Папа

Все дрожит. И пальцы колет не свобода, а то ли орви, то ли нервы. Может, я заболела. Да. Причем, давно. Я заболела своей ненормальностью, тупым одиночеством и вечной дрожью по выходным. Даже легкий шум клавиатуры в пространственной комнате кажется несправедливым грохотом в ушах, раздирающим мозговую поверхность.
Цвет волос сливается с темнотой позади. Словно моя голова, продолжение ночи, скрывающей спину.
Милый одноглазый друг…Пальцы трясутся мелко-мелко, что трудно общаться с компутером.
Папа.
Нет, тут больше подходит гордое и строгое «отец». Он никогда не был обычным отцом. Очень вспыльчивый, крикучий, гневный. «Жестокий», как считает его теща. Нет, не такой. «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить». Он скорее относится к тому сорту людей, с которыми трудно, но только от одного понимания, что они есть, на душе делается светлее. Так же, как и отцу, мне трудно признавать свои ошибки. Почти невозможно. Но гораздо тяжелее чувствовать стопудовую гирю над головой, готовую тот же миг рухнуть и придавить меня смертельным весом. Тошнит.
Я люблю его за волю, силу, твердый ум и ответственность за слова. Не могу быть рядом больше месяца. Просто засыхаю…
Не хочу, чтоб единственный человек, которого и правда люблю, уезжал в ссоре со мной. А подойти к нему НЕ МОГУ.
Опять дрожь. Хочу курить. Пошла просить прощения. Это так сложно.

Д.А.