Врата Вселенной

Павел Фаенко


 

 

ВРАТА ВСЕЛЕННОЙ


 

Пронзительный вой сирены, прозвучавший в тишине главного корабельного отсека, не предвещал ничего хорошего.

Космический крейсер "Северное сияние" покинул ноль-пространство и вынырнул в реальный мир Вселенной. Размытые искорки звезд, окружавшие его могучий корпус, вспыхнули и засияли с первозданной красотой.

Электроника корабля ожила, посылая по оптическим кабелям разноцветные сигналы к пробуждению. Дверцы пяти кабин для анабиоза медленно приоткрылись. Душераздирающий рев сирены ворвался внутрь, "лаская" слух и расползаясь мурашками по еще не отогревшимся телам экипажа.

Капитан Джон Гаррисон наморщил лоб и, выпрыгнув из кабины, покачнулся на онемевших от холода ногах. Остальные астронавты отдыхали в своих креслах, предоставив ему полную свободу действий.

"Проклятый морозильник! — Джон помассировал пальцами затекшую поясницу. — После его ледяных объятий чувствуешь себя размороженной индейкой на Рождество!"

За тридцать лет полетов в космосе Гаррисон так и не сумел привыкнуть к его холодному "комфорту". И каждый раз эта идиотская мысль, словно муха, назойливо лезла ему в голову.

По Корабельному Уставу после пробуждения астронавтам полагалось отдыхать в кабинах не менее двадцати минут, находясь под чутким наблюдением электроники. Это было необходимо для снятия неприятных симптомов длительного сна и восстановления нормальной работы проснувшегося организма. Но, как всегда, Устав не учитывал какой-нибудь мелочи. Как, например, эта чрезвычайная ситуация…

Схватившись рукой за поручень у стены, Гаррисон протопал босыми ногами до панели управления и включил связь с главным корабельным компьютером. Вой сирены смолк, и перед ним появилась голограмма "Веселого Роджера"…

Когда-то этим именем называли пиратский флаг с черепом и двумя скрещенными костями, предрекавший гибель богатым торговым судам.

Прошли века. Канули в прошлое пиратские набеги на море и в космосе. Но "Веселый Роджер" продолжал жить. Теперь эту остроумную кличку присвоили голографическому изображению жизнерадостного парня из ковбойских боевиков, который появлялся перед экипажем "Северного сияния" при каждом контакте с главным корабельным компьютером.

По замыслам конструкторов, общение с конкретной личностью вместо бездушной машины должно было способствовать лучшему взаимопониманию компьютера и членов экипажа. Нельзя сказать, чтобы это не удалось — "Веселый Роджер" был постоянным объектом анекдотов и сплетен. Его жизнерадостная физиономия не давала скисать во время длительных полетов. А ее выражение "Все о'кей!" вселяло уверенность, что это действительно так.

Никто из членов экипажа уже не помнил, кто первым назвал голограмму именем легендарного черного флага. Но оттенок юмора в этом, несомненно, присутствовал. "Веселый Роджер" был порядочным занудой, и от него, как и от пиратов, не было спасения…

Первое, что бросилось Гаррисону в глаза, — озабоченное выражение на лице голограммы. За долгие годы совместных полетов он видел его впервые, что указывало на неординарность произошедшего события. Улыбающаяся физиономия компьютера не была маской и должна была отражать реальное положение дел.

"В лучшем случае у нас вышли из строя двигатели, — заподозрил Джон, — и мы не сможем лететь дальше!"

Он тяжело вздохнул, припомнив упреки жены перед последним для него рейсом…

Офицер космического флота Джон Гаррисон был пятидесятилетним мужчиной крепкого телосложения. Несмотря на почтенный для астронавтов возраст и седую голову, он все еще был в хорошей форме и немного нашлось бы смельчаков, желающих помериться с ним силой. Он уже отлетал свое и должен был уйти на пенсию, но фирма уговорила его сделать еще один рейс.

Последние двадцать лет он прослужил капитаном на грузовом корабле "Северное сияние", отработавшем положенный ресурс и подлежащем списанию. В лексиконе астронавтов подобные звездолеты называли "космическими гробами" и летать на них отказывались все, кто ценил свою жизнь дороже толщины кошелька.

