Он, она и я

Каждое утро я встаю под душ. В касании струй я чувствую твои руки. У меня ничего не осталось от тебя. Только ворох фотографий: цветных, чёрно-белых, старых, новых. Разных. Но ни на одной нет тебя. Везде я.

Ты всегда фотографировал меня. В любое время суток. Тебе было всё равно, сплю ли я, устала ли. Ты говорил мне: «Раздевайся». И я раздевалась, зная, что бесполезно отказываться, – ты не примешь отказа. Ты брал мольберт, кисти и начинал рисовать. На мне. Хищные звери, диковинные цветы… плавные линии и резкие углы… А потом ты фотографировал меня.

У меня восемь толстых альбомов этих фото. Я проверила: ты ни разу не повторился. Каждый раз ты рисовал что-то новое. У тебя было богатое воображение. Или просто больное.

Что нас держало вместе? Мы ведь даже толком не разговаривали друг с другом…

Ты мог поднять меня с постели в три-четыре часа ночи, потому что тебя посетило ВДОХНОВЕНИЕ. Неудобные позы, полная неподвижность, гробовое молчание. У меня затекало и болело всё тело. Я ненавидела тебя. Я любила тебя. Я желала тебе смерти, но боялась остаться одна. Я кричала тебе о своей ненависти, я сопротивлялась твоим рукам и краскам, я плакала. Ты не обращал на меня внимания.

Наверное, ненавидела я тебя всё же сильнее, чем любила, - ты умер.

Я не понимала, что ты любил меня. Просто ты не мог любить, как все. Ты наслаждался моим телом, украшал его, как умел. Я не видела этого. Лишь сейчас я вижу твою любовь – она на каждом снимке, в каждом мазке.

Теперь я рисую на теле своей любовницы. Я жила с тобой два года. Полтора из них – с ненавистью. С ней я лишь пару месяцев, а она уже желает мне смерти.

Ты рисовал с любовью. Я рисую с жестокостью. Я изображаю на её животе ребёнка, свернувшегося в клубочек, а она тихо плачет по ночам в подушку – она бесплодна. Я не менее безумна, чем ты.

Я не люблю её. Я вымещаю на ней свою злость. На себя. За то, что не поняла вовремя. За то, что была так слепа. За то, что теперь я беспомощна что-то изменить.

13 апреля 2006 года.