те, кто против этого.

Если надеяться на каждого отдельного индивидуума, то никакой народ, общество не смогли бы нормально развиваться, не разрушилась бы советская империя, потому что и там люди находились в нищете, рабстве, где подхалимство и предательство награждались на уровне государства. Судьбу нации решают 2-3 % людей, а остальные приспосабливаются к создавшейся ситуации. Вот этот процент населения называется интеллигенцией.

Интеллигент - это не совсем хороший и грамотный специалист. Ведь хороших специалистов около Сталина, Гитлера было предостаточно. Интеллигент, в высоком смысле этого слова, человек, однозначно поддерживающий добро независимо от ситуации, выгодно ли это его семье, общественному и материальному положению.
Он есть ядро общества, мозг человечества, решающее судьбу мира. Такой может быть кем угодно: ученым, политиком, сельским учителем, фермером…
Когда я сравнил, общество Азербайджана с прошлыми временами не зря употребил, слово «искаженный». Дело в том, что тогда, как в черте влияния, так и внутри империи, в том числе и в Азербайджане, была интеллигентская среда, мыслящий интеллигентский лагерь. Ссылавший Солженицыных, Бродских на каторгу, превративший многих внутри страны в диссидентов, толкавший многих талантов на пьянство и самоубийство, кремлевский режим в итоге оказался беспомощным перед талантливым, патриотически-настроенным молодым поколением интеллигентов, воспитанными и направленными такими «официальными» гениями, посаженными во главу стола, как Твардовский и Шолохов.

Без преувеличения могу сказать, СССР разрушило это поколение. Волна этого процесса коснулась и Азербайджана. До конца 80-ых годов в стране был сильный интеллигентский институт. Не имеет значения, где этот институт собирался, вокруг журнала, в чайхане, факультете университета, холле академии, самое главное он создавался. Отдельные интеллигенты - здоровые, работающие клетки общества, объединяясь, создавали мозговые центры. Эти центры благодаря своей притягательной силе, невидимым нервным клеткам, связывая друг друга, дают толчок к работе думающего, видящего, говорящего центра общественного организма, мозга общества.

Да, мы имели общество с такими мозгами. Интеллигенты, приведшие в движение ядро общества в 60-70-80-ых гг., сделали огромную работу по части самопознания и осознания собственной значимости нации, подготовили ее к революции 1988-го года. Многие тысячи людей пропитались их идеями, стали в авангарде революции, а некоторые из учителей вместе с подопечными вышли на улицы, подключились к народному движению.

Разрушение империи, возникновение новых государств завершило собой огромный общественно - политический процесс. Е естественно, что миссия колониального интеллигента, который выступил с идеей национального освобождения, создания суверенного государства, и привел в движение процесс, завершилась.
После этого нужны были новые идеи, новое содержание и миссия, основное большинство нашей интеллигенции не было готово к такому повороту событий. Приспособлению к новому времени, к созданию новой миссии мешали нехватка знаний, мировоззрения, нравственности, терпения.

Предположим, что поэта, стихи которого об Араксе, Савалане, Родине в большом смысле (с югом и севером) читались везде и всеми, горячо любились, заставляли плакать, вдруг все забыли, проблема потеряла актуальность. Потерявший свое место в иерархии общественной ступени, и провалившись вниз головой на дно колодца, поэт был вынужден как-то выбираться из нее всеми возможными и невозможными способами. Теперь ему нынешний режим, более коварный, чем прежний, предлагал место, и он его занимал.

Очень необычно, что десятилетиями ожидавший свободу слова, печати, пытавшийся хоть где-нибудь напечататься, и для этого идущий на поклон тупому и бездарному цензору и доносчику КГБ, поэт теперь вспоминает те времена с большой радостью, ворчит на свободу слова, многообразие прессы, призывает государство, правительство ограничить свободу слова, позакрывать часть газет. Как будто этим можно прекратить наличие слабых статей, ругани и клеветы в прессе!.. Разве человек с подобным мышлением может нести на своих плечах священную миссию? Не может, и не стал нести.

Итак, наш поэт погиб от рук того нового мира, к которому стремился, и о котором мечтал. У него не хватило серьезности вовремя уйти в сторону, мудрости чтобы разобраться в себе самом, образованности для понятия сути времени, и он потерял все то уважение перед обществом, заработанное долгими годами. Сформированное долгими годами ядро, мозг общества разрушилось. Общество заразилось параличом мозга.

