Одна Обыкновенная История

Каждый раз, когда я захожу в кафе «Притон» (название абсолютно не отражает содержимое данного заведения) мне становиться не по себе. Объясню почему. Несколько лет назад, когда я была еще молодой и неопытной жительнице Лондона, в этом кафе я проводила многие часы. Не потому, что оно мне нравилось, а по простой причине нехватки денег. Теперь же, я посещаю это заведение, не по причине воспоминаний, которые не всегда были хорошими, но они относились к моей жизни и я никак не могу их вычеркнуть.
Началось все в 1995 году, когда в возрасте 22 лет, молодая писательница приехала из пригорода Лондона покорять большой и непонятный город. Город мне казался неимоверно большим. Многое меня шокировала, но жажда нового и захватывающего продвигала меня ближе к центру города. Так как мои родители были среднего достатка, то мне пришлось не рассчитывать на дорогие гостиницы, а жить не далеко от «Притона» в пансионе «Путник». Там было грязно, пахло хлоркой, но молодая писательница не проводила там много времени. Мне быстро удалось найти работу в газете, и подрабатывать в «Притоне». Работа в газете была не очень сложная. Я должна была писать юмористические рассказы на страничку юмора, но так как я работала среди студентов, то у меня не было перебоев с вдохновением. Спасибо всем кто работал в «Притоне» с 1995 по 1997! Вы мне очень помогли! Работа в газете шла своим чередом, а молодая писательница жаждала приключений, и она их вскоре получила.
Это вскоре настало в 1997 году, когда я ушла из кафе. А ушла я от туда по одно причине. Молодая писательница встретила молодого писателя. Давайте дадим ему очень писательское имя, например, Джон Хьюстон. Джон Хьюстон работал в дорогом глянцевом журнале, и зарабатывал очень много. Любовь наша была стандартной. Мы встречались два раза в неделю. Обедали в дорогих ресторанах. Он покупал мне цветы и подарки, я же, в свою очередь, отдавала ему все свое существо без остатка. Я в то время уже уехала из пансиона и снимала квартиру в одном очень симпатичном доме. Я считаю, необходимы, дать вам описание моей квартиры, так как она была просто божественна за 100 в месяц! Она находилась на втором этаже пятиэтажного дома старой модели (как и в Москве – потолки выше обычного Прим. Ред.). Состояла она из двух больших комнат, кухни и ванной комнаты. Две жилые комнаты я решила разделить на спальню и гостиную, причем гостиная соединялась с кухней. В спальне стояла кровать (двуспальная), шкаф для одежды и туалетный столик. Место оставалось еще очень много, но я посчитала оставить его не занятым. Гостиная была стандартной: диван, ковер, камин (фальшивый), телевизор, рабочий стол, два окна, полки с книгами и много всяких мелочей, которые я не стала выкидывать. Забегая вперед, хочу сказать, что я до сих пор живу в этой квартире, только я уже купила ее. Но самая грандиозная вещь в моем жилище это мебель, которая осталась и сохранилась в хорошем состоянии с 50-х годов. Она великолепна!!!
Мы с Джоном жили на две квартиры, но чаще всего мы были у меня, по какой причине я сказать не могу, так как Джон мне толком не объяснял, почему мы не едем к нему, но я и не жаловалась. Мы любили друг друга долго, целых 2 с половиной года. Наша любовь за это время крепла, мы даже не ссорились (может, и ссорились, но я не могу вспомнить ни одной ссоры). Мы много говорили об искусстве, ходи в театры и на выставки (кстати, так и началась моя светская жизнь, спасибо тебе Джон!). Потом случилось то, что разрушило нашу любовь. Нет, не его или моя измена, как многие из вас подумали, или не та единственная ссора. Просто я забеременела.
Я была на втором месяце беременности, когда решили ему сказать. И его реакция оказалась совсем не той, к которой я готовилась. Он был безумно рад этому. И даже предложим мне выйти за него замуж. Я согласилась. Молодая писательница, которая никогда в серьез не думала о женитьбе, согласилась и даже долго не думала. Что с ней случилось, я вам сказать не могу, но люди говорят, что беременность как-то влияет на поведение женщин. Может она и повлияла на меня, но это мне не помогла удержать Джона рядом. Наша женитьба как таковая и послужила разрывам.
Мы назначили день свадьбы на октябрь 1999 года. Осень тогда в Лондоне была просто великолепная. Много листвы, которая кружилась в воздухе. Солнечная погода, без ветра и дождя. В общем, это была настоящая сказка. Сказка, которая не стала былью. Настал октябрь, заветный день, я надела платье, туфли, сделала прическу, села с машину и поехала в церковь. И даже доехала и вошла в нее, но вышла я оттуда не Миссис Джон Хьюстон, а молодой писательнице с ребенком под сердцем.
