Курить здоровью вредить

Начал я курить - из за мужиков, а бросил из за женщин.
В глубоком детстве я, затаив дыхание, наблюдал, как отец выпускает из себя облака голубого дыма от «Беломора». В те короткие промежутки времени, когда батя не был занят борьбой с зелёным змием, он лежал на диване и запоем читал увлекательный роман или газетную передовицу, поглощая папиросу за папиросой. Он шевелил губами, а на его лице отражались все страсти описываемые в очередной книге. Я устраивался рядом с ним, тоже начинал шевелить губами и делать умный вид. Запах трезвого отца и табачного дыма всё это создавало в моей душе, какое то умиротворение. Когда читать в доме становилось нечего, приходили многочисленные папины родственники и начинали дружно курить и пить водку – мне не нравилось этот запах разных сигарет. Потому что папа после застольных бесед, надышавшись ихнего дыма, начинал громко разговаривать и лупить всех подряд.
Во дворе я общался со шпаной, в школе был её позором и приличные дети сторонились меня. В пионерлагере я поставил засос на шее мальчика из нашего отряда. Однако - я НЕ КУРИЛ. Даже когда поступил в техникум, и у нас было МЕСТО ДЛЯ КУРЕНИЯ, и вчерашние восьмиклашки уже не в пионерских, а в настоящих галстуках, спокойно окуривали пролетающих сквозь дымовую завесу преподавателей. И тогда - я НЕ КУРИЛ. Не закурил я и в армии, хотя и попробовал там одеколон и огуречный лось он. Даже когда мы три месяца охраняли какую то гору, а добрые духи приносили нам дурь и воины, чтобы не обезуметь от животного страха, поголовно пыхтели, – Я НЕ КУРИЛ. Вернувшись из армии, я забыл таблицу умножения и засыпал на занятиях в вечернем институте. А ребята курили на переменах, чтобы как-то взбодриться, потому что весь день, как и я, вкалывали на морозе или в заводском цеху. Я – НЕ КУРИЛ.
Закурил я тогда, когда попал работать в КБ.
После стройплощадки, где я работал мастером – заводным апельсином, с утра завёлся и до 5 вечера некогда присесть, мне показалось, что я попал в земной рай.
Ровный голубоватый свет дневных ламп и их мягкое жужжание, шум закипающего чайника, приглушённая магнитофонная музыка Джо Дассена … Мама дорогая, а сколько женщин!! Причём как я позже узнал (на себе), разведённых и страждущих…
О чём это я. Ах да. Про курение.
Сидение за кульманом, через 4 часа превратилось для меня в испытание. Даже в мягком крутящемся кресле с подлокотниками, не было сил удержать на одном месте клокочущий гормонами организм. Другое место наоборот - занемело и потеряло чувствительность. Я был в отчаянии. И вот, наконец, на пятый или шестой день, мой внимательный взор привлекла массовая регулярная миграция, нашего немногочисленного мужского контингента. Каждые 40 минут они дружным косяком проплывали мимо меня с загадочным видом в неизвестном направлении. Будучи в душе и жизни заядлым охотником, я решил выследить стадо и пристроился в хвост колонны. Они вывели меня на токовище (так в тайге называется лужайка, куда слетаются весной глухари для любовных утех). Оно представляло из себя комнату, стены которой были облицованы мрамором. Посредине располагался настоящий фонтан из мрамора, вокруг которого мраморные скамейки а по углам – мраморные плевательницы. У меня перехватило дыхание. Дышать было абсолютно не чем. Я сфотографировал висящий в клубах дыма топор и демонстрирую этот фотодокумент сейчас в своём альбоме. Но главное, зайдя в эту мужскую обитель, я открыл для себя мир. Мир, в котором жили мыслящие, знающие и главное умные люди. Я стоял с разинутым ртом и слушал, слушал, слушал …. До тех пор, пока меня кто-то не окликнул сзади.
- Чего ты здесь отираешься? Ты ж не куришь! А ну марш на рабочее место.
Глубоко уважаемый Мой Учитель, он же зав. КБ погнал мня в стойло, не дав дослушать очередного оратора.
На следующий день, я купил пачку самых дешёвых и не особо вонючих сигарет, занял элитное место у фонтана и когда Учитель ворвался в Наш Мир, я гордо выпустил струйку голубого дыма…..
Прошло много, много, ну очень много лет и попал я с товарищем на лечение в южный санаторий. Хотя на здоровье особых жалоб и не было, но товарищ мой страдал радикулитом и соблазнил меня на групповое лечение. Благо на машине 4 часа езды и мы в санатории. Там работала его родная тётя, которая грозилась залечить нас до смерти, когда была в гостях у моего товарища.
