Нечисть1 Поцелуй вампира Чудненькая история

Антонина Клименкова
НЕЧИСТЬ:
Поцелуй вампира.
Чудненькая история.


О, не пугайся, любезный мой читатель, столь странного на первый взгляд названия этой книги! Хотя, думается мне, если ты читаешь эти строки, тебя сие название не столько отпугнуло, сколько, надеюсь, заинтересовало. (Если вообще можно чем-то испугать тебя, драгоценнейший мой бесстрашный читатель.) Наименование того, что ты держишь в руках, по моему мнению, полностью соответствует содержанию. Ибо как еще можно назвать сочинение, в котором среди действующих лиц нет ни одного человека? Но еще раз повторяю, не бойся, мой наивнимательнейший читатель, что из-за этого изъяна повествование будет наполнено кровожадными, изголодавшимися чудовищами. Клянусь тебе, что на страницах, вышедших из недр моего принтера, не допущу убийства никого из представителей известных мне видов живых существ – по крайней мере, в этот раз уж точно. И сцен насилия тоже не предвидится. Ну, если только чуть-чуть. Во-о-от столечко, и всё!
В заключение вступления хочу сказать, что мой рассказ ни в коем случае не претендует на историческую достоверность.


История эта случилась не так давно. А началась она в средней полосе нашей необъятной и толком неисследованной родины. В конкретно интересующем нас месте человеческая нога ступала нечасто. Скажем даже, весьма редко.
Но все же там имелось некоторое подобие дороги, точнее – две заросшие колеи. Этот путь со следами неведомых зверей имел своё начало где-то далеко, ответвляясь от дороги в дачный поселок, пересекал лес, спускался в овраг, заросший папоротниками в человеческий рост, упрямо выкарабкивался на пригорок, где потом терялся в чаще раскинувшегося далее леса.
Места вокруг были действительно красивые, хотя и казались немного угрюмыми из-за обилия мхов, валежника, непроходимых зарослей и темных даже днем ельников. Зато здесь же росли чуждые всякой нечисти березы, осины и ольха. Или ольхи?… То там то тут попадались цветочные полянки с лазоревыми колокольчиками, красненькими лесными гвоздиками, а то и с фиалками. (Понятно, что дело было летом.) И птиц здесь водилось такое непуганое количество, что лес круглые сутки звенел от их трелей. А уж сколько ближе к осени тут будет малины, рябины, земляники, клюквы, брусники и грибов, а также смолистых ароматных шишек - так этого даже во снах не видел самый запасливый зверь барсук!
Вот среди всего этого великолепия русской природы и застрял импортный автомобиль. Впрочем, застрял не из-за грязи – это лето было скорее жаркое, чем дождливое, – и не из-за поломки – тачка была сделана добросовестно, – а из-за банальной кончины бензина в топливном баке. А так как автозаправка посреди леса – вещь удивительная, то на уже упомянутый выше пригорок иномарку владельцы толкали собственными, отнюдь не лошадиными силами.
Обладателей автомобиля было двое. А раз ещё в самом начале мы договорились, что среди героев настоящей истории людей нет и не предвидится, поэтому и вид у хозяев иномарки был вполне нечеловеческий. Один из них являлся счастливым обладателем высокого роста, широких плеч и, кроме того, травянисто-зеленого цвета кожи, длинного носа, маленьких выпуклых глаз и яйцевидной абсолютно лысой головы. Всё это скрывали по мере возможности черный смокинг, белые штиблеты и перчатки, а также красная бейсболка с буквами NY. В общем, все вышеперечисленные приметы выдавали в нем тролля. Вторым, а вернее второй путешественницей была девушка. Роста она была маленького, почти вдвое ниже своего спутника, телосложения, скажем так, деликатного. Стройная, как травинка, но к счастью не зеленая. Загорелые длинные ноги её начинались в коротких шортах и заканчивались в легких босоножках. Далеко не короткие, неукротимо пышные сиреневые волосы, ядовито-розовая маечка, наивные глаза, жемчужно-блестящие губы бантиком довершали образ туристки.
Так вот, оба эти искателя приключений в поте лица толкали в гору свой автомобиль. Пока впрочем безуспешно.
– Не будьте такой упрямой, мисс Серебрина, - сказал измученный сизифовым трудом тролль. – Давайте лучше вернемся домой. Зачем вам нужен этот дикий край? По мне, так всё лучше бы поехать к морю или там в Альпы…
– А не кормить здесь туземных москитов? Это ты мне, мистер Ахи, говоришь уже пятый километр. Хорошо, давай отдохнем. Надо придумать другой способ вытащить машину из этой канавы.
– Мисс Серебрина! – продолжал хныкать тролль, - если ваш отец узнает, что я допустил вас толкать машину, он от меня сырое место оставит. А я к вам нанялся в воспитатели, а не в самоубийцы!
– Мистер Ахи! – прикрикнула на него Серебрина, - ты должен показывать мне пример для подражания, а не раскисать при первых же трудностях! И вообще, раз я захотела провести летние каникулы вдали от цивилизации, то я их здесь и проведу. Пусть даже всё оставшееся время мне придется толкать мой джип. Погляди только – как здесь красиво! Всё цветет! Всё растет! Птицы поют, листва шелестит!…
– И москиты. – Мистер Ахи любил поворчать, особенно если чувствовал, что имеет на это право.
– Как же так? – удивилась Серебрина, - ведь научно доказано, что москиты не кусают троллей!
– Здешние москиты этого не знают. Они совсем дикие и нецивилизованные.
Местные опознанные летающие объекты благодаря своей назойливости были весьма животрепещущей темой для разговора, который и продолжался бы неизвестно сколько, если бы не …
Это не началось с подозрительного звука, напоминающего шелест листвы во время урагана.
– Мистер Ахи, ты слышишь? – насторожилась Серебрина. - Что бы это могло быть?
Недолго вопрос её оставался без ответа – из леса с противоположного берега оврага, откуда доносился странный шум и откуда же приехала на своих двоих владельцах несчастная иномарка, из этого самого соснового бора вдруг появились белки. Это они-то и взбудоражили спокойствие здешних мест. Из малахитовой глубины чащи эти рыжие зверушки скакали по ветвям, по траве, по верхушкам елочек, продвигаясь точно по направлению к Серебрине и её гувернеру. Девушка и представить себе не могла, что в здешних лесах водится такое количество этих грызунов! Так бы она и стояла, удивленная, не сознавая опасности быть снесенной живым тайфуном, если бы не мистер Ахи. Он юркнул в джип, захватив с собой Серебрину, предусмотрительно закрыл дверцы и поднял стекла.
Сделал он это не напрасно и вовремя. Словно лавина, полчища белок обрушились в овраг, в несколько прыжков одолевали пригорок и исчезали за деревьями. Не десяток, не два, а сотни пушистых грызунов заполнили вокруг всё видимое пространство. Град их маленьких коготков стучал даже по крыше джипа, а за ветровым стеклом сплошной завесой мелькали золотистые животики и лапки. Это было море меха с волнами колышущихся хвостиков и выгнутых спинок.
Всего через какие-то четверть часа мимо джипа Серебрины проскакали последние белки, совсем крошечные в единичном экземпляре. Беличье нашествие кончилось. Большая часть эмигранток облепила рыжими гроздьями ветви деревьев своего нового леса и тоскливо поглядывали в сторону покинутого дома.
Серебрина вышла из машины. Белки уставились на неё с величайшим интересом. Но Серебрине уже стало не до них – перед ней стала прорисовываться причина беличьего бегства.
Со стороны оставленного зверьками леса до Серебрины донеслась музыка. И то не была убогая пасторальная мелодия пастушеской свирели. Отнюдь. И даже воинственным охотничьим горном тут и не пахло. Странно, приближавшиеся звуки были настоящим, завораживающим своей страстью и штормом эмоций металлом, живым дыханием ночного мегаполиса. Эти-то звуки и испугали невинных лесных зверушек.
 Вслед за громоподобными раскатами гитар послышался глухой рокот двигателя.
Серебрина не успела ахнуть, как на том берегу оврага появился мотоцикл. Не медля и доли секунды это рычащее чудовище молнией пролетело над головой Серебрины и круто развернулось уже на вершине того самого пригорка, который так долго штурмовали наши путешественники.
Как уже говорилось, это произошло быстрее, чем Серебрина восхищенно сказала вау!
Мистер Ахи с опаской вылез из джипа, чтобы получше разглядеть пришельца, и при необходимости защитить свою подопечную от возможной опасности.
Пришельцем и никем другим нельзя было назвать этого посланца больших городов, слившегося душой и телом со своим шикарным железным конем. Дорогой мотоцикл сиял хромом и малиновым лаком с золотым пламенеющим узором на массивном корпусе. Его владелец поразил Серебрину не меньше, хотя она и смотрела на него снизу вверх, да ещё против солнца, мелькавшего в кронах сосен. И всё же пришедший с громом металла, да ещё в ореоле солнечных лучей, заставил громко забиться её сердечко в предвкушении нескучного знакомства.
Пока пришелец заглушил мотор и убавил громкость встроенной стереосистемы (специально под это роскошество был немного расширен сверкающий рулевой щиток байка), в голове быстрой на реакцию Серебрины пронеслось со скоростью мотоцикла: «А он очень даже ничего. Надо приглядеться получше. Одет по крайней мере прилично. Очень даже вполне…» Действительно, объект её пристального внимания можно было с полным правом назвать стильной штучкой. Стиль его представлял собой гармоничное сочетание классического образа таинственного незнакомца и романтичность приверженца тяжелой музыки. Короче, на нем был жакет из пурпурной блестящей кожи, а также: черные брюки, черная же футболка с каким-то замысловатым готическим узором, браслет из белого металла, змейкой обвивающий правое запястье, и ботинки на толстой платформе.
Городской кентавр покинул седло своего скакуна (при этом Серебрина имела возможность отметить стройную стать и высокий рост всадника) и снял шлем, безупречно гармонирующий с отделкой байка.
Серебрина, хотя назвать её девушкой бесчувственной вряд ли у кого повернулся бы язык, редко испытывала такую крайнюю степень эмоционального возбуждения, какую познала в настоящий момент.
Пришелец оказался не то чтобы очень красивым молодым человеком лет 25-ти, но вряд ли нашлась бы нормальная женщина, взгляд которой равнодушно скользнул бы мимо.
 Хотя он и слез только что с мотоцикла, вид у объекта восхищения Серебрины был такой, как будто целая дюжина визажистов и стилистов попряталась за елочками и рябиной, а фотограф из «глянцевого» журнала затаился в дупле березы. В общих чертах – это оказался ангел с выразительными зелеными глазами (в данный момент они выражали полное безразличие к окружающему), аристократичным профилем, красиво очерченными губами цвета спелого абрикоса (Серебрина сразу замечталась о поцелуях). Длинные, как стрелы Амура, черные ресницы перемешивались с челкой (стрижка была очень модная – l слегка потрёпан ураганом, а сами волосы по всей длине поражали воображение разнообразием оттенков от черного до серебристо-белого). И мрачная меланхолия на лице.
Окинув взглядом окружающие предметы, в том числе джип и его хозяев, новоприбывшее чудо визажа, это городское недоразумение посреди леса, обратилось к мистеру Ахи, вероятно, как к более старшему, со следующими словами:
– Извиняюсь, милейший, вы случайно не леший этого болота? – (Голос «недоразумения» оказался не хуже внешности – глубокий и звучный, как урчание гигантского кота.)
– Не имею чести быть таким зверем, - отвечал гувернер, который понятия не имел о леших.
– Мы туристы, сударь. Не местные, - встряла Серебрина.
