Андроид

 Фантастический рассказ


 Машина практически летела по шоссе. Михаил знал, что в такую погоду лучше не спешить, тем более уже ночь, темно и надо бы сбросить скорость, но не успел. Последнее, что он успел увидеть, перед последовавшей темнотой было: косые стрелы дождя, вонзавшиеся в автомобиль и свои сумасшедшие глаза в зеркале заднего вида, когда понял, что земля поменялась местами с небом…

 Катя сидела за компьютером, когда раздался звонок телефона. Она вздрогнула - «Слишком пронзительно!». Было достаточно поздно и в лаборатории никого не было кроме нее. Засиживаться допоздна вошло у Кати в привычку с тех пор, как Алексей Михайлович назначил ее своей помощницей в проекте «Андроид». Она и не предполагала, что такому знаменитому ученому может понадобиться ее помощь (помощь всего лишь молодого начинающего ученого). И вероятно звонить в такой поздний час мог только он. Так и оказалось:
- Катя, срочно готовь операционную, у нас есть Кандидат! Я буду с ним через семь минут!
- Алексей Михайлович, неужели получится?!
- Нет времени на разговоры! Жди, еду!
 Катя успела все приготовить за пять минут и не ошиблась, ученый приехал раньше. В руках у него был большой контейнер, в мутноватой жидкости которого находился Кандидат. Операция началась…
 Закончилась она, когда над Орском-15 поднялось солнце, столь неожиданное после обильного ночного ливня. Бригада хирургов, а также ассистенты, помогавшие профессору, разошлись по домам, но сам он, не спавший всю ночь, остался. Алексей Михайлович стоял у окна и, заложив руки за спину, прислушивался к легкому шуму, работающего за спиной аппарата искусственного дыхания. «Только бы он выжил – думал ученый. Если все получится – это будет величайшим достижением!». Его мысли прервал помощник, сообщивший, что прибыли заказанные профессором препараты. Вдвоем они вышли из операционной, в тишине которой продолжал свою работу дыхательный аппарат.
 Катя бежала по берегу моря, упругий ветер развевал, ее волосы и обдавал легкими брызгами. И вдруг как гром раздался голос: «Шла бы ты домой Катерина, отдохнула!». Алексей Михайлович – это вы!? А я немного задремала – ответила Катя просыпаясь. Не волнуйтесь, сейчас я выпью кофе и приду в норму.
- А я советую тебе пойти домой и поспать.
- Ничего, я отдохнула, а как Он? Будет жить?
- Пока не знаю, но очень надеюсь.
 Ученый ушел в свой кабинет писать отчет о проделанной операции, а Катя, потянувшись, пошла, сварить кофе, но неожиданно вспомнила что-то и оглянулась. На столе лежала папка с информацией, оставленная профессором. «А ведь я хотела ее посмотреть и уснула – подумала она, присаживаясь за стол и открывая папку. С первой страницы на нее смотрел с фотографии молодой довольно привлекательный человек, с грустными глазами. ФИО: Волков Михаил Александрович. В графе возраст было отмечено – 35 лет. «Он всего на четыре года старше меня, - подумала Катя. Надо же в таком возрасте, и погибнуть!». Далее шли сведения: родился в Москве, образование получил в Екатеринбургской юридической академии (адвокат); родители погибли при падении самолета, на котором они улетели отдохнуть; не женат. Успешно провел четыре процесса по защите подсудимых. Последний процесс был неудачным – Михаил не сумел доказать невиновность своего подзащитного. На последней странице в этой тоненькой папке было написано - погиб в результате автокатастрофы (не справился с управлением). «Жаль, такой молодой и погиб!» – подумала Катя. И вдруг на мгновение ей стало страшно – она вспомнила, что произошло прошлой ночью: тяжелейшая операция, которая вроде бы прошла успешно, но между тем, было до сих пор неясно, будет ли Он жить. «Успокойся, это просто ты не выспалась – сердито одернула она себя и пошла, завтракать в столовую.
 В Орске-15 между тем началась обычная жизнь закрытого города. Несмотря на то, что этот город располагался недалеко от Москвы, здесь было очень спокойно и тихо, отчасти это объяснялось и небольшой численностью населения (около 15000 человек). Главным объектом - причиной закрытости города был НИИ «Искусственный человек». По мнению населения, это был центр генетики и генетических исследований, на самом же деле в институте занимались разработкой различных вакцин (к тем вирусам, которые они сами создавали), выращиванию искусственных органов для последующей их пересадки, а также проводились эксперименты по оживлению живых существ (в будущем возможно – человека). Для «отвода глаз» и получения средств на исследования институт производил автоматы «Горячие напитки», «Кофевар» и т.п.
