Рагнарек

Дмитрий Орлов.

«Рагнарёк»
Легенда.
Магнитогорск 2005 г.
 
 На стене стояло двое мужчин. Высокий мужчина, с широкими, как экватор плечами, голова напоминала пивной котёл, с небрежно надетым на него шлемом вместо крышки. Второй - почти на голову ниже первого, узкие плечи, худощавое тело, тонкие руки, в которых явно чувствовалась смертельная опасность, опасность не от силы, а от смертельной скорости этих рук. Худощавое лицо с карими, неожиданно мягкими, как у олененка глазами. Лоб, перетянутый тоненькой веревочкой, и маленький шрам в виде звездочки на щетинистой скуле, чуть левее правого глаза.
 Худощавый поглаживал щетину и слушал дивную песню высокого человека. Песня парила в небе, как орел, ловящий потоки воздуха. Она была очень грустной, певец смотрел куда-то в даль, будто что-то высматривал, а песня сама собой лилась из его уст, медленно, и c неподдельной грустью.
 Человек, закончив свою песню, вынул из–за спины меч, огромный, в две ладони шириной, воткнул его в бревенчатый помост, и облокотился на эфес. Улыбнувшись белоснежной улыбкой, повернул голову к слушавшему его песнь человеку. Прищуренный как у кота взгляд, зоркие серые глаза, красивый, немного вздернутый нос, коротенькая, но широкая борода, массивный квадратный подбородок, который придавал его внешности некоторую свирепость.
– Хорошо поешь, Хеймдаль.– Со вздохом сказал слушатель.
– Спасибо, Элрик.
 Человек, которого Хеймдаль назвал Элриком, повернулся к нему всем телом и, облокотившись на стену, отцепил от пояса небольшой бурдюк. Пробка с чмоканьем высвободилась из горлышка: человек глотнул пару раз, предложил Хеймдалю выпить, на что тот отказался. Закрыв бурдюк, Элрик саркастически сказал:
– Послушай, бог бдительности, я знаю, - у тебя работа такая, нужно все время быть на чеку, но сегодня, наверное, опять не предвидится Рагнарёка. Тем более, Локи сидит в кандалах, а Фенрир навряд ли сможет перегрызть цепи.
– Почему ты так заговорил, Элрик?– спросил его Хеймдаль.– Ты же знаешь, раз на раз не приходится.
Эйнхерий поправил свои длинные, черные как смоль волосы. Взяв в руки лук, начал снимать с него тетиву.
– Просто ты уже триста восемьдесят лет стоишь здесь, а толку ни какого, хоть воем зови Фенрира.
 Хеймдаль сдержано рассмеялся.
– А тебя не страшит Рагнарёк? Или у тебя есть сомнения, что он наступит?
– Ты же знаешь, что нет. Но, наверное, сегодня он точно не наступит.
–Почему?
– Ну, хотя бы даже потому, что Хель сегодня рожает!
Они громко и задорно рассмеялись над удачной шуткой Элрика.
– Я знаю почему, ты говоришь, что Рагнарёка сегодня не будет,– Хеймдаль с угрозой посмотрел на человека.
Элрик посмотрел в глаза Богу бдительности, которые как наконечники копий впились в него.
– Почему?– с опаской спросил он.
– Потому что ты, выродок,– Хеймдаль сделал паузу, как бы желая узнать, какова будет реакция лучника. – Хочешь побыстрее наесться и напиться в Асгарде!
Побелевший как мел Элрик, услышав раскатистый смех Бога, поначалу лишь вымучено улыбнулся, но, затем, придя в себя, рассмеялся так, что в боку возникли колики. Посмеявшись над удачным розыгрышем, Элрик все-таки продолжил уговаривать Хеймдаля.
– Да, ты прав, но лично я не понимаю, как ты можешь, стоят здесь и неустанно смотреть в даль.
– Я уже привык.
– Но ведь там внутри дворца Великого и Мудрого Одина варится прекрасное мясо вепря, льется рекой медовуха! Затеваются драки между самыми отважными войнами! Разве ты не хотел бы сразится с ними, и победить их всех? Что может быть лучше этого? – ударив себя
