Я, кошка и собака

Я, кошка и собака

  Снится, то ли грезится. Проснусь ночью и вижу. Я на дороге, высоко на перевале. Небо огромное, безоблачное, дали, солнце. Я иду, а рядом со мной слева кошка, а справа собака идут. Обе рыжие. И хорошо так. Спокойно. Счастливо. Это мои кошка и собака. Их давно нет. Они Там. Кошка Мурка и собака Лиса. А вокруг поля зеленые и реки далеко видно. Мы остановились и смотрим сверху. И ветер теплый и светло-светло. Хорошо так. И идем дальше. Куда? Куда хотим. Мы вместе.

О Мурке.
  Котенка, кошечку, беспородную, грязную и вшивую подобрали на помойке крошечной. Когда ее принесли домой, то она шаталась и падала от голода. Вымыли. Дали мяса. Кошка объелась и стала похожа на воздушный шарик с водой. Пузо было больше кошки вдвое. А она все возвращалась к миске и ела и ела впрок. Пушистая, рыжая с белым брюхом и белыми тапочками. С черными полосками на шубке, как тигренок в миниатюре. Кисточки на ушах, огромные зеленые глаза.
  Выросла кошка быстро. Часто и подолгу мылась, вылизывала себя. Чистюля была необычайная. Поест – умыться. Поспит-умыться. С самого первого дня Мурка знала отхожее место и мимо не ходила. Если только уж очень хотела кота, то в порывах безумного помутнения, могла пометить не там. Но так как вела жизнь городской кошки, то стала воспринимать людей как свою стаю. Весь мир умещался в квартиру, вся улица и природа в балкон. А гулять можно и по перилам под самыми небесами. Высота балкона такова, что если упадешь, то точно разобьешься.
  Любила она людей, тосковала, когда уходили. Для облегчения ее дамской кошачьей жизни, приносили ей котов в гости, но она их не принимала и даже очень сильно царапала и кусала, как интервентов на своей территории. И так и осталась девственницей.
  Если Мурка хотела есть, то подходила к человеку, вставала на задние лапы и стучала по колену, заглядывая в глаза.
Когда накатывали материнские инстинкты, Мурка находила матерчатые перчатки и носила их из угла в угол, перепрятывая, как котят. Вылизывала их и лежала рядом. Большую часть дня, пока хозяев не было дома, она спала у двери на пуфике и начинала метаться и мяукать, стоило им еще только войти в лифт внизу.
  Ночью кошка спала под одеялом с хозяевами. Видимо, от ранней потери матери и недостатка ласки в детстве, у Мурки появилась странная привычка перед сном – сосать пододеяльник, который представлялся ей, вероятно, соском кошки-мамки. А хозяйка, спящая рядом была, наверное, в ее мечтах той самой мамкой. Поскольку пододеяльники быстро изнашивались, если их все время сосать и мять когтистыми лапами, то Мурку отучали это делать, ругая и шлепая. Для того чтобы отучить от этой привычки, кошке подпихивали под нос ее собственную лапу. Посему Мурка научилась сосать свою лапу как медведь. Но стоило людям заснуть, как пододеяльник все же оказывался вкуснее.
  Поскольку несколько зубов у кошки выпали из-за рахита и нелюбви к хлебу и траве, то она ела только полужидкую еду. Отсутствие в ее жизни котов и котят и постоянные приемы лекарств, уменьшающих остроту желания кота, привели к страшному заболеванию. Раку. Ветеринара привезли слишком поздно. Он сделал полостную операцию. Потом через несколько дней, ночью, еще одну. А Мурка доверительно давала мне держать ей лапы, когда ей резали ее лохматое пузо. Хотя ветеринар резал, предварительно обезболив, в ее желто-зеленых глазищах стояли настоящие слезы и ужас. Потом они стекленели от анестезии. Такой я и запомнил ее. Перед тем как умереть, она, как здоровая вылезла из коробки, подошла к людям шатаясь, попыталась поесть, потом вернулась на свою лежанку, утробно вскрикнула от боли и умерла.
  Похоронил я ее, обвязанной цветастым платком, в той же коробке. Ночью в свете фар. Она была как чучело. Все пытался узнать ее и не узнавал. Ссохшаяся, с застывшим выражением боли на морде. Была глубокая осень. Я выкопал в лесу у дома глубокую яму, дабы никто не добрался до нее. Чтобы комья глины не придавили сильно коробку, размял землю и глину и смешал их с листьями. Все думал, что она живая и только спит. Потом прочитал мысленно молитву - кошки же тоже, наверное, хотят в рай, и ушел. Была ночь. Начался сильный холодный дождь. Я шел и думал – замерзнет. Вот ведь бред. Я знал, что так меня больше не будет любить никто. Иногда я хожу в лес туда. Там даже холмика не осталось, только палочки, лежащие перекрестьем.