Пришелец бросил на неё взгляд, в котором – о, чудо! – содержалось уже на 50% меньше меланхолии и на целых 12 % больше интереса. (Серебрине на мгновение показалось, что она физически ощутила тяжесть его взгляда. Первым порывом её было спрятаться за мистером Ахи, но почти сразу за этим она решила бросить ответный вызывающий взгляд глаза-в-глаза, но было уже поздно – незнакомца она больше не интересовала. Серебрина почему-то обиделась сначала на себя, за свою робость, а потом и на него, за его равнодушие.)
Дальнейшие действия молодого человека были таковы: он подошел к ближайшей стройной строевой сосне и гулко постучал по стволу. (Любопытная белка, сидевшая на нижнем суку этой сосны, свесилась вниз и бесстрашно заглянула ему в глаза.)
– У вас тачка, что ли, сломалась? – спросил пришелец, как подумала Серебрина – чисто из вежливости.
– Нет, - сказала Серебрина. – У нас кончился бензин. Постойте, а разве вы нас видите?
– ? – во взгляде молодого человека ясно читалось недоумение.
– То есть, вы нас, конечно, видите, раз говорите с нами, - попыталась объяснить свою мысль Серебрина. Она поднялась к нему по склону, будто сближение в пространстве могло облегчить понимание. Но скорее, ей просто хотелось быть ближе, хотя какое в этом могло быть преимущество, если она даже не смела встретиться с ним глазами? – Понимаете ли, люди не могут нас видеть. Дело в том, что я альвиня, а мой друг тролль. Мне известно, что в этих местах альвы не живут, по этому я подумала… Вы не очень-то похожи на нечисть, - с трудом выдала комплимент Серебрина.
– Альвы? В первый раз о таких слышу. Что это за звери и с чем их едят?
Альвиня встревожилась: «Нас хотят съесть? Какое варварство!» Но мистер Ахи был умнее. Он раскусил шутку, произнесенную мрачноватым тоном.
– В вашей стране, сэр, согласно фонетическим пристрастиям населения альвов всегда называли эльфами.
– Как, разве эльфы не вымерли?
– Немного еще осталось, - ответила Серебрина.
– Какое редкостное везение – познакомиться с настоящими чудиками. – Тон молодого человека оставался прежним, но Серебрина видела, что теперь в его глазах затаилась тень улыбки.
– Кого я только не встречал, уехав из города, но эльфа и тролля вижу в первый раз. Меня зовут Светослав. Я вампир.
Серебрина представила себя и своего гувернера, и знакомство закрепилось рукопожатием. (Серебрина отметила непреднамеренную силу, с которой были стиснуты её хрупкие пальцы, а кроме того леденящий холод его ладони.)
– Если вы вампир, то почему же не боитесь дневного света? – спросила Серебрина.
– Я прирожденный вампир. Это дает мне много преимуществ.
– А где ваш гроб? – поинтересовалась Серебрина.
Светослава позабавил её наивный вопрос, но ответить, что он не умирал и делать это не собирается, не успел, так как внезапно произошло непредвиденное – Серебрина вдруг дико завизжала и с непроизвольным криком «Оно шевелится! Светик, спаси меня!!!» спряталась за спиной молодого вампира.
Оказалось, что прямо на том самом месте, где только что стояла альвиня, земля выпучилась кочкой. Через секунду кочка превратилась в махонького дяденьку, ростом что называется от горшка два вершка, с бородой «лопатой», в лохматой шапке ушанке с торчащими в разные стороны этими самыми ушами, в коричневой потертой дубленке и в залатанных валенках.
– Ну чяво расстучались-то? Как будто и без вас нету делов, – ворчливо спросил недовольный дяденька. Альвиня, точно трепетная лань, несмело выглянула из-за плеча Светослава.
– Прикольно, - оценил вампир такой выход на «сцену». – Леший, что ли?
– А тебе кого надобно? – Леший вызывающе поглядел на Светослава снизу вверх.
– В общем, короче, вам сосед прислал всех имеющихся в наличии белок, которые он вам в прошлое воскресенье проиграл в домино. Распишитесь здесь, что получили долг. – Светослав достал из внутреннего кармана жакета свернутый трубочкой лист бересты. На нем были нацарапаны какие-то странные значки – как догадалась альвиня, это была та самая, ужасно непонятная глаголица.
Лесовик бросил косой взгляд на вампира:
– Белок-то для порядку пересчитать бы надо.
Светослав нахмурился.
– Ладно уж. Недосуг мне нынче ими заниматься. – Сделав это великое одолжение, леший вытащил из-за пазухи кукушечье перо и крупную ягоду черники. Ткнув концом пера в ягоду, он поставил на бересте жирный фиолетовый крест вместо подписи.
Красивая длиннохвостая сорока спикировала вниз с верхушки вековой ели и унеслась в соседний лес с берестяной распиской в лапах.
– Одну минутку, дядюшка леший! - Светослав остановил лесовика, когда тот уже не теряя времени наполовину врос в кочку.
– Чего тебе ещё?
– Вам знакома эта вещь? – Светослав извлек из уже известного нам кармана жакета маленькую сверкающую штучку и повертел ею перед носом лешего. Тот даже зажмурился от ударивших в глаза брызг света. При ближайшем рассмотрении стало ясно, что эта вещица представляла собой миниатюрное хрустальное яйцо, ромбовидные грани которого ярко поблескивали в солнечных лучах. Внутри кристалла была заключена тоненькая серебристая палочка, из-за граней казавшаяся жутко изломанной. Это ювелирное изделие с палочкой, или даже можно сказать иголочкой внутри было несомненно знакомо лешему, раз он, увидев сей предмет, вылез из земли и серьезно шмыгнул носом:
– Ты с этим того, поосторожней. Не дай бог, разобьешь.
– Вы знаете, чье оно?
– А тебе по что? Я может, и не знаю.
Ясно, что говорить леший не намерен. Однако снова врасти в кочку у него не получилось – просто не успел: молодой вампир схватил его за шиворот и прижал к стволу осины так, что валенки лесовика болтались в метре от земли.
– Лучше бы вам расколоться, дядюшка леший, - предложил Светослав, хищно приоткрыв рот, обнажив белоснежные острые клыки.
– Не пугай меня, пуганные мы, - сказал леший, болтая в воздухе ногами: один валенок свалился вниз, выставив на обозрение дырявый на пятке шерстяной носок. – Мал ещё мне зубы показывать. Ладно уж, уговорил. Так и быть, скажу… - Леший подозрительно покосился на Серебрину и мистера Ахи и решил сказать нечто важное конфиденциально на ухо Светославу.
– Как мне его найти? - спросил вампир, отпустив лесовика.
– А это ты у сестрички моей спроси, у кикиморы, - предложил леший, прыгая на одной ноге и надевая потерянный валенок. – Она там, за лесом живет.
Сказал и сквозь землю провалился.
Цель его долгого путешествия была уже близка. Сознание, что его проблемы вот-вот разрешатся, заставляла вампира не медлить ни минуты. Но с другой стороны, если сейчас он оседлает байк и просто так уедет…
 Светослав помедлил около мотоцикла и в нерешительности посмотрел на Серебрину.


Прошло два часа. Солнце палило немилосердно, а Светослав и мистер Ахи упрямо толкали джип по лесной дороге. (Вампир предложил им прекрасную идею – не заталкивать авто на пригорок, а провести по дну оврага. Так они и сделали, и буквально через пару пучков елок и рябин обнаружилась прекрасная пологая тропка, ведущая в нужном направлении.)
 Серебрина шагала рядом, ведя под уздцы мотоцикл.
– Возвращение домой, сэр, не составляет проблемы, - говорил, пыхтя, мистер Ахи. – Телепартация не хитрая премудрость. А вот провести каникулы на природе, путешествуя, так сказать, с удовольствием и не торопясь, чтобы мисс Серебрина осталась довольна – вот это дело трудное. Кто же мог представить, что в этой дикой стране будет негде заправить автомобиль?
Светослав улыбнулся. (Серебрина уже успела отметить, что и улыбка у него была особенная – мягкая, неожиданно застенчивая. От нее желтовато-зеленые глаза вампира становились лучистыми, с оттенком солнечного света, как в речной волне. Серебрине безумно нравилось, когда он улыбался – от одного только его взгляда ей становилось тепло и радостно, как в новой шубе за пять минут до Рождества.)
– А бабушка мне рассказывала, лет двадцать назад, что эльфы ездят на крылатых лошадях. Типа Пегаса.
– Ездили, сэр, пока оставались луга, где кони могли пастись. Теперь они редкость – и луга, и кони, сэр. Отец мисс Серебрины, вот, продает автомобили, - с изрядной долей гордости поделился информацией мистер Ахи. – Он бизнесмен, сэр.
Серебрина решила сменить тему разговора:
– Мистер Светослав…
– Не возражаю против Светика, - сверкнул глазами вампир, вогнав этим серьезнейшим признанием Серебрину в жуткое, малиновое, как мотоцикл, смущение.
– Мистер Светослав, - настаивала на своем Серебрина, - как вы оказались в такой глуши? Ведь вы не турист.
Лицо Светослава омрачилось. Глаза потемнели, как тусклые листья городских деревьев.
– Но если это тайна, то, разумеется…- спохватилась Серебрина.
– Не думаю, что ей станет хуже, если вы узнаете, - возразил Светослав. Встретившись с ним взглядами, альвиня утонула в океане печали, а про себя вспыхнула фейерверком: «Ей?»
– Я потерял мою девушку.
– Вашу невесту? – не понял мистер Ахи.
– Не знаю, - грустно сказал вампир. – Она не решила. Её похитили.
– Какой ужас! – воскликнула Серебрина, и сердце её наполнилось жалостью.
– Им был нужен этот булыжник, - продолжал Светослав, столь нелестно обозначив хрустальное яйцо. – Они всё перевернули вверх дном в нашей квартире. Но как раз накануне Василиса – так её зовут – отдала эту штуку мне, чтобы я отнес её на экспертизу в ювелирный салон. Но когда я вернулся… - далее последовал глубокий вздох.
– Не было никаких требований о выкупе? – осведомился мистер Ахи.
– Нет.
– А каких-нибудь угроз до этого?
– Нет.
– Как же теперь вы её хотите найти? – спросила Серебрина, которая была особой особо впечатлительной и чувствительной ещё больше, если дело касалось молодого красивого вампира. – Вы даже не знаете, кто похитил вашу подругу?
Последовало молчание и неопределенный вздох.
– Сэр, вы можете предположить, где нужно вести поиски?
– Василиса часто шутила, что если она вдруг пропадет, то искать её нужно в Тридесятом царстве.
– Но ведь это сказка, сэр! – изумился мистер Ахи.
– Возможно. – Светослав не мог сдержать улыбку. – Но мне пришлось вспомнить то, что рассказывала бабушка, когда я увидел в собственной квартире на девятом этаже грязные следы огромных лап, и вели они от одного разбитого окна к другому. Я проделал долгий путь и оказался здесь. Леший, прежний хозяин тех белок, уверял, что это и есть Тридесятое царство.
– Да, с белками, сэр, у вас вышло очень эффектно, - засвидетельствовал тролль, воспользовавшись предлогом, чтобы сменить печальный предмет разговора.
