Травник

Добраться до места было нелегко. Асфальт заканчивался километров за пять. Дорога просто кончалась посреди поля, как будто дорожные строители ушли на обед в середине дня, да так больше никогда и не вернулись.
Весна выдалась на редкость гадостной. Весь март шел снег, а в начале апреля его сменил дождь. Я пару раз чуть не увяз в скользкой глине.
В результате погодных неурядиц изба оказалась практически «по колено» в воде. Затопило и подходы, и подъезды. Я припарковался на сухом и стал искать хоть какой-то способ добраться до дверей не замочив ноги. Но травник, похоже, не ждал гостей. Как же он сам-то выбирается наружу? Или ему вообще не надо никуда выбираться?
Вздохнув, я постарался выбрать наименее болезненный маршрут и, совершая отчаянные прыжки, добрался до входа. Но чудо мне не удалось. Кроссовки, естественно, промокли и ноги моментально стали мерзнуть.
– А главное – сухо, – пробормотал я.
Дом издалека казался старым и почти заброшенным. Вблизи, впрочем, он оказался точно таким же. Я постучал и прислушался. Но ответа так и не дождался. Дождь усиливался, и я попробовал толкнуть массивную дверь из грубоватых досок. Не заперто. А может и нет никакого травника?… Так стоит одинокий заброшенный хутор, до которого никому дела нет. Сколько таких изб на просторах нашей необъятной Родины?
– Проходи-проходи, – раздался тихий, но уверенный и на удивление не старый голос. Звук явно шел изнутри. Говорили как будто где-то рядом, но, заглянув в сени, я никого не увидел.
На подоконнике сушились какие-то странного вида грибы, в углу валялось большой дырявое сито, стояла ржавая лопата.
– День добрый! – поприветствовал я все это, – позволите войти?
– Я уже разрешил, – проговорил голос, как мне показалось, слегка раздраженно, и добавил, – Вежливый…
– Вы и есть тот самый травник? – спросил я, открывая вторую дверь, и остановился.
Я вошел в небольшую темную комнату, но в ней тоже не было ни души. Слева в сумраке стоял старый советский сервант только с одним стеклом, под окном напротив входа – здоровенный грязный сундук, справа – небольшой обшарпанный холодильник. Пахло плесенью и как будто какой-то пряностью. Точно посередине кухни на непомерно длинном проводе на уровне головы свисала люстра в стиле минимализма – лампочка Ильича на все 40 Ватт. Дверей, кроме той, через которую я вошел, в кухне не было.
Ворочая головой, я случайно задел холодильник, и он ощутимо ударил меня током. «Ишь ты! Сторожевой!» – подумал я.
– Ты зачем пришел? Технику изучать?
Я вздрогнул. Травник говорил из-за холодильника. Он сидел там, где я не смог его сразу увидеть, за небольшим грязным столом с крошками, пятнами, бутылкой «чернил» и следами Бог знает чего, и старательно вскрывал банку с маринованными помидорами ржавой открывалкой.
Я представлял его себе совсем по-другому. Легенды о чудо-лекаре, который может подобрать набор целебных снадобий против любой болезни, ходили по всему району. Я сам, вообще говоря, верил в целебные свойства растений, но что они могут помочь от серьезных недугов, сильно сомневался.
Однако когда все традиционные способы борьбы с хворью исчерпаны, люди идут к бабкам, знахарям, экстрасенсам, к самым последним шарлатанам, торгующим Панацеей в пластиковой таре, наконец. Главное – надежда, сила самовнушения. Однако этот травник был знаменитостью. Что было правдой из того, что про него говорил люд, а что привирали, разобраться было, естественно невозможно. Но мать была непреклонна.
– Съезди, попроси сделать для деда состав, – спорить с ней в такой момент было бы, по крайней мере, глупо.
Несмотря на весь мой скепсис, воображение все же рисовало эдакого полноватого мудреца «от сохи» в белой с красным ободком на рукавах рубахе, с широкой бородой, живущего в аккуратно домике в густом лесу.
Меня же встретил типичный колхозный алкоголик с нездоровым цветом опухшего лица, в грязной совковой мастерке и резиновых сапогах. От кудесника сильно разило перегаром и чем-то кислым.
– Добрый день, – в очередной раз поздоровался я, – Мне бы состав для деда моего.
Мужик усмехнулся, не глядя на меня и не отрываясь от процесса вылавливания грязными пальцами помидоров из вскрытой банки.
– Чем болеет твой дед?
Я отметил про себя, что голос его внешности абсолютно не соответствует, негромкий, но сильный и абсолютно чистый.
– У него с печенью плохо.
– Садись, – травник не приглашал, а скорее приказывал, – что такой неподготовленный пришел? – Мужик даже поморщился от моей неподготовленности.
– Вы про оплату? – не понял я.
– «Плохо» – это геморрой, молодой человек, а когда у человека рак – это, – и тут травник загнул неведомую мне до этого момента матерную конструкцию.
– Какой рак? Нет у него рака!
Травник опять поморщился, вздохнул и впервые поднял на меня глаза. Они были ярко голубые, как будто с оттеночными линзами, и абсолютно чистыми, как у деревенского пастуха, который всю жизнь проводит на свежем воздухе и пьет исключительно парное молоко. Но взгляд мне показался очень грустным.
– Любишь мамку-то?
– Да, – механически ответил я. В голове не укладывалось, почему этот человек безапелляционно поставил деду смертельный диагноз.
– Сиди, – властно бросил мужик, неожиданно легко встал из-за стола и вышел в сени.
Я остался в неуютной кухне. Почему он это сказал? Что за глупые шутки? Человек за помощью приехал, а он – такое. То же мне, провидец!
– Держи, – резко сказал травник из-за спины и я вздрогнул. Дверь в сени была в поле моего зрения, других входов в комнату не было. И все-таки загадочным образом человек оказался у меня за спиной, причем с толстым целлофановым пакетом, набитым сушеной травой.
– Петр верит в травы, давай ему отвар по кружке в день.
– Откуда Вы знаете, как его зовут, – у меня складывалось странное и жуткое впечатление, что все происходящее – не то розыгрыш, не то нелепое наваждение.
– Денег не надо, – травник сел на прежнее место, сорвал с вина жестяную пробку и наполнил граненый стакан, – тебе не предлагаю, ты с рулем.
– Почему не надо?
– Не поможет, – как-то мечтательно проговорил знахарь.
– Почему не поможет? – я чувствовал себя тупее с каждым вопросом.
Травник запрокинул голову и залпом выпил содержимое стакана, на горле заходил кадык. Потом взял помидор и, облив руку брызнувшим соком, откусил кусок. Смачно чмокая, зажевал.
– Его время пришло, НИЧЕГО сделать нельзя. Матери не говори, – мужик звучно отрыгнул, еще раз пристально посмотрел на меня и тоном, не терпящим возражений, добавил, – Уходи.
Я встал и как зачарованный вышел. Меня мутило. По дороге к машине, я ступил в лужу и, поскользнувшись, с трудом удержался на ногах. Задумчиво добрел до машины с пакетом «бесполезной» травы под мышкой, остановился и зачем-то обернулся.
Знахарь стоял в дверном проеме и не смотрел в мою сторону. В голове зазвучал тихий неумолимый голос: «Матери будет спокойней. А тебе пора бы знать, что все там будем. Кто-то раньше, кто-то позже. Чудес на свете не бывает».
Я не помню как сел в машину, и доехал до дороги. Во рту было сухо. Руки дрожали.
Дед умер от рака осенью.