Фактор пжж потеря, желания, жить

В старой, обросшей пылью комнате на никелированной кровати спит Федор Степанович. Он – пенсионер. Ему 105 лет. Он – мечтает о смерти. Ему – надоело жить. Но, если брать во внимание его достаточно преклонный возраст, он этого сделать не может. Не может.
Федор Степанович несколько раз пытался покончить жизнь самоубийством, но – увы, оное ему не под силу. Никак. Когда Федор Степанович пытается себя задушить, то у него лишь усталость в руках, а не желаемый результат – смерть. Смерть он выбрал лишь потому, что это единственный его способ борьбы с его бесполезной жизнью. Никчемной жизнью. Пустой жизнью. Именно поэтому Федор Степанович хочет одного – умереть.
Несчастное испытание выпало на несчастную голову Федора Степановича. Он дожил до ста лет. Он даже пережил этот возраст. Ему 105 лет. И он от этого мучается. Очень. Уже в году так на семьдесят девятом, он порешил: «ЖИТЬ ХВАТИТ!». И всячески пытался свою аксиому воплотить в реальность, но, увы. Все его родственники (которые в нем души не чаяли) всегда, в момент самоубийства оказывались рядом, и не давали Федору Степановичу совершить свое действо. Одной родственницей даже было предложено поместить его в психиатрическую лечебницу, но сердешная любовь со стороны остальных родственников в супротив этому, предложение отвергло. Хотя и всерьез задумалось. Спустя недели размышлений глава семьи Казимир, заявил: «Надобно нам, нашего всеми уважаемого Федора Степановича отвести в деревню к бабе Нюре. Они хоть и не любят друг друга с рождения, но я думаю, что там нашему дедушке будет хорошо, и он надышавшись свежим воздухом отбросит из своих помыслов думу о самоубийстве».
Так и порешили. К июню отвезли Федора Степановича в деревню. Старуха Нюра поначалу нос кривила, но со временем свыклась. И даже приносила с утра Федору Степановичу стакан парного молока и краюху хлеба. Да и сам долгожитель свыкся. Даже мысль о суициде его не беспокоила. Жил себе в деревне на свежем воздухе. Ходил в лес по грибы, по ягоды. Иногда мочил пятки в речке. А речка та медленное течение имела, и старика в себя не манила. А Федор Степанович и вправду жизнерадостный стал. Здоровался со всеми деревенскими, иногда и разговор заводил душевный. Ребятишками из дерева игрушки мастерил. Да. В общем и целом решение Казимира оказалось результативным. И он даже одно время хвалился собой, но потом разум победил и он успокоился.
Федор Степанович даже забыл, что ему 105. Да, забыл. Он чувствовал себя на все сто, а если вправду говоря, то на все пятьдесят. Помниться, что он в свои пятьдесят мог один на один медведя завалить. Вот такой он был сильный – Федор Степанович.
Пришел июль. Самый теплый месяц года, и лета соответственно. В этот месяц самые длинные дни, и соответственно - самые короткие ночи.
Где-то в середине июля приехал правнук Федора Степановича – Алеша. Она был молодой юноша с большими голубыми глазами, русыми волосами и атлетичного телосложения. На него и решил поставить кон Федор Степанович, т.е. с его помощью совершить самоубийство.
Первый и несколько последующих разговоров между Алешей и Федором Степановичем были мимолетными, но в один прекрасный вечер все коренным образом изменилось.

- Красиво тут, - начал робко Федор Степанович свой разговор.
- Да, очень, - ответил ему Алеша.
- Послушай Алеш, а не хочешь ли ты помочь старику?
- Как?
- Понимаешь (дело в том, что Алеша понятия не имел о том, что его прадед имеет склонности к суициду) мне нужно попросить тебя кое о чем, но просьба моя настолько деликатная, что я даже не осмеливаюсь говорить об этом вслух.
- Что в рот у тебя взять? – спросил с ухмылкой Алеша.
- Да, ну и молодежь пошла, - сказал Федор Степанович с досадой, - нет, дорогой Алеша, меня секс перестал интересовать с семидесяти лет, и я в общем-то не извращенец!
- Ну, тогда проси.
- Мне пошел сто пятый год. И жизни я уже наелся, и наелся досыту. Мне хочется чтобы ты меня убил.
- ?!
- Да, Алеша, да будет тебе известно, что я пытаюсь убить себя битых тридцать лет, и мне еще не удавалось это сделать. Все время найдется какой-нибудь урод, который вынет меня из петли, или из горячей ванны.
- Что так, неужели не получалось? Вот у меня столько друзей вены себе порезали из-за несчастной любви!
- Везучие, - с досадой произнес Федор Степанович, - ну, что Алеша, поможешь мне?
- Не знаю. Это же преступление. Я слышал что в Европе разрешили евтаназию.
- А что это?
- Это, когда по желанию пациента, врачи вводят ему какой-то препарат, и он…
- Умирает!
- Да.
- Красота! Хочу в Европу!
- Смеешься. Да и зачем тебе умирать дедушка? Вот, посмотри, как ты прекрасно живешь! Не нарадуюсь, когда на тебя смотрю!
- Вот и убей меня, раз ты так не нарадуешься!
- Зачем?
- Мне надоело жить! Слышишь, мне надоело жить! Надоело! Когда ты всю жизнь проживаешь как один день! Когда ты ждешь завтра, а завтра похоже на сегодня, а сегодня похоже на вчера, а вчера такое же как сегодня и завтра! Когда ты знаешь наизусть, все что ты будешь делать сегодня! Когда от пустоты в своей жизни клонит ко сну, и во сне ты видишь все туже пустоту. Когда, ты проживаешь жизнь одного дня. Вся твоя жизнь – один сплошной день! Естественно, при таких обстоятельствах хочется двигаться к прогрессу, а прогресс в данном случае – это смерть.
- Во загнул. Знаешь деда, я не буду тебя убивать.
- Хотя бы понарошку, пожалуйста.
- Понарошку смерти не бывает.


