Sex, drugs and Rock-n-Roll

«Мы хотели бы особо поприветствовать присутствующих здесь представителей различных меньшинств, всех педерастов, всех наркоманов – добрый вечер, наркоманы! – а также всех добропорядочных людей и полицейских».
Мик Джаггер. Речь перед концертом 1969 года в «Boston Garden».

Прообразам AiR`а – Владу и Жене – посвящается.

Шаг назад, поклон. «Давайте, ребята, поклонитесь им! Да кланяйтесь же, недоноски!!! Улыбайтесь, звёзды херовы! Подбери букет, ты, ублюдок! Эта девочка последние деньги за него заплатила!»
-Спасибо вам огромное! Спасибо, что пришли! На прощание мы сыграем для вас новую вещь, ещё нигде не звучавшую! А те, кто не пришёл, пусть обзавидуются!
Толпа визжит, ревёт, колыхается, в едином порыве рвётся к сцене. Живое выступление ни с чем не сравнится по силе ощущений. Это похоже на секс. Сначала ты трахаешь эту толпу, а потом она тебя.

***

Клуб. Душный, тёмный и пустой. AiR кипятится, разнося обдолбанного барабанщика: «Дятел, ты, а не барабанщик!» Барабанщик сидит красный, как рак, то ли от спиртного, то ли от злости. Рядом басист, глупо хихикает, заваливается в сторону, на клавишника. Тот сосредоточенно разделяет кокс на дорожки, но у него не получается – басист всё время толкает его под локоть. Вокалистка угрюмо сидит над кружкой своего «half & half».

«Сборище недоумков. Недотыкомки сраные!»

Разбор полётов окончен. Барабанщик открывает новую бутылку и злобно, жадно, пьёт большими глотками. AiR откидывается на спинку дивана. Встречается взглядом с вокалисткой, грустно усмехается. Кивает ей, мол, пойдём перемолвимся.

Они подходят к барной стойке. Бармен, отработавший уже свою смену, усталый и мятый, наливает AiR`у «Jack Danils».
-Он больше не может играть.
-Согласна.
-Он мне нужен сосредоточенный.
-Смешно слушать.
-Надо избавляться. Уволь его.
Вокалистка кивает.
-Дай объявление о прослушивании.
Опять кивок.
-Да что с тобой сегодня? Ты что, опять?
-Уроды мы с тобой. Лицемеры. – Тяжело оттолкнувшись от стойки, она подходит к столу, берёт с кресла свою куртку и направляется на выход. AiR молчит. Вдогонку ей летит идиотский смех басиста.

***

Тёмная трасса. Водиле не до меня. Сегодня был дождь, и дорога скользит, выворачивается из-под колёс вёртким ужом.

 «…Let me whisper in your ear – Angie…», - поёт Мик столь проникновенно, как ни пел никогда раньше.

Достаю припасённую бутылку шампанского. Всегда любила хорошее шампанское. Завтра голова будет разламываться – кто ж солод полирует шампанским? И когда повзрослею? Пузырьки игриво щекочут горло, оставляя на нёбе привкус грёз. Мысли текут вяло и вразброд. Редкие минуты смиренного признания, что ты полная сволочь.

«Парня надо уволить… Как там говаривал Джек Ницше?.. «Любой член группы может во время записи употреблять наркотики, кроме барабанщика и певца». Боже мой, до чего мы докатились?.. Мы мечтали не об этом… Прости нас… Главное – не опозориться… Надо тихо, без скандала…»

***

Через полчаса я наполняю ванну и присаживаюсь на край в ожидании, пока она наполнится. Курю, тупо наблюдая за тугими струями, отхлёбываю из тяжёлой бутылки.

Я вокалистка, ритм-гитаристка и фронтгёрл. Тусклая звезда, окружившая себя фальшивым ореолом славы, совершившая много глупостей, главной из которых оказалась музыка.

Я всегда знала, что у меня что-нибудь да будет не так, несмотря на все старания и способности. Так и вышло. Окончив университет с красным дипломом, я в течение двух лет не могла найти работу по специальности. А специальность у меня интересная – менеджер широкого профиля. Но не судьба, как говорится… Видать, хреновый из меня менеджер!..