 В столовой было спокойно и тихо, - «Да, это не обед, когда здесь как будто улей» – думала Катя, допивая кофе. Неожиданно к ней подошел профессор, выглядел он достаточно бодро, если учесть что ночь он провел на ногах, проведя операцию.
- Алексей Михайлович – вы выглядите, лучше меня и как вам это удается?!
- Стараюсь Катерина, стараюсь. Но сегодня я очень устал, просто вымотался.
- Может быть, вам стоит пойти домой и отдохнуть?
- Пока не могу, еще много дел. А к тебе у меня серьезный разговор. Я знаю, ты во время учебы в университете прошла курс профессиональной медицинской подготовки и можешь ухаживать за больными. Надеюсь твои знания еще крепкие?
- Да, я все помню и умею. Но к чему вы это спрашиваете, неужели вы хотите, чтобы я помогла вам ухаживать за Ним!? Вы сможете доверить мне… то, что для вас дело всей вашей жизни?!
- Катя, не волнуйся, это действительно так. Я уверен, ты справишься. Если ты уже закончила, то пойдем знакомиться с твоим подопечным.
 Профессор провел ее какими-то замысловатыми коридорами, и они оказались в комнате, напоминающей больничную палату интенсивной терапии, т.к. в ней стояли: аппарат искусственного дыхания, несколько капельниц и множество других поддерживающих жизнь, настолько современных, что их названия и внешний вид Кате знаком не был. Но кто был пациентом здесь, видно не было, он был закрыт простыней, под которой угадывались лишь его или ее контуры.
- Профессор, может быть я не права, но я уверена – это тот человек, досье которого у меня на столе. Ведь так?!
- Да, это он, но прошу, не распространяйся об этом в институте; об операции прошедшей сегодня ночью в институте никто кроме работавших в операционной не знает.
- Но этого не может быть, этот человек погиб! Или нет? И кто же был Кандидатом, я запуталась. Вы мне говорили… - Катя увидела обращенный на нее в упор взгляд профессора и осеклась. И было в его взгляде что-то такое, чего она раньше не видела и не хотела бы увидеть снова. «Лучше не продолжать» – мелькнула у нее мысль, вслух же она сказала, - извините, Алексей Михайлович, я не должна была ничего спрашивать, лучше ничего не знать, иначе я сойду с ума».
- Рад, что ты поняла это, иногда многое знание может принести не пользу, а вред. А теперь слушай и запоминай, что тебе нужно делать.
 Профессор рассказал назначение многих аппаратов и механизмов, нужно было лишь следить за их работой и показаниями и при малейшем отклонении сообщать профессору или следовать данной им инструкции. Так как присутствие наблюдателя должно было быть постоянным, Кате пришлось на некоторое время поселиться в небольшой комнате примыкающей к палате. Но за «некоторые неудобства», как назвал их профессор, Кате повысят зарплату и удвоят отпуск.
 Первые два дня все шло спокойно, и пациент не приносил беспокойства, приборы работали стабильно. Но на третью ночь произошло то отклонение, о котором предупреждал профессор. Стрелки на приборах просто заплясали, показатели зашкаливали – Катя испугалась. Следовало предупредить профессора, но его вызвали по какому-то срочному делу, и в институте его не было, к тому же данные приборов были таковы, что пациент мог умереть в любой момент (кто он был, для Кати так и оставалось загадкой, т.к. профессор не показал его лица, простынь была плотно закреплена на кровати, и снимать ее разрешалось только в экстренных ситуациях). «Сейчас именно экстренная ситуация» - мелькнула мысль, и она бросилась к столику, где лежало запечатанное лекарство. Наполнив шприц, Катя подошла к кровати и осторожно попыталась снять простыню, но материал был настолько плотным и хорошо закреплен, что пришлось ее разрезать. «Скорее, - думала она, - если не успею, все пропало; вот его рука,… перетянуть жгутом… так вена – все!». Приборы стали успокаиваться, показатели сердцебиения, давления нормализовались. Катя, сняв перчатки, вернулась к кровати. Она хотела укрыть его, но, дотронувшись до руки своего подопечного, ее словно ударило током, и она застыла. «Его рука не живая, это не кожа - это пластик… Но такого не может быть… Он же человек пострадавший в катастрофе (я так думала), а он…». Четкая и ясная мысль как молния высветила перед ее глазами одно единственное слово: «АНДРОИД». «Вот почему профессор мне ничего не сказал, морочил голову своей якобы мечтой об оживлении человека, о пересадке головы умершего к другому телу, тоже мертвому, а сам!». Катя раздумывала минуту, а потом решительно откинула простыню, скрывающую лицо. Она ожидала увидеть механическое лицо робота, маску. Но перед ней было человеческое лицо, лицо мужчины лет тридцати. «Хороший пластик – подумала она, дотрагиваясь, - и волосы как настоящие». Человек спал или казалось, что спал. Глаза были закрыты, грудная клетка поднималась и опускалась медленно и равномерно. «Как же он дышит, если он не человек? – удивилась Катя, но потом сообразила, - внутри техника и электроника. Но как же высвечивается кардиограмма, энцефалограмма и другие данные, неужели все это компьютерная программа?». Ответа не было, а тот, кто мог бы рассказать, как он существует (если и сам знал это) спал. Катя посидела бы рядом и поразмышляла над всеми мучившими ее вопросами, но часы показывали 3 часа ночи, а надо бы еще и отчет о происшедшем написать для профессора. Катя села за компьютер и начала печатать.