– Спасибо, сэр, - отвечал Светослав. – Но за это шоу мне дали хорошую цену. Я никогда не занимаюсь благотворительностью, милейший мистер Ахи. Просто у меня есть свои потребности, ведь я живой человек, а не мертвец, как думают некоторые феи. (В сторону альвини был брошен взгляд. Из-за смущения, Серебрина не поняла, что он выражал, но уж точно меланхолии в нем не было.) Леший был ужасно занят, ему было некогда отогнать это рыжее стадо соседу. Я согласился взяться за эту работу, за что и получил предоплатой двух здоровенных, но ужасно невкусных браконьеров. Впрочем, это было даже прикольно, - добавил вампир, правда неизвестно что имея в виду.
Уже совсем скоро лес остался позади. Перед парой туристов и одиноким влюбленным вампиром до самого горизонта раскинулось поле, которое изредка прерывали пучки кудрявых деревьев и кустов. Ни Светослав, ни Серебрина, ни даже мистер Ахи не знали, чем отличается рожь от пшеницы, но сошлись во мнении, что поле засеяно уж точно не кукурузой. Пожалуй, больше, чем неизвестных злаковых, на поле росло васильков - цветов, похожих на лазурные звездочки. Альвиня пришла в восторг от этих замечательных сорняков.
Посмотрев налево и прищурившись от яркого солнца, можно было увидеть пару дюжин домиков с блестящими металлическими крышами. Это была небольшая опрятная деревушка, каждое лето тонувшая в цветниках, а каждой весной – в разливавшемся половодье соседней речки.
Гораздо ближе – буквально в двух шагах – у самой опушки леса стояло два домика и большой сарай. Только в отличие от деревенских, домишки эти были старыми, почерневшими от времени избушками в два окошка.
Одна из избушек (со стороны деревни) уже совсем развалилась – ветер гулял в ней, залетая в дверной проем без двери, пустые дыры от окон и проломленную крышу. Обугленные бревна стен, похоже, пережили пожар, а внутри всё заросло двухметровой крапивой.
Стоявший рядом сарай выглядел не так плохо, разве что слегка покосился на сторону и посерел от дождей.
Другой домик, хотя и имел нежилой вид, бодро таращил свои окошечки на мир. Он врос в землю и стал словно бы частью её, как какой-нибудь гриб-масленок или пенек. Ясно, что люди ушли из него не так, как из соседнего. Скорее всего они просто перебрались в более комфортабельное жилье.
В довершении картины, все три строения терялись в грандиозных подсолнухах. Цветки их, как по команде, были обращены в сторону новоприбывших (позади них солнце склонялось к закату).
– Сто процентов – это здесь обитает сестра лешего, - уверенно сказал Светослав.
До выяснения обстоятельств решено было оставить джип на опушке, под прикрытием елочек, а самим наведаться к хозяевам избушки, если таковые окажутся.
Едва путешественники приблизились к подсолнуховому огороду, стало ясно, что сестра лесовика чрезвычайно отличается по характеру от своего братца, и что гостям здесь всегда рады.
Во-первых, из-за сарая выскочила маленькая собачонка, крайне не похожая на злого сторожевого пса. Она подбежала, всех обнюхала, неистово завиляла хвостом (при этом альвиня испугалась, как бы он у неё не открутился) и звонко оповестила лаем всю округу. На этот сигнал из домика, вросшего в землю, выпорхнула не менее крошечная старушка – типичный божий одуванчик. У старушки был красный нос картошкой, на ней имелись: сарафан, оборчатый передник, о который она по пути вытирала руки, цветастый платочек на голове и плетеные лапти на ногах.
– Кто там пришел, Полкан? – Слова эти относились к собачонке, а буква К за неимением старушкой нескольких зубов была больше похожа на Х, так что кто у неё превратилось в хто.
– Хто там? – вопрошала старушка, а выйдя из-за подсолнухов навстречу визитерам, проявила необычайно громкие голосовые возможности:
– Здравствуйте, гости дорогие! Чай, устали с дороги, от жары намаялись? Проходите в дом! Щас баньку затопим, пироги спекём. Дед, поди сюда! К нам гости пожаловали! Слышь, дед?
Гости дорогие едва смогли вставить «Здравствуйте, бабушка», а старушка их уже вела под руки к избушке, призывая на помощь невидимого пока деда и ругая заливисто тявкавшую собачонку.

Настал вечер. Можно даже сказать, ночь.
Луна выкатилась на черно-синее небо, усыпанное звездами, как решето дырками. Всё это наши герои сейчас видели через окошечко, зашторенное старомодными тюлевыми занавесками. Точнее, они на это и внимания не обращали, так как в единственной комнате избушки было и без того весело.
Но всё по порядку.
Дедушка домовой и его супружница кикимора встретили наших путешественников, как говорится, с распростертыми объятиями. Они оказались гостеприимной добродушной четой, живущей в этом домике с самого дня его постройки.
Под покровом сумерек мужчины пригнали джип и мотоцикл в сарай – радушные хозяева разрешили оставить авто там, пока Серебрина и мистер Ахи будут думать, что с ним делать дальше (а по словам домового ближайшая АЗС была в пяти километрах отсюда, да и та принадлежала не нечисти, а людям, которые волшебную машину в упор не увидят).
Пока старушка кикимора и вправду пекла пироги, а Серебрина искренне полагала, что помогает ей, мистер Ахи и Светослав под руководством домового учились топить баню, примостившуюся за избушкой в огороде. Воду брали из спрятавшегося в подсолнухах колодца. В тумане, набежавшем с реки, можно было не опасаться, что в деревне увидят дым.
Так как банька была невелика, а мистер Ахи в силу своей чопорности был самым стеснительным из трех имеющихся в наличии индивидуумов мужеского пола, Светославу представился удобный случай. В романтической обстановке из шаек, клубов пара и душистых березовых веников молодой вампир решил испросить совета у многоопытного дедушки домового. Конкретно – на счет того, ради чего Светослав, собственно, здесь и оказался.
Как уже говорилось ранее, родственник лесовика был жизнерадостным добродушным старичком, и прилагать каких-либо особенных усилий, чтобы расположить его к себе, не пришлось. Поэтому через примерно полчаса красавец вампир и старенький домовой покинули баньку, полные взаимным дружеским уважением.
Не хуже них использовали свой банный tete-a-tete Серебрина и бабушка кикимора. Разговор у них получился типично бабский. Старушка не замедлила намекнуть на незаурядную, можно даже сказать, редкую привлекательность молодого спутника альвини. На это девица тотчас же раскололась: она, де, знакома с ним всего полдня, между ними ничегошеньки не было и не могло быть, кроме общего труда в её, Серебринину, пользу, но она чувствует, что уже по уши влипла. Старушка поймала её на слове: бескорыстный труд в пользу Серебрины – что может быть красноречивей? Но альвиня возразила: Светик нынче переживает нелегкий период, он потерял возлюбленную. Было бы просто неудобно, нетактично, непристойно, неловко, совестно, в конце концов, бесстыдно приставать к нему с разными глупостями. На что старушка: она, то есть кикимора, от времени, мол, может и отстала, а всё ж на своем веку кой чему научилась. Пусть, говорит, Светик и кажется Серебрине таким холодным да неприступным в своей хандре, а только поглядывает на заморскую девчонку совсем даже не студено. Альвиня от таких слов затрепетала, да в лоханке чуть не утонула.
И вот после всего этого собрались они за столом, довольные чистотой и вечерней прохладой.
(Альвине, да и Светославу, в деревенской избушке казалось всё таким необычным – и бревенчатые стены, и ставни на окнах, и керосиновая лампа на столе с треснутым стеклянным с плафоном в виде капли, и отсутствие простейшей бытовой техники, и т.д., и т.п.)
– Чем богаты, тем и рады, - приговаривала кикимора, выставляя на стол угощение: горшочек печеной картошки со сметаной с румяной пенкой сверху, огромную миску салата из свежесобранных даров огорода, кувшин парного козьего молока (среди подсолнухов у них и коза обнаружилась с шайкой воинственных куриц), блюдо с горой пирожков с капустой и ватрушек, тарелки со сладким волосатым крыжовником, кислой смородиной и красной малиной. Чуть позже появились вазочки с разными вареньями.
А хозяин с гордым видом вытащил из погребка соленые огурчики и пузатую бутыль самогона.
– Первач! – провозгласил домовой, наливая всем, кроме альвини, по полной рюмке. (Рюмкам, которые старушка кикимора достала из приземистого дубового буфета с резными вензелями на дверцах, наверно, было больше ста лет – такими они казались старомодными и тяжеловесными, но от этого по-своему славными.)
Под строгим взглядом мистера Ахи Серебрина отказалась испробовать алкогольный напиток, заманчиво источающий аромат клюквы. (Светослав в этом отношении не слишком отличился от девицы, поддержав только первый тост за здоровье радушных хозяев.)
Зато мистер Ахи с удовольствием составил компанию домовому, и они на пару, если не считать изредка присоединявшейся к ним старушки, вскоре уговорили изрядную долю двухлитровой бутыли. Отчего оба под конец застолья уже во всю клевали носами.
Серебрине настолько понравились вкуснейшие пироги кикиморы, что она решительно плюнула на свою фигуру и не остановилась даже после второй ватрушки, не считая пирожков. К тому же её подстрекал домовой: «Кушай, кушай! А то худая, что твоя вобла. Парни, чай, не собаки, на кости не бросаются». А что уж говорить о той самой, особенной улыбке Светослава (отдавшего предпочтение крыжовнику), которая еще пуще распаляла новую страсть альвини.
Разговор во время ужина шел беззаботный, оживленно перескакивая с темы на тему. В основном были слышны голоса хозяйки и альвини. Старичок домовой главным образом расспрашивал мистера Ахи о заморских странах, но ответы большей частью получал от Серебрины. Светослав избрал роль внимательного слушателя, изредка вставляя замечания.
– Ой, не всегда я была такой развалиной, ребятки, - разговорилась старушка-кикимора, когда её благоверный под воздействием первача задремал. Серебрина, уплетая за обе щеки пирожок, не спускала с неё огромных заинтересованных глаз.
– Вот когда тут люди жили, - вспоминала кикимора, - мы с дедом гораздо моложе были. Да не потому, что давно это было, а потому что в нас тогда верили больше. Бывало, ночью хозяева наши спать лягут, а я прясть начну, ну или вязать. Вот они сквозь сон и слышали, как я спицами стучу. А раз слышали, значит верить им приходилось. Да и как не верить? Порой придут с сенокоса домой, а мы с дедом уж и обед сварим, и в дому приберемся. Вот чем им плохо было, спрашиваю? А ведь ушли, - с обидой сказала она. – Всё из-за неё, из-за бабы. Мужик-то при нас вырос, ещё в избе его родителей мы живали. А как жениться надумал, да дом этот построил, мы сюда перебрались – за молодыми глаз да глаз нужен. Да вот беда, ребятушки, городскую жену-то взял. А они, городские, непривычные к нам. Мы всё как обычно делали, помогали, а она удивлялась: а это что? А это откуда? А потом приглядываться начала, прислушиваться. Не по нраву её мы пришлись. Обзывала она нас разными словами нехорошими… Дед, как она говорила? Пол-литра хеста?
– Полтергейст, - поправил Светослав.
– Вот, вот. Да ещё барабашками величала. Это нас-то! За что? – в голосе старушки послышались слезы. – Мужа-то сдонжила, вот они и уехали. А мы тут осталися, горемычные. Одни - одинешеньки!
– И вас никто не навещает? – посочувствовала Серебрина.
– Да вот леший изредка заглянет, ведьма из деревни зайдет. А больше и некому, - вздохнула кикимора.
– А радио, телевидения типа у вас нет? – спросил Светослав.
– Радива? – оживилась старушка. – Как же, есть. Вон в тумбочке под салфеточкой радивола стоит. Да вот толк от ней какой? Електричества-то всё равно нету.
– Зато прялка есть.