Нет, я не играла роль сбежавшей невесты, да и он мало был похож на Ричарда Гира. Просто он не пришел. Оставив записку, в которой он что-то сумбурно написал о девушке, свадьбе и маме, он оставил меня у алтаря. Сейчас я уже не виню его, да и тогда, по-моему, я даже не плакала. Просто вышла из церкви и поехала домой на такси. Платье это уже давно не висит у меня в шкафу, я его продала, и правильно сделала.
Но была еще одна вещь, которая не давала мне спать спокойно по ночам. Мой ребенок. Он родился 10 марта 2000 года и оказался девочкой, которую я хотела назвать Дениэлом, но пришлось назвать ее Лили. Я продолжала работать в газете, но уже дома. Правда это не мешало мне зарабатывать деньги, так как я забыла вам раньше сказать, что меня повысили и я могла спокойно обеспечить себя и Лили, да и родителям я тоже помогала. Моя мама проводила с внучкой очень много времени, чем спасала меня от нервных срывов. Спасибо ее большое, даже огромное.
Так закончилось мое прошлое и началось настоящее. Сегодня я забрела в это кафе совершенно случайно, мне захотелось есть. Лили в садике, мама дома, работа уже сдана в печать, друзья где-то шляются, а я вот в ненавистном мне заведении и… и мне как-то не по себе. Надо было уйти от туда, но меня задержало одно совершенно неожиданное событие. За последним столиком, в углу, где обычно сидела я и записывала шутки молодых официантов, сидел ОН. Его, как вы уже знаете, зовут Джон Хьюстон. Я подошла в нему, но зачем я тогда не знала.
- Привет, Джон.
- Привет,- он оторвал глаза от газеты, и на его лице повисло удивление. Он был так же хорош, его карие глаза за это время не потеряли своей лучезарности. Он был не брит.
- Можно я присяду, ты занял мой столик, а другие вроде бы заняты,- он не стал проверять мои слова и убрал свой портфель со стула. Я села, заказала кофе. Мы сидели молча. Неужели людям, которые хотели пожениться, нечего сказать друг другу?
- Как у тебя дела?- спросил он, наконец.
- Все хорошо. Я работаю там же. А ты как?
- Так же как и пять лет назад, только вот видишь седина появилась,- он указал на три белых волоска у виска.
- Тебе идет,- это была чистая правда. Забыла вам сказать одну вещь, Джон старше меня на 3 года, то есть ему 35.
- Спасибо. Ты тоже очень хорошо выглядишь. Я не ожидал тебя увидеть. Даже сказать нечего, – он умышленно не хотел говорить о ребенке, да и я тоже.
Но тут предательски зазвонил мой сотовый. Это была моя няня, которая сказала, что сегодня она не может забрать Лили из садика, я сама хотела ее позвонить.
- Тебе надо бежать?
- Нет, у меня еще есть пару часиков, - я сделала паузу. Я совсем не знала как сказать ему, что у меня есть дочь, его дочь. Я решила просто сделать так.- Лили еще может побыть в садике.
- Лили. Значит, у нас родилась девочка.
- Да. Она очень похода на тебя. Хочешь…
- С удовольствием.
Мы посидели еще полчаса в кафе. Наш разговор сам собой перешел в нейтральное русло и как-то резко исчезла стенка между нами. Мы стали как прежде. И вот молодая писательница выходит из кафе с молодом писателем и они направляются в садик забирать их ОБЩЕГО ребенка.
- Здравствуйте. Лили уже готова, - сказала воспитательница.
- Мама. Смотли, что я налисавала,- Лили подбежала ко мне, держа перед собой рисунок. Она до сих пор не может выговаривать букву «р».
- Как красиво.
- Здлавствуйте,- сказала Лили, посмотрев на Джона.
- Привет, - не возможно было понять его реакцию. Да мне и не хотелось особенно. Все равно из этого ничего не выйдет.
- Мам, а мы пойдем есть моложенное?
- Конечно, дорогая, только зайдем домой.
Мы отправились домой, а Джон… пошел с нами. Когда мы поднялись на второй этаж моего дома и подошли к двери, я немножко замешкала. Вдруг я не смогу его выпустить из своей квартиры. Конечно, я его ненавидела, но и любить его стала только чуточку меньше. В итоге я его впустила.
Зазвонил телефон.
- Я подойду!- крикнула Лили и первая вбежала в квартиру.
- Она такая же, как я в детстве, не может усидеть на месте, - сказал Джон мне на ухо. Я не ответила.
- Мама, можно я пойду к Сале смотлеть мультики, пожалуйста,- она притянула последнее слово.
