Решение

Дмитрий Орлов.

«Решение».
Рассказ

 Откинув одеяло, Лев Иммельянович поднялся и сел на кровать. «Что-то сон не идет», - подумал он. Пошарив ногами по полу, он нашел тапочки и просунул в них ступни, взяв с тумбочки пачку сигарет, он встал и направился к выходу из палаты. Выйдя в полутемный коридор и закрыв за собой дверь, он потихоньку пошел в туалет, располагавшийся чуть дальше по коридору. Пройдя мимо кабинок, старик распахнул настежь окно и вдохнул свежий воздух. Привычно помусолив сигарету в руках, он закурил. Облокотившись на подоконник, он посмотрел на небо. Тысячи и тысячи звездочек блестели на небосводе, глядя на них, старик невольно вспомнил глазки своих внучек, которые блестели точно также как эти звездочки.
 Прохладный ночной ветерок приятно обдувал лицо, Лев Иммельянович всегда любил наслаждаться тихими летними ночами. Сделав очередную затяжку, Иммельяныч почувствовал неприятное покалывание в сердце и насторожился, так как врач предупреждал, что если он будет часто курить, то недавно прооперированное сердце может не выдержать нагрузок и тогда может произойти еще один инфаркт, но покалывание внезапно ушло. Успокоившись, он снова затянулся и ойкнул, схватившись за грудь. От попыток вдохнуть воздух, боль, которая как нож впивалась в сердце, нарастала. Он согнулся, уронив из ослабевших рук недокуренную сигарету. Прислонившись спиной к стене, Лев Иммельянович медленно осел на пол. Все новые и новые волны пульсирующей боли в груди, казалось, вот-вот разорвут его сердце. Он стал хрипло звать на помощь, но зов был настолько слаб, что и сам едва мог его расслышать.
 Из глаз старика покатились слезы от новой волны нестерпимой боли, а в глазах всё стало расплываться. Неожиданно перед его взором появились две точки, чёрная и белая, и зависли в воздухе. Не веря своим глазам, он стал быстро моргать, пытаясь прогнать, как ему казалось это наваждение. Обе точки стали стремительно увеличиваться в размерах. Из белой появился Ангел в белых одеяниях и с белоснежными крыльями за спиной. Взор ангела был обращен к небу, с сомкнутыми в мольбе ладонями у груди. Из черной точки появился черт, весь чумазый и до дурноты пахнущий серой. Маленькие, кривые мохнатые ножки с копытами, нос пятачком, а на голове из кудрявых черных волос выглядывали рожки.
– Тьфу! Угораздило меня появиться вместе с ангелом!– с раздражением проворчал черт.
Ангел посмотрел в сторону черта и, зажимая пальцами нос, брезгливо парировал:
 – Фу, лукавый.
– Кто вы?– спросил Лев Иммельянович.
– Я – ангел, дитя Божье.
– А, я – чёрт, порождение Антихриста, – гордо выпятив грудь, ответил черт.
– А… где смерть?– удивленно осведомился старик.
– Скоро придет,– педантично ответил ангел.
– А пока у тебя есть выбор, дедуля,– многозначительно добавил рогатый.
– Какой выбор?
– Жить или умереть,– хором ответили ангел и черт.
Лев Иммельянович снова ойкнул и, схватившись за грудь, прохрипел:
– Жи…жи…
– Но подожди же,– перебил его ангел.– С начала выслушай нас!
– Да, дедуля, не торопись, – согласился черт.
 И ангел начал на распев, как поп на амвоне, объяснять:
– Ты, раб божий Лев, прожил достойную жизнь и заслуживаешь, место в раю,– он воздел руки к небу и добавил.– Предстань же перед судом божьим!
– Да, я хочу в рай,– оживленно согласился старик.
– Э, э! – протестующе вскричал черт,– а как же твои любимые внучки, разве ты забыл о них, как же они без тебя?! – драматично продолжал лукавый. – И твоим дочерям нужно, что бы ты жил. А твоя жена, как же твоя любимая, разве ты хочешь, что бы она страдала?
 Лев Иммельянович задумался над словами «рогатого». Он вспомнил свою жену и дочек, которые так нуждаются в нем. Вспомнил своих любимых внучек, которых он больше не увидит и не сможет подержать на руках, если умрет. Пока он размышлял, черт и ангел затеяли спор.
– Ах ты, лукавый, вот для чего ты явился, – завопил ангел.– Не хочешь, что бы этот праведник оказался в раю! Желаешь, что бы он, живя на земле, успел бы согрешить! Вот, зачем тебя послал Люцифер, что бы подтолкнуть этого праведника к риску оказаться в аду!
– Ложь! Ложь!!– дико заорал черт. – Все это наглая ложь!
– Нет, не ложь, я разоблачил тебя, проклятый, сгинь, сгинь!
Ангел и черт еще пуще начали спорить, кричать, тыкать вдруг друга пальцем, что-то доказывая.
Неожиданно они умолкли и прошептали:
– Смерть идет.
– Решать тебе старик, – добавил ангел.
И парочка тут же исчезла.
Сразу же после того как черт и ангел исчезли, в помещении появился туман, призрачный и жуткий, он просто появился из ни откуда, когда туман рассеялся, то перед стариком предстал человек в балахоне. Он медленно приблизился к старику, который, ужаснувшись, увидел, что лица человека не видно из– за того, что оно находится в тени, хотя человек держал в ладони свечу, а в другой зажимал свиток пергамента.
– Кто ты!? – испуганно спросил Иммельяныч.
– Смерть, – холодным и беспристрастным голосом ответили ему.
Подойдя еще ближе к старику, Смерть спросила:
 – Что ты выбираешь, человек, жизнь? – Она вытянула свиток вперед.– Или смерть?– показав почти догоревшую свечу.
Внутри Льва Иммельяновича все сжалось от страха, сжалось от этого ужасного выбора: умереть и оказаться в раю или же жить и быть рядом с теми, кого любишь?
– Жизнь, – сипло ответил он.
Смерть начала сдержано смеяться, а после добавила:
– Человек, ты рискуешь, в следующий раз, когда я приду, тебе может быть уготован ад и выбора уже не будет, – смерть, выдержав паузу, добавила. – Твое решение?
 Старик задумался, и в голове словно родились две прямо-противоположные друг другу ипостаси, одна из них логично и кратко говорила:
– «Зачем тебе рисковать местом в раю, ведь ты же смертен и все равно покинешь этот мир!»
А вторая мысль жалобно, с чувством молила его:
– «Ведь ты же любишь их, ты любишь, ты знаешь, что сейчас у старшей дочери тяжелые времена, а у младшей недавно родился ребенок, ты же хочешь подержать его на руках, хотя бы еще разок! Останься, останься ради них!»
Плюнув на место в раю и всякий риск, ради того, что бы еще раз увидеть и подержать своих внучек на руках, обнять дочек и поцеловать жену, он твердо ответил:
– Жизнь, …жизнь.
В эту же секунду перед глазами старика все поплыло от внезапно навалившейся на него слабости, он закрыл глаза и провалился в пустоту.
 Сквозь сон Лев Иммельянович услышал, чей-то тихий плач и очень знакомые женские голоса:
– Папа, папочка,– окликали его,– Очнись же папа!
 Он с трудом открыл глаза и увидел, что лежит в палате, на лице кислородная маска, слева стоит капельница, а справа у окна, с заплаканными лицами стоят дочери и держат на руках внучек, а в уголке, на стуле, закрыв лицо руками, тихонько плакала его жена.