Но бизнес есть бизнес. Любая коммерческая фирма тянула до последнего, откладывая нежелательный процесс утилизации дорогостоящего крейсера и выгадывая на этом миллионы долларов. Все тщательно просчитав, фирма пришла к выводу, что лучше добавить лишние пять процентов к пенсии Гаррисона, чем тратиться на повышенную зарплату и страховку для нового капитана.

Переговоры длились недолго. Эта сумма была для Джона целым состоянием, и он с радостью согласился. За двадцать лет полетов он привязался к своему кораблю, как к близкому другу, и знал, что тот его не подведет.

Подписав с фирмой новый контракт, Гаррисон решил, что заключил самую выгодную в жизни сделку.

Всю обратную дорогу домой он вел машину в приподнятом настроении, насвистывая веселую мелодию и представляя, как обрадуется Бонни такой удаче. Однообразное серое шоссе, мелькавшее перед капотом автомобиля, уже не казалось унылым, а деревья на обочине махали зелеными кронами, поздравляя с внезапным богатством.

Свернув с оживленной магистрали, Джон подъехал к невысокому двухэтажному особняку и притормозил у самого крыльца. Хлопнув дверцей, он, словно мальчишка, взбежал по крутым ступенькам и несколько раз игриво нажал на кнопку дверного звонка.

Остатки радости улетучились в одно мгновение, как только он переступил порог дома…

Бонни, нахохлившись, словно курица, брызгала слюной и размахивала полными руками, не желая слушать оправданий.

— Ты думаешь только о себе и о проклятых деньгах!

— Но, дорогая!

— Сколько лет я терпеливо ждала, когда мне не придется ложиться в холодную постель! И завидовать подругам, которые проводят выходные с мужьями…

— Я тоже по тебе скучаю! Но это не значит, что нам стоит отказываться от столь удачной сделки…

— Удачной сделки? Через три месяца свадьба у Элизабет! Или ты забыл о собственной дочери?

— Как раз об этом я и думал! В моем контракте, кроме пенсии, оговорено приданое ко дню ее свадьбы!

Гаррисон отступал под натиском жены в спальню и был рад, что никто из членов экипажа не видит этой позорной картины.

Властный, требующий беспрекословного повиновения капитан космического крейсера в собственном доме становился тихим ягненком, который старался ничем не вызвать гнев своей ворчливой госпожи. Но даже под самой жестокой пыткой он бы не сознался, что не столько эти пять процентов погнали его в последний рейс, сколько возможность еще хоть на несколько месяцев улететь от своей недовольной женушки…

— Капитан! — послышался взволнованный голос корабельного компьютера. — На звездолете объявлена чрезвычайная ситуация. Параграф четырнадцатый, пункт пятый Корабельного Устава!

Гаррисон напряг память, пытаясь вспомнить условия этого малознакомого пункта.

Настойчивое покашливание "Веселого Роджера" привело его в чувство. Прозвучавшие вслед за этим слова острым буравчиком впились в мозг Джона, отбросив последние сомнения, что, может быть, все еще не так серьезно.

— Сигнал внеземного происхождения, сэр!


 

* * *


Прошло более ста лет с полета первого космического корабля за пределы Солнечной системы. Давным-давно прекратились бесплодные поиски братьев по разуму или следов внеземных цивилизаций.

Потратив на них более полувека, человечество смирилось с мыслью, что оно одиноко в ближайших галактиках. Некоторые ученые так и не поверили в этот факт. Но большинство здравомыслящих людей вздохнуло с облегчением, не ожидая от подобных находок ничего хорошего.

Целенаправленные поиски внеземных цивилизаций были прекращены. И только устаревший пункт Корабельного Устава ждал своего часа, чтобы заявить о себе в неподходящий момент...

Грузовой крейсер "Северное сияние" возвращался из коммерческого рейса с планеты S-157 звездной системы Ригель с грузом радиоактивного плутония на борту.

К концу двадцать второго века Земля уже исчерпала его запасы. Разобрав арсеналы ядерного оружия, она была вынуждена экспортировать плутоний из космоса. Сотни колоний в различных частях Вселенной добывали его для ненасытной промышленности. Поначалу для этого привлекали приговоренных к смертной казни заключенных. После того, как их количество заметно поубавилось, эту работу стали выполнять дешевые роботы...