- Хорошо. А как же мороженное?
- А я уже не хочу,- Лили сказала это уже в дверях. Мы остались одни. Настала пауза. Молодая писательница, которая могла легко выражать любые чувства на бумаге, сейчас не могла сказать ни слова.
- Не угостишь меня кофе?- он был нагл, но прав.
- Да, конечно, извини,- я направилась в кухню, а он начал осматриваться. Как я нервничала, даже не знаю почему. Все падало из рук. Через несколько минут мы сидели на кухне и пили кофе.
- Почему ты ей ничего не сказала про меня?
- Она не спрашивала. Она не знает, кто ее отец и не хочет знать пока. Когда придет время я ее все расскажу, но сейчас не время.
- Но она должна знать…
- Когда придет время,- отрезала я. Все же он меня бросил и у меня был повод его ненавидеть.
- Может сменим тему. Я не очень хочу с тобой говорить о моей дочке.
- Она наша дочь. И она имеет право знать обо мне!
- Если ты не прекратишь, то мне придется показать тебе на дверь!- какой ужас я уже начинаю на него кричать. Это может довести до беды!
- Ты не имеешь права на меня кричать!
- Почему это? Ты бросил меня у алтаря, не я. Ты оставил меня с ребенком на рука. Ты не показывался 5 лет. Ты не сидел у ее кровати. Ты не дарил ее подарков на день рождения и Рождество. И ты не имеешь права даже близко к ней походить и претендовать не отцовство, - с каждым словом я все ближе притесняла его к входной двери.
- Я уйду сейчас, но не думай, что я так все оставлю,- он ушел. Я осталась одна. Мне хотелось реветь без остановки, но слезы не хотели литься. Я села на кровать и так просидела целый час. Звонок телефона меня разбудил.
- Мам, я щас плиду.
Мне надо было собраться. Молодая писательница взяла себя в руки и встретила дочь с улыбкой на лице. Остаток дня мы говорили о мультиках, конфетах, мороженном. И никто не вспомнил о Джоне.
Через неделю я отправила Лили к бабушке, а сама решила побыть одна. Вопрос с Джоном был все еще открыт и я не могла забыть его последнюю фразу «Я уйду сейчас, но не думай, что я так все оставлю». Надо было что-то предпринять. За те насколько лет что мы были вместе я поняла, что от него можно ждать чего угодно.
В итоге, после нескольких дней размышления, молодая писательница собрала всю свою волю в кулак и сама отправилась к Джону, благо у нее остался его адрес. Я надеялась что он не переехал.
И вот через полчаса я стояла у его двери, боясь позвонить. Я позвонила. Он открыл, на его лице было удивление, я это и ожидала.
- Значит, ты не переехал.
- Да, как видишь. А можно узнать, что ты тут делаешь?
- Не ожидал?
- Честно нет. Так что ты тут делаешь?
- Может позволишь мне войти, хотя бы из вежливости?
- О, извини. Конечно, проходи. Может кофе?
- Нет спасибо. У меня нет времени на кофе. Я просто хотела тебе сказать, что я решила. Я скажу Лили, что ты ее отец…
- И…
- Не перебивай меня. Ты можешь видеть ее по субботам, не больше. Она не будет называть тебя папой. Ты можешь не платить алименты, но должен быть на всех ее днях рождениях, школьных собраниях, и праздниках.
- Это все?
- Да. Если я еще что-то вспомню я тебе сообщу,- он молчал. Мне было не по себе.
- Может скажешь что-нибудь?
- Мне нечего сказать.
- Как нечего. Неделю назад тебя просто распирало. А теперь ведете ли ему нечего сказать!- я начала метаться по комнате в поисках кресла или стула. Я начинала нервничать. Мне это не нравилось. Я села на диван, потом встала. В это время я что-то бубнила себе под нос, типа «как ты мог», «как я могла», «вообще что я тут делаю» и так далее.
В конечном итоге… он поймал меня, заключил в объятия и поцеловал. Это был один из тех неожиданных поцелуев, от которых захватывает дыхание и хочется упасть. Наш поцелую углубился. Может неожиданно для него, но совсем естественно для меня. Это поцелуй продолжался довольно долго, не знаю точно сколько.
- Зачем ты это сделал?- глупый вопрос, но по законам жанра его надо было задать.
- Раньше только это могло тебя успокоить. Как вижу и сейчас тоже.
Повисла совсем неуместная пауза после чего два молодых писателя начали неистово целоваться, как два любящих человека, которые очень долго не были вместе, хотя, по сути, так оно и было. С этого дня началась моя новая жизнь, в которой есть он, Лили, дом с белым забором, собака и две машины в гараже! Поздравьте меня!