Я всегда вертелась в музыкальной среде, посещала все концерты, встречала артистов на вокзале, у гостиниц, со многими из знаменитостей дружила. Я обожала R`N`R, боготворила, это была моя религия. У меня были друзья среди местных музыкантов и когда один из них, а конкретно, AiR, спросил, не хочу ли я собрать группу, я ухватилась за его предложение. Я думала, что со временем брошу это занятие, рассматривала музыку как хобби и ждала возможности найти настоящую работу. Как говорится, не путайте жопу с пальцем. AiR в то время был уже известен в нашем городе и частенько выступал на субботних сейшенах в местном рок-клубе. Он и я должны были составить костяк группы – я в роли вокалистки, он в роли соло-гитариста. Он был талантлив, я – не очень. Я не знала ни одной ноты и не умела держать в руках гитару. Но мне на это было пополам. У меня был голос, слух и желание работать. В течение трёх месяцев упорных прослушиваний и собеседований, мы нашли недостающих музыкантов.

Я человек упёртый и самолюбивый. Я не хочу быть среди всех, я обязана быть над всеми. И я рванула вверх. Уже через полгода мы местные знаменитости. Ещё через месяц, благодаря моей настойчивости, мы работаем на разогреве у «заезжей звезды». На следующий день «звезда» увозит в своём кармане демо-запись, а ещё через неделю мы едем в Питер записывать наш дебютный альбом. Я обивала пороги всех радиостанций, а по вечерам мы «обкатывали» нашего первенца в питерских клубах. Под чутким руководством всё той же «звезды» мы были благосклонны приняты. А запись я успешно пристроила на радиостанцию. Началась раскрутка. Чем мы взяли их всех?.. Молодостью, энергией, неприкрытой сексуальностью. Кто-то зарабатывает себе славу годами. Я купила её для нас за пару месяцев.

И мы выстрелили. И это был выстрел сезона. Уже после первых ротаций у нас появились фанаты. На нашу группу возник спрос. А там где спрос… Ну, сами знаете. Фаны расхватывали наши записи, как горячие пирожки, и до отказа забивали залы. Мы были ходким товаром. Бешеное было время… Бешеное и веселое. На нас напал азарт, мы ездили из одного города в другой, нигде не задерживаясь дольше двенадцати часов. Концерт – автобус – концерт – автобус…

Именно по причине отсутствия новых лиц, знакомств, тесного общения в узком кругу мы с AiR`ом и спутались. Мы всегда хорошо дружили. Нам было, о чём поговорить, не менее уютно нам было молчать вместе. Да и стояли мы отдельно ото всей группы. Для меня деление было чёткое: мы с AiR`ом и остальные. Дружба дружбой, но куда же деть либидо? Наш секс был случайностью, пьяной прихотью. Но мы никогда потом об этом не жалели. О любви, конечно, речь даже и не шла, так, обычная симпатия. К тому же мы нуждались друг в друге. Ему нужно было самовыражение. Как всякий талантливый человек, он хотел быть услышанным. Я хотела славы, но сама по себе была посредственностью. Зато у меня было то, чего не было у AiR`a, - целеустремлённость. Возник симбиоз – я прорубаю для него дорогу, он играет, его слышат, любят, а я греюсь в лучах его славы и приобщаюсь к ней. Не знаю, задумывался ли он когда-нибудь о природе наших отношений? Это было партнёрство, замешанное на симпатии и привязанности. Партнёрство на сцене, партнёрство в постели.

В целом политика в нашей группе была проста. Я выполняла все организаторские функции, принимала решения, что-то бренчала на гитаре и пела. AiR сочинял музыку и тексты, присутствовал на прослушиваниях. Остальные просто играли и ширялись. Кстати, в их глазах всё было иначе: AiR главный, он принимает все решения, а эта рыжая стерва (я, то бишь) их претворяет в жизнь. Меня же вполне удовлетворяла роль серого кардинала. Лекторы, обучавшие меня, прочно вдолбили в бедовую мою голову: в мужском коллективе женщине нежелательно играть ведущую роль, если она, конечно, не феминистка или старая дева.
 