– Прялка есть, - закивала кикимора. – Щас покажу.
И пока Светослав при свете керосинки обследовал дряхлый приемник, старушка проворно извлекла из-за печки деревянное сооружение с колесом и педалью.
– Круто, - оценил оба агрегата вампир. – А больше техники никакой не имеется?
– Нету, мил друг, нету, - сокрушилась старушка. – Хотя погоди-ка. Прошлым летом братец принес какую-то штуку. Он её в лесу подобрал на свалке. Может, сгодится?
Кикимора выудила из-под кровати пыльный сверток – то оказалась завернутая в тряпочку коробочка. «Плеер!» - признала Серебрина. Только без наушников и батареек.
– Совсем замечательно, - сказал вампир.
За следующие два часа он не проронил больше ни слова, с помощью счастливо нашедшихся отвертки и пассатижей совершая таинственные действия над радиолой, прялкой и плеером. Так как ни старенькая кикимора, ни Серебрина в технике ничегошеньки не понимали, они очень удивились, когда по прошествии означенного времени избушка наполнилась музыкой.
– Ой, чудеса! – обрадовано всплеснула руками старушка. А её супруг даже проснулся и изумленно протер глаза.
– Пустяки, - отмахнулся Светослав. – Теперь при использовании прялки по прямому назначению будет вырабатываться ток, который поступит в walkman, а к нему я подсоединил динамики и антенну от радиолы. Все дела.
Далее Светослав подробно объяснил домовому и его супруге, как регулировать громкость и плавать в радиоволнах. Причем старушка то и дело порывалась расцеловать незамедлительно усыновленного ею вампира.
Старенькая чета принялась с поистине юношеским любопытством осваивать know-how. Светослав посчитал, что, пока в его помощи не нуждаются, он может с легким сердцем отправиться прогуляться. Он решил испытать на себе прелести свежего деревенского воздуха, практически ранее неизведанные – скажем честно, прежде ему было не до того.
Перед Серебриной тут же встала проблема: последовать ли за ним и попытаться поговорить или остаться, и тогда они расстанутся, пусть завтра утром, но уж точно навсегда. Нет, распрощаться навеки в её планы категорически не входит! Но будет ли правильно, если она сделает первый ход? Не покажется ли это навязчивостью? Оберегать своё девичье достоинство или пойти завоёвывать любовь? Быть или не быть, в конце концов?
Поколебавшись, поборовшись с собой пару минут, Серебрина уговорила себя на компромисс: она выйдет из избушки, но если Светослава не окажется поблизости, искать она его не станет. Да и как же можно ночью найти вампира?
С тихим скрипом альвиня открыла дверь. Снаружи повеяло ночной влажной прохладой и запахом трав. Нагнувшись, чтобы не стукнуться о низкую притолоку, Серебрина с замиранием сердца перешагнула порог.
Воздух был пронизан яркими морозно-голубыми лучами белоснежной луны. На земле, на листве растений мерцала словно живая, колышущаяся мозаика из пятен света и глубоких теней. Избушка, колодец, собачья конура, деревья, забор и, конечно же, подсолнухи – всё вокруг выглядело загадочными призрачными силуэтами, нарисованными всего двумя красками – мертвенно-черной и сияющей белой. Словно это была какая-то другая, изнаночная реальность полноцветного мира.
Альвиня споткнулась о неизвестно зачем лежавшее на дороге полено и выкинула из головы всякие мысли о фантастике.
Оглядевшись, она заметила Светослава. Он не ушел далеко, да видимо и не собирался. Он просто стоял и любовался пейзажем.
Вроде бы ни с того, ни с сего у Серебрины затрепетало сердце. Она хотела малодушно ретироваться, но подумала, что Светослав наверняка слышал её баталию с элементом дров. Поэтому она отважно (как ей хотелось казаться невозмутимой!) пересекла дворик и миновала калитку низенького забора.
Вампир не подал виду, что удивлен её появлением. У Серебрины мелькнула испуганная мысль – уж не ждал ли он её? Чем же она себя разоблачила?
Все эти страхи мелькнули и утопились в глубине сознания, так как Светослав лишь поприветствовал её взглядом и продолжил изучать ночной пейзаж, особенно мигавшие в ореоле тумана огоньки деревенских окошек.
– Какие они милые, домовой с домовушкой, правда? – сказала Серебрина.
– Точно. И ватрушки у них классные.
– Кстати, я думала, вампиры сидят на строгой диете?
– Не все. Я вот гурман. Я вообще люблю новые ощущения. Но, конечно, на одних пирогах я быстро озверею. Вегетарианство мне чуждо.
– Так ты убиваешь? – с замиранием сердца выдохнула Серебрина. Она, разумеется, знала, чем занимаются вампиры, но чтобы так просто…
– Я еще никого не убил, - обиделся Светослав. – Я вынужден пить кровь, чтобы жить и не желаю мешать жить другим, даже донорам. Потеря полстакана крови еще никого не убила. Я что, похож на зверя?
– Нет, - с застенчивой улыбкой признала Серебрина.
– Я не хочу смерти человечеству, - продолжал убеждать её Светослав, хотя при более доскональном рассмотрении, прилагать какие-либо усилия, чтобы убеждать Серебрину уже не имело смысла – в данное время она была готова охотно принять любую точку зрения на что угодно, лишь бы подольше тонуть в жаркой зеленой бездне его глаз. – Без людей ни я, ни ты не выживем. Тебе нужна их вера в чудеса, в сказочные легенды – без этого тебя не будет. А мне… Ну, сама понимаешь.
Серебрина всё понимала.
– Как здесь красиво, - произнесла она, чтобы только не молчать. – И как здесь тихо.
– Не сказал бы, - возразил вампир. И он был прав – за биением сердца и собственными переживаниями Серебрина не слышала ни голосов клонившихся к земле от ветерка колосьев, ни шелеста листвы деревьев, ни пения ночных птиц (а оказалось, что водятся здесь и такие), ни громкого стрекотания цикад в подсолнухах.
Ночь казалась Серебрине поистине волшебной.
– Как мне здесь надоело, - сказал Светослав с раздражением. – Скорей бы домой, в мою берлогу. Когда я найду этих …мм… из-за которых столько времени угробил на эти болота, я знаю, что с ними сделаю.
– Ты в курсе, кто это сделал?
– Фея, ты всё равно не поверишь.
– Почему же? – (В нашей истории еще не говорилось, что первым грехом альвини было желание найти исключительно замечательного возлюбленного, а вторым – простое любопытство?) – Почему же я не поверю? Это пришельцы, да? Инопланетяне? Или нет, это тайные агенты спецслужб? Да, точно! Они хотят заманить тебя в ловушку!…
– В Тридесятом царстве? – вздохнул Светослав и тихо, без тени улыбки, произнес: - Это Кощей Бессмертный.
– Что?!
– Я же говорил, ты не поверишь.
– Нет, почему же. Я верю. – Альвиня была в шоке. – Что тут такого? Я – эльф, ты – вампир, мы в гостях у домового, а твою невесту похитил здешний сказочный злодей. Всё нормально. Всегда мечтала познакомиться с какой-нибудь знаменитостью поближе.
– В тот день, когда Василису похитили, я заказал на вечер столик в ресторане. За ужином при свечах хотел поставить ей ультиматум. - (Серебрина навострила ушки.) – В общем, либо она наконец согласилась бы выйти за меня замуж, либо катилась бы ко всем чертям.
– Ну, а теперь? – осторожно спросила Серебрина, затаив дыхание, - когда ты её найдешь?
– Если найду, - сказал с мрачноватой улыбкой Светослав. - Сначала я думал, что тогда мы навеки останемся вместе. Типа, forever – together и всё такое. Но сегодня меня озарило – если б она хотела, мы давно бы уже поженились. Ей было всё равно! Но теперь я даже благодарен ей за это. Теперь, когда встретил тебя.
Сердце Серебрины чуть не захлебнулось от волнения. Она отвела взгляд от чересчур уж откровенных (по мнению её самой застенчивой половины личности) глаз вампира. Без лишних слов, одним лишь долгим, выразительным взглядом лучистых светлых глаз он сказал ей…
О боги! Что он сказал ей этим взглядом! Какими красноречивыми были в тот момент его прекрасные глаза! Серебрина сгорела б от смущения, если б не вечерняя прохлада, если б не пронизывающий ледяной свет спутника Земли. Если б, в конце концов, она могла в тот миг опомниться, вынырнуть из бурлящего урагана эмоций.
Но она даже не думала об этом. Тогда она вообще не способна была думать.
– Светик, - сказала она, подойдя очень близко к вампиру, как бы в поисках защиты от ночного холода. - Я рискую показаться тебе слишком самоуверенной, эмансипированной, но я не простила бы себя никогда, если б из-за каких-то глупых правил приличий, которые соблюдали наши бабушки, потому что … Ах, что я говорю, боже мой?… Светик, ты не обидишься, если я скажу первая? Ты мне безумно нравишься. Мне кажется… То есть, я уверена, что если я прямо сейчас не признаюсь, ты завтра уедешь, оставишь меня, а я не хочу. Я не смогу забыть этот день, тебя, как ты улыбался мне и как сияли твои глаза. Я не думала, что могу вот так просто влюбиться. Я думала, что мне нужно будет время, чтобы узнать как можно ближе того, кто… с кем… В общем, наша случайная встреча была, я думаю, не такой уж и случайной, и вот я сейчас представила, что мы скоро просто так разойдемся в разные стороны, и я больше никогда тебя не увижу…
– Достаточно объяснений, - остановил её вампир. – Ты уже с головой себя выдала.
– Разве?
По тому, как Светослав улыбнулся и обнял её, альвиня понял - её душевные муки не стали для него открытием.
– Я влюбился в тебя с первого взгляда. С первой секунды. Как щенок в колбасу. Когда я увидел тебя в этом овраге, такую расстроенную, такую беззащитную, я подумал: как повезет тому, на кого ты положишь глаз. Ты такая хрупкая, такая нежная, такая красивая, что мне даже стало страшно – не окажешься ли ты полной дурой, как это часто бывает. К счастью, и в этом отношении ты в полном порядке. Иначе я не знал бы, что делать! Но теперь я боюсь, что ты слишком хороша для меня. Чем больше я узнаю тебя, тем страшнее мне делается – ты слишком замечательная. Уверен, из тебя выйдет лучшая на свете жена и великолепная мать. Предупреждаю, к узам любви я отношусь очень и очень серьезно, фея, ты понимаешь меня?
– Ага, Светик, - отозвалась Серебрина, смутно соображая, что он вообще что-то ей говорит.
 Она трепетала в его руках и едва не потеряла сознание, когда Светослав поцеловал её. Его мягкие волосы щекочущей волной скользнули по её щеке. Альвиня просто растаяла в его руках, как мороженное знойным днем.
Она не заметила, как его губы оторвались от её губ. Но когда она в порыве нежности прижалась к его груди, Светослав вдруг отпрянул назад, оттолкнув её, и громко расчихался.
Серебрина не сразу поняла, что с ним случилось – он походил на большую кошку не только манерами и глазами, но и этим. Чихая, или скорее фыркая, как аллергичный кот, Светослав воскликнул:
– Ты зачем огурчики соленые ела, орхидея ты заморская? Они же с чесноком замаринованные!
– Что ж теперь делать, Светик? – испугалась Серебрина.
– Теперь придется неделю ждать, чтоб из тебя вся эта пакость выветрилась, - сказал вампир, шмыгнув носом. – Но до тех пор никаких больше поцелуев!
– Согласна. Ты просто чудо, Светик!
– Я знаю.
