Бесталанный

Они шли, сплетясь руками, по аллее парка…. Оба дышали пьянящими ароматами летней ночи, усиленными молодостью разгоряченных тел, взаимной близостью… Он, стройный и сильный, нежно держал ее под локоть и большей частью молчал. Она же трещала без умолку, казалось, рвалась куда-то – может взлететь? Он лишь снисходительно улыбался… и откровенно любовался ею.
- Скажи, а чем от тебя так приятно пахнет? Что за дезодорант? Какой-то очень знакомый запах - как опилками, да? А как тебе сегодняшняя программа? Нафталин, правда? Вот в прошлый раз мы с Толей… В общем, в прошлый раз дискотека лучше была! Плясали до упаду! Так весело было! Я без ног домой приползла, как удав! Представляешь, туфли – вдрызг! А они сестрины – у нас один размер. Что было! А плевать! А у тебя есть сестра? Или брат? Она меня так достала! Старшая сестра! Старше всего на год, а корчит из себя чуть ли не маму! Мне так это надоело! А ты славный, только молчишь много. И танцуешь неплохо. И пахнет от тебя так здорово!
Они присели на скамейку. Она тут же вытянула ноги, сбросив туфли, он – как то естественно, как, само собой разумеющееся, накинул ей на плечи пиджак, и, хотя вовсе не было холодно, ей стало вдруг так уютно-прияно, томно-лениво, и так захотелось положить голову на его плечо, закрыть глаза…. И пусть весь мир плывет вокруг, кружится, как недавно в том последнем медляке, что танцевали они вдвоем. «Славный он все же…» - последнее, что пронеслось в ее мозгу, и весь мир растворился и уплыл куда-то в сторону…
Она дышала ровно, счастливая улыбка светилась на ее юном личике…
А он очень боялся сделать хоть одно резкое движение, чтоб не разбудить ее.
Ноги тут же вросли в землю, множеством корней накрепко сплетясь с парковым суглинком. Множеством ветвей он надежно и бережно подхватил ее, и стремительно удлиняющееся тело плавно понесло ее ввысь, подальше от земной сырости, поближе к свежести звезд. Листья – эта вечная беда! – они так шумят на ветру! Но они необходимы, потому что вот-вот взойдет солнце, а оно не должно мешать его счастью! Он медленно раскачивался в такт порывам предрассветного ветерка, словно баюкал ребенка – а, может, так оно и было? Нет, она не ребенок! Она ПРЕЛЕСТЬ, она СОЛНЫШКО….
Он смотрел в милое лицо спящей девушки.… «Какая она юная!» - пронеслось в голове. «Что она способна понять? Что ей можно объяснить? Как ей видится жизнь? А так же, как и тебе когда-то, вспомни! Она, быть может, наивна, чересчур доверчива, но она чиста, она честна. Она не умеет врать! Даже ее прошлое, то прошлое, что камнем тянет всех в свою трясину, еще не тяготит ею…
Господи! В моих ветвях лучшее творенье твое! Как же быть мне достойным такого доверия твоего?!»
…Ветерок, мерно шумящий в молодой листве, стих, как бывает перед самым рассветом, и краешек солнечного диска ослепительно выглянул из-за горизонта. Начинался новый день, и вместе с ним умирали сказки прошлой ночи. Увы, сказки всегда умирают…
Он плотнее сомкнул ветви вокруг своей драгоценности. Еще минута!
Он опустился ниже. Здесь, в сумраке парка, еще царил полумрак, и можно было себя обмануть. Но было уже ЗНАНИЕ неминуемого утра…
Они плавно опустились на скамейку. Он только успел подобрать корни, когда ее веки встрепенулись, и она …проснулась. Несколько мгновений она еще восстанавливала в памяти события прошлой ночи, но, не найдя в них ничего интересного, тихо вздохнула….
- Доброе утро, - прошептал он.
- Привет, - улыбнулась в ответ она. – Я, кажется, уснула. Долго спала?
- Чуть-чуть, – с грустью ответил он.
- О! Уже утро. Надо двигать домой, а то мама заругает!
Пока она надевала туфли, он, стараясь не быть замеченным, растирал затекшие ноги.
...
- Ну и как ты вчера повеселилась, сестричка? С кем была?
- С Лешкой.
- С этим тюфяком? Да что в нем интересного?
- А и правда – ничего. Мы даже не поцеловались! Ну его! Просто Толик вчера не зашел…
- Нужна ты Толику, малявка! Он парень что надо, нарасхват. А ты вот - возись со своим Лешкой, он тебе в самый раз: будете вдвоем как два обморока – сидеть и молчать!
- Нужен он мне! Он же абсолютно не интересный! Бесталанный, чтоль, какой-то…