в грудь, горячо произнес Элрик.
 Хеймдаль взглянул на него так, будто он юродивый, и твердо, без сомнения в голосе, сказал:
–Долг. Вот что может быть лучше!
Элрик насупился, и решил прибегнуть к последнему доводу.
– Послушай, а как же вороны Одина, которые летают по всему свету и докладывают ему обо всем? Да и к тому же, отец наш Один, умеет видеть грядущее.
И снова Хеймдаль покосился на собеседника, за что тот пробурил Бога испепеляющим взглядом.
– Эх, Элрик,– вздохнул Бог бдительности.– Ты что, дурак? Ты же знаешь, что вороны возвращаются к Одину вечером, а если нападут днем? А если не успеют предупредить?
– Ну, хорошо, хорошо. С этим я промахнулся,– выставив перед собой ладони, согласился Элрик.– Но как на счет грядущего? Если Один захочет, то сможет без труда предупредить всех.
 Хеймдаль рассмеялся, громко, раскатисто и так сильно, что его наверняка услышала Хель, что сидит в своем царстве мертвых, где трусы и подлецы корчатся в вечных муках.
– Он уже предупредил.
– Когда? Я что–то не слышал?– с глупым выражением лица, спросил Элрик.
– А кто, по-твоему, предрек Рагнарёк?
И вновь Хеймдаль раскатисто захохотал, еще сильнее прежнего, так что бедная Хель наверняка, подпрыгнула от испуга и теперь вечно будет икать. Человек махнул на Бога рукой и неспешно побрел к лестнице, а Хеймдаль вновь устремил свой зоркий взгляд в даль.
 Оклик Хеймдаля достиг Элрика посреди второго пролета. В голосе звучала какая-то необычная, тревожная нотка, от которой он резко развернувшись, стремглав помчался обратно.
– Что случилось?– широко вдыхая воздух, спросил он.
– Посмотри вон туда,– Бог указал пальцем, на какую–то точку, что стремительно приближалась к ним.
 Элрик проследил за пальцем Бога и увидел приближающуюся точку, которая быстро перерастала в фигуру человека. Этот человек был неимоверно быстр, как драккар, движимый силой Нъерда. Огромной ширины плечи, грудь, как бочка, внушительные пласты грудных мышц и красивые валики на животе казались доспехами, а яркая, как огонь, рыжая шевелюра, трепалась на ветру, походя на костер.
– Может, это Ольгред?– недоумевающее спросил Элрик.
– Ольгред не прибежит к нам с армией,– с издевкой ответил Хеймдаль.– Посмотри на горизонт.
 Элрик ойкнул. На горизонте показалось множество бегущих чудовищ, среди которых ему удалось рассмотреть уродливых двухголовых троллей, похожих на айсберги морозных гигантов и на мшистые камни бородатых горных гигантов. Остальных он даже не хотел рассматривать, все эти чудища были столь отвратительными, что его чуть не стошнило.
– Ну что, Ольгред?– ухмыляясь, спросил Бог.
– Нет, – потрясенно ответил Элрик.– Это Локи.
– Доставай свой лук, мой верный друг.
Бегущий к ним человек дико, но настолько сильно, прокричал, лишь одно слово, от которого у Элрика затряслись руки, как будто всю ночь кур крал.
– Фенрир!!! Фенрир!!!– Орал Локи.– Фенрир!!
 Хеймдаль опустив взор, протянул руку к поясу, на котором висел его рог. Он поднес его к губам и, надув щеки, протрубил. Звук оказался хриплым и неприятным на слух, но от этого звука у Элрика перестали трястись руки, и он, все–таки натянул лук и вытащил из тулы стрелу.
 Хеймдаль еще раз протрубил в рог, отчего Локи застыл на месте, но его войско с шумом и гвалтом продолжало приближаться к стенам Асгарда.
Взор Хеймдаля упал на Локи, как бы предостерегая его от дерзкой попытки нападения, но Локи лишь прокричал:
– Смерть Одину! – и поднял вверх руки с перекрещенными мечами.
Хеймдаль опять протрубил в свой рог, возвещая Рагнарёк!