Что бы ни происходило с нашими героями в оставшуюся часть ночи – это не наше, уважаемый читатель, дело. Но одно могу сказать точно: ни вылетевшая из трубы деревенского дома ведьма на метле, ни зависшая над полем огроменная летающая тарелка, развлекавшаяся черчением кругов в пшенице и похожая огнями на новогоднюю ёлку, ни другие НЛО на фоне ультрамаринового неба не были замечены влюбленной парочкой.

Солнце встало. Настало утро.
Мистер Ахи утром встал со звенящей головой и мешками под глазами. Но несмотря на некомфортное самочувствие, не спешащее утихать под воздействием огуречного рассола, преданный гувернер буквально извелся за два с половиной часа, протекшие с момента, когда он обнаружил исчезновение юной альвини и симпатичного вампира, вплоть до момента, когда они благополучно возвратились.
– Мисс Серебрина! – взорвался мистер Ахи, - как прикажите это понять?! Где вас, уважаемая мадемуазель, носило?!
– Ну что ты кипятишься? – невозмутимо парировала альвиня. – Уже и за земляникой сходить нельзя?
То, что парочка ходила по ягоды и не впустую потратила время, подтверждала огромная корзина, позаимствованная из сарая, до половины наполненная крупной земляникой. И всё же мистеру Ахи показалось странным, что только замечательный трофей и прекрасное погожее утро были причиной сияния на лице его подопечной. Да и у Светослава подозрительно блестели глаза, даже несмотря на слегка покрасневший кончик носа, что ни коим образом не вязалось с его недавним имиджем покинутого влюбленного.
На последующие выражения недовольства мистером Ахи Серебрина ответила еще прямее:
– Какие ещё дикие звери? О чем ты? Ведь я не одна в лес ходила – со мной был Светик.
Бедный гувернер перевел воспаленный взгляд на вампира (тот в это время спокойно занимался своим мотоциклом) и, увидев, что Светослав не имеет возражений против такого смелого обращения со своим именем, с ужасом схватился за голову и воззвал к небесам:
– О боги! А что я скажу вашему отцу?!! Немедленно возвращаемся домой!
– Если хочешь, возвращайся. Лично я собираюсь продолжить каникулы со Светиком. С ним интереснее, чем с тобой.
Никаких уговоров не слушая, альвиня осталась непреклонна в своем решении.
В общем понятно, что у Светослава было достаточно времени, чтобы посетить соседнюю деревню и раздобыть там бензина (при этом зловредные дачники не преминули запросить двойную цену). К счастью, у вампира не было в этом деле таких помех, как у Серебрины – его мотоцикл не нуждался в особом топливе, да и в общении с людьми у него тоже не имелось никаких проблем, даже наоборот.
Когда же Светослав вернулся, мистер Ахи уже не перечил – не было сил, а только хмурился и вздыхал. Его грозные взгляды, адресованные Светославу, и зеленая толльская внешность были поистине ужасающи. Сейчас он мог бы напугать кого угодно, но только не вампира.
Корзину с земляникой Серебрина презентовала жене домового с наказом сварить из варенье, которое они все вместе и отведают, когда в следующий раз заявятся в гости.
Растроганная старушка не осталась в долгу. Она отвела Серебрину в сторонку и вручила ей маленький пузырек, пахнущий лекарством. В этом пузырьке оказалось приворотное зелье – проще говоря, любовный напиток. Трех капель на стакан воды перед обедом хватит, чтобы даже жуткую ненависть превратить в любовь, не говоря уж о равнодушии.
– Но мне вроде бы не к чему эта штука, - возразила Серебрина, застенчиво заалев, словно маков цвет.
– Вдруг да пригодиться, - хитро сморщилась в улыбке старушка.
Супруг старушки сделал им очень полезный подарок на прощанье – клубочек красных шерстяных ниток. Клубочек, разумеется, непростой, а волшебный. Стоило только бросить его на землю, и он приведет к нужному месту.
Распрощавшись с домовым и кикиморой, наши герои отправились в путь.
Клубок резво катился впереди, за ним Светослав едва поспевал на стальном коне. Серебрина сидела позади вампира, обняв его. Сердце её пело вместе со встроенной стереосистемой. Мистер Ахи, обернувшийся мрачной вороной, парил где-то над ними.
Не стоит тратить время, описывая проносившиеся мимо них кусты и деревья, ибо почти на всей территории нашей родины они совершенно одинаковые.
Долго ли, коротко ли – стремглав только сказки сказываются – приехали наши герои к месту назначения.
Клубочек привел их к большой, золотой и зеленой в лучах солнца поляне, сделал вокруг мотоцикла прощальный круг и с чистой совестью и с чувством выполненного долга покатился домой.
– Не понял, приехали что ли? – Светослав окинул взглядом пустую с виду поляну.
Однако даже после поверхностного осмотра вампиру бросилась в глаза подозрительная поросль елочек.
– Что-то тут не так, - задумался он.
– Может, какое-нибудь заклинание нужно сказать? – предположила Серебрина.
– Точно! Вроде бы так: типа, избушка, избушка! Встань по-старому - к лесу задом, к нам передом!
Едва Светослав произнес эти слова, и подозрительные елочки пришли в движение. Они вздрогнули, шевельнулись и разошлись в стороны, будто занавес в театре. Оказалось, что за этим колючим камуфляжем спряталась избушка. Обыкновенный бревенчатый домик, с окошком со ставнями, с черепичной крышей, с трубой от печки.
И вдруг (Серебрина не поверила своим глазам!) эта избушка покачнулась, встала на исполинских куриных ножках и поскрипывая, вразвалочку повернулась вокруг себя, неторопливо переставляя лапы.
Перед пришельцами оказалась противоположная стена избушки – с дверью и крылечком.
Незамедлительно дверь распахнулась, и на полянке появилась тетенька. Тетенька весьма примечательная – не больно старая на вид, но потертая временем, с длинным крючковатым носом, похожим на огурец, с седыми волосами, собранными на макушке в «кренделек», в цыганистом платье до самых кроссовок, в стеганной овчинной телогрейке нараспашку.
– Гой еси, добрый молодец! – с поклоном возвестила пожилая дама. Но когда она подлетела к Светославу, длинный нос её ожил, зашевелился, принюхиваясь.
– Чой-то русским духом пахнешь, - сообразила ведьма. – А я-то думала туристы.
Тетенька была явно разочарована. Она близоруко пригляделась к вампиру и, дружелюбно показав золотые зубы, осведомилась: - За каким товаром пожаловал, молодец?
– Чего?
– Как это чаво? Товар высшего качества, как всегда в ассортименте – травка, соломка, горилка.
Увидев недоумение в глазах собеседника, предпринимательница слегка всполошилась:
– А ты вообще чей засланец? – спросила она, воинственно уперев руки в бока. – Мне тут ещё засланцев не хватало! Нечего у меня шпионить – у меня всё по закону! И лицензия есть, и ЧП зарегистрировано.
– Погодите, бабуля, - остановил её Светослав. – Это вы и есть баба Яга?
– Баба Яга! Баба Яга! – обиделась старушка, но смотреть подозрительно перестала. – Все вы, Иван-царевичи, такие! Только и знаете: «Баба Яга, костяная нога!» Еще, поди, помощи потребуешь? А у меня ведь и имя-отчество есть – Агрипина Степановна.
– Уважаемая Агрипина Степановна. Вы угадали, нам действительно позарез нужна ваша помощь, – сказал Светослав. Серебрина не сомневалась – просьбе, произнесенной таким бархатным, проникновенным до глубины души голосом, отказать никак не возможно. Между бабой Ягой и альвиней было мало общего, но и у колдуньи настроение значительно исправилось. По крайней мере, она с недовольным видом, но совсем не спеша отступила к крыльцу, села на ступеньку, взяла стоявшую там же корзинку с грибами и стала сосредоточенно их чистить складным ножичком. Таким образом она предоставила Светославу свободу уйти или продолжить её упрашивать.
Этим вампир и воспользовался. Он обстоятельно и совсем не сухим тоном рассказал Агрипине Степановне всё о похищении своей невесты (уже бывшей – но сообщать об этом не было надобности) и о том, кто и почему посоветовал ему обратиться к столь умной, уважаемой и предприимчивой даме.
В общем, оказалось, что симпатии старушки Яги не так уж сложно завоевать такому приятному молодому человеку, каким был Светик. (Всё это время Серебрина не уставала восхищенно любоваться им с седла мотоцикла.)
– Как, сынок, ты говоришь, звали твою суженную?
– Василисой, Агрипина Степановна.
– А по фамилии?
– Прекрасной.
– Как, как? Что ж ты мне раньше-то не сказал?! – Бабушка Яга вскочила на ноги (грибы рассыпались по зеленой траве) и в волнении забегала по поляне.
– Ах, батюшки! – причитала она. – Василисушка! Как же так? В лапах этого старого скелета, этой трухлявой мумии! Да как же это? Да что же делать?
Что делать? – на этот извечный вопрос ответ был найден практически немедленно.
– Поехали к нему! К этому бесстыжему террористу! – решила Яга. – Уж я ему косточки пересчитаю! Уж я ему…
Но что ещё она хотела сделать сказочно злодейскому злодею, осталось загадкой, так как, потрясая морщинистым кулаком, другой рукой она схватилась за поясницу – старушку подкараулил радикулит.
Охая и ахая Агрипина Степановна добралась с помощью Светослава до крыльца и села.
Встал вопрос о средстве передвижения, так как добираться до логова злодея в ступе или на метле с неизбежно сопутствующими сквозняками в состоянии радикулита было невозможно. В ходе обсуждения этой проблемы вплыл факт джипа.
– Так в чем же дело? – обрадовалась ведьма. – Полноприводный всепроходимец – это хорошо. Комфортабельно. А бензинчик у меня найдется.
Кряхча, согнувшись в три погибели, Яга поковыляла в избушку. Вскоре оттуда появилась огромнейшая ступа, в которой не только воду толочь было можно, а целую Волгу. За ступой показались швабра, заменившая устаревшую модель метлы, и две канистры топлива.
Лететь за джипом вынужден был мистер Ахи, так как ни Серебрина, ни (на удивление) Светослав водительских прав класса B не имели. Оставлять альвиню без присмотра троллю очень не хотелось, но его успокоил авторитет опытной ведьмы.
Когда мистер Ахи, кувыркаясь в воздухе в непривычном летательном аппарате, скрылся из поля зрения, Агрипина Степановна оказала Серебрине честь предложением помочь ей приготовить ведьминское снадобье от радикулита. Делать альвине было нечего, поэтому она согласилась.
Светослав, покрутившись вокруг дам и получив от Яги назидание: «Нечего Иван-царевичам в ведьменские дела нос совать», спросил у колдуньи, как добраться до ближайшего человеческого жилья, оседлал байк и исчез с глаз долой.
Но до того он воспользовался минутой, когда Агрипина Степановна несмотря на свой прострел лазила на чердак за травами и ещё за кое-чем.
Дело было так: Серебрина стояла у электрической плиты и помешивала нечто бурлящее в кастрюльке. (Свидетелем этой сцены был только упитанный черный кот, кайфовавший на подоконнике в горячих лучах солнца и ароматах кухни.) Светослав подошел к альвине сзади и обнял её.
– В этом фартучке ты прекрасно смотришься, моя фея, - шепнул он ей. – Такая хозяйственная, домашняя.
Серебрина хихикнула. Ну как они могли удержаться от поцелуев?
Всего секунды хватило, чтобы беспризорное зелье, ошалев от свободы, сиганула через край кастрюльки. На плите тут же запузырилась пышная пена. Серебрина была в отчаянии.
