8 Марта

 Это был вечер, посвящённый 8-му Марта. Я сначала не хотела идти -- не с кем было, да и желания не было. Но за день до банкета девчёнки в цехе уговорили. Когда в списках я увидела "Шишкин -- 2 билета", мне стало интересно кому он взял второй билет и это решило дело. Краешком у меня мелькнула мысль, что может быть для жены. Но мыслишка мелькнула и убежала, а вообще-то я надеялась, что для кого-нибудь из его друзей.
 Я решила надеть белое с чёрными полосами платье, которое мне сшила мама. Я любила одеться. Вдела в уши удлинённые серьги из серого металла. Колготки я одела чёрные с вытканными на икрах розами. В центре этих чёрных роз была белая гранёная бусинка-глазок. На ногах -- чёрные замшевые туфли. Укладка волос не требовала больших усилий. Слава Богу, на волосы я никогда не жаловалась -- их достаточно было просто вымыть. Волосы у меня вились локонами от природы -- лучше любой завивки. Краситься я любила и, вроде, умела. Короче, мне понравилось, как я выгляжу.
 Когда я подошла к столовке, где должен был проходить банкет, увидела в дверях Шишкина. Он явно кого-то поджидал. Заметив меня, он растерялся.
 За столом я села напротив моих токарей. По их ли умыслу или по иронии судьбы именно напротив меня оказалось два свободных стула. Их и заняли Шишкин с женой. Когда я её увидела, мне стало откровенно жаль Шишкина -- это было маленькое, растрёпанное, помятое, бочкообразное нечто в тёмно-сером вязаном костюме, висевшем какими-то фалдами. Было впечатление, что его как выстирали, выжали, стряхнули и повесили на верёвку, зацепив прищепками, так сняли и надели. Сам Шишкин был одет с иголочки. На нём был светло-серый костюм, сидевший отлично. Я знала, что он и близко не подпускает жену к своим вещам -- сам о своём гардеробе заботится.
 Вообще, Шишкин был личностью амбициозной. Он был очень самолюбив, умён, горд, чисто по-житейски хитёр и достаточно осторожен. За два года, что мы были вместе, мы с ним поссорились, может быть, раза три. Что мне в нём нравилось -- мы никогда не ссорились дважды по одному и тому же поводу. Удивительный был мужик.
 Рядом с Шишкиными сидели Чухлонцевы. У Вовки месяца два-три назад жена родила третьего ребёнка. И вот, имея троих детей, женщина выглядела как куколка. На ней было аккуратное, очень нарядное платьице. И ведь нашла же время и причёску сделать и красиво накраситься. Могу представить, как Шишкин себя чувствовал. Тем более, что его жена и я просто сидели нос к носу. Она, скорее всего, представления не имела кто я. Зато я рассматривала её с нескрываемым любопытством. Тем более, что выпитое натощак шампанское уже ударило мне в голову. Да, я захмелела впервые в жизни, но не настолько, чтобы не понимать происходящего. Мои нервы были на пределе и я видела, что Шишкин тоже держится из последних сил.
 Начались танцы. Я решила, что ни за что не буду сидеть на стуле. Кто-то приглашал меня, с кем-то я танцевала. Потом я вышла в раздевалку причесаться и поостыть -- в зале было жарко. Я слышала, как Вовку Чухлонцева и Васю Лялина уводили домой жёны. Вовку жена чехвостила на чём свет стоит:"Вот, все люди, как люди! А ты напился, как свинья! Испортил всем праздник. И не стыдно тебе? Отец троих детей, глава семейства -- тоже мне!" Лялина же жена отчитывала шёпотом, а Вася стоял и улыбался своей открытой, детской улыбкой. Да, Лялину с Чухлонцевым досталось от жён, но я-то знала, кто их споил -- Шишкин, бес подлый. Он-то сам мог выпить раза в три больше, но не терял над собой контроль.
 Выйдя из раздевалки в холл, я решила постоять у окна, отдохнуть. Тут-то и подошёл ко мне Шишкин. Мы просто стояли и смотрели друг на друга. Говорить ничего не надо было -- и так всё ясно. Он взял меня за руку и спросил:"Чего ты хочешь?"
-- Шампанского.-- он, видимо, ожидал другого ответа и тут же взорвался:"Ну, где я тебе его сейчас возьму?!" Потом он взял себя в руки, обнял меня и притянул к себе. А у меня в голове и на душе было абсолютно пусто. Просто хорошо было вот так с ним стоять. Мы всё-таки решили вернуться в зал -- Шишкин вспомнил, что вся его бригада перетанцевала со мной, кроме него.