 Утро застало ее за компьютером, она просто уснула, за столом. Ближе к одиннадцати часам утра в палату зашел профессор, вернувшийся час назад в институт. Он похвалил Катю за то, как она справилась с ночным происшествием.
- Я рад, что мои надежды оправдались, ты справилась, и теперь ты будешь не просто присматривать за ним, а станешь его можно сказать телохранителем.
- Отказаться, по-видимому, я не могу, следовательно, соглашаюсь.
- А почему ты хотела бы отказаться. Я думал тебе нравится работать здесь и именно в этом проекте. Что не так?
- Я многого не понимаю, а спросить не решаюсь и все мои сомнения, непонимание мешает мне работать. Поэтому мне лучше уйти, хотя я безумно хочу остаться здесь и помогать вам.
- Понимаю. Знаешь, после того, что ты спасла жизнь моему проекту, я просто обязан если не все, то многое объяснить тебе.
Профессор протянул Кате коробочку с CD-диском, - «Иди и посмотри, там вся интересующая тебя информация. Я отпускаю тебя часа, скажем на три. Я пока сам подежурю».
«Вот вы какой Алексей Михайлович. Вы ведь прекрасно знали, что я начну отказываться, и заранее приготовили диск для меня. Чем больше с вами работаю, тем худшие стороны вашей души мне открываются!» - эта мысль преследовала Катю до того, пока она не повернулась к монитору.
 Через три часа она входила в палату тихая и ошеломленная прочитанной информацией. «Ну, как впечатляет! – приветствовал ее профессор, - мне, признаться и самому до сих пор не верится!». «Я не представляла, что такое возможно: живой пластик, искусственная кровь и только мозг живой, человеческий. А как вы думаете, его личность сохранилась?». «Очень надеюсь, собственно для этого и разрабатывался этот проект, - в голосе профессора слышались торжественные нотки. – Должен тебя предупредить, ты не должна ему ничего рассказывать о его прошлой жизни, когда он придет в себя». «Но почему?». «Он к этому не готов» - с этими словами профессор попрощался и вышел.
Прошло несколько недель, но никаких изменений не происходило, андроид (так называл его профессор) был без сознания (хотя Катя предпочитала считать это состояние сном). Профессор сердился, нервничал, но сделать ничего не мог. Его предположение о том, что мозг мог быть поврежден еще и до операции (все-таки его владелец попал в катастрофу) разделяла и Катя, но ее еще не покидала надежда. И не зря.
 Утро 25 сентября выдалось на редкость теплым солнечным. Катя, распахнула окно в палате и вздохнула, воздух наполнил помещение тем ароматом, который бывает только осенью. Легким порывом ветра на подоконник залетел желтый листок клена, росшего неподалеку от института – и все это настолько отвлекло Катю, что голос, раздавшийся за спиной, заставил ее вздрогнуть, когда она поняла, что это не ее воображение. Резко повернувшись, она подошла к кровати. Андроид смотрел прямо на нее (глаза у него оказались зеленые) и казался каким-то беспомощным, сначала его губы шевелились беззвучно («он не привык к искусственным голосовым связкам» - поняла Катя), но потом раздался голос – «Где я?… Кто я?». Катя настолько растерялась, что минуты две стояла молча, изумленно разглядывая его, даже не понимая, что он спросил. Опомнившись, она хотела объяснить ему, где он, но не успела, вошел профессор. «Катя, как там наш пациент…» - бодро начал профессор, но закончить не успел, его взгляд упал на кровать. Андроид снова повторил вопрос, уже обращаясь к ученому, но Алексей Михайлович ответить, тоже не смог. Пока он и Катя пытались ответить, глаза андроида устало закрылись, и он снова впал в свое обычное состояние, которое Катя называла сном.