Заскрипела лестница – это с чердака спустилась Агрипина Степановна. Увидев такое безобразие, она очень огорчилась. Схватив полотенце и угрожая этим оружием ведьма прогнала Светослава с криками:
– Брысь отсюда! Вас только, Иван-царевичей, допусти до кухни – так дом по бревнышкам собирать придется!
Под подоконником, уже на полу, зажмурившись и колотя по воздуху всеми четырьмя лапами, покатывался со смеху пушистый свидетель этого эпизода.


Солнце совершило порядочный путь по небосводу, прежде чем на поляну въехал эльфийский джип со ступой и шваброй на багажнике.
Но еще больше времени прошло до той поры, когда там же появился Светослав собственной персоной.
Серебрина, томясь от скуки и разлуки, дождаться не могла его возвращения, поэтому пошла навстречу. По пути от избушки на курьих ножках до встречи с возлюбленным она успела сплести венок из разных лесных цветов (в основном из незабудок). Заглядевшись на дятла, альвиня вдруг чуть не столкнулась с вампиром, потихоньку появившимся из-за поворота тропинки. Именно потихоньку, так как Серебрина рассчитывала, что её предупредят урчание мотора и грохот музыки. На этот же раз Светослав не нарушил лесного спокойствия ничем, кроме мурлыканья себе под нос какой-то мелодии. Своего лакированного коня он вел «на поводу».
– Ой, Светик, ты чуть не напугал меня!
– Меня нужно бояться. Ведь я вампир, - улыбнулся Светослав, показав безупречные белые зубы.
Серебрина отметила про себя, что его губы приобрели яркий алый цвет, а взгляд стал каким-то рассеяно плавающим. Похоже, он был слегка нетрезв.
– Незабудки тебе очень к лицу, моя фея.
– Да ладно тебе, Светик, - вспыхнула от смущения альвиня.
По дороге к избушке Серебрина делала попытки разузнать, где же так долго пропадал её вампир, но тот лучился таинственностью. Он только улыбался и продолжал мурлыкать любимый мотив:
I love your skin, oh, so white.
I love your touch cold as ice.
And I love every single tear you cry…


Были уже прозрачные серебристые сумерки, когда с автотрассы, по обеим сторонам которой то и дело мелькали дачные поселки, на одну заезженную, (несмотря на теоретическую непроходимость), но абсолютно бесхозную дорогу свернул роскошный мотоцикл. Вслед за ним испытать крепость своих амортизаторов на этой гладильной доске решился джип, невидимый невооруженным человеческим глазом.
Через четверть часа езды, духовно породнившись со взбитым коктейлем, байкер вдруг круто затормозил, подняв облако пыли. Из-под протекторованной резины веером разлетелись песок и мелкие камешки. В сгущавшихся потемках он едва не врезался в порядочный булыжник, прочно вросший в землю прямо посреди дороги.
Подкативший сзади джип ярким светом фар выхватил из вечерней мглы сей памятник, не побоюсь сказать, веков.
– Светик, ты в порядке? – высунулась из авто альвиня.
– Ok. Тут типа дорожный указатель, - отозвался вампир. Он подошел к булыжнику и погладил его шероховатую лысину рукой в стильной перчатке (с оторванными пальцами). – На нем чего-то написано.
– Ой! Как интересно! – И Серебрина уже была рядом – она наклонилась над монументом, разглядывая вытесанные в камне, забитые грязью древние славянские руны.
– И в правду указатель! – восхитилась Серебрина. – Тут написано: «Прямо пойдешь – многия воды испивать будеша и искуповываться такоже». Ну и словечки! «На левую сторону ходить захочеши – на обедню попадешеся». А дальше буквы затерты и сверху нацарапано: «Направо завернешь – прикольно будет в натуре». Что это значит?
– Про правую сторону здесь раньше другая мистификация значилась, - сообщила старушка Яга. Она сидела в машине на почетном переднем сидении, опустив стекло и высунув наружу голову и острый локоть. – Помню, как мы этот камешек втроем ставили. Вот весело было! Неделю эти заморочки сочиняли. В общем, тут разумеется: прямо пойдешь – в болоте утопнешь. Там трясины нешуточные. По крайней мере, раньше были. Ежели налево – на обед к Змею Горынычу. А по правой дорожке чисто конкретно притопаешь к Кощею Бессмертному. Уж не помню, как это про него раньше было написано …
– Значит, нам направо, - подвел итог Светослав, и мотоцикл стремительно сорвался с места.


Когда наши путешественники подъехали к вратам жилища сказочного злодея, видимость была практически нулевая из-за хлещущего ливня. О том, что осадки вообще собираются выпасть, предупредили только несколько капель, шлепнувшихся на ветровое стекло. Сразу вслед за этим на всё пространство вокруг рухнула завеса дождя. Прибавьте к стене воды густую уже вечернюю мглу, и вы поймёте, каким неожиданным было окончание дороги витиеватыми коваными воротами. Эти ворота и подстать ему забор, уходящий по обе стороны в глубину дождя, ознаменовали границу владений Кощея.
О прибытии гостей Светослав оповестил хозяина забора нажатием кнопки звонка, размещавшейся на кирпичном массивном столбе – опоре чугунной конструкции.
Немедленно ожила видеокамера слежения, куковавшая на верхушке того же столба.
Дождь несколько остыл в своей ярости, но зато небо озарила молния. Вскоре сквозь шум небесной воды и ворчание грома послышалось шлепанье ног по лужам. За изысканной решеткой ворот показалось нечто под цветастым пляжным зонтиком, огромное, трех метровой высоты, болотно-зеленого цвета. Ну, цвет, конечно, проявился, когда это нечто вступило в свет фар. Тогда же оказалось, что оно состоит из толстого крокодильего пуза, шести мускулистых лап – двух пар опорно-ходильных под брюхом, одной пары манипуляторных сверху, - двух кожистых крыльев на спине, трех лебединых шей с прилагающимися к ним головами – по штуке на каждой, - с толстыми золотыми цепями на шеях и почему-то в трех зеркальных солнцезащитных очках на каждой чешуйчатой черепушке.
– Кто тут? – хрипло спросила средняя голова подозрительно.
– Змеюшка! – обрадовано откликнулась Яга. (Остальные были явно озадачены появлением этого объекта.)
– А, это ты, - успокоилась средняя голова.
– Как это ты здесь того, Агрипина? – спросила левая голова.
– Верно, как? – поддакнула правая.
– Я с друзьями Кощея навестить. А вот ты как здесь оказался?
– Я тут того. Длинная история, - сказал Горыныч (точнее средняя его голова; но так как она была лидером, то львиная часть личности Змея Горыныча относилась на её счет).
– Верно, долго рассказывать, - сказала правая.
– Но если посмотреть на это с другой стороны…- возразила левая, но продолжать не стала.
– Может, впустишь нас? – предложила Яга. – А то так можно и простудиться.
– Впустить впущу, только колеса оставьте, где стоят.
Причина этого условия стала ясна (а вместе с тем и причина неустроенности прилегающих дорог), когда путешественники ступили на территорию Кощея Бессмертного – не вела от ворот к дому обычная дорожка. Дорожек здесь вообще не наблюдалось – имелась одна большая, зеленая, аккуратно подстриженная лужайка, а возле неё стоял двухместный вертолет-«стрекоза».
– Красиво у вас тут стало, - оценила ведьма владения коллеги. – Давно это у вас так всё изменилось?
– И года не прошло, - ответил Змей.
То, что успела разглядеть Серебрина при поспешном пересечении лужайки от ворот к террасе дома, показалось её вовсе не соответствующим образу обиталища сказочного злодея в диком краю. Это и уже упомянутый вертолет, и ровный газон, и темнеющий на границе видимости сад или парк, наконец, дом, сильно смахивающий на скромную дачу миллионера в английском стиле. Дом был трехэтажный, с террасой во всю длину фасада, с балконами и двумя башенками, и даже с парой тарелок от спутниковых антенн. Всё это можно было видеть в свете антикварообразных фонарей вокруг и во всполохах молний начавшейся грозы.
Холл, куда Горыныч ввел гостей, был большим и светлым. Наверно поэтому там хорошо себя чувствовали кактусы в ведерных горшках – метровые плоские опунции вдоль стен и круглые «ёжики» на подоконниках.
– Так почему ты здесь, Горыныч? – допытывалась Яга, пока тот, будучи наполовину внутри, наполовину снаружи (у него был длинный хвост) складывал зонт и снимал четыре галоши.
– Я тут работаю, - ответил Змей.
– На Кощея, - подтвердила правая голова.
– Проиграл ему пари, вот и отдуваюсь всё лето, - заложила себя же левая голова, за что чуть не получила оплеуху, но вовремя спряталась под крыло.
– Зато удобно, - сказала правая. – У меня дома крыша течет. И водопровод не в порядке.
– И обедаю за его счет, - подвела итог средняя.
Сунув зонт в специальную подставку, Горыныч повел их к Кощею Бессмертному.

Кабинет сказочного злодея располагался на третьем этаже. Со вздохами и жалобами на свой радикулит старушка Яга преодолела лестницу по красной ковровой дорожке. (Остальным это испытание далось гораздо легче.)
Весь третий этаж этого загородного замка состоял из одной комнаты. Она начиналась от перил лестницы и оканчивалась окном во всю стену, задрапированным ядовито-фиолетовыми шторами. Освещение в кабинете было, можно сказать, интимное – по лампе в зеленых шелковых абажурах в каждом углу, да свечение телевизионных экранов.
Телевизоры заслуживают отдельного упоминания, так как занимали сплошным ковром всю стену слева от лестницы (то есть справа от окна). Такой коллекции мерцающих квадратов – от огромного плазменного до маленьких мониторчиков – могла позавидовать даже солидная телестудия.
Противоположной стеной владели: камин, с музыкальным центром наипоследнейшего поколения на нем, и звуковые колонки до потолка по бокам. Всё остальное место заполняли стеллажи с компакт-дисками и видеокассетами.
Перед телевизионной стеной располагался письменный стол, на котором виднелись notebook и настольная лампа. Возле стола имелось кресло – вроде тех, что стоят в офисах важных бизнесменов.
Нетрудно представить себе, что кабинет заливала музыка (разумеется, не классическая).
Змей Горыныч с деловым видом направился от лестницы прямо к музыкальному центру – убавить громкость, после чего подошел к креслу. Так как кресло было развернуто в сторону телевизоров, а спинка его могла бы скрыть даже Змея Горыныча, вздумай он туда усесться, то дальнейшие действия драконоподобного персонажа легенд были скрыты от глаз гостей. Но не от нас.
Хозяин кабинета в это время развлекался компьютерными играми – он ничего не слышал и не видел из-за шлема, благодаря которому и перчатке путешествовал по виртуальной реальности. Змей Горыныч не долго думая постучал по шлему и громко объявил подскочившему от неожиданности игроку:
– Кеша, к тебе посетители.
– Кащеюшка! – воскликнула Яга и в нетерпении с распростертыми объятиями двинулась в сторону кресла. – Помнишь ли меня, подругу юности далекой?
Кресло плавно развернулось.
Яга обмерла от удивления.
Владелец замка с недоумением разглядывал визитеров, попутно стаскивая с руки перчатку, увитую проводами. То был совсем не тот злодей, знакомый с детства по сказкам – вредный костлявый старикашка. Вместо этого, в кресле уютно расположился, подобрав под себя одну ногу и свесив другую, какой-то безусый юнец. С виду типичный альтернативистый подросток, в синих джинсах, обтягивающих его тощие босые ноги, и в черной майке. Русая челка жирной запятой закрывала почти половину лица, украшенного слегка вытянутым носом и бровями с крутым изломом (в брови, не заслоненной челкой, красовалось колечко серьги).
