Девушка двадцати с небольшим

 Погрузившись на какое-то время в облака, самолет медленно заходил на посадку. Слегка отрезвляющий переход между бескрайним белым одеялом и дождливым октябрьским днем оказался как нельзя кстати. Едва различимый гул двигателя, прерываемый ритмичными шагами стюардессы и тихим разговором сидящей позади супружеской пары, приводил в чувство окончательно. Я посмотрел в окно. Стена дождя простиралась на сколько хватало взгляда, вода рисовала на стекле одной ей ведомый узор. На самой границе видимости, в сердце стихии формировалось нечто зловещее…Дождь был против моего возвращения.
- Пристегните, пожалуйста, ремень безопасности, самолет заходит на посадку, - услышал я голос стюардессы.
- Спасибо, - ответил я и начал искать в углу кресла защелку от ремня
 Пристегнувшись, я посмотрел на стюардессу, только что обратившуюся ко мне. Через два сиденья от меня она, слегка наклонившись, говорила что-то мужчине лет тридцати.
 Я закрыл глаза. Через двадцать минут я снова окажусь в Японии. Так уж повелось, что эта страна всегда встречает меня дождем, и я перестал видеть в этом какие-либо знаки. Посмотрев на часы и убедившись, что не опаздываю я поудобнее устроился, наслаждаясь последними минутами покоя.
Почему-то именно в такие моменты, когда более-менее налаженная и обустроенная жизнь сменяется новыми планами и возможностями, я вспоминаю ее.

 Сколько нам тогда было? Лет по двадцать с небольшим, кажется. Так получилось, что по прошествии двух с половиной десятков лет она совсем не изменилась. Вот она – в костюме стюардессы идет мне навстречу, приветливо улыбаясь, уловив мой взгляд. Или вот – молодая и красивая уже женщина лет двадцати пяти увлеченно всматривающаяся во вмонтированный в сиденье экран, по которому идут какие-то новости…Иногда она улыбается мне с обложек глянцевых журналов, иногда – с экрана телевизора. И пусть на самом деле ей уже далеко за сорок, но закрыв глаза, я по прежнему вижу ту самую девушку двадцати с небольшим лет, которая так любила солнце и запах ванили.
Уловив ее взгляд в толпе, я невольно вспоминаю мельчайшие детали ее образа - интонации голоса, вкрадчивые и наполненные эмоциями, привычку улыбаться, сглаживая острые углы разговора, желтое полупальто, которое она надевала с приходом холодов и неизбежный загар, с приходом лета становящийся еще более смуглым.
 Чем больше проходит времени, тем менее четким становится ее образ. Некоторые нюансы всплывают иногда совершенно случайно, когда о них напоминает что-то извне. В такие моменты я пугаюсь, что начинаю забывать ее. Постепенно стирается из памяти лицо. Раньше, стоило закрыть глаза, и она тут же появлялась передо мной – как всегда улыбающаяся каким-то своим или моим мыслям. Я понимаю, что когда-нибудь память откажет мне в возможности увидеть ее лицо, вспомнить запах волос, тепло руки. Эта мысль причиняет мне боль. Она сродни ножевому ранению острым предметом, который нельзя вытаскивать из-за опасности внутреннего кровотечения.
 В моем нынешнем положении я могу легко отыскать ее. Но я не должен, не имею права делать этого. Девушка двадцати с небольшим больше никогда не улыбнется мне чужой улыбкой уличной незнакомки. Но самое страшное – она никогда не простит мне этого. Наша связь с ней – это связь двух молодых людей двадцати с небольшим лет. Именно в этом срезе пространства и времени мы были с ней единым целым, именно тогда она улыбалась мне, и для меня не было ничего прекрасней этой улыбки. Каким-то неведомым образом она продолжает улыбаться мне до сих пор. Это ее дар мне - то, что связывает нас сейчас и, видимо, будет связывать до конца. Я чувствую, что не должен разрывать эту связь – единственное, что у меня осталось от девушки двадцати с небольшим…

 Спустившись по трапу на мокрый после дождя асфальт взлетно-посадочного поля, я с удовольствием вдохнул пропитанный озоном воздух. Здание аэропорта казалось вырванной из другого мира картинкой, разрывающей черноту ночи огнями неоновых реклам и ярких вывесок. Откуда-то с юга ветер принес запах соли и бескрайней свободы – запах океана… Большой мир, словно какой-то неумолимый механизм, медленно раскручивал собственную пружину. В свое время он расставил нас по разные стороны судьбы, но даже из тех неведомых далей девушка двадцати с небольшим шлет мне свою обворожительную улыбку.
 И я улыбаюсь в ответ.