Алексей Юпедифорович рассказывает...

Все это было очень странно. Сначала я шагал по мосту, что на Войковской. Шел дождь, и от этого все было темно сине-бело-коричнево-черно-фиолетовым, что в совокупности дает темно серый цвет. Итак, иду я, значит, по мосту, и вдруг - бах! – оказываюсь в МАИ. Фиг знает, как я понял, что это МАИ – я там никогда не был, - но что-то внутри меня подсказывало мне: «Алексей, это МАИ!». Ну как тут не согласиться!
 Рядом со мной стоял какой-то длинный парень. Было ему лет двадцать пять. Он сказал, что у него болит печень. Не помню, как он выглядел из себя, помню только, что бедняга был длинный и грустный. В общем, мой спутник нашел во мне сочувствие к своей персоне, ну а я, в свою очередь, решил помочь бедолаге вылечить долбаную печень. Мы отправились пешком по длинному коридору (как это банально!) помню, что пол был паркетный. Верхняя часть стен была зеленой, нижняя - деревянной (собственно, как и паркет). Идем мы, значит, идем и вдруг – бац! – коридор закончился маленькой квадратной комнатой, обитой плохими досками. Напротив нас окно, слева – уродская дверь (номер ее я не запомнил). Такие двери можно встретить в старых совковых зданиях, ну или в школах. Справа скамейка. На скамейке три мужчины, одеты они в белые халаты, а на голове тюрбаны. Бороды у них черные с сединой. Лица смуглые. Глаза маленькие. Веки толстые. Рядом стоял Саддам Хусейн в военной форме. На груди у него красовалось множество всевозможных медалей. На ногах – блестящие черные галошеобразные сапожки. У него не было бороды. И вообще, он свежо выглядел. Держался, так сказать, молодцом. Не знаю как мой длинный друг, но я, честно признаться, слегка струсил. Мне вспомнились все те пакости, которые устраивал старина Садам. Я начинал понимать, что у нас с Длинным могут быть проблемы, зная строптивый характер бывшего иракского диктатора. Тем не менее, пока что Саддам сохранял спокойствие… Впрочем, как и я… Впрочем, как мой спутник… Впрочем, как и мужики на лавке… Правда, сохранить его нам удавалось недолго, ибо внезапно Длинный повалился на пол, схватившись за то место, где, по моему мнению, у него находилась печень. Мужики в тюрбанах не пошевелились, а Саддам пошевелился! Он немного подвигал бровью, рукой, ноздрей, а также выпучил глаза. Я понял, что дело плохо. Забыв про чувство гордости и достоинства и в том числе про Длинного, я бросился наутёк. Не знаю, что стало с моим другом. Смог ли он выжить? Вылечил ли он долбанную печень? Этот вопрос мучает меня до сих пор… Возможно седобородые мужики в тюрбанах воспользовались его беспомощностью и изнасиловали моего товарища, а может они напоили его чаем с баранками… Мне это неизвестно.
Я бежал по тому самому зелено-деревянному коридору и чувствовал, что коварный усач близок. Думаю, что вы не знаете, какие чувства испытывает человек, за которым гонится Саддам Хусейн. Я вам отвечу… Улепетывая от всемирно известного самодура из Ирака, я чувствовал страх и усталость. Ни о каком чувстве удовлетворенности и покоя здесь не могло быть и речи! Думаю, что мы бежали довольно долго. По крайней мере, оказавшись в лифте МАИ, и я, и Саддам выглядели не лучшим образом. У моего преследователя сполз берет, он был весь в поту, руки у него тряслись и вдобавок ко всему еще и ус отклеился. Думаю, я выглядел не лучше. Странно, но я не могу вспомнить, как от него пахло, не смотря на то, что мы находились довольно близко друг к другу. Драка была неизбежна. Почему-то я понимал это. И, как мне казалось, результат ее мог быть для меня плачевен. Саддам был выше и шире меня, к тому же, как я уже сказал, на нем была военная форма. Это очень давило на мою психику. Первый удар нанес мой противник. Он не промахнулся. Второй удар тоже нанес он. Впрочем, как и третий. Тогда я схватил Саддама за руку, и он нанес мне четвертый удар. Я не был доволен ходом схватки и ударил своего оппонента в грудь. К счастью, я тоже не промахнулся, однако пожилой тиран, похоже, не разделял моей радости и ударил меня снова. Так продолжалось еще минут пять, пока я не понял, что силы оставляют меня. Тогда я ударил Саддама второй раз и попал в плечо. Видимо, мой удара задел мерзкого Хусейна за живое, и он стукнул меня по голове. К своему удивлению, я начал оседать на пол. Я ясно понял, что вот-вот отправлюсь к праотцам… Этого не должно было случиться, но это было так. Чувства ужаса и любопытства захлестнули меня… Я еще никогда не умирал… Разве во сне можно умереть?