Житель

Воздух холодный, сырой. Из каких-то подземных скважин вырывается белёсый пар. Жизнь (та, к которой мы привыкли) здесь невозможна, она разрушается: от этого воздуха, от этого пара, от земли, от воды...
Но ото всего можно оградиться: дышать заранее заготовленной смесью газов из баллона; защитить кожу тканью комбинезона, а глаза - очками - всё можно. Но нормальные - в нашем понимании - люди сюда ходят редко. Зачем им? Мода на изучение "уродов" (местного населения) давно прошла, полезных для нас ресурсов тут мало и добывать их дорого. Что здесь ещё делать здравомыслящему человеку?
Правильно - нечего.
Поэтому сюда никто почти и не ходит, кроме каких-нибудь одиночек.
Мне было тут интересно...

***
Имён тут ни у кого не было, а если и были, то в повседневной жизни без них как-то обходились. Обращались по половому признаку, по названию профессии, имён никто не произносил.
У него не было профессии (хотя он работал достаточно много) к нему обращались только по половому признаку: "парень". Ему было уже двадцать пять, но люди привыкли, поэтому говорили "парень".
Его раздражало - им было всё равно, абсолютно всё равно, потому что им ничего от него было не нужно.
Парень любил, когда нечего было делать, лечь на каменистую, поблёскивающую холодными тонами почву, любил вдыхать пар, любил, подложив серые руки под голову, окинуть глазами небо, это низкое и при этом недоступное небо.
Одним было всё равно, они проходили мимо. Другие недовольно фыркали себе что-то под нос, но опять же проходили мимо, опасаясь, как бы их что-нибудь не затронуло.
Третьи гнали его, били. Парень бил в ответ, когда мог (когда не мог - убегал и плакал, спрятавшись в Туманных холмах).
У парня была девушка, а у девушки был он. Большего об этом сказать нельзя. Они просто были.
Парень ел, пил, работал, спал - один и с девушкой. Ещё он не любил.
Когда он встретил меня, он мне обо всём рассказал, а может быть - не обо всём...
- Я иду работать, - говорил он, - а вокруг - люди, много. Они недовольны. Все чем-то недовольны, нахмурены, озлоблены. Ещё - у них очень много правил.
Я вдыхал баллонный воздух, внимательно смотрел на него.
- Я иду к другим, - продолжал он. - К тем, кто не любит этих людей, кто их проклинает. У одних ещё большая куча правил. Вторые ничего не делают: только лишь курят всякую дрянь, играют на варгане, пьют. Третьи и ничего не делают и имеют кучу правил.
Он перевёл дух, помедлил, снова начал говорить.
- Моя девушка... Я думал, что люблю её, потом понял, что не знаю, что это такое. Она чего-то лопочет. И все, - кричал он, - все навязывают мне что-то!..
По серому лицу от нервов потекли вровень друг другу две слезы.
- А я хочу жить по-своему, так, как я хочу. Я не люблю их, совсем не люблю, я хочу жить!
- Почему же ты не уйдёшь? - спросил я.
Он немного смешался, замолчал. Сквозь защитные очки я видел его, грустного, забитого.
- Я не могу уйти отсюда, я не могу существовать вне всего этого. Я родился здесь, именно здесь, меня воспитали, но что-то упустили, иначе я оказался бы обычным, нормальным. Среди вас я умру, а один я не смогу. Я местный житель. Мне не вырваться.
- А!, - он махнул рукой и ушёл от меня.
Тут я услышал пиканье дыхательной системы - воздух заканчивался. Я поспешил домой. Дорогой я думал о парне.
Мне не в чем было его упрекнуть. Он говорил правду, ему не уйти. Он житель этого мира, другого мира для него просто нет. А для меня нет других миров, кроме моего. И мне тоже не уйти из него, как бы я ни пытался…