Теперь же общество Азербайджана напоминает тело без головы. Это тело, его инстинкты приводятся в движение, и регулируется откуда-то со стороны, из центра под названием мировая общественность, мировое сообщество и все такое. Без этих процессов регулирования и торможения, трагедия народа была бы куда более глубокой.

Я не утверждаю, что в нашей стране не осталось интеллигентов. Это было бы неправдой. На этой земле имеется очень много светлых голов, ученых, поэтов, композиторов, учителей, певцов; наконец, настоящих мужей, осознающих мировые процессы в глобальном, философском масштабе.

Каждый из них крутиться в своей орбите, и нет среди них того общего закона притягательности, существующая во всей галактике, механизма заставившего работать этот закон, одним словом, института интеллигенции.

С 1993-го года, утвердивший себя старый - новый авторитарный режим сделал все возможное для того, чтобы в стране не зародилась новая, здоровая, независимая интеллигенция. Многие известные интеллигенты за сытую и спокойную жизнь, орден славы, место в почетной аллее (видимо, в Судный день хочется быть ближе к Всевышнему) продали душу дьяволу. Кое-какие остатки известной интеллигенции, скрываясь где-то на задворках от пенящегося бурлящего потока зла, очнулись в сфере притяжения оппозиции, и назвали их оппозиционными интеллигентами (как будто интеллигент может быть вместе с властью). Некоторые же не желая служить власти по этическим соображениям, но не имеющих воли выступить против исчезли в растворе безразличия.

Авторитарному режиму удалось почти невозможное: присоединить к себе даже враждующие группы интеллигентов, добившись их заочного объединения. Десятилетиями имевшие дружеские, приятельские отношения, делившие между собой последний кусок хлеба творческие люди, передрались между собой по каким-то политическим соображениям, или же по прямому, иногда косвенному подстрекательству режима. Как в такой стране могла бы зародиться интеллигентская среда, сформироваться институт интеллигентства? Все это навредило процессу возникновению нового поколения интеллигенции, из-за потери связи поколений и преемственности.

Новая среда могла бы возникнуть вокруг какого-нибудь периодического издания, телевизионного канала, частного университета или общественного объединения, но разве в этой стране имелось в наличие хоть один независимый университет или независимый телевизионный канал?

Абсолютное большинство печатной продукции финансируется грязными, кровавыми деньгами власти. Малая часть защищает политику, пусть даже вредную и ошибочную, какого-нибудь крыла оппозиции. А настоящую, независимую газету, которая в самое короткое время, попадая в водоворот преследований и финансовых проблем, постигает катастрофа. Общественные организации превращены в придаток какого-нибудь политического объединения, действуют как третий эшелон в кругу его притяжения.

Несколько лет назад влиятельными интеллигентами была создана организация под названием «Айдынлар Бирлийи» (объединение интеллигентов). В рядах организации объединились и оппозиционеры, и те, кто не имеют четкой политической ориентации, и люди, прикормленные властью.

С самого начала стало ясно, что вошедшие в состав этого объединения некоторые люди не имели желания создавать влиятельный интеллигентный орган, с целью несения в общество больше света, а имели бесплодные политические амбиции и выполняли чей-то политический заказ. По мнению таких людей, интеллигентность означает ничто иначе как согласие со всем, что они считают правильным и отношение к интеллигенту ничем не отличается от отношения авторитарного режима к этому классу. В итоге идея, в которой так нуждалось общество, не смогла найти себе правильное применение, и как следствие этого, не успев войти в предназначенную форму, превратилось в поле сражения мелких, необразованных политиканов, стала жертвой их злобных амбиций. Интеллигент, не успев найти применения своим силам, опять остался с носом.

Конечно, страна, не имеющая национальной буржуазии, свободных предпринимателей, не может сформировать ни независимого телевидения, ни независимого университета, ни независимого института интеллигентства. Интеллигенту, который не может примериться наличием тоталитаризма, и не равнодушен, по сути, остается уйти в лагерь оппозиции. Хотя в самой идеальной оппозиции он не в своей тарелке. Правда, в оппозиционных партиях, в их руководящих структурах есть немало ценных интеллигентов, но еще неизвестно как они себя поведут в ситуациях, когда завтра в обществе построение весов справедливости для них не будет представлять сегодняшней значимости.