Первый год прошёл, как в бреду. Вам знакомо ощущение полной отключки? Чувство, будто ты выжрал гораздо больше своей нормы и на утро не можешь вспомнить, чем занимался накануне… Не представляю, как я с этим всем справлялась! Я не доверяла никому, я не нанимала менеджеров, директора группы, пиарщика, имиджмейкера. Всё это была я. Я организовывала встречи с нужными людьми, презентации, интервью, автограф- и фото-сессии, пиар-компании, я заключала контракты… Никаких продюсеров! И справлялась я, надо сказать, неплохо. Как-никак меня этому и учили!.. Уставала, как собака, но на эту напасть всегда было лекарство. В моих сумках и многочисленных карманах начали появляться амфетамины и прочие стимуляторы. А дома меня всегда ждал запас кифа, мажуны, кокаина, бензедрина, нитрат амила… Всего и не перечислить. Но тяжёлые наркотики меня пугали, и к ним я не притрагивалась. История рока знает много поучительных историй на эту тему: Джимми Хэндрикс, Брайан Джонс, Дженис Джоплин, Джим Моррисон, Курт Кобейн… Всех не упомнить, всех не помянуть. Колоться я никогда не кололась. AiR, так же хорошо осведомлённый в этом вопросе, тоже остерегался тяжёлых наркотиков. Он вообще рассматривал их скорее, как средство расширения подсознания, а не как способ достичь кайфа. Остальные ребята начинали подсаживаться на ту же химию, что и мы, правда, они очень скоро пересаживались на что-то более тяжёлое. Я относилась к этому снисходительно, но лишь до тех пор, пока они не брали в руки шприц.

Кто же был первым?… Задумчивый выдох, сигаретное колечко поплыло к потолку. Да, точно, это был Алекс, наш первый басист. Однажды он так накачался какой-то дрянью, что упал прямо на сцене, споткнувшись о кабель. Он извивался на полу с криками «Змеи! Змеи! Снимите их с меня, ради бога, снимите!!». Его увезли на скорой. В тот миг я почувствовала себя Кейтом Ричардсом на том злополучном концерте в ноябре 1965-го, когда его ударило током от незаземлённого микрофона. Было ощущение, что это я, а не Алекс, прилюдно корчусь на полу в ужасе и галлюцинациях. Я испытала такое унижение, которое до сих пор не могу забыть и передать словами. От Алекса нужно было избавляться в срочном порядке.

На следующий день в газетах появилось интервью с названием «У басиста «Феникса» припадок!» Интервью давала я, и было оно насквозь фальшивым. До сих пор удивляюсь, что никто не усомнился в моей честности… Сидела я в тёмных очках, пряча от репортёров бесстыжие свои глаза, красные от травы и бессонной ночи раздумий, как половчее выбраться из этого дерьма. От парня мы избавились быстро и тихо, списав всё на его здоровье, лицемерно заявив, мол, «мы не можем позволить, чтобы Алекс и дальше подрывал здоровье напряжённой работой»… Гастроли пришлось прервать – я искала нового басиста.

Потом был Майк. Вообще-то нам тогда нужен был клавишник, но этот мальчик был настолько талантлив, что я, обнаглев, попросила AiR`а уступить ему соло-гитару и занять место за клавишами. AiR, умница, если и обиделся, то виду не показал, просто молча улыбнулся и кивнул. Он тоже видел, что для группы лучше. Майк... Это был отличный парень. С ним никогда не возникало проблем, несмотря на то, что он ширялся больше всех нас вместе взятых. Вне концерта он мог накачаться алкоголем и наркотой по самую макушку, уторчаться в задницу, но на концерте всегда был трезв. Максимум, что он себе позволял перед выходом на сцену, – это косячок и пара бутылок пива. Всегда весёлый, жизнерадостный… Именно поэтому я прощала ему даже увлечение героином. Майк один, пожалуй, понимал и разделял нашу с AiR`ом теорию R`N`R и знал историю его возникновения. Нам он нравился. А какой драйв он создавал на сцене!.. С ходу мог впилить самый сложный рифф. Это был настоящий шоумен!