- Вы видели Алексей Михайлович!? Это чудо, он очнулся, а вы не верили в это!
- Признаю, это действительно чудо. Надеюсь, он снова очнется. И ты теперь неустанно должна ожидать этого момента, мы не должны его снова отпустить в мир его снов!
- Но как я ему объясню, кто он, если вы запретили это? Беспокойство плохо повлияет на его выздоровление!
- Катя! Его беспокойство не имеет значения – он не человек, он андроид! От всего «человеческого» у него остался только мозг и все, никакой души, эмоций! Ничего! Понимаешь! Запомни это! – Голос профессора был тихим и, казался спокойным, но Катя поняла, что он скрывает гнев.
- Хорошо, я все поняла. Извините, что расстроила вас.
- Извини и ты, я просто устал и очень взволнован сегодняшним происшествием. Я пойду сейчас, но позже зайду снова, может, придумаю пока, что ему сказать.
 Катя осталась одна (не считая спящего). «Не человек. А я глупая уже привыкла относиться к нему как к нашему сотруднику, а он просто робот». Она повернулась к кровати и посмотрела на андроида, и внезапно из ее глаз полились слезы. Чтобы не разрыдаться она подошла к окну: «Нет, он человек! Алексей Михайлович не прав! Он – для меня самый настоящий человек… Он… Он лучший…». Она плакала.
Часа через два, к тому времени Катя успокоилась и пришла в себя, вернулся ученый. Он сказал, что андроиду можно сказать лишь то, что нашли его где-то у дороги, он находится в больнице, и врачи ничего не знают про то, кто он и откуда. Катя согласилась с ним, но про себя решила при удобном случае рассказать андроиду его настоящую историю. Причины своего самовольного решения она обдумывала весь вечер, но правильный ответ она нашла уже засыпая. Все объяснила одна ясная мысль – «Я в него влюбилась!», но она ее не расстроила, а наоборот наполнила тихим счастьем – уснула она, улыбаясь.
 Проснувшись утром, она вспомнила свою мысль, возникшую у нее перед сном. «Какие глупости, влюбиться в робота – как же я вчера устала, чтобы додуматься до такого! - Катя пыталась объяснить себе вчерашнее состояние недовольства ученым, - Просто меня возмутили слова Алексея Михайловича, все-таки у андроида есть эмоции, раз у него мозг человека!». Это предположение ее успокоило. Но что-то похожее на обиду осталось глубоко в душе, но на это можно было не обращать внимания, что она и сделала.
 Профессор пришел днем. Настроен он был весьма решительно – в его руке был шприц, заполненный каким-то светящимся голубым цветом веществом. Ни чего, не говоря и не объясняя, подойдя к кровати, он ввел лекарство в капельницу (ее часа за два до его прихода поставил один из ассистентов по распоряжению самого профессора). «Что это, Алексей Михайлович?» – спросила Катя. «Пытаюсь пробудить его своим новым лекарством, это смесь активных веществ, гормоны и т.д., подвергшиеся радиоактивному облучению». «А вы не боитесь, что это убьет его?». «А что делать, Катя! Если он не проснется, его придется отключить от аппаратов. Очень жаль, но не могу я представить мировому научному сообществу спящего андроида. Надо мной же просто посмеются!». Профессор постоял еще немного, пристально вглядываясь в лицо лежащего перед ним, но, не заметив ничего особенного, вздохнул, пожал плечами и вышел.