Тётю мы так и не нашли. Как она позже поведала – смена не её была. Порыскав по санаторию в поисках легендарной тёти, мы уж было собрались отправиться восвояси, но тут какая то добрая душа поведала, нам, что можно на месте купить путёвку. Дело было зимой и проблем с приобретением путёвки не было. Получив на руки документ, по которому за 24 дня из нас должны были сделать суперменов, мы направились в приёмный покой, где дежурный врач определит нас на ПМЖ. С собой у нас было. И дары солнечных долин, и дары Нептуна. Всё это за нами таскали 2 грузчика. Мы щедро поделились с горбатым с детства доктором в приёмном покое. Узнав, что я служил в десанте, он тут же нашёл у меня раздробленный при приземлении с парашюта - диск, который я и лечу по сегодняшний день. Странно, почему, но раньше то он у меня не болел…..
О чём это я. Ах да, про курение.
Ну, я и говорю. Горбун с торжественным видом, поглядывая на огромный баул, источающий копчёный запах, который мы ему всучили, изрёк:
- третий корпус, четвёртый этаж.
Медсестра, беспрекословно записывающая до этого, каждое слово Квазимоды, взвилась и попыталась, что-то пискнуть.
Металлическим голосом, от которого покрылись инеем стены, наш милый доктор изрёк:
 - ЧЕТВЁРТЫЙ ЭТАЖ.
Медсестра побледнев, дрожащей рукой вписала нам в книжки заветные цифры. Царским жестом Горбун вручил нам ключи от Рая, и мы с чувством неоплатного перед его преосвященством долга, откланялись.
Надо сказать, что санаторий, куда нас занесло, принадлежал Минсредмашу ССР. Это то, что делало атомные бомбы. Здравница была закрыта для посторонних посетителей, и законы там были суровые. На проходных стояли круглосуточные посты с сотрудниками. Высоченный забор, не давал ни каких шансов местным донжуанам проникнуть в святую обитель. И хотя на дворе стоял 1992 год, и СССР уже не было, но бомбы атомные остались, как и те люди, что их ремонтируют, и не знаю, что ещё с ними делают. Мы проникли на территорию благодаря неограниченным материальным ресурсам, личным душевным качествам и 150 литрам сухого красного. Мы серьёзно подготовились к лечению и просчитали, свой рацион на каждый день. Не считая коньяка, водки, кагора и морепродуктов, были в резерве фрукты, домашние соления и др. и т.д. Учитывая, что тогда на магазинных полках кроме продавщиц не было ничего – наши возможности проникновения на любой объект – были неограниченными.
И так, мы гордо вышагивали в направлении мест обетованных, сзади надрывно кряхтели рикши, зазывно позвякивая стеклотарой. Постепенно по мере нашего продвижения, за нами образовался шлейф прелестных обитательниц богоугодного заведения. Не заметить процессию из четырёх мужиков, волокущих каждый гору Арарат, было не возможно. Но чем ближе к заветной цели мы продвигались, тем тревожней себя вели прекрасные больные, сопровождающие нашу процессию. Всеобщее волнение эскорта достигло апогея, когда мы начали подниматься на ЧЕТВЁРТЫЙ ЭТАЖ.
Первой не выдержала больная с лицом выздоравливающей.
- Молодые люди, Вы на лечение?
Получив удовлетворительный ответ Заботливая, не успокоилась.
- А вы не ошиблись корпусом?
 Получив отрицательный ответ Назойливая, самолично проверила наши бумаги и с вытаращенными глазками, выдохнула свите:
- Ч Е Т В Ё Р Т Ы Й
Немая сцена в последнем акте Ревизора.
Ну, вот и заветная дверца, напомнившая мне каморку Папы Карло, такая же неказистая. Но мы то знали, что там нас ждёт…
2 узенькие кроватки, 2 стула, 2тумбочки и ВСЁ!
Немая сцена в последнем акте Ревизора. Точно каморка! Жить в этом пенале ещё было можно, но отсутствие ДУША и туалет в конце коридора исключали возможность полноценного лечения.
Грузчики быстренько покидали поклажу и устремились, было к выходу, но мы с товарищем в один голос заорали:
- Стоять!
Товарищ по несчастью отправил вьючных, чтобы они подогнали машину к проклятому корпусу.
Бить горбатого, наказанного судьбой, было бы с нашей стороны не культурно. Поэтому мы приняли единственно правильное решение - как следует присесть на дорожку и сваливать.
Гори она ясным пламенем эта путёвка!
Достали, налили, закусили. Повторили. Робкий стук в двери. Вздохнув, мы взялись за чемоданы. Однако вместо биндюжников в дверном проёме показались 2 женские фигурки.
В другой бы ситуации живьем бы им от нас не уйти. А сейчас …..
Наши унылые рожи, вызвали сочувствие наших гостей. Узнав причину нашей скорби, они опрокинув в больные организмы по стакану коньяка, поведали, что Главврач может легко помочь нашему горю, в его распоряжении имеются шикарнейшие люксы. И если мы проявим ему минимум внимания, кивнули они на гору закуси, то вопрос улучшения жилищных условий решится моментально.
Когда пришли амбалы, мы уже допивали бутылку. Узнав, что мы остаёмся, они беззвучно растворились в эфире, а мы двинулись к конечной инстанции.
