жирафа

Дима мечтал купить машину с тех пор, как окончил школу. Наконец, эта мечта материализовалась в джип.
Машина была во всех смыслах уникальная – начиная с прекрасной родословной – Тойота RAV4, заканчивая экстерьером – солидный черный блеск кузова в сочетании с трогательным серебристым румянцем бампера. Но самое главное - это была первая Димина машина, а, как известно, первая машина – это нечто большее, чем просто машина. Водить толком Дима не умел, зато любил путешествия, а теперь вот еще и машину. «Жи-рафа» - называл её Дима ласково, «Жи-рафка» - одергивал, когда сердился.
Вопроса, куда ее ставить, не возникло. Гаража нет, да если бы и был – как можно ее величество Жирафу запереть в душный, пропахший бензином гроб? В детстве Дима боялся темноты, а от запаха бензина его тошнило. Конечно, Жирафу определили под окно, предусмотрительно снабдив сигнализацией и противоугонной системой.
Дима менялся на глазах. Его старые приятели – фотоаппарат Canon и ноутбук HP безучастно пылились на столе. Дима не замечал их. Дима смотрел сквозь них, точнее – чуть выше – туда, за подоконник, на другой конец двора. Его сердце, что прежде ритмично сокращалось в близи объектива 28-135, теперь было там – на велюровом сидение Жирафы.
Раз в день, после работы, Дима выходил во двор с ведром теплой мыльной воды и мягкой суконной тряпочкой. Он протирал Жирафу и рассказывал ей, как прошел рабочий день. Жирафа, как надлежит мудрой женщине, выслушивала его, не перебивая, в ответ услужливо подставляя для водной процедуры покатые бока.
Перед тем как заснуть, Дима подолгу смотрел в окно. Когда ночь подступала так близко, что контуры Жирафы становились едва различимы, Дима отправлялся спать. Во сне, скользя по выпуклостям руля, Дима летел по теплой глади асфальта на Жирафе в далекое и прекрасное путешествие. Вместе они взбирались на горы, с ветерком катились вниз и, казалось, даже деревья, вылезали с корнем из земли, чтобы поприветствовать ослепительную пару.
На шестую ночь случилось страшное. Диме приснилось, что Жирафу угнали. Обезумевший от горя, он бегал по отделениям милиции, врывался в двери, хватал полковников и подполковников за грудки, требуя сейчас же, немедленно вызвать ОМОН, МЧС, а лучше пол российской армии (другая половина пусть остается на страже границ) , чтобы разыскать Жирафу. Какие-то люди говорили, что Жирафы давно уже нет в стране, что какие-то злоумышленники перебили (какое страшное слово!) ей номера и продали (в рабство, не иначе) в чужую немилосердную страну. Безнадежный, совершенно истощенный горем Дима завернул в знакомую арку и вдруг увидел Жирафу на прежнем месте – под окном. Не помня себя от счастья, Дима упал на колени перед машиной и прижался щекой к лоснящейся покрышке… И тут его сердце сжалось и ухнуло вниз – через весь корпус пролегла жирная уродливая царапина.
Дима проснулся от своего собственного крика. Сон был настолько правдоподобный, что Диме пришлось обойти Жирафу со всех сторон раза четыре, прежде чем удалось кое-как справиться с дыханием. Остаток ночи Дима провел на окне, закутанный в одеяло.
Удивительно, но до этого сна Диме и в голову не приходило, что красотку-Жирафу могут не только украсть, но и изуродовать. При мысли об этом у Димы щемило сердце. «Ну как же так?» - Разговаривал Дима сам с собой. «Она ведь никому ничего не сделала, она же такая красивая, как можно взять гвоздь или просто ключами? Как? Вот она стоит, а он подходит… а меня нет рядом… Ну как же можно?»
Утро принесло временное облегчение. По-крайней мере теперь Дима знал, как обезопасить Жирафу в то время, когда его нет рядом. На подоконник следует поставить камеру слежения! «И чтобы ни одна сволочь к тебе не приблизилась безнаказанно!» - думал Дима, монтируя камеру на окно. Что делать с преступниками Дима пока еще не знал, но мысль о возможном возмездии добавляла уверенности в безопасности Жирафы. Старый приятель ноутбук вернулся к жизни, хотя теперь Дима на нем только и делал, что просматривал отснятое видео. Димино утро теперь начиналось с просмотра ночной пленки, вечер заканчивался дневной записью. Дима стал спать меньше, спал более чутко, сны его пестрели мрачными личностями с масками на лицах, что подбирались к Жирафе с консервными ножами и почему-то со средневековыми канделябрами.
- Ну, что ты стоишь, отходи, ты ее запачкаешь, - ругался Дима на бомжа, собирающего близ Жирафы алюминиевые банки (запись в 7:16:47).
- А вот этого вы видели? В салон смотрит! Что тебе там надо? Ух, по морде бы тебя! – Дима грозил кулаком прилично одетому мужчине средних лет (запись в 19:59:17).
- Эй, кошелка, забери своего сопляка, он своим совком мне бампер поцарапает! – Дима хватался за голову при виде миловидной мамаши с коляской и розовощеким малышом (запись в 16:24:41).