О Лисе.
  В середине девяностых, в смутное время, многие покидали Россию навсегда. В моей деревне появились две брошенные суки колли. Хозяева их уезжали и решили пристроить собак. Поездили, поспрашивали по окрестным деревням, – не возьмет ли кто. Но собак не взяли даже за плату. Тогда бросили те люди собак и уехали.
Первую колли убили в тот же год. Характер у нее была злой и не подпускала она к себе никого. Видимо пытались у нее щенков отнять на продажу, а она не давала их.
  Вторая собака долго скиталась, потом жила, охраняя пожарку, после опять бродяжничала. Щенков у нее утопили прямо на ее глазах в пруду. Беспородные были. Она потом три года ходила к этому пруду и рыла песок и выла. Щенков искала. Наконец ее подобрала женщина, у которой у самой был кабель колли. Немного погодя, эта сердобольная женщина уговорила нас взять собаку себе.
Собака привыкала к новому дому тяжело. Все время норовила сбежать. Душа ее привыкла к скитаниям и предательствам людей. А с таким надломом собаки уже редко приживаются на одном месте. Однажды вкусившая бродяжничество вечно в дороге.
Назвал ее я Лиса. С ударением на первый слог. И на лису похожа и не лиса. Рыжая, с густой длинной шерстью, белым брюхом и темно-рыжей головой. Уши торчком, а кончик загнут. Пастушья собака колли вообще считается эталоном собачьей красоты. А еще все дети округи, очень любившие эту собаку, звали ее Лесси. Как героиню известного фильма о колли. Потому и кличку я подобрал близкую к ее уличной.
  Наконец собака освоилась и стала хотя бы приходить домой ночевать. Это уже было достижение. Несмотря на необычайно добрый, прямо скажем, не сторожевой нрав, Лиса все же сносно охраняла дом, находясь внутри – лаяла и рычала, если кто-то приходил чужой. На улице же все для нее были друзьями.
  Если же ей удавалось вырваться погулять, то она бежала к детям - лучшим ее друзьям. Они сами часто приходили за ней и просили: ”Пустите, пожалуйста, собаку с нами, мы вернем вам ее “. Получали и гордо вели до предела видимости на поводке, после чего отпускали. Сколько же я ошейников и поводков покупал? А снимали ошейники не корысти ради, а для того чтобы собака стала общей.
Апорт. Летит палка, бежит собака. Лиса до темноты играла с детьми, пока их не звали домой. Они бросали ей палки и пластиковые бутылки, а она приносила их. Апорт. Радость без конца. А еще можно потаскать палку зубами, но не сильно, если ребенок маленький. Не уронить его. Не собака, а сама тактичность.
Если я уходил куда-то вечером в деревне, то Лиса, обязательно находила меня и скреблась под дверью. Пойдем домой – хозяин!
  Дома, лучшим другом собаки, стал маленький котенок, которого назвали Машкой. Когда эту кошку принесли в дом, Лиса пугала ее, делая вид, что хочет съесть.Щелкала зубами и рычала. Но потом смирилась с котенком, а он начал играть ее хвостом в первый же день. Лиса вырастила и воспитала Машку.
Шло время. Кошка подросла. У нее появились котята. Машка была неопытной матерью и поев, часто убегала гулять. Все это время собака согревала ее котят собой. У Машки был собачий характер. Придут коты к ней под дверь, если ей не понравится, то выбежит и всех побъет по мордам. Придут кобели к Лисе, Машка, тоже выбежит и всех разгонит. Знала, что сзади, всегда, преданная Лиса, которая заступится.
  Спустя годы, эта безрассудная храбрость чуть не стоила Машке жизни. Выбежала, а собаки то ее и покусали и с хвоста шкуру сняли. Лисы то уже давно не было.
  Отравили Лису. При переписи разбросали мясо с отравой, чтобы переписчики ходили по улицам без боязни. А объявление о потраве и не повесили. Подохло много собак. Но не бродячих, а деревенских. В деревне понятия другие. Кто гулять выпустит. Какая жила при складе или гаражах. Вот все они по улицам и гуляют, но никого не трогают. Всех за ноги стащили на помойку дохлыми и все это на глазах у детей.
  Лиса пришла домой умирать. Отпаивали ее марганцовкой и молоком сутки. Яд был сильный очень видимо. В ночь смерти очень тоскливо стонала и вздыхала собака. Как человек. А потом застыла навсегда.
Таким образом в лесу, недалеко от дома у меня появилось кладбище домашних животных.

  Многие теряли своих питомцев. Переживали, горевали и каждый поймет описанные здесь истории. Хотя и говорят, что с религиозной точки зрения нельзя печалиться об умерших братьях наших меньших. Что грех мол. Но сердцу ведь не прикажешь. И потом, если вдуматься , то проявления сентиментальности – это же проявления человечности, сострадания и любви. А не слабости и глупости. Некоторые ругают сентиментальность, как слезливость и мягкотелость, напыщенный и наивный романтизм. Слабость прячет слабый. Это они от страха. От страха показать собственный страх. Привязаться, полюбить кого-либо способен только сильный. Полюбить хотя бы кошку или собаку. Одно жалко – очень мало они живут.
Но может мы еще встретимся. Раньше же жили звери в раю. Только вот самому его заслужить нужно.