Ванна полна до краёв. Вздыхаю, медленно раздеваюсь и ложусь в горячую воду. Очередная бутылка шампанского, конечно же, в пределах досягаемости…

Майк разбился на машине, возвращаясь домой из студии. В его крови было обнаружено рекордное количество алкоголя и нереальный коктейль наркотиков. Врачи даже не сумели точно определить, чем же он так накачался... Я с трудом замяла это дело. Это была единственная потеря, которую я ощутила. Мы с AiR`ом долго переживали по этому поводу и впервые разосрались в пух и прах. Мы орали, как бешеные, один обвинял другого в этой трагедии, хотя сам был виновен не меньше. Следующая неделя была тяжкой, каждый из нас скорбел по-своему: я находилась в наркотическом коматозе, плохо осознавая происходящее; AiR заперся в студии, находя утешение в музыке. Все новые композиции он посвятил Майку. Потом у нас состоялся тяжёлый, муторный разговор. Пытаясь спастись от эмоций, я повернула его в деловое русло и тоном, не допускающим возражений, потребовала у AiR`а его записи. Я упирала на то, что эти песни следует опубликовать в угоду толпе, ведь на её скорби по Майку можно было сделать отличную рекламу! Обычно мягкий и деликатный, он взбунтовался, не желая делать свои настоящие переживания достоянием общественности. «Да у тебя хоть что-нибудь есть в голове, кроме прибыли?! Ты просто бессердечная сука!!!» - «А ты неприспособленный к жизни музыкантишка! Да ты знаешь, сколько стоит твой ибанез? Сколько стоит вся эта звукозаписывающая ***ня?! Нет?! А я знаю! Я покупаю всё это!!!» - «В музыке главное – душа, а не прибыль!!» - «Да ты что?! Ну, торгуй своей душой, а я со стороны посмотрю!!! Мало того, что звучит двусмысленно, так ещё и продаётся плохо!!» - «Ты идиотка! Менеджер, ****ь!! Только и умеешь, что деньги на этих ребятах делать!!» и дальше в том же духе. Вот тут-то я и разревелась. От обиды и злости на то, что AiR больше меня уже не понимает, не видит, что мне тоже больно. Ошеломлённый AiR начал меня утешать, а я, судорожно всхлипывала в его объятьях. Он говорил о том, что тоже виновен в смерти Майка, хоть и косвенным образом, мол, всё взвалил на меня, а я устала, измоталась и стала допускать ошибки. Там, на полу, плача и признавая свою теперь уже совместную вину, мы помирились. В конце концов, он отдал мне свои записи. Мне кажется, что для себя AiR решил сделать это не в корыстных целях, а в память об этом мальчике.

Вожу рукой по воде. Поднимаю ладонь вверх, растопыриваю пальцы, медленно вращаю кистью, зачарованно следя за капельками, сбегающими по запястью…

В этом-то и была наша главная ошибка. Нам надо было сразу же после публикации этих песен распустить группу. Мы этого не сделали. Мы стали сообщниками.

И пошло-поехало!.. Ребята в нашей группе менялись часто. Уже не помню, кого именно, но кого-то я уволила по причине «халатного отношения к работе». Это подразумевало нежелание давать автографы после концерта и фотографироваться с фанатами. Я этот выкрутас не простила. Слишком уж свежа была память, как я сама, совсем недавно, стояла у гостиниц, замерзая зимой или задыхаясь от жары летом, и ждала в надежде, что вот-вот выйдет он, КУМИР… Один парень вообще оказался голубым и вполне мог выставить всех моих ребят в некрасивом свете. Ничего не имею против гомосексуалистов, но для группы это было нежелательно. Другой устраивал пьяные оргии в гостиницах, пытаясь вовлечь в них горничных. С этими персонажами я тоже рассталась без особых сожалений. Но всё же большая часть наших музыкантов ушла именно из-за наркотиков – кто-то не выдерживал бешеного ритма нашей жизни на колёсах и пересаживался на совсем другие «колёса», кто-то просто считал, что наркотики – это неотъемлемый атрибут рокера и чем круче наркотик, тем круче рокер. Они стремились пробовать всё новые и новые наркотики. Иногда мне кажется, что они готовы были бы попробовать даже стрихнин, буде им кто-нибудь предложил. В конце концов, все они переходили на герыч и стремительно превращались в развалин. С ними я расставалась мгновенно, будто ломоть отрезала. «Феникс» был моим детищем, я не могла позволить, чтобы на него пала хоть какая-то тень. Эпоха пиара для моей группы прошла, важно было удержаться, а «утку» для рекламы запустить – это дело нехитрое.

«Нет, всё-таки я отличный менеджер! Я сумела раскрутить двоих никому не известных, честолюбивых подонков из провинции! Подонки – это мы с AiR`ом, естественно… Втюхать их такой толпе народа! И ведь нас покупают и будут покупать!»