- М-да, а друга-то нашего надо спасать! – Гена отхлебнул пива из полосатой кружки и вопросительно посмотрел на Серегу. Серега поддержал товарища:
- Димастый, тебе не кажется, что ты того, с ума спрыгиваешь с этой тачкой?
- Ну, вас на фиг, еще скажите, что я параноик. - Дима недовольно оторвался от монитора и взглянул на однокашников.
- А это паранойя и есть. Ты на себя посмотри – синяки под глазами, похудел, наверное, килограммов на пять. Сереге бы так!
Серега погладил пивное брюшко и дружелюбно кивнул:
- Дим, а чего ты так переживаешь? Ну, угнать ее, положим, не угонят – у тебя такая сигнализация, что весь двор на уши поставит, да и ворота без ключа не отпереть…
- Они найдут ключи, - Дима говорил глухо, глядя в одну точку. – А еще, знаешь, ладно б угнали, но ведь могут подойти, чиркнуть и полоса во весь бок…
- Дим, да не гони волну, - Серега отхлебнул пива из банки. – Ну, кому она сдалась – по бокам ей чиркать?
- Вот именно! С чего ты взял, что это надо кому-то? – согласился Гена.
- А с того и взял. Гена, люди – они такие. Им только дай возможность что-нибудь испортить, аж руки чешутся. А она… Она же им ничего не сделала. – Казалось, Дима сейчас расплачется.
- Знаешь что, этот вещизм тебе надо в себе перебороть, понимаешь? – Гена протянул пустую кружку Сереге. Серега ловко открыл следующую банку и вылил ее содержимое в полосатую тару. Гена продолжил:
- Ведь тем, что ты постоянно думаешь о царапинах, об угонах, ты эти беды к себе наоборот и притягиваешь!
- Да, знаю эту фигню... - Серега довольно осклабился.
- Надо быть сильнее обстоятельств, или обстоятельства возьмут над тобой верх! – Гена отхлебнул из кружки и таинственно замолчал.
- Погоди, а что ты мне прикажешь делать в этой ситуации? – Дима устало потер глаза.
- Вот! – Гена многозначительно поднял вверх указательный палец.
- Хы, давай, заводи, философ, свою шарманку – «Человек – то, что дОлжно превзойти» или чего там Вагнер ваш говорил? – Рот Сереги разошелся в улыбке.
- Наш малообразованный друг спутал автора, но цитату, как ни странно не переврал. – Гена решительным жестом отставил кружку с пивом от себя. – Именно! Ты должен превзойти свой страх, скинуть его волевым усилием, стать сильнее его! – Гена победоносно взглянул на Диму: - Ты должен сам ее поцарапать!
Дима побелел и вытаращил глаза:
- Я? Сам!? Ты с ума сошел!!?!??
Гена довольно сложил руки на груди:
- Я – не сошел. А ты сходишь. И, кстати, уже близок к финалу. Ну, подумай сам – рано или поздно на ней появятся царапины или даже трещины (на этих словах Дима съежился). И это будет кто-то другой, а не ты. Но, если первая царапина будет нанесена рукой любящего существа, то другие во-первых будут не так страшны, а во-вторых, скорее всего других и не будет!
- Правильно, - пробасил Серега. – В одну и ту же воронку граната два раза не попадает!
Гена и Серега чёкнулись пивом и с удовольствием пригубили. Дима не верил собственным ушам. Его мозг искал спасительный выход, но не мог предательски не указать на логику.
- Значит, ты говоришь, я должен сам???
- Нет, ну если хочешь, и я могу, - Серега хлопнул Диму по плечу. – Эх, чего не сделаешь для друга!
Дима представил, как толстый, с перегаром Серега подкрадывается ночью к Жирафе с консервным ножом в руке, и решительно помотал головой:
- Нет! Лучше я сам!
- Ну, так действуй! И Ницше тебе в помощь, Сверхчеловек! - Одобрил Гена, одним глотком допивая пиво.
Однокашники ушли, оставив под столом пустые банки, а на город мягко спустились сумерки. Дима сидел на окне и смотрел на Жирафу. Лоснящиеся бока соблазняли своей нетронутостью. Дима вдруг осознал, что эта девственная чистота очевидна всем, и бомжам, и детям с их шершавыми лопатками, и даже облезлым болонкам с пронзительными голосами и зубами-иголками. Она манит!!! Больше ждать было нельзя. Дима взял консервный нож и стремительно шагнул в пасть двора.
«Милая моя, хорошая, любимая», - повторял он Жирафе. «Это для нас. Чтобы мы всегда были вместе, чтобы нас никто и никогда не разлучил». Блик фонаря очертил изгиб лезвия. Короткий взмах и пронзительный скрежет. Жирафа коротко взвизгнула и отпрянула. Нож выпал из Диминых рук, а Дима, как подкошенный рухнул у колеса. Казалось, это не Жирафе, а себе только что без видимых на то причин он сделал харакири грязной железкой и это его кровь, такая липкая и густая вытекает по капле, сливая жизнь в песок. Дима гладил царапину, рыдал, бормотал, прося прощенья, но понимал, что Жирафа никогда не простит, и что то, что между ними было, навсегда ушло и больше не вернется.
В эту ночь Дима напился водки первый раз со времен выпускного. А с тех пор, между прочим, прошло уже десять лет.