Только не надо из моих рассуждений делать выводы, что для создания в стране высокой нравственно-этической атмосферы есть достаточно интеллигенции, лишь надо собрать их воедино. Прямо здесь же хочу отметить тот факт, что я не сваливаю всю ответственность за отсутствие института интеллигенции в Азербайджане на власть. Если за последние 10-12 лет в стране нашлось бы достаточно интеллигенции, со стойким иммунитетом к эпидемии, распространяемой сатаной, к ударам, наносимым вселенским злом, институт интеллигенции зародился бы само собой. В этом случае, состоялся бы процесс перехода количества в качества, то, что не смогли бы сделать десятки людей, сделали бы сотни и тысячи интеллигентов.

Возьмем, к примеру, Азербайджан сто лет назад. Я называю этот период эпохой Возрождения нашей страны. Огромная лавина национально-демократической интеллигенции, любящая свою Родину, из Баку, Гянджи, Шуши, Шамахи, Нахичевани и т.д. начала стекаться в один центр. Были написаны произведения, напечатаны газеты и журналы, созданы политические теории и партии, впервые на всем Востоке сочинены профессиональные музыкальные произведения, сняты кинофильмы, возникла не имеющая по сей день аналога детская литература, великолепная переводческие произведения. Кроме всего прочего появились учебники, театральное искусство приблизилось к своей вершине, наконец, заложен фундамент первого на Востоке демократического государства.

Один такой небольшой горный городок как Шуша дал огромное количество интеллигентов, которых невозможно посчитать. Даже, несмотря на слабые коммуникационные возможности того времени, свет огромной армии интеллигенции доходил до самых отдельных уголков страны.

Может быть, в ту эпоху не было голода, тюрем, страхов, может мужчины вместо жен и детей содержали кошек и собак, может недозволенные, легкие деньги тогда не казались слаще, чем сегодня?

Если сравнить Азербайджан того периода и нынешнюю страну, то перед глазами встает образ другого народа, сыгравшая огромную роль в развитии мышления человечества, где каждый третий из мужского населения был философом по натуре, образ древнегреческого народа. Азербайджан сегодняшний отличается от Азербайджана того времени так же, как древние греки отличались от нынешних греков. Как будто живем на месте погибшего исчезнувшего народа.

…

На днях прочитал письмо известного польского публициста, диссидента Йозефа Мацкевича, написанного в 1955-ом году М. Шолохову. Автор письма осуждает писателя за внесенные изменения в «Тихий Дон» после 1954-го года, в очень убедительной, эмоциональной форме просит не менять ничего и восстановить изначальную версию книги. К слову сказать, я не знаю, о каких изменениях идет речь, так как при чтении не задумывался о вариациях книги. Из письма же становится ясно, что автор под воздействием коммунистического режима, внес изменения и подпортил кое-что в романе.

Письмо Мацкевича заставила призадуматься: может быть, Шолохов чуть ли не единственный среди великих и правдолюбивых писателей, который не пострадал от ножа Сталина (наверно, в этом немалую роль помимо личной симпатии вождя сыграл его казацкий характер). Хотя мы знаем, что Сталин утром, подписывая смертный приговор сыну Горького, вечером приглашал его самого на вечернюю прогулку. В те страшные времена представитель известного рода, интеллигентный по натуре профессорский сынок М. Булгаков умирал в очень убогой обстановке, без врача и лекарств, в страшной нищете (позднее, напечатанная в 1960-ых годах «Мастер и Маргарита» очень быстро обойдет весь мир и окажет огромное влияние на всю мировую литературу). А про Платонова рассказывают, что он подметал двор института литературы. А официальный лидер советских писателей Фадеев при встречах с автором «Джана» давал ему деньги на карманные расходы (хотя, очевидно, что не только Фадеев, но вся его команда вместо взятая, не стоили и мизинца Платонова).

Да, Шолохову, безусловно, повезло. Но в один из дней и его сломали - такого укоренившегося в землю несгибаемого дуба, как Шолохов.

Когда стал возвращаться в свою реальность, то несчастья нашей интеллигенции последних 10-12-ти лет показались мне до смешного мелкими. Мне не удалось из незначительных личных трагедий сделать огромную катастрофу. Не стоит даже. Мир, заставивший спотыкнуться, такого гиганта как Шолохов, может очень даже легко справиться с такими убогими существами как эти.