Весенняя

Весенняя

Почти всю ночь не спал. Заснул лишь на полчаса и посетил пьяную вечеринку в каком-то клубе, похожем на мой дом. Они все разноцветные и уже пьяные, им весело и они смеются, предлагают мне выпить. Я хожу меж них и плачу. Они не замечают этого и настойчиво вкладывают мне в руку стаканы с бесцветными жидкостями. Скоро они будут играть на раздевание. Я покидаю это место.

Машина медленно катит по разбитой дороге. Окружены лесом. Через каждые сто метров грязновато-белые мешки с мусором. Они – постовые нашей чистоплотности. Природолюбие. Природоведение. География. Мы выезжаем на перекрёсток, поворот и теперь справа от нас канал «Москва». Он то прячется за пригорком, то подозрительно близок к нам. Он холоден, подмораживает мне глаза, и я больше не смотрю на него.

 Яхрома. Накрапывает дождь. Всё серым тоном. В небольшом сквере веселятся дети, им дождь не помеха, им серое просто цвет, никак не печаль. Сонный старик на телеге спускается вниз по улице, у лошади закрыты глаза. И у меня создаётся впечатление, что я попал в прошлое. Пропали кирпичные дома и вокруг деревянные избы, медленные, неторопливые жители. Яхрома! Ты такая маленькая, что я обегу вокруг тебя за двадцать минут.

Милиционер в грязных штанах поднимается в гору. Ведёт велосипед, груженный вёдрами и граблями. Он, улыбаясь, объясняет нам дорогу. Ландшафт сменился и вокруг всё высотки, номерные и безымянные. Ольгово. Дождь молотит по крышам. Абсолютно пусто. Лишь где-то вдалеке видно чью-то удаляющуюся в лес фигуру. Символ одиночества.

Я приоткрываю окно, когда двое курят, дышать в салоне просто не возможно. Ветер треплет волосы, приятно, по-дружески. Залетавшие редкие капли заставляли вздрагивать. Они словно льдинки. Они не дадут уснуть. Машина заворачивает к разрушенной церкви и останавливается. Единственная сохранившаяся часть башни тянется к небу безкупольной головой. Я прохожу внутрь, трогаю пальцами выемки от пуль. Словно касаюсь чего-то мне знакомого, но давно забытого. Снаружи башня тоже избита снарядами, осколками, пулями. С верхнего окна покачивается от ветра на половину сорванная кованая решётка. Но нам пора уходить.

Мы поднимались на высоты и спускались с них, чтобы подняться на следующие. Прошли кромкой обрыва, внизу шелестела узкая речушка. Перекурил на остове разбитого дома, где я нашёл пулю. Может быть счастливую пулю не отнявшую ни у кого жизнь. А может принесшую дурную весть в чей-то дом, или сделав кого-то безвести пропавшим. Мы шли вдоль реки, продираясь через молодняк, покрывавший крутой берег. Миновали очередную высоту и, спустившись снова к реке, устроили привал…

Дорогой обратно я постоянно проваливался в сон. Из него меня выводил голос водителя, задававшего вопросы, на которые я отвечал невпопад. Это были даже не сны. Слайдшоу. Кто-то вставлял и вытаскивал плёнки. Диафильм. А я лишь делал памятные подписи на каждом снимке. Только около своего дома я вернулся в этот мир. Дом встретил меня дверью. Подъезд проводил лестницей и посадил на лифт. Квартира заманила кроватью, где я только открывши книжку, тут же сделал в ней головой закладку.