– Зачем пожаловала, Степановна? – звонким, но слегка гнусоватым голосом осведомился Кеша, поглаживая толстую, упитанную длинношерстную морскую свинку, блаженствовавшую у него на коленях. – Спокойно, тебя не глючит.
– У нас имеется дело к Кощею Бессмертному, - сказал Светослав. – Это вы и есть?
– Ага. Я оно самое. Отпадный у тебя прикид. А ты кто?
Вампир представил себя и своих спутников. (Судя по выражению лица Кеши – а на нем можно было читать, как на открытой книге, - больше других гостей он был рад видеть Серебрину).
– Классно. Дай пять, Светик, - сказал злодей, покинув кресло, и, одной рукой прижимая к груди зверушку, другую дружески протянул вампиру. (При этом Светослав имел возможность отметить, что для сказочного похитителя чужих невест Кеша уж больно мелок и на вид хиловат – едва ли выше Серебрины.)
– Давно к нам никто не залетал, правда, Змеюг? Да вы садитесь, please. Хотите колы или предпочитаете пиво?
– Вообще-то, поговорить бы надо, - сказал Светослав.
– Успеем, - отмахнулся Кеша. – Горыныч, сгоняй в холодильник!
Пока Змей отсутствовал, юный злодей усадил посетителей на незамеченный ими ранее длинный диван у окна, буквой С окружавший овальный столик.
– Кащеюшка, - наконец обрела дар речи расстроенная Яга. – Как же тебя угораздило тинейджером стать? Как же это так?
– Надоело. Сколько веков я был Кощеем? Теперь стал Иннокентием. Решил сменить имидж, - ответил сказочный злодей. Он уселся рядом с Серебриной, с видом, что альвиня его и не интересует вовсе, и принялся тискать морскую свинку, этот комок шерсти (хотя и так его одежда вся была усеяна длинными белыми волосками).
– Для друзей я теперь Кеша. Кстати, Степановна, тебе тоже не мешало бы помолодеть.
– Что ты, Кешенька, что ты! Я ж тогда всех клиентов потеряю. Они ведь думают – чем дряхлее, тем опытнее. Куда уж мне, - с сожалением заключила Яга.
– С этим мне легче, - сказал Кеша. – В свое время я бабки, то есть сокровища по всей стране заныкал.
– Как же ты помолодел-то, друг сердешный? – продолжала допытываться старушка.
– Чисто случайно. В позапрошлом году у меня на огороде огурцы не уродились стопроцентно. А отовариться на рынке – я денег пожалел, как всегда. Так и остался на зиму без запасов, то есть солений. И вот как-то в январе я взвыл от вермишели и залез в кладовку. Всю перевернул и нашел целую банку яблочного компота. Это как раз ту, которую мне твоя, Степановна, дочка Премудрая закатала на черный день. Вот я всю банку трехлитровую и навернул. Это только потом сообразил, что яблоки молодильные были.
– Но это даже интересно, - продолжал весело Кеша. – За свой милленниум я успел забыть, как это здорово, когда тебя просто распирает от энергии, гормонов и эмоций. Теперь я чувствую, что живу, а не только существую, как раньше. Раньше ведь я и не подозревал, что есть на свете такие классные вещи, как персональный компьютер, виртуальная реальность. Теперь я целыми днями висну в Интернете - сетевые игры, chats – как я раньше жил без всего этого? А MTV? Степановна, я тебя спрашиваю, было во времена нашей юности что-нибудь подобное? Ведь это целый мир! А какой там крутят sound!
Далее около получаса речь шла об этом звучном искусстве, а также о преимуществах игрока в Quake по сравнению с Tomb Raiders. (Какие конкретно музыкальные течения обсуждались – для нас не имеет значения. Ведь уважаемому читателю вряд ли интересно знать, почему нашим героям нравилось творчество именно таких команд, как Linkin park, Silverchair, Muse, Placebo, Royal Hunt и др.)
В общем, оказалось, что в данной области вкусы Кеши и Светослава во многом сходятся. Вампир и сказочный злодей нашли друг в друге, можно сказать, единомышленников. Не удивительно, что вскоре они оба почувствовали один к другому явною симпатию.
Долгой задушевной беседе также способствовало появление напитков, искрящихся пузырьками в высоких стаканах. Старушка Яга с удовольствием дегустировала уже поминавшуюся колу. А Змей Горыныч, усевшись на полу, покрытом шикарным ковром, виртуозно держал всего в двух лапах три двухлитровые пластиковые бутылки, - причем с разными видами выпивки, - откуда через коктейльные соломинки задумчиво посасывал тремя аллегаторовыми ртами.
Серебрина же была в смятении чувств: с одной стороны ей Кеша был даже симпатичен, а с другой стороны она была уверена, что этот злодей специально морочит им (а в особенности Светику) головы. Она не знала, что бы такое сделать, чтобы вывести лиходея на чистую воду. И вдруг её осенило. Дождавшись удобного момента, когда Кеша отошел к стеллажам с дисками, чтобы похвастаться перед Светославом особенно редким альбомом, а стакан с колой оставил на столе, альвиня незаметно достала бутылочку с приворотным зельем. Она хотела воспользоваться советом кикиморы и капнуть в напиток всего три капельки, но почему-то вылилось полфлакона. Серебрине осталось только надеяться, что зелье не имеет вкуса. К счастью, так оно и оказалось.
Чтобы побыстрее замести следы, альвиня напомнила Светославу о конкретной цели их визита.
У вампира сразу омрачилось настроение – познакомившись с похитителем поближе, он с удовольствием бы плюнул на всю эту историю, тем более что отношение его к бывшей подруге изменилось в корне. Но чувство долга всё портило.
– Да, точно, - услышал реплику альвини Кеша. – Вы ведь по делу. А я вас отвлекаю пустым трепом. Так в чем проблема?
– Проблема в том, - начал Светослав, злясь на весь мир за то, что вообще встретил прежнюю возлюбленную, с которой возникло столько неприятностей. – Вопрос в том, что пропала моя девушка. И у меня есть основания подозревать в похищении тебя.
– Верно, что это за киднепинг ты тут устроил? – включилась в разговор Яга. – Я требую объяснений!
– Похищение? – изумился Кеша. – Девицы? Да я вам что – гусар?
– Не отпирайся Кеша. Ты причастен к этому делу. На месте похищения я обнаружил следы, принадлежащие этому субъекту, - Светослав указал на Змея Горыныча, который с невозмутимым видом скосил в его сторону все шесть глаза, не отрываясь меж тем от напитков. – А от самого Горыныча нам известно, что всё лето он работает на тебя. Кроме того, я уверен, что похититель искал вот этот предмет, который, похоже, тоже принадлежит тебе.
Появление известной нам вещицы интересным образом укрепило память Кеши.
– Яйцо? Да, кажется теперь я припоминаю. Василиса, не так ли? Премудрая или Прекрасная?
– Прекрасная.
– Точно, точно. Дело в том, что… гм…(Кеша смущенно почесал нос) лет пять назад, Светик, я предложил твоей подруге руку и сердце. Она не возражала. В знак помолвки я сделал ей этот презент. Она взяла, поклялась любить вечно и сбежала с первым же подвернувшимся бизнесменом. Вот такая у тебя подружка, Светик.
– Если я верну тебе яйцо, ты отпустишь Василису?
– Прекрасную? Да запросто. Давай яйцо.
– Сначала приведи девушку.
– Ну, как хочешь, - пожал плечами Кеша. Переложив морскую свинку с колен на диван, он отправился за пленницей.
Вскоре по лестнице в кабинет взлетела радостная девица с длинной косой, в атласном сарафане на молнии и в бисерном кокошнике. Кеши с ней не было.
– Светик! Любимый мой! – закричала она и приземлилась в объятия вампира. – Как я хотела, чтобы ты спас меня! Давай скорее это несчастное яйцо, я должна вернуть его моему злодею.
– Сначала поцелуй меня, - потребовал Светослав и ничуть не смутился под испепеляющим взглядом Серебрины.
Парочка слилась в затяжном киношном лобзании.
Но вдруг красавица в кокошнике удивленно вытаращила глаза и забилась о партнера в попытках освободить свой рот от его губ.
Вампир отпустил девицу, и та отлетела от него, как укушенная.
– Зачем ты сделал это? – чуть не плача взвизгнула красавица и, схватив со стола компакт-диск, старалась разглядеть в нем отражение своего языка.
– А зачем ты устроил этот маскарад, Кеша? – разозлился вампир. – Ты что думаешь – это очень весело?
– Конечно. Еще как, - ответил Кеша и даже забыл о языке. – Ты б сейчас себя видел!
Но интереснее было смотреть не на Светослава – девица в кокошнике, вдруг заговорившая голосом Кеши, не медля обрела его же лицо. Кеша имел весьма презабавный вид в парике и кокошнике, которые он, впрочем, тут же стащил с себя. Он расстегнул молнию сарафана, и под этой своеобразной накидкой оказалась прежняя его одежда.
– Прекрати валять дурака, Иннокентий. Яйцо всё ещё у меня.
– Ну и можешь оставить эту побрякушку себе на память. Неужели б я подарил какой-то там лягушке действительно ценную вещь? За кого ты меня принимаешь?
Возникла драматическая пауза, в течение которой морская свинка заняла своё законное место на руках хозяина, а Светослав изменил свою позицию, подойдя ближе к коллекции музыкальных дисков.
За окном не на шутку разбушевалась гроза. Молнии то и дело прорывались в комнату сквозь плотные драпировки штор.
– Кеша, - прервал перемирие Светослав, беря с полки один CD в потрепанном и местами даже треснувшем футляре, - а как ты посмотришь на то, что мой подкованный ботинок познакомиться поближе с этим диском?
– Это шантаж? – Лицо Кеши побелело от негодования. – Это подло, Светослав. Это даже больше, чем подло – это кощунство. Посмотри, что ты хочешь уничтожить – это же альбом Metallic’и с симфоническим оркестром Сан-Франциско! С автографом самого Хетфилда! Ты не посмеешь!
– Отпусти Василису, - потребовал Светослав отнюдь не спокойным тоном, - и я оставлю твою реликвию целой.
– Делай что хочешь, - ответил бледный Кеша. – Террористам нельзя уступать.
– Последний раз спрашиваю? – Светослава, похоже, довели до белого каления.
Кеша с видом мученика за правое дело только покачал головой.
Снова воцарилось молчание. На этот раз мелодраматическое. Светослав тяжело дышал, на лбу слиплась прядь волос. Альбом Metallic’и словно бы жег ему пальцы.
– Нет, - выдохнул он наконец, с облегчением признавая себя побежденным. – Я не могу. Это было бы святотатством.
Кеша ликовал. В порыве чувств он даже расцеловал свою морскую свинку.
– Горыныч, отведи их в темницу, - распорядился злодей. – Давно я туда никого не заточал.
– А меня-то за что? – запротестовала Яга.
– За компанию.


Темницей был холодный и сырой подвал.
– Кеше надо сказать, чтобы здесь шампиньоны разводил, - заметил Светослав. – Столько места зря пропадает.
– Кеша не нуждается в твоих советах. Лучше подумай, как нам отсюда выбраться, пока мы сами не стали шампиньонами, - образумила его Серебрина.
– Вот бы мне сейчас клюквы, ухо ежа и хвост летучей мыши, - размечталась Яга, - я б вас быстро отсюда вывела.
– Помниться, лорд Байрон в «Шильонском узнике» писал… - начал было мистер Ахи, но осекся.
