Как сквозь землю

Если мне удалось перешагнуть через прорубь и не провалится под лед в тот год, то только благодаря его поддержке. Моего единственного мужчину друга зовут Артем, он без усилий сумел понять, почему я не захотела с ним секса ни в тот день, ни в последствии. Понять мало, сумел признать мое право выбора. Все просто на самом деле и понять смог бы и ребенок. Но ведь прежде надо выслушать мою историю до конца. А это, сами знаете, не всегда получается.

Встретившись на одной из безумных загородных вечеринок, мы в тот же вечер купались обнаженными в озере, прыгали с деревянного мостка, длинной стрелой разрезающего озеро на две части. Если повернуть голову вправо, то открывается пленяющий своей строгой красотой вид на небольшой водопад. Все кто впервые приезжал на озеро, замирал в течение нескольких молчаливых минут. Строя собственные догадки о водопаде. Мало, кто знал из жителей окрестностей об этой загадке природы.

По легенде здесь раньше располагались только горы, где в одной из гранитных скал бил родник. Правда, воды напиться из него не представлялось возможным, так как у подножья гор родник исчезал. Как сквозь землю. Шум журчащей воды был слышен, а увидеть ее можно было лишь высоко в горах. Но после землетрясения, случившегося лет двадцать назад, одна из скал раскололась и причудливо захватила в свой плен родник. Несколько лет они боролись между собой, вода то совсем исчезала в недрах скалы, то бурным потоком обрушивалась к ее подножью. Однажды утром в воздухе разлилось безмолвие и через сутки на месте сражения образовалось кривое, похожее на букву С озеро и в центре игривый по характеру водопад.

Артем плохо умел плавать, размахивал руками, как крыльями, брызг было больше, чем собственно самого движения вперед и я не могла далеко отплывать от него. Боялась, что случится беда. Едва познакомившись, я уже нежно, по-матерински опекала мужчину. Хотя мы и почти ровесники, он старше меня всего на полгода, этот факт никак не отразился на моем восприятии. Понять, почему к одним мужчинам я отношусь, как детям, а к другим, как своим опекунам, для меня не представляется возможным. Раньше я пыталась уловить вибрацию выбора отношения к ним, но со временем перестала это делать. Выбрать заранее интонацию в отношениях невозможно, и тем более не украсить сей выбор формальностями.

Один раз мы доплыли до фонтана и, устроившись на большом гладком камне у его подножия, прижавшись спинами друг к другу, безмолвно проникали под кожу пока чужого, но уже трепещущего в радостном узнавании близкого тела. Мы оба сдерживались, я то знала почему, а вот про Артема удивлялась в мыслях. Он был спокоен и вежлив со мной, и я чувствовала, что нравлюсь, как женщина, но подавляю его, как личность. Эти ощущения сложно объяснить словами, но так нередко происходит между мужчиной и женщиной. Некоторые не выдерживают и сразу агрессивно демонстрируют свой страх. В нашем же случае, Артем медлил с выводами.

Чтобы понять мое отношение к мужчинам, надо выслушать историю моей первой любви. Рано или поздно этот вопрос задается мужчиной, да и я предпочитаю не откладывать его до лучших времен. Вернувшись на дачу друзей, мы застали малопривлекательную картину. Большинство чересчур увлеклось алкогольными коктейлями и уже находилось не в состоянии найти себе место для сна. Отдых превратился в обузу для тех, кто пил без желания забыться в паранойе ярких удовольствий. Захватив бокалы и бутылку красного вина, мы вернулись к озеру.

Артем не настаивал на моей исповеди, скорее это я желала поскорее услышать его комментарии. Он не перебил ни разу вопросом или возгласом удивления, он выслушал меня до конца. Получился рассказ немного отстраненным, но по-другому я и не могла рассказывать о том времени. Мне легче делать вид, что все занозы в нем давно уже залечены и отболели. Когда меня спрашивают о самом экстремальном поступке в жизни, я отвечаю, что все они связаны больше не с физическими нагрузками, а с психологическими. И свою первую любовь отношу именно к такому событию.

В тот год я пришла работать на радиозавод сначала секретарем, затем стала нормировщиком и, наконец, доросла до снабженца. Карьера стремительно двигалась вверх, я делала успехи в получении выгодных контрактов на поставки оборудования и запчастей для завода. Конечно, мне помогли правильные знакомства, так как половина управленцев завода были близкими друзьями отца. Вдобавок ко всему я много лет выступала на различных соревнованиях по легкой атлетике за сборную профсоюза, тренеров и спортсменов знала очень многих с детства. Но и мой талант договариваться с людьми нельзя игнорировать.