Вылезла из ванной. Обернулась полотенцем, доковыляла до спальни. Не включая свет, улеглась на прохладные простыни. Лежать в тишине просто невыносимо – призраки прошлого обступают со всех сторон, шепчут в уши. Самое страшное, что у большинства из них нет имён. Ужасно признаваться в таком бездушии, но я кое-кого не помню по именам. Тишина просто гробовая, плотная и тяжёлая. Она густеет с каждой минутой. Скоро её можно будет резать ножом. Не выдерживаю – встаю с постели, достаю из комода заначку кифа и сворачиваю косячок. Руки трясутся. Надо разбить это безмолвие. Включаю музыку. Конечно, «Роллинги». Вот кто умел работать и выкарабкиваться из всех неприятностей. По-моему, главная их заслуга в том, что они сумели пронаркоманить все шестидесятые тире девяностые и не загнуться. Альбом, правда, попался неудачный для этого момента… «Brian Jones Presents the Pipes of Pan at Jajiouka», 1971 года. Прощальный поклон Брайана. Жаль, что его мало, кто оценил…

Нащупываю в темноте новую бутылку шампанского. Тихо звучит постпсиходелическая ориентальная фантазия марокканских напевов…

За двенадцать лет мы сменили 7 человек. «Стоп-стоп-стоп… Двенадцать?! Дааа… Время летит!». Неизменными оставались лишь мы с AiR`ом. Во-первых, потому, что он не наркоманил по-чёрному, а во-вторых… От друзей не избавляются. В этом-то и весь парадокс: мы, сами наркоманы, выгоняем кого-то из группы по причине наркомании! Лицемеры мы, лицемеры… Мы знали, оба знали, что будет с ними всеми после ухода из группы: они сколются. Чтобы слезть с иглы, надо обладать недюжинной силой воли. Ни у кого из них её не было. На следующий день после очередного увольнения мы с AiR`ом не могли смотреть в глаза друг другу.

Наша группа привлекала к себе нездоровое внимание частой сменой состава. До сих пор удивляюсь, неужели никто из музыкантов не понимал происходящего, не осознавал, что когда-нибудь настанет и его очередь??? Хотя большинству людей свойственно считать себя особенными… Периодически в прессе появлялись заметки с заголовками типа «Феникс» оправдывает своё название: после смены состава группа продолжает гастролировать!» или что-то в том же духе.

Вот и сейчас возникла подобная ситуация. Барабанщик выпадает из обоймы. Он слишком увлёкся образом крутого рок-героя, изуродовал себя героином и «кислотой». У него дрожат руки и плохо с чувством ритма. Для него теперь всё в кислотно-оранжевом свете. Придётся искать ему замену.

До чего же хреново… На нашей совести ещё одна загубленная жизнь, ещё один исковерканный талант… что же мы творим… сами толкаем их в бездну, а потом избавляемся от них и ищем свежую кровь… жертву выжимаем, выбрасываем, как ненужный хлам… Газеты кричат, что мы открываем новые таланты. Неа… Мы губим эти таланты… вот что мы делаем… Гиены... стервятники…

Не помню, кто именно, но кто-то однажды сказал, что иногда лучше вовремя сдохнуть, чем долго и позорно агонизировать. Может, и «Фениксу» пора почить в бозе? Откроем с AiR`ом звукозаписывающую студию, будем писать молодых талантливых музыкантов, помогая им пробиться в этой душной атмосфере коммерции и фонограмм, и таким образом искупим свою вину перед всеми, кто сгорел в пламени, когда «Феникс» в очередной раз возрождался…

Я сижу на полу и последней бутылкой шампанского поминаю всех, кого судьба свела со мной. Я знаю, что завтра лицемерие, нежелание отступать и элементарная трусость поднимут голову и скажут мне: «Всё не так уж плохо. Никто не заставлял их играть с нами и, уж тем более, ширяться!». И я опять поверю и малодушно соглашусь, что надо продолжать, потому что останавливаться всё равно поздно. Либо вы мертвы, либо продвигаетесь вперёд, как говаривал старина Мик.

А сейчас надо обдумать новую версию для прессы, чтобы как-то оправдать уход барабанщика. Завтра AiR вновь будет отводить глаза от моего настойчивого взгляда.

***

Погребальным звоном звучит гитара Брайана Джонса. А в голове у вокалистки бьётся строчка из совсем другой песни…

«…Tell me whose fault was that, babe!…»


2001 год.