Венька-спасатель

 Когда-то Вениамин служил на флоте. Ходил чаще на ученья, чем в дальние походы и лихо отплясывал во флотском ансамбле. В мягких сапожках, в шароварах с лампасами, с клинком в зубах, брошенный сильными руками на середину сцены, он падал на «мост» и рисовал, словно циркулем, ногами круги, упираясь головой в пол. Про него говорили, что однажды он выступал в одной программе с Кобзоном.
 Он и теперь остался в душе моряком и строил яхту, которую любовно называл «линкором». Яхта была белоснежная, со складным парусом и небольшим, но достаточно мощным дизелем. Назвал её именем девочки, на которую смотрел широко открытыми глазами в четвёртом классе. Теперь эта девочка была матерью его детей и бабушкой его внуков. Были на яхте палуба, кубрик, компАс, настоящий якорь. Анкерок на корме. А сегодня он прилаживал рынду, которую отформовал и отлил самолично у себя в цехе. Отбил, на пробу, склянки и пошёл на работу, во вторую смену.
 У проходной подождал немного. Когда проходил литейщик из его смены, Венька отзывал его за газетный киоск и вручал бутылку водки, которую коллега молча запихивал за пояс, под одежду. Сплавив, таким образом, четыре бутылки, он сунул за ремень пятую и пошел в цех, неся в руке сумку с тремя солидными сазанчиками.
 Сегодня Вениамину стукнуло пятьдесят лет. Пятьдесят от роду и двенадцать «горячего» стажа. А это значит, что теперь он в любое время может оставить работу и уйти в дальний (или не очень дальний) поход. На своей красивой яхте.
 Смена началась с происшествия. У наладчика, снявшего пресс-форму с литейной машины, заклинило кнопку на пульте. И кран-балка понеслась, набирая скорость, по пролёту. Пресс-форма, небольшая, но тяжёлая, с острыми углами, с дьявольской точностью приближалась к затылку литейщика, стоящего спиной к беде. Главный инженер, энергетик и мастер, проходившие мимо, застыли на месте, ожидая развязки.
 А Венька не стал ждать. Отбросив шумовку, которой чистил поверхность расплава, догнал кран-балку, левой рукой поймал пульт, а правой врезал по корпусу прибора, не размышляя о причинах, следствиях и последствиях. Кнопка щёлкнула. Кран-балка остановилась. Литейщик (Вовка-молдаванин) оглянулся, почувствовав какое-то движение за спиной. Увидев испуганные лица, улыбнулся дружелюбно:
 - Не берите в голову пацаны…. Всё будет нормально.
 И продолжил работу, так и не поняв, какая беда ему угрожала.
 Ближе к перерыву Венька занялся другим, очень важным делом. Притащил пару изложниц, налил в одну силумин (сплав). Поставил кастрюлю с водой. Размял пару спелых помидоров и бросил их в воду. Туда же лук, специи. Когда вода закипела, осторожно сложил рыбу в кастрюлю.
 К двадцати ноль-ноль, в комнате для приёма пищи, рыба была выложена на поднос, «юшка» отцежена и разлита по кружкам. Собрались литейщики. Налили «по стопке».
 Первым поднялся «Молдаван»:
-Я только сейчас узнал, ЧТО мне угрожало… И не удивился, что спас меня Венька. Он у нас такой… Он плавал…То есть ходил…
 Выпили. Белан, крупный и черночубый, как с картинки, казак, заговорил оживлённо:
 -А помните, Володченко шею зажало заслонкой? Пацану жить оставалось минуты три… А Венька… Вот он, Венька…Спас, как всегда. Только синяки на шее остались.
 -А когда Витёк, с бодуна, сунул мокрую чушку в расплав, кто его за шиворот от дверцы отдёрнул? Помню, бабахнуло, так бабахнуло… Тигель в куски, двести килограммов металла в приямок…
 -Жорку Кеворкова тоже он обнаружил, когда тому ногу изломало….
 -А когда Васёк «вырубился», Венька его на горбу в душевую отнёс…
 -Да он этих «Васьков»…. За двенадцать лет…
 -А помните… А помните….
 Поднялся бригадир, Петя Моисеенко:
-Я Вениамина знаю с первого дня. За двенадцать лет он не меньше десяти человек от верной смерти спас. Или от тяжёлого увечья. Только, должен сказать, памятник ему не поставят…
 -И медаль не повесят…
 -И премию не выпишут…
 Пётр продолжал:
 -Кстати, о премии… Если бы начальник цеха узнал хотя бы об одном таком случае, многие из наших сослуживцев лишились бы законной, «родной» премии. А то и занимаемой должности. За нарушение правил техники безопасности. Так что в нашем традиционном «недоносительстве» есть свой, чисто корпоративный, интерес. Остается тебе, Веня, принять наше общее признание. И только. Желаю твоей яхте «ни мели, ни рифа, ни топляка». Предлагаю выпить за здоровье юбиляра стоя.