Странная память

 Любовь. И здесь любовь. Вечное чудо. Оно не только озаряет радугой мечты, серое небо повседневности, оно может окружить ореолом и кучку дерьма… Чудо и чудовищная насмешка…
«Триумфальная арка», с. 100

Много лет комната выглядела странно. Тогда, в восемьдесят седьмом, одинаковых обоев просто не хватило, и одна из стенок оказалась оклеенной темно-оранжевым, а остальные - темно-лиловым. Если посреди «инородной» стены провести прямую вертикальную линию, снизу она уперлась бы в телевизор. Слева вверху висели часы, снизу когда-то стоял видеомагнитофон, со временем вытесненный DVD. Справа висел календарь. Все двадцать лет. Менялись даты, опадали листы, если календарь был отрывным, но все это время на меня смотрело одно-единственное, твое лицо.

 Забыть - какое слово. В нем и ужас, и утешение, и призрачность. Кто бы мог жить, не забывая. Но кто способен забыть все, о чем не хочется помнить. Шлак воспоминаний, разрывающий сердце. Свободен лишь тот, кто утратил все, ради чего стоило жить.
«Триумфальная арка», с. 43

Несколько лет назад это стали называть модным интерьером. Модерном оказалась моя патологическая нелюбовь к коврам на стенах и на полу. Мне всегда казалось, что они смягчают, не дают прочувствовать в полной мере то, что отсыпано щедрой рукой судьбы. А излишняя нагроможденность наших квартир убивала или калечила те необходимые для мировосприятия вещи, что способны были открывать новые глубины в нас самих. Они врезались и разбивались о преграды, нами воздвигнутые, и доползали лишь частично, хорошо если переполовиненными.

 Только мечта помогает нам примириться с действительностью.
«Триумфальная арка», с. 81

Это невозможно было назвать мечтой. Я не грезила встречей, не представляла себе за бокалом чая с Бехеровкой дождливыми ночами, как все могло бы быть, не уедь ты в марте восемьдесят седьмого. Просто каждый год, в первых числах декабря, отправлялась на поиски календаря с твоим изображением. Первые годы было легко - тебя любили и помнили. В начале девяностых всем стало не до того, и найти было сложнее, но как-то находила. Кажется, вместе с силами жить дальше, переживать непонятные для шестой части суши годы разрухи. В конце девяностых очнулись, стали печатать модные календари с твоим новым, современным изображением, но о тебе современном я не хотела ничего знать и до сих пор не хочу. С тех пор календарь на будущий год я стала печатать на заказ в маленькой типографии в центре города.

 Насколько мне известно, только у древних греков были боги вина и веселья - Вакх и Дионис. А у нас вместо них - Фрейд, комплекс неполноценности и психоанализ, боязнь громких слов о любви и склонность к громким словам о политике.
«Триумфальная арка», с. 129

Свою жизненную позицию я озаглавила кощунственной для многих фразой «Евангелие от Ремарка», услышанной в юности на какой-то околополитической сходке. «Триумфальную арку» знала наизусть и напропалую цитировала в любых ситуациях, прописывая главы жизни словами из некогда зачитанной до дыр книги.

 Ее нельзя было назвать железной, но что гораздо хуже - она была резиновой.
Железо можно сломать, резину - не сломаешь.
«Триумфальная арка», с. 111

За плечами остались два брака. Скорее счастливых. Любила, как умела, а умела по-разному - нежно, страстно, трепетно и заботливо. Но все - как бы сверху, видимо, кнопку для временного отключения рассудка и потери головы забыли предусмотреть. Микросхема с маленьким изъяном не давала мужчинам задерживаться рядом надолго - попадались те, кто хотел растворять в себе, защищать сам, принимать единоличные решения и не уступать главенство. А другие не интересовали. Силы противодействия так и не нашлось, равно как и желания снять со стены календарь.

 Мы не умираем. Умирает время. Проклятое время. Оно умирает непрерывно. А мы живем. Мы неизменно живем. Когда ты просыпаешься, на дворе весна, когда засыпаешь - осень, а между ними тысячу раз мелькают зима и лето, и, если мы любим друг друга, мы вечны и бессмертны, как биение сердца, или дождь, или ветер, и это очень много. Мы выгадываем дни и теряем годы. Мгновение радости - вот жизнь. Лишь оно ближе всего к вечности.
«Триумфальная арка», с. 139

Несколько раз я все-таки натыкалась на твои интервью по телевизору. Стремилась побыстрее переключить канал, но одна фраза успела отфиксироваться и запомниться. Ты сказал: «Терпеть не могу настенные часы и календари - предпочитаю узнавать, который час и какое число, тогда, когда сочту нужным». А никто и не сомневался. Я любила тебя двадцатилетней давности и ничего не желала слышать о тебе нынешнем. Ничего с тех пор не изменилось.

 Какими жалкими становятся истины, когда произносишь их вслух!
«Триумфальная арка», с. 241

Ты смотришь с календаря. Ежеутрене и ежевечерне. Как жаль, что я давно разучилась видеть сны.

 Человек становится старым лишь тогда, когда ничего не чувствует
«Триумфальная арка», с. 179


Рецензии
Замечательное произведение великого автора!
Очень точные цитаты вы подметили.
с улыбкой,

Вера Шушпанникова   24.02.2007 14:59     Заявить о нарушении
На это произведение написано 8 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.