Приняв наши аргументы, Главврач, высоко вскидывая ноги, лёгким аллюром вывел нас на какие то катакомбы, оказавшиеся летним кинотеатром. В глубине этого сооружения находился двухэтажный дворец, первый этаж которого мы оккупировали. Роскошь апартаментов подавляла. Огромный зал, 3 спальни и главное ДУШ с горячей водой. Для начала 90х роскошь не виданная. Паркетные полы устилали пушистые ковры. В серванте робко дрожал хрусталь, явно предчувствуя недоброе, холодильник призывно урчал, подготавливая свою утробу, подушечки на многочисленных диванах жеманно выставляли на показ свои выпуклые формы. КОЛОССАЛЬ!!!!
Вручив нам ключи, врач ускакал кормить семью нашими дарами.
Вечером, после танцев было бурное новоселье. Продолжалось оно три дня и три ночи, а может и больше. Кто считал?
Менялся состав гостей в женской части, потому что мужчин мы не приглашали. Нарушая все законы физики, девчата появлялись из неоткуда и пропадали в никуда. То, что они вытворяли, я не могу Вам поведать и по прошествии стольких лет. Создавалось впечатление, что народ держали на цепи всю жизнь, поили конским возбудителем, и они каким то образом перегрызли железные кандалы и добрались до живого …
Профиль этого ****ского санатория – женские болезни, простатит, радикулит.
3 армянина простатитчика, и сотня радикулитчиков с мужской стороны на 1500 посадочных женских мест – явно было недостаточно для равновесия в природе. Несправедливость усиливалась эффектом лечения основного контингента, об этом эффекте чуть позже. А основной контингент это, как правило, молодые замужние девчата из закрытых атомных городков, названий которых, как истинный джентльмен, я не имею право назвать. В таком городке с населением 20 – 30 тысяч душ, обнесённом колючей проволокой, по которой пропущен ток, все знали друг друга, за всеми следили. И даже теоретически здесь было невозможно изменить Родине или мужу, что в принципе одно и тоже. Мужики загорали под лучами радиации, и удивлялись: а чё это детей нету? А ну давай езжай, родная, лечить орган любви.
А то, что детопроизводством надо заниматься упорно и ежедневно, а не время от времени, мужьям это в голову видимо не приходило.
На третий день нашего непрерывного изнасилования, вяло, отбиваясь от очередной больной, я не выдержал и поинтересовался о причинах такого сверхлёгкого поведения лучшей половины этого санатория.
Ответ поверг меня в ступор.
Не вдаваясь в подробности, жертва обстоятельств поведала мне, что после первой процедуры лечения органов любви, выходя из кабинета, чувствуется непонятное томление. После второй уже четко понимаешь, чего хочешь. После третьей просто хочешь. А после пятой …..
Попали мы под влияние старолечащихся, которым до отъезда оставалось несколько дней. В армии - дедовщина, а здесь мы столкнулись с бабовщиной. Старолечащиеся правили балл в этом заведении и не подпускали «молодых» к живительному ручью. И перед выпиской вели себя - как перед смертью. А каждый вновь прибывший попадал в их объятия, вырваться из которых не хотелось. Ну, в общем, мы пошли по рукам….
 Они бережно передавали нас, как эстафетную палочку очередной бегунье, рвущейся побить все рекорды………….
О чём это я? Ах да, про курение.
Ну, и вот лежу это я на полу люкса. На красивом, залитом красным сухим, ковре. Люстра с отбитыми рожками, вместе с потолком, плавно совершает круги надо мной, холодильник опрокинулся на спину и не жужжит. Из его распахнутого брюха свисают, то ли выпущенные кишки, то ли колбаса. Сервант, почему-то без полок, хрусталь эмигрировал в мусорное ведро, а подушки ускакали к Мойдодыру.
Я пытаюсь осмыслить сказанное Прекрасной Незнакомкой растворившейся в пространстве и времени…..
 …. а я ведь чуть не подумал о женщинах плохо!! Что нет любви! Что лебединая верность – только у лебедей!!!!!
 Мне стало стыдно за свои чёрные мысли и как-то муторно на душе.
И в этот момент заходит мой товарищ, попыхивая сигареткой.
- Ну что, Алексей – пойдем, опохмелимся!
И пустил в меня струйку голубого дыма…..
Я едва добежал до унитаза, и всё моё нутро готово было покинуть это тело. Нутру наверно было стыдно за меня. За то, что я посмел подумать, что на Земле нет Любви, нет Чести и Совести. Что Мир это грязь и пошлость.
Вся чёрная гадость выходила из меня в недра канализации. И через два часа и вышел из туалета Другим Человеком.
Я не смог больше никогда курить.
А потом пришёл главврач, его привела секретарша, любовь которой отверг после первой же ночи мой товарищ. Привела, чтобы показать, во что мы превратили номер, когда-то называвшийся люксом. На что доктор резонно заметил, что и сам мол давно хотел делать в нём ремонт и переселил нас на второй этаж Дворца.
А секретаршу мой товарищ так и не полюбил больше ни разу, сколько она ни набивалась к нам в гости.
А за что её любить было, она ведь не лечилась.
А на четвёртом этаже лечили бесплодие.