Кувырок

 
 Чувство юмора – ценная вещь, Особенно, если вы ее обладатель.
 
По тропинке, ведущей через занюханный палисадник, к крыльцу подходила странного вида женщина, ведущая за руки двух мальчишек-погодков. Крыльцо подпирало внушительного вида дом, который при ближайшем рассмотрении терял свою значительность и превращался в огромный сарай, украшенный перьями вензелей. Женщина постояла полминуты перед дверью, справляясь, то ли с одышкой, то ли с волнением и нажала кнопку звонка.
Дверь приоткрылась и выглянула пухленькая смазливая мордашка. Сладенькие карасиные губы блестели вазелином, стрелки на веках – совершенство художественной графики, на которые был потрачен явно не один час. Кокетливый пеньюар застенчиво прикрывал левую грудь, на правую его застенчивости не хватало.
- Милости просим, Вельветта Мастодонтовна, - прогнусавил голосок, явно намекая на французский прононс. Глазки же и брови говорили обратное: «Чего еще надо?»
Вельветта Павловна, забавно одетая женщина – в стареньком, потертом пальто и в новой несуразной шляпке на плохо прибранных волосах, опустив глаза на собственные шлепанцы, которые красовались на ногах Куклы, вошла в дом. За ней ввалились сорванцы Гришка и Пашка, которые сразу устремились в комнату.
- Гришка! Куда дрянь такая, грязными ногами поперся? – возопила Кукла, - Пашка, не лезь в буфет, я тебе вон там конфеты положила… Так, чем обязаны?
- Я Василия Петровича хотела видеть.
- Васенька сейчас на работе. Ой, столько работы! Васенька так устает. Что ты хотела? Я ему передам.
Вельветта Павловна поморщилась: «У нас деньги закончились. Василий Петрович обещал к третьему числу, сегодня пятое. Ребятам ботинки купить надо еще…»
- Ой, у вас тоже закончились? Надо же. Васенька так много работает… Ну, мы с Васенькой подумаем, конечно. Мы найдем для вас денег… Гришка, ты руки помыл, чем за яблоко хвататься? Пашка, я там разобрала ваше барахло, повыкидывала хлам всякий… Так, а зачем же вам теперь ботинки, лето уже скоро, вы же их в деревню увозите. Ты, Вельветта Мастодонтовна, не умеешь жить. Все у тебя не так. Кстати, как твоя больная печень… или селезенка? Кофе будешь?
- Василий Петрович скоро будет?
- Васенька сначала в УПРАВЛЕНИЕ, потом у него заседание акционеров, потом… Кстати, хотела спросить, а куда девалась девятая серебряная ложка? Там, в сундуке?
- В каком сундуке? – опешила Вельветта Павловна.
- Да, на чердаке стоял. Я его выбросила, рухлядь.
- Это сундук с моим приданым… вернее, что от него осталось.
- Это смех какой-то вооще! Там такое барахло было. Я, конечно, по-выбрасывала, что мне не надо, люблю, чтобы у меня везде порядочек был. А вот ложки пригодятся, там в коробке должно быть девять, а их только восемь. Васенька любит красиво покушать. Чтобы графинчик блестел, вилочки красивые были. Мы с Васенькой на днях на ярмарку ездили. Он мне такой изящный браслетик подарил? У него вкус – закачаешься!
Вельветта Павловна, сдерживая дурноту, смотрела на покачивающуюся перед носом босую ногу с ярко красными ногтями. Но глаз не поднимала, пытаясь сдержать рвоту.
- Я тебе вот что скажу, Вельветта, дура ты. Такого мужика упустила. За мной он не пропадет! Покувыркается всласть на перинках. Мужик, что надо. Мальчики! Наш папочка сказал, что в воскресенье снова поедем на ярмарку и вас возьмем!
- Ур-ра! – заорали мальчишки. Вельветта Павловна уже тяжело, с сипением втягивала воздух через нос.
- А, вот и Васенька! Васенька, смотри, кто к нам в гости пришел! Вельветта Павловна пожаловали…
Васенька смущенно потирал свой толстенький животик и теребил пуговку на жилете.
- Ну, и хорошо, молодцы, что пришли. Что ж ты кофием не угощаешь?
- Ох, Васенька, точно. Заболтались мы по-бабьи. Сам знаешь, горазды мы языками почесать, вот и забыли про кофе. А, может, откушаете? У нас сегодня расстегаи – пальчики оближешь.
- Конечно, Вельветта, садись к столу. Знаешь. Какая она у меня мас-терица? Хлопотунья моя, - Васенька нежно посмотрел на Куклу и погладил ее по попке.
- Да, Васенька, какой ты нехороший, что ж ты денег так мало даешь Вельветте Павловне. Я смотрю и курточку надо Пашке заменить, у Гришки вон брюки совсем протерлись, да ботинки каши просят. Нехорошо поступаешь. Вельветта Павловна мне жаловались на тебя…
- Конечно, Вельветта, что ж ты мне самому-то прямо не сказала?
- Вельветта Павловна застенчивая, Васенька, ты не должен забывать про нее, да про детишек…
- А-а-а… - раздался утробный вой.
Вельветта Павловна закатила глаза, нервные рученки неприятно вздыбили шляпку, ухватившись за волосы. Но в обморок не падала. Видно, не знала в какую сторону. Когда закончился воздух в легких – попыталась набрать еще, но у нее не получилось. Щеки красные, глаза бешенные… вдруг бросилась к столу, мальчики подумали – к расстегаям, но она схватила нож и с силой воткнула его Кукле в живот… Да еще рванула вверх, будто вспарывала подушку.
Кукла икнула и удивленно замерла. А из живота посыпалась соломенная труха, мелочи всякие, в том числе и дешевенькие серебряные сережки Вельветты Павловны, и много, много звонких монет, которые Кукла периодически глотала: «На всякий случай. К этой с мешками под глазами, да обвислыми титьками он, конечно, не вернется, а вот помоложе меня найти может…»