Верный провожатый

Он сирота. Наполовину благородных кровей, наполовину так...
Воспитанием не превосходит девчонок из спецшколы, при которой живет с рождения. Бэлла, его мать, умерла, когда ему не было еще полугода и похоронена где-то здесь же.
Зовут его Пенню, что значит песик. Имя очень шло ему, когда маленький и неуклюжий он бегал хвостом за матерью по деревне. Теперь уже почти годовалый пес - гроза для всех незнакомых со здешними местами и порядками и веселй забияка и озорник для своих.

Школьную территорию он считает безраздельно своей. Территорию деревни делит со своим дружком - беззаботной таксой, так же целыми днями слоняющейся по единственной улице и огородам. Остальных, деревенских собак, живущих в домах, он позволяет выгуливать в своей деревне, периодически устраивая им проверку на вшивость. Эти существа, по его мнению, принадлежат к низшему слою собачьего общества и потому всякий раз должны быть благдарны за оказанное им внимание.

Кошек он презирает, все время напоминая им, что они не достойны шастать там, где ступает нога собаки. С детьми отношения у него сложные. Впрочем, этим детям между собой бы разобраться! Так что, он не слишком переживает по этому поводу. Есть, конечно, у него и свои любимцы, и такие, кого он не замечает или обходит стороной. Они, безусловно, считают, что он их боится. Но это ОНИ так считают.

Не знаю, насколько полный портрет у меня вышел, но если вам случится бывать в здешних местах, вы без труда узнаете Пенню в желто-сером, похожем на овчарку,
коренастом горлопае, который непременно встретит вас грозным лаем (ибо пройти тихо он может лишь мимо хорошо знакомого человека), а после станет провожать вас с верностью влюбленного. Потому что провожать - это его слабость.

Провожает он всех, кто передвигается пешком, вне зависимости от скорости: одинаково охотно проводит медленно переставляющую отекающие ноги старую воспитательницу и идущую в побег девчонку. Ему случалось при этом попадать и в переделки, оставаясь одним одинешеньким посреди бешенного движения шоссе.
Но всегда находился кто-то, благодарный за его влюбленную преданность, кто выходил бы указывать ему дорогу обратно и доводил бы его обратно до самой школы.

Каждый вечер, он провожает всех работников, уходящих домой вместе или по-одиночке, провожает их до самого подъезда, а потом возвращается к школе, в надежде, что придется провожать еще кого-нибудь. Как-то раз мне случилось поскользнуться на ступеньках школьного крыльца и уронить ключи. Пропажу заметила, только дойдя до дома. Благо путь не длинен - сразу обратно и нашла. Пенню в тот вечер провожал меня дважды, оба раза с одинаковым рвением, не выказывая ни малейшего недовольства тем, что только что пройденная дорога не представляет ни малейшего интереса.
Помню, тогда мне подумалось, что среди людей это бы много значило...

А в другой раз я спешила в город. Был выходной, и автобус из деревни шел слишком поздно, так что пришлось идти на шоссе, где автобусы начинали ходить чаще.
Путь до остановки в 5 км занимает чуть меньше часа, и если дорога не заледенеет (а тогда была уже весна), несмотря на ранний час не утомляет, скорее взбадривает и задает хороший настрой на рабочий день, как любая одинокая прогулка приводя в порядок мысли.
Было светло и от вынырнувшего из-под школьной ограды Пенню было не скрыться. А Пенню, отгадав направление пути, как истинный джентельмен бежал впереди, указывая дорогу. Мы прошли километр и миновали первый большой поворот - возвращаться он явно не собирался. Не помогали ни команды, н уговоры. Если я останавливалась, не желая идти дальше, Пенню покорно ложился на обочине, ожидая, пока я не передумаю. А так как времени у меня было в обрез, то два или три раза мне пришлось "передумать", оставив псу, вероятно, уверенность в женском непостоянстве.

В какой-то момент мимо проскочила косуля. Пенню бросился за ней, и я уже решила, что в пылу охоты он забудет обо мне, и зашагала быстрее. Однако довольно скоро, с треском продираясь сквозь сухой тростник, пес снова выбежал на дорогу. Всю мою гневную отповедь он выслушал преданно смотря снизу вверх, свернувшись у моих ног. Я уже смирилась с тем, что на автобус не успею, и пошла в обратном направлении. Секунду полежав, словно не до конца веря в произошедшее, Пенню, однако зашагал следом. Сначала медленно, потом быстрее. Но перегоняя меня, он останавливался поджидая, пока я не настигну его, и только потом снова шел вперед. Так мы вернулись к повороту.
Он снова примостился на обочине, пропуская меня вперед. А я еще раз отчитала его, и снова зашагала по направлению к шоссе, изо всех сил стараясь не оборачиваться. Потому что в этот раз мне казалось, что он смотрит мне в затылок с надеждой маленького ребенка, которого родители, уходя на работу, оставляют дома, и что, стоит мне обернуться, как он решит, что все происходящее - игра. И снова бросится за мною следом.

На этот раз, однако, он не последовал за мной. Но рядом с радостью от едва ли не первой своей педагогической победы, я чувствовала что-то похожее на досаду. Что-то замечательно теплое есть в этих его провожаниях, что-то, что согрело тогда весь мой день.

Вот и теперь, набирая последние строчки, знаю, что сейчас выйду на улицу и встречу там снова своего провожатого.