Часть вторая.

«Небо над Асгардом».

 Небо… светлое, чистое ярко-голубое небо стояло перед взором лежащего на земле Хеймдаля. Он начал медленно подниматься на ноги. Ветер колыхал растрёпанные в битве волосы, приятно холодил разгорячённое лицо, но вместе с тем, с каждым дуновением ветра или движением тела торчащая из правого плеча стрела впивалась ещё глубже, принося жгучую боль. В воздухе витал аромат смерти, гари, крови и страха. Вынув стрелу и оглядевшись по сторонам, Бог бдительности ужаснулся представшей ему картине: всё, всё полыхало огнём, море трупов устилало землю, всю красную от пролившейся крови. Валгалла, эйнхерии, боги Асгарда, напавшие несметные полчища ада, чудовища, которых привел за собой Локи, всё было недвижимо, всё умерло.
 Подобрав с земли свой зазубренный и окровавленный меч, Хеймдаль бросил взгляд на труп огромного волка Фенрира, почти закрывший собою бездыханное тело Одина с разорванной волчьими зубами глоткой. Смахнув со лба кровь, Хеймдаль посмотрел на север. Христианский рай горел, весь объятый огнём, он полыхал как огромное солнце. Усмехнувшись от мысли, что христианский рай теперь больше похож на христианский ад, нежели на прекрасное обиталище святых, Бог побрел к вратам, вернее к огромному пролому на этом месте. Проклятые чудовища разворотили их одним ударом, как будто это не врата Асгарда, а жалкая калитка деревенского пастуха. Загребая от усталости ногами, он достиг пролома. Облокотился на остатки стены и начал взглядом искать тело, вернее эйнхерия, с которым он встретил бок о бок пришествие Рагнарёка.
– Элрик! – Устало крикнул Хеймдаль.– Где ты?
Не дождавшись ответа, он оттолкнулся от стены и, перешагивая через трупы, пошёл искать верного друга. Но у ворот и во дворце Валгаллы его не оказалось. Тогда он решил проверить крепостную стену. Опираясь на меч, он с трудом заставил себя туда забраться.
 Трупы, кровь, чьи–то кишки, отрубленные головы, руки, ноги, кисти рук – сплошное месиво. Хеймдаль запрокинул голову к небу, сильно зажмурившись, пытался сдержать слезы, которые вот–вот хлынут из его глаз. Нет, нельзя, не пристало богу рыдать и плакать как мальчишке, нет, как девчонке!
– Отец наш Один! Что же наделал твой сын! Что же он натворил! – прокричал Хемдаль.
 Переступая через трупы, он всё же не оставил надежд отыскать Элрика. Пройдя почти всю стену до противоположного её края, он заметил человеческое тело, на котором лежал мертвый двухголовый тролль. С трудом, оттолкнув тело тролля, Хеймдаль увидел лицо своего друга. От правой скулы и до мочки левого уха, проходила красная полоса запекшейся крови, нос переломан, лицо всё в крови. Но самое страшное, что заметил Хеймдаль, это нож, торчавший из груди Элрика, вошедший в его тело почти по рукоять.
 Разбросав в разные стороны трупы остальных чудовищ, явно убитых Элриком, Хеймдаль устало уселся рядом с телом друга.
– Что ж мой друг, видимо только мы двое выжили, – горько произнес он.
– Нет,– раздался хриплый, едва слышный голос. – Я уже мертв, осталось только чуть подождать.
 Хемдаль улыбнулся, горячо и мягко, улыбнулся не как бог эйнхерию, а как другу улыбается другу.
– Не умирай пока, побудь со мной. – Попросил бог
– Постараюсь, – слабо улыбнулся он в ответ. – А пока расскажи, чем всё закончилось? Мы выиграли битву?
– Нет, Элрик, мы проиграли битву.
– Но как? Ты же убил Фенрира, убили Локи, Хель мертва, я сам видел, как Тор размозжил ей череп, – вопрошающе и с горечью прошептал Элрик. – Каким образом мы проиграли?
– Все девять миров уничтожены, все! Везде разруха, смерть, мор, пожары. Локи добился своего, устроив миру Рагнарёк, Армагеддон, называй, как хочешь.
– И что теперь?
– Теперь всё начнется с начала.
– Как? Каким образом?
Хеймдаль вытащил из–за пазухи тряпицу, в которой что–то было завёрнуто, укрыто до поры до времени.
– Что это?– нетерпеливо спросил Элрик.
Бог бережно раскрыл сверток. Там была горсть земли и семечко какого–то растения.
– Один передал мне это перед тем, как начался Рагнарёк. Точнее гораздо раньше, еще когда я был ребенком.
Элрик рассмеялся через силу и добавил:
– И что ты будешь с этим делать?
– Он сказал мне: – «Когда всё умрет, создай все девять миров заново».
 Свернув материю и положив её за пазуху, Хеймдаль увидел, что лицо эйнхерия сильно побледнело, а дыхание стало совсем слабым:
– Элрик, ты умираешь…
– Ха… тоже мне новость. Лучше спой мне, Хеймдаль. Спой о молодом отце нашем Одине, о том, каким мы его знали.
– Хорошо.
 Хемдаль запел. Песня полилась как веселый ручеек, после переросла в озеро, потом в море, и, следуя суровым своим словам, в океан, перейдя от радостных ноток, к тяжёлым, серьезным.
– Прощай мой друг, – шепнул Элрик, – прощай.
– Мы проиграли битву, – ответил Хеймдаль, а после с улыбкой добавил.– Но не войну.
 Сомкнув пальцы на рукояти торчащего из груди ножа, он резко воткнул его глубже. Лицо Элрика стало умиротворенным и спокойным, в застывшем взгляде отразилась благодарность и надежда, как будто перед смертью он увидел нечто, предвещавшее им победу. Хеймдаль поднял глаза. Среди хаоса, смерти и разрушений, небо над Асгардом было все то же – светлое, чистое и ярко–голубое.