Рейс длился уже четыре месяца. Шесть недель из них астронавты провели в состоянии анабиоза. Фактически присутствие человека на борту было необходимо для маневров при взлете, посадке и обслуживании техники. Остальную работу по прокладыванию курса, управлению крейсером в космосе и прохождению через ноль-пространство выполнял главный корабельный компьютер.

Экипаж корабля составлял необходимый для подобных рейсов минимум: капитан, офицер науки, бортинженер, врач и психолог. Все они были одной командой уже более десяти лет. Долгие годы полетов, проведенные вместе, сплотили их настолько, что нередко они понимали друг друга без всяких слов.

Трагическая смерть психолога Эрика Блейка, погибшего в батискафе при погружении на дно Карибского моря у острова Санта-Круз, потрясла их до глубины души. Эрик был не просто членом экипажа. Он был частью их жизни. Устроив пышные похороны, поредевшая команда целую неделю хлестала виски в его коттедже на Виргинских островах.

Еще не успев просохнуть, астронавты были вызваны руководством фирмы в центр управления полетами. Их отправили в звездную систему Ригель созвездия Орион. Вместе с ними полетел и новый психолог Джордж Смит — высокий тридцатипятилетний парень без семьи.

Никто из астронавтов ничего не знал ни о нем, ни о его прошлом. Ходили слухи, что психологом он стал совсем недавно. И что единственная причина, по которой он оказался на борту "Северного сияния", заключалась в том, что фирма не смогла найти другого специалиста, рискнувшего уйти в далекий космос на подлежащем списанию корабле.

Помощник капитана — офицер науки Сэм Уильямс, бортинженер Боб Фишер и врач Ричард Милтон отправились в рейс добровольно. Каждому из них еще предстояло прослужить в космическом флоте от пяти до десяти лет. Этот полет означал для них переход в команду нового крейсера "Огайо", строительство которого почти завершилось.

Смита встретили прохладно и дали понять, что ни о каком взаимопонимании не может быть и речи. Среди астронавтов такое отношение к новичкам было не редкостью. Почти каждому из них нужно было пройти через подобное испытание, завоевывая расположение экипажа. Но руководство фирмы это не волновало. Они с радостью обошлись бы и без психолога, не пригрози страховая компания расторжением контракта. Рейс был последним, и всем было наплевать на психологический климат в команде.

Джордж оказался неразговорчивым парнем, замкнутым в себе и неохотно идущим на контакт. Он равнодушно принял такое отношение и старался никому не лезть в душу. Большую часть времени он коротал в своей каюте, откуда выходил крайне редко. Никто из астронавтов не знал, чем он занимается в свободное время, да и не пытался это выяснить.

Стена отчуждения, вставшая между ним и остальными членами экипажа, за время полета так и не исчезла…


 

* * *


— Повтори еще раз, что ты сказал?

Все еще не пришедший в себя после "размораживания", капитан туго соображал, желая послать шутника как можно дальше.

— Сигнал внеземного происхождения! — доложил корабельный компьютер. — Мощное высокочастотное излучение длительностью пятьдесят две секунды. Периодичность повторения — семнадцать минут. Оно исходит от планеты, которая вращается по идеально круглой орбите вокруг гигантской звезды спектрального класса GО.

— Что, черт побери, эта звезда вместе с планетой делают в Солнечной системе? — удивился Гаррисон.

— Это не наша галактика, сэр! — пояснил "Веселый Роджер". — Корабль вынырнул из ноль-пространства в другом мире. Его координаты по отношению к Солнечной системе определить невозможно…

— Почему?

— В этой галактике нет ни одного известного созвездия!

— Если это очередная шутка, то она весьма неудачная!

Джон нахмурился, всем видом показывая, что подобный фокус не пройдет.

Время от времени корабельный компьютер любил отмочить что-нибудь смешное для поднятия настроения. Но подобные "приколы" касались только личности астронавтов и не затрагивали рабочие темы.

— Капитан! Моя программа не позволяет вводить экипаж в заблуждение. Это не шутка! Вы можете сами в этом убедиться.

Голографическое изображение компьютера исчезло и сменилось ослепительно-желтой звездой, которая висела в пяти футах от пола. Вокруг нее по тонкой нитке орбиты плыл вращающийся шарик. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять — корабль оказался в неизвестной части Вселенной.