В эту ночь Алеша не мог никак заснуть. Его очень сильно взволновала необычная просьба деда. Он ворочался с боку на бок. Ему снились виселицы, гильотины, палач в красном колпаке с волосатыми руками с кровавым топором в руках. Местами проглядывалась молоденькая девушка режущая себе вены в старой, пожелтевшей ванне. Кровь растекается клубами по воде и тихонько из крана капает вода. С другой стороны стоит подросток лет четырнадцати. Его рвет от передозировки. С его рта выходит желудочный сок с полурастворившимися таблетками. Ему надоело жить…
 Алеша проснулся в холодном поту, с криком: «Аааа». Он вышел на крыльцо покурить. Стояла ночная июльская прохлада. Вместе с табачным дымом Алеша почуял ее. На душе стало легче. Алеша разглядывал звезды, и в них ему виделась та необозримая сила, что дает человеку желание жить. А вот его прадед Федор Степанович потерял эту силу. Она потухла, как звезда на ночном небе. Полностью. Вся.
Алеша вернулся спать. Точнее, он вернулся, чтобы попытаться заснуть. Не получилось. Он то и дело просыпался, бегал по комнате, стоял на одном месте, сидел обняв руками коленки. Опять пытался заснуть. Не получилось.
Алешу мучили два вопроса. Первый, это суицид деда. Второй, это возможность помочь деду в его стремлениях. Лет так в четырнадцать Алеша хотел порезать себе вены. Это случилось по несчастной любви. Хотя, любовью это состояние назвать было трудно. Очень трудно. Просто Алеше (как и всем другим парням в классе) понравилась Катька Нестерова. Она была их секс символом. Их образцом красоты, чистоты и невинности. Все в ней (для всех) не имело недостатков. Одни достоинства и безупречности. Идеал. И Алеша влюбился в нее. Всегда о ней думал. Втайне от всех знакомых посвящал ей романтические стихи. Втайне от всех жег их. Втайне от всех дышал (слышно) над ее фотографией. В уме прокручивал все ее коронные фразы. Все-все. Вспоминал ее запах, и вдыхал его полной грудью, мгновенно возбуждаясь. А потом, запирался в туалете, и мастурбировал на ее фотографию, аккуратно отодвигая ее (фотографию) во время эякуляции…

В каком-то роде Алеша понимал своего сто пятилетнего деда. Жизнь одного дня для него казалась невыносимой пыткой, от которой хотелось как можно скорее избавиться. И, чем скорее, тем лучше.
На момент Алеша встал, размял пальцы на руках, подошел к тумбочке, выдвинул одну полку, достал оттуда большой рыбный нож. Алеша представил, как он вонзит его в сердце своему прадеду. Как с ножа польется его сто пятилетняя кровь. И, сердце издавая последние стуки, уже не сможет подавать в прадеде импульсы к самоубийству. Потому, что жизнь кончилась.
Алеша встал. Алеша кинул нож на пол.
- Нет! Нет! Нет! Я не могу! Не могу! Нельзя! – закричал Алеша, но моментально заткнулся, ибо все остальные спали.
Тишина воцарилась в комнате. Тишина. Алеша сел на кровать. Алеша встал. Подошел к тому месту, куда он кинул нож, взял его, подумал. Разные образы посетили голову Алеши. Он думал более не о том, как скверно ему убивать своего прадеда, а о том насколько он близок к оному. Насколько. Близок. Алеша положил нож на место. Он подумал о том, как лучше ему сделать это. Перебрав все возможные варианты убийства прадеда, Алеша заснул. В эту ночь ему снилось все, только не жизнь…

А утром Федор Степанович умер…

Сам…

Собственной смертью…

Он наконец-то дождался своего часа…

Алеша был в ауте…

Эпилог


-Упокой, Господи, души усопших раб твоих: родителей моих, сродников, благодетелей Степана Дмитриевича, Алену Аркадьевну, (…), и всех православных христиан, и прости им вся согрешения вольная и невольная, и даруй им Царствие Небесное.

Алеша стоял и смотрел на всех этих слезопускающих родственников. Все они роняли бесконечно слезы отчаяния, слезы необратимой потери, слезы пустоты. С обедневших на одну душу родственников стекали слезы. Они (слезы) приобретали с падением силу водопада. Водопад отчаяния. Водопад необратимой потери. Водопад пустоты. Они плакали и клали головы друг другу на плечо. Только Алеша не плакал. Он молчал. Он стоял. В его голове не укладывалась одна мысль – почему прадед умер именно в тот вечер, когда попросил его об убийстве. И почему Алеша не сделал это.

Алеша стоял.

Алеша думал.

Но… Алеша не плакал.