В цех, где я работала, вскоре пришел новый начальник. Молодой, только что окончивший столичный институт и наверно, поэтому еще веселый и инициативный. Через несколько месяцев наш цех стал лидером по всем показателям. Михаила хвалили и ставили всем в пример. А между нами начался бурный роман. Это было не первое чувство, но раньше я бежала, как черт от ладана при слове свадьба. До встречи с Михаилом я влюблялась, но не любила. С ним же я впервые расслышала красоту вальса Мендельсона. Мы назначили торжество на осень, чтобы смогли присутствовать все наши друзья и родственники. Намечалось нечто грандиозное. Ведь замуж выдавали всеобщую любимицу, а женихом был самый желанный мужчина всех незамужних женщин завода.

Я много ездила в те годы по стране, то в командировки, то на соревнования. Михаил волновался, сердился и даже злился. Между нами не было тайн и то, что он общается с любовницей, я узнала сразу. Он родился слишком сильным мужчиной, свое мастерство доставлять наслаждение женщине не мог подавлять и не хотел. Я не ревновала ни капли, каждый из нас понимал, что свободен от любых условностей. Он никогда не спрашивал, как я развлекаюсь в поездках, а я не спешила раскрывать свои тайны. Наш предстоящий брак от этого совершенно не страдал, как мне казалось, и в будущем мы оба надеялась на правильное понимание слова близость.

Михаил покорно ждал, когда я, наконец, наемся разнообразием в путешествиях. Но эта покорность обернулась лишь видимостью, хромой иллюзией понимания. В один из жарких июльских дней меня вызвали в кабинет директора по безопасности завода. Шла и не догадывалась, в чем могла провиниться. Усмехалась, может, опоздания засекли? В те годы наказывали строго за это. Но так как я была на особом положении, охрана не записывала в списки. Вошла в кабинет и нахмурилась от удивления. Три человека в милицейской форме и Василий Григорьевич, директор по охране, сидят за длинным столом и ждут меня.

- Здрасьте, - обращаюсь к ним с улыбкой совершенства.

Мне зачитывают постановление об аресте и просят собрать тихо свои вещи. Я пребывала в легком шоке и не сопротивлялась. Вернулась через несколько минут, и со следователями уехала в главное управление милиции. Буду очень краткой. Мне предъявили обвинение в краже личных вещей у любовницы моего жениха. В первые минуты следствия я была настолько расстроена и вяло соображала, что молча позволила снять отпечатки пальцев. Их же позже мне предъявили в качестве главного доказательства моей виновности. Передо мной разыгрывалась страшная в своем безумии комедия из трех актов. Почему трех? Чуть позже поясню.

Несколько человек допрашивали меня по очереди. Один из них был как бы добрым следователем, обещал помочь, уговаривал написать добровольное признание, угощал минеральной водой. Остальные же громко орали, угрожали посадить в камеру с уголовниками, а на мои просьбы позвонить домой просто ржали. Хотя толку от звонка поздно вечером отцу не было. Он отказался мне помогать, сказал, что я опозорила его на весь город и должна понести заслуженное наказание. Я ночевала три дня в изоляторе, пока шло следствие. На очные ставки приводили разных людей, они рассказывали обо мне такие удивительно правдивые вещи, что я медленно начинала сходить с ума. Я как, оказалось, страдала манией величия и многим доставляла беспокойство. Понять бы еще, в чем это выражалось.

Лишь на второй день я поняла как надо дальше себя вести и просто отказывалась от любых обвинений, требовала доказательств и присутствия адвоката. Но когда вошла моя лучшая подруга, руки превратились в ледышки и пересохло в горле. Что дальше? Как себя поведет Алена? От нее зависела моя дальнейшая судьба. В тот день мы не обедали вместе, как это бывало всегда раньше. Я ушла от нее, надо было срочно звонить поставщику в Питер, и одна вернулась в тот злополучный кабинет, в котором и произошла кража. Я вернулась первой из всех. Еще один важный момент, с любовницей Михаила мы работали за соседними столами. А всего нас там работало пятеро.

Подруга смотрела на меня и чуть не плакала. Видно лицо не выражало особую радость мое. А дальше Алена стала рассказывать, что мы с ней не расставались в тот день ни на минуту, и она уверена, что я не крала деньги из кошелька потерпевшей. Позже ей пришлось многим людям это повторить, они пытались давить на нее. Последним из них был прокурор города, он же и принял решение снять обвинения за отсутствием доказательств. Куда делись отпечатки с кошелька, я так и не выяснила. Через три дня после ареста, меня выпустили, вернулась домой, собака облизала с ног до головы, семья упорно молчала.

Постепенно все затихло, любопытные перестали узнавать на улицах города, сразу же я разорвала все отношения с Михаилом (забыла сказать, он полностью принял сторону любовницы) и написала заявление об уходе с завода. Не отпускали, ведь вырос ценный специалист. Тогда я просто сорвалась в Питер и не возвращалась три месяца. Позже мать забрала документы, и я навсегда уехала из родного города.

Продолжение следует…