— Как Вы можете убедиться, эта звездная система крайне примитивна, — втолковывал "Веселый Роджер" с выражением занудного школьного учителя. — Звезда спектрального класса GО имеет единственную планету с тремя спутниками. Других планет, или, хотя бы, крупных астероидов не обнаружено…

— Сам вижу! — огрызнулся капитан. Его бесила манера главного компьютера разжевывать заметные невооруженным глазом истины. — Мне только одно непонятно: какого черта мы здесь торчим? Ты должен был доставить "Северное сияние" в район Солнечной системы. А теперь выясняется, что мы даже не в нашей галактике... Может, ты все-таки объяснишь, что произошло?

— Я заложил правильные координаты, сэр! Вы можете сами все проверить!

Незнакомая звездная система исчезла. Перед Гаррисоном возникли длинные колонки математических иероглифов. Он не удостоил их даже взглядом: сложнейшие формулы перехода сквозь ноль-пространство были подвластны только суперкомпьютеру корабля.

— Что же случилось?

— Никакой ошибки в расчетах нет. Я проверил их тысячу раз с одним и тем же результатом! Единственно возможное решение согласно уравнению с применением бесконечно больших чисел заключается в том, что данная звездная система существует и ее координаты совпадают с координатами Солнечной системы…

— Ничего не понимаю в этой тарабарщине! — Джон повернулся к кабинам для анабиоза и только сейчас обратил внимание, что астронавты покинули кресла и стоят за его спиной. — Парни! "Веселый Роджер" пытается доказать, что у Солнечной системы есть двойник.

— Именно это я и хотел сказать! — подтвердил корабельный компьютер. — Данная звездная система является нашим двойником. И существует в пространстве с такими же координатами…

— Чушь собачья! — вскричал покрасневший Сэм Уильямс. Он подошел к голограмме и стал тыкать пальцем в пустоту вокруг солнца. — Если у этой системы такие же координаты, то нас должны окружать знакомые созвездия.

— Только в том случае, если она существует в том же реальном мире… — прозвучал из-за его спины голос психолога.

Все с удивлением оглянулись на Смита.

— Что ты подразумеваешь под этим идиотским заявлением?

Сэм заводился все сильнее, отстаивая свои права на любые научные темы.

— То, что эта звездная система не может находиться в нашей реальности, — ответил Джордж, — Она из параллельного мира.

— Большей глупости я не слышал за всю свою жизнь! — усмешка слетела с лица Уильямса. — До настоящего времени теория параллельных миров была и остается неподтвержденной математически теорией.

— И это несмотря на то, что кое-кто из медиумов сумел там побывать? — поддел его психолог.

— Если верить всему, что способен выдумать человек, то конец света уже давно бы наступил!

— Конец света должен был наступить на стыке двадцать первого и двадцать второго веков! — изрек Джордж. — И был предотвращен благодаря предсказаниям, дошедшим до нас из средневековья.

— Ты рассказываешь про гигантскую комету, едва не столкнувшуюся с Землей в 2099 году? Но ведь она была обнаружена почти за месяц до этого события и уничтожена космическим патрулем… При чем тут твои предсказания?

— В средние века жил известный человек — Нострадамус. Именно он предвидел большинство важных исторических событий и предупредил человечество о грозящей катастрофе… К сожалению, а может и к счастью, он ошибся в расчетах на сто лет. Нострадамус предрекал встречу с кометой в 1999 году, когда человечество только начинало освоение космоса. Но ввиду того, что большая часть его предсказаний сбывалась, ученые продолжали поиск этой кометы, и смогли ее уничтожить… После этого случая человечество задумалось о том, что предвидение медиумов — самое мощное на Земле оружие. Единственное, которое имеет право на существование, потому что оно спасает наши жизни… Не будь на свете Нострадамуса, мы бы сейчас не спорили о теории параллельных миров!

— Вот как? — оскалился Уильямс. — И кто же был этот гениальный умник?

— Родился в 1503 году во Франции, в городе Сент-Реми. Искусный врачеватель. Одно время был даже личным врачом французского короля Карла IХ… Но более всего известен как выдающийся астролог. В 1555 году издал в Лионе "Книгу предсказаний", известную как "Центурии", в которой поместил свои пророчества… Существует весьма любопытная теория. Она утверждает, что Нострадамус не предсказывал события, а каким-то известным лишь ему способом путешествовал во времени — от середины шестнадцатого века до конца четвертого тысячелетия. На нем его предсказания заканчиваются…

Сэм закатил глаза и расхохотался.