 Весь день Катя размышляла, как разбудить андроида, ей не хотелось, чтобы он погиб, не потому что профессор вложил столько сил в этот проект, ей просто было жаль человека, получившего еще один шанс на жизнь, но проводящего эту жизнь во сне. Лекарство профессора не дало никакого эффекта, и идей не было никаких, кроме одной довольно-таки абсурдной, но Катя решила попробовать хотя бы ее. Она подошла к андроиду, села на кровать рядом и начала с ним разговаривать. «Как это глупо, он же не слышит меня!», думала она и продолжала рассказывать ему о себе (т.к. не знала что говорить), об университете, в котором училась. Часа два она разговаривала, пыталась напевать любимые песни, читала стихи, но толку не было. Все это, ее волнение и усталость (она не высыпалась) и собственное бессилие помочь, ее настолько разозлило, что, не понимая своих действий, она громко закричала на спящего: «Вставай немедленно!». Стекла в окне зазвенели, Катя опомнилась и огляделась, она ожидала увидеть вокруг толпу сбежавшихся на ее крик сотрудников, но рядом никого не было. (Что на меня нашло, видимо в коридоре никого нет, а то подумали бы, что я сошла с ума). Она посмотрела на спящего, и в этот момент он открыл глаза и посмотрел на нее, и спросил, как и в прошлый раз: «Где я?». Катя настолько испугалась (не ожидала она такой скорой реакции на свой крик), что, соскочив с кровати, чуть не уронила несколько капельниц. А андроид снова посмотрел на нее, потом оглядел комнату, аппараты, капельницы и попытался сесть на кровати. «Лежите, вам нельзя вставать!», - Катя уже пришла в себя и поспешила уложить его снова, - Как Вы себя чувствуете?». «Довольно неплохо, но я ничего не помню. Кто я?». «Вы в больнице. Врачи ничего не знают, Вас нашли у дороги и привезли сюда». Катя удивилась, как легко она вспомнила все указания профессора. «Ничего, я все правду расскажу позже, когда он окрепнет» - эта мысль ее успокоила. Андроид медленно осмотрел палату, похоже, движения давались ему с трудом (видимо, поняла Катя, он не привык к своим новым искусственным мышцам), в его взгляде сквозило подлинное непонимание. Он поднял руку и медленно поднес к глазам, пока он ее рассматривал («словно это не рука, а какая-то невероятная и удивительная вещь» - подумала Катя) в его глазах появилось выражение испуга и недоумения (как у потерявшегося ребенка, окруженного совершенно незнакомыми людьми – мелькнула у нее мысль). «Скажите, что со мной? Это не моя рука, не знаю почему, но мне кажется я – это не я, а кто-то другой. Я сошел с ума, да?!» - его голос дрожал и срывался, казалось еще чуть-чуть и он заплачет. «Нет, с вами все в порядке, просто последствия катастрофы, видимо вы сильно разбились на машине» - Катя пыталась успокоить андроида, но мало что получалось. В этот момент в палату зашел профессор. «Я все слышал», с этими словами он подошел к кровати, «вы – это вы, просто последствия потери памяти. Ничего, через какое-то время Вы придете в норму». «Доктор, а память? Как быть с ней!? Я вспомню себя, свою жизнь?». «Я думаю, - голос профессора казался обнадеживающим, - со временем и память к Вам вернется, ну а пока Вы должны слушаться указаний Вашей медсестры, кстати, ее зовут Катя. А я – Алексей Михайлович – Ваш лечащий врач. Отдыхайте» - с этими словами профессор пошел к двери, указав Кате рукой выйти следом. Катя, идя к двери, оглянулась на андроида, но он смотрел в окно, взглядом человека, считающего, что все вокруг лишь сон.
 «Катя ты должна быть теперь вдвойне осторожна в разговоре с ним, - профессор кивнул на дверь в палату, - он ничего не должен знать!» - при этом в его голосе послышался металл. «Ты поняла!». «Да Алексей Михайлович, я все поняла и знаю, что и как говорить, не волнуйтесь! (Как же, чтобы я помогала тебе превращать человека в подопытного кролика! Мысль была шальная, но она постаралась, чтобы на лице это не отразилось). «Я пожалуй вернусь в палату, как бы он попытался встать с кровати или еще что-нибудь такое сделать». «Иди!».
 Несмотря на тяжелую операцию, Михаил быстро поправлялся: аппарат искусственного дыхания был уже не нужен, остались только капельницы для введения питательного раствора, есть сам он не мог, его искусственному телу это и не было нужно, но мозг должен был получать питание. Свое имя он не вспомнил, но когда Катя предложила выбрать «временное» имя, он согласился, при этом назвав себя Михаилом. «Какое-то оно родное и близкое мне». Алексей Михайлович присутствовал при этом, но ничего не сказал, хотя по его глазам было видно – Катина затея ему не понравилась.
 Снег в этом году выпал рано – 15 октября. Это событие совпало с переменами в состоянии здоровья Михаила – он начал ходить. Он гулял с Катей по заснеженному двору за институтом, и хотя его шаги были неуверенными, а Катя удерживала его от падений – оба они улыбались. За ними в окно наблюдал профессор, он хмурился (она к нему привязалась, но скоро мне придется их разлучить, пора представить мое творение ученым. А там, глядишь и мировое признание!… Да… Но как ей это сказать? Впрочем, какая разница, я его