 Едва мы расцепили руки, как из зала вышла его жена. По-моему, она так и не поняла, что мы неслучайно шли вместе. Я вошла в зал, Шишкин задержался. Когда он вошёл, я уже танцевала с мастером с соседнего участка. Тут в зал ввалилось это чудо -- его жена, уже одетая. И начала вопить, что если он не оденется и не пойдёт с ней, то она уйдёт одна. Идиотка! Закатить Шишкину скандал при всём честном народе?! Вернейший способ довести его просто до бешенства! Нашумевшись и наскандалившись всласть, она, наконец-то, свалила. Шишкин как чёрт злой, немного погодя, тоже ушёл.
 Я пришла домой выжатая, словно лимон. Боже мой! И это с таким чудовищем я должна была его делить?!! Я просто обозлилась. Дней десять я не заходила на бригаду. И вообще старалась не ходить в цех -- бегала по отделам, сидела в архиве и тех.бюро. Когда, наконец, успокоилась настолько, что уже не боялась ни закричать, ни заплакать -- спустилась в цех.
 Шишкин выглядел ужасно: похудел, почернел. Бабоньки-контролёрши говорили, что всю неделю к нему боялись подходить. Обычно весёлый, Шишкин кидался на всех, как цепной пёс. Я пошла на бригаду. На Шишкина было больно смотреть -- глаза несчастные, точно у больной собаки. Он встретил меня какой-то униженной улыбкой. Парни-токаря потихоньку рассказали, что с того злополучного банкета он улыбнулся тогда в первый раз. Я подошла к нему. Не помню о чём мы болтали, помню только, что когда в цех вынесли на продажу мороженое, он накупил на всю бригаду, включая и меня, по две штуки.
 А потом Шишкин пропал. Полгода я его не видела. Сначала говорили, что он взял отпуск, потом отгулы. Я не могла понять, что же это за отпуск такой длинный. Месяца через два после того вечера Миша Горбовой, старший мастер с моего участка, сообщил мне, что Шишкин подал на развод, но жена развода не даёт. Потом я уехала на всё лето работать в пионерском лагере. Как-то в перерыве между сменами я зашла в цех и сходу налетела на Шишкина. А он вдруг дал от меня стрекача в сторону. Я так удивилась. Вот это номер! Мальчишки-токаря рассказали, что начальник тех.бюро, где я работала, Шейхаморданов поставил ему условие: или бригадирство или я. Ну и Шишкин сделал свой выбор.
 От боли и обиды я не знала куда деться. Я очень хотела его ребёнка и он знал об этом. В итоге я и ребёнка не получила и его лишилась. А тут ещё пошли слухи, что его жена забеременела. Я просто голову потеряла. Это вместо развода он ей ребёнка устроил?! И меня понесло по кочкам. Я чувствовала, что у меня очень верно поехала крыша. В конце концов я решила, что рожу во что бы то ни стало хоть от первого встречного. Я больше не могла жить в одиночестве. Должна была быть хоть одна живая душа, кому я была бы нужна.
 Шейхаморданова я ненавидела всей душой. Эта сволочь влезла своей грязной лапищей в то единственно дорогое, что у меня было. Он давно на меня облизывался и, видимо, расчитывал, что если Шишкин от меня откажется, то я буду полностью в его распоряжении. Ведь от него зависила и моя карьера и всё моё благосостояние. Но я закусила удила и начала натуральную войну. Весь цех, да что там цех -- ползавода тут же оказалось в курсе моих боевых действий так, что Шейхаморданов едва не лишился всех своих постов и кресел.
 В итоге Шишкин остался бригадиром, а впоследствии стал отцом уже троих детей. А я благополучно родила сына от токаря с соседнего участка. Правда, жениться он на мне не захотел, но я и не сильно переживала. Главное, было теперь совешенно чудное существо, которое любило меня просто потому, что я -- это я.
 А уж чтобы совсем закончить эту историю -- Шишкин-таки ушёл и из бригадиров, и из токарей, и вообще из цеха. Парни так и не простили ему предательства. Шейхаморданов, не смотря на все свои мохнатые лапы, всё-таки вылетел из начальников, а потом и вовсе уволился с завода. А я, родив ребёнка, вернулась в свой родной город, а ещё через пять лет уехала с сыном и родителями в Америку. Так что единственное чувство, какое я ещё испытываю, вспоминая те дни -- благодарность к моим друзьям, которые поддерживали меня в те непростые времена.