— Таинственная машина времени не вынесла жестокой эксплуатации и сломалась… Ты забыл одну деталь! В отличие от параллельных миров, путешествие во времени невозможно! Это доказано математически…

— Господа! — прервал их рассуждения капитан. — Вы забыли главное: мы оказались в неизвестном мире. И как мне кажется, сейчас самое время отсюда убраться!

— Извините, что вмешиваюсь, сэр! — прозвучал настойчивый голос "Веселого Роджера". — Но я должен внести свои коррективы!

— Говори!

— Корабль не покинет этой звездной системы до выяснения ее координат и изучения источника сигналов!


 

* * *


— Ты что, перегрелся? — за долгие годы полетов Гаррисон впервые столкнулся с неповиновением главного компьютера и решил оборвать его на корню. — У нас не исследовательская экспедиция, а грузовой коммерческий рейс! В контрактах экипажа ничего не сказано о подобных исследованиях. Не говоря о том, что мы не имеем соответствующего оборудования… Я требую немедленно заложить координаты Солнечной системы и уйти в ноль-пространство!

— Ваш приказ не имеет силы! — отчеканил "Веселый Роджер". — С момента обнаружения данного сигнала вступила в действие директива под номером 00135. Управление звездолетом перешло ко мне! За капитаном остается право совещательного голоса. Мнение экипажа в расчет не принимается…

— В Уставе ничего не сказано о том, что ты можешь отстранить меня от исполнения служебных обязанностей! Я категорически протестую! И требую ознакомить команду с содержанием этого документа…

— Невозможно! — отрезал компьютер. — Данная директива является секретной и не подлежит разглашению до нашей посадки.

Джон пошатнулся и едва устоял на ногах, схватившись рукой за поручень у стены.

— Ты собираешься высадить экипаж на поверхность неизвестной планеты? Но ведь наш крейсер не является разведчиком. На нем нет ни одной капсулы!

— Я посажу сам корабль.

— Что???

— Я собираюсь посадить звездолет на эту планету! Час назад я запустил в ее атмосферу разведывательный зонд. И уже знаю оптимальные координаты для посадки.

— И ты рассчитываешь, что мы будем тебе помогать? — спросил капитан с неприкрытой издевкой в голосе.

— Именно так!

— И совершенно напрасно! Я и пальцем не пошевельну, чтобы засунуть голову в петлю да выбить стул из-под ног…

— В таком случае я посажу корабль самостоятельно. А это может сказаться на безопасности экипажа! Кроме того, я доложу об этом инциденте руководству фирмы. Ваш контракт будет аннулирован!

— Ах ты, грязная свинья! — заорал на голограмму Джон. — Не для того я прослужил тридцать лет в космическом флоте, чтобы перед выходом на пенсию мне угрожал взбесившийся кусок электронного хлама!

— Сочувствую, сэр… Но таков мой приказ! И Вы не имеете права его игнорировать!

Голос "Веселого Роджера" стал сух и не выражал никаких эмоций.

— Какие будут соображения у членов экипажа?

Гаррисон повернулся к астронавтам, пытаясь выбросить из головы дурацкую затею устроить компьютеру короткое замыкание.

Сэм прислонился к стене, повесив голову и сложив руки на груди. Его угрюмое лицо приобрело пунцовый оттенок, а правая бровь слегка подергивалась. Боб вертел в руках тяжелый электронный ключ, нервно поигрывая скулами и соображая, не запустить ли его в голограмму. Ричард стал белым, как первый снег. И только Смит стоял совершенно спокойно, всем своим видом показывая полное безразличие к происходящему.

"Черт побери! — подумал Джон. — Или у этого парня выдержка, как у статуи, или ему все на свете безразлично!"

Секунды отсчитывали свой неторопливый бег...

Так и не дождавшись ответа, капитан тяжело вздохнул и повернулся к корабельному компьютеру.

— Как мне кажется, я выскажу общее мнение… Мы вынуждены принять твои условия… Но просим без крайней необходимости не ставить экипаж в опасные для жизни ситуации!

Он густо покраснел и отошел от пульта управления к обзорным экранам, стараясь не показывать своего фиаско перед электронным мозгом...