– Фея, ты не сердишься на меня за то, что я втянул тебя в эту историю? – спросил Светослав, взяв альвиню за руку и заглянув ей в глаза.
– Светик, сейчас не время и не место для объяснений, - возразила Серебрина. – Мы должны…
– Сейчас мне нужно только одно, - настаивал вампир, - знать, что я тебе всё еще не безразличен.
Мистер Ахи вздохнул и уставился в потолок. Старушка Яга внезапно оглохла и страшно заинтересовалась шнурками на своих кроссовках.
– Хорошо, Светик, - застенчиво потупила глаза Серебрина, - ты мне очень даже не безразличен.
Сорвав с губ возлюбленной малюсенький, но очень страстный поцелуйчик, Светослав достал из кармана складной многопредметный нож и приступил с диверсии.
Свет отключился во всем доме. Замок на двери темницы, кстати сказать, был сработан по последнему слову электроники, поэтому он тоже отказался выполнять свои обязанности.
Было весьма удачно, что по соседству с темницей располагалась кладовая, где помимо прочего вампир ещё по дороге к месту заключения приметил пару фонариков на батарейках.
На пути к кабинету злодея – нужно же было все-таки освободить Василису – на втором этаже Серебрина, а вместе с ней и Светослав не могли не застыть от восхищения: напротив лестницы прямо посреди комнаты стоял великолепный аквариум. Видимо, он имел собственные аварийные элементы питания, поэтому вся сопутствующая аппаратура работала – вода красиво подсвечена, были видны колышущиеся внутри водоросли и бегущие цепочки пузырьков воздуха.
Но на удивление рыб при ближайшем рассмотрении в аквариуме не оказалось. Кроме улиток, ползающих по стеклу, там жили только зеленые лягушки. Таким образом, это скорее был не аквариум, а террариум, причем вполне профессионально устроенный.
– Кеша царевен-лягушек разводит, что ли? Погоди-ка, а он ведь почему-то Василису лягушкой обозвал?…
– Светик, ты хочешь перецеловать всех этих лягушек?! – ужаснулась Серебрина.
– А есть другой способ? – с надеждой спросил вампир.
Иного пути не было. Очень кстати в тумбочке под аквариумом обнаружилось специальный сачок для ловли «царевен».
При всей своей мокрости зеленые пучеглазки оказались трогательными беззащитными существами. Светослав понял это, когда первая лягушка оказалась на его ладони и обхватила его палец своими маленькими лапками. Серебрина к этому зеленому зверю даже ощутила нечто, похожее на ревность.
Первый же эксперимент подтвердил их теорию - лягушка обернулась длинноногой девицей в ярком пляжном бикини. Но это была не Василиса Прекрасная.
– Как не Василиса? – обиделась красавица. – Очень даже Василиса. Только Премудрая.
Ловля земноводных продолжилась. Следующие две «царевны» превращаться не пожелали. Зато четвертая по счету поцелованная стала красной девицей, но тоже не той, которая была нужна.
– Сестрица! – кинулась в объятья первой вторая расколдованная дева. А спасителю заявила: - Я тоже Василиса, самая младшая из трех сестер – Преискусная.
В аквариуме бултыхалась последняя лягушка. Окажется ли она той самой?
Вампир, не надеясь, что вредный Кеша не отпустил его ex-girlfriend на свободу в ближайшее болото, на всякий случай чмокнул и её.
– Долго же тебя пришлось ждать, Светослав! – тут же накинулась на избавителя свеже расколдованная Василиса Прекрасная. – Где тебя носило всё это время?! Я тут, понимаете ли, страдала, а он прохлаждался где-то!…
– Ты мне надоела, Василиса, - отрезал вампир. – Сдам тебя Агрипине Степановне и до свидания.
– Наша старушка здесь? – обрадовались две другие Василисы, а конкретно Прекрасная оскорблено остолбенела от таких грубых слов.
Задолго до описанного выше момента старушка Яга покинула нашу веселую компанию, не стерпев лягушачьих нежностей. И теперь Светослав отправил Василис искать её на первом этаже, мистера Ахи – на втором, а сам с Серебриной поднялся на третий.


Оставив молодежь развлекаться с лягушками, Агрипина Степановна пошла проведать сказочного злодея.
Сквозь шум уже удаляющейся грозы старушка услышала приглушенные вздохи и всхлипывания. Круглый луч фонарика выхватил из темноты красную обивку дивана. Звуки доносились оттуда. Ведьма подошла ближе и заглянула за диван. Там, на полу, обхватив колени руками и уткнувшись в них лицом, сидел Кеша.
Похоже, колдовское зелье, которым напоила его альвиня, неадекватно воздействовало на подростковый организм.
 При виде вздрагивающих худых плеч в Агрипине Степановне проснулся неистребимый материнский инстинкт. Она села рядышком и прижала мальчишечью лохматую голову к своей не по годам пышной груди.
– Что случилось, мой хороший? – участливо спросила Яга. – Ну что такое, миленький мой?
Ответом был только судорожный вздох.
Агрипина Степановна обняла юного злодея покрепче и продолжила успокоительным тоном:
– Скажи, что случилось? Мы всё исправим. Никто тебя не любит? Разве, Кешенька? Никто не приголубит? Всё будет хорошо. Пойдешь ты на помойку, наешься червяков. Они такие разные, зеленые и красные. Наешься и умрешь. Потому что никто тебя не любит… В чем дело-то, Кеша?
– Молния в тарелку попала, - сказал Кеша, вытирая покрасневшие глаза, но ещё не совсем успокоившись.
– В какую такую тарелку?
– В спутниковую. Свет сразу вырубился. А у меня денег на ремонт нету.
– Всего-то? И из-за этого так расстраиваться?
– Да? – обиделся Кеша. – Кому антенна, а кому… Ведь я когда изменился, иголка моя тоже трансформировалась.
– Но ведь сейчас ты в порядке? Сейчас-то всё ведь хорошо?
Тут тихонько запели ступеньки, и в кабинет поднялась наша влюбленная парочка нечисти.
– Изверги вы! – прикрикнула на них Яга. – Вон до чего мальчонку довели!
Светослав опешил. В деликатных выражениях он осведомился, что такого они натворили:
– А чё мы сделали?
Узнав от Яги, в чем проблема, вампир обрадовал общество известием:
– Так ведь я ещё до удара молнии электричество вырубил! – и поспешил в подвал исправлять положение.
– Агрипина, может, поживешь зимой у меня? – робко предложил Кеша.
Яга была не против – за юным злодеем теперь нужен был материнский присмотр.
– А помнишь, Степановна, лет сто назад мы пожениться хотели? Может, не поздно?
– Подрасти сначала, - усмехнулась Яга.
– Зачем? У меня на чердаке ещё полно варенья из этих самых яблоков.
Светославу удалось быстро нейтрализовать последствия собственной диверсии – кабинет снова наполнился мягким светом и музыкой.
– Вот здорово! Значит точно молния в пустую тарелку попала! Ой, а где же мой свиненыш? – забеспокоился Кеша, вспомнив, что уже полчаса как не видел свою шерстяную зверушку. Сказочный злодей приступил к обследованию всего пространства вокруг на четвереньках, заглядывая под диван и тумбочки. Серебрина решила помочь ему, и общими усилиями морская свинка обнаружилась в камине, правда уже нее совсем белая.
Вернулся Светослав, приведя с собой трех Василис, тролля и Змея Горыныча.
– Мама! Мамочка! Маманя! – дружно закричали Василисы и повисли на шее ведьмы.
– Доченьки, родненькие, - приговаривала растроганная буквально до слез Яга, перецеловывая красавиц.
– То есть как – дочки? – удивился Светослав и в рассеянности обнял за плечи Серебрину.
– Единокровные! – с вызовом ответила Прекрасная. - А это что за дива, хотелось бы мне знать? И почему это ты её обнимаешь, а не свою невесту?
– Знаешь, Василиса, я тебе намекнуть уже успел. Я думаю, мы не подходим друг другу и семьи из нас с тобой не получиться. Мне давно надо было тебе это сказать.
– Как?! И для этого ты здесь?! Ну, знаешь ли!!… Мама, он меня бросил! Меня ещё никто не бросал! – зарыдала красавица на груди матушки Яги.
– Она всегда такая была, - заметил глубокомысленно Кеша. Он снова с довольным видом крутился в своем директорском кресле на колесиках в обнимку с мохнатым зверем. – Их всех трех мамаша в детстве избаловала на нашу шею. А эту особенно.
– Так зачем же ты её похищал? – спросил вампир.
– Не помню, - пожал плечами злодей.
– Это не он. Это я их всех того, - сказал свое веское слово Змей Горыныч. – Кеша и забыл совсем, что к им трем сватался. И по яйцу подарил. А мне знакомый антиквар за такие штучки обещал хорошую цену дать. Вот я и того.
– А, точно сватался, было такое умопомрачение, - вспомнил Кеша.
– Меня ещё никогда не бросали! На то я и Прекрасная… - продолжала хныкать Василиса. И вдруг у неё возникла отличная мысль: - Это не ты меня бросаешь, кровосос! Это я от тебя ухожу!
– К кому? – спросил Светослав больше из вежливости.
– А вот к нему! – Прекрасная бросилась к ошалевшему от неожиданного счастья Горынычу и обвила его среднюю шею обнаженными руками (она всё ещё была, как и её сестры, в купальном костюме). – Он хотя бы оценит меня по достоинству!
– Ну и замечательно, - ответил Светослав.
– А у меня есть счет в швейцарском банке, - шепнул Горыныч утешительную весть новоприобретенной невесте.
– И берлога не хуже этой, - заверила левая голова.
– Верно, только хозяйки всему нет, сбережения тратить некому, - подтвердила правая.
– Правда? – просияла краса-девица.
– Счастливая! Мам, ну почему ей всегда больше везет? – позавидовали две сестрицы Василисы.
Наконец все треволнения улеглись, и пока сестры Василисы препирались, кому из них везет больше, Светослав отвел альвиню в сторонку.
– Ты чего, Светик? – доверчиво спросила Серебрина, предвкушая что-то приятное – вампир снова мурлыкал свой любимый мотив, а это был точный признак его совсем неплохого настроения.
– Моя фея, помнишь, я бросил тебя (он сверился с часами на руке альвини) вчера на съедение бабусе Яге? А сам куда-то смотался?
– Ну?
– Я был в дыре, которую важно называли поселком. Там оказалась почта, на адрес которой я месяца вроде два назад в предчувствии переслал до востребования на своё имя бандероль.
– Ну?
– Баранки гну, - ласково ответил Светослав. – Я тебе сюрприз приготовил, а ты всё ну. Закрой глаза, фея.
Серебрина глаза закрыла, а когда через мгновение открыла – чуть не ослепла от искр. Перед её носом красовался огромный брильянт (который был в перстне, который был в бархатной коробочке), и этот брильянт даже при неярких зеленых лампах фонтанами рассыпал в разные стороны брызги света.
– Какая прелесть! – выдохнула Серебрина – в полный голос говорить она не могла от восторга и восхищения. – Светик, ты чудо!
– Ловлю на слове. Выходи за меня замуж?
– Ой, девчонки! – подскочила к парочке одна из Василис – то ли Премудрая, то ли Преискусная. – Гляньте, какая красота!
– Чур я буду подружкой невесты! – поспешил занять почетный титул Кеша.
– Как тебе повезло, Серебрина! – воскликнули хором старшая и младшая Василисы. – Мам, а когда нас-то сватать будут?

КОНЕЦ
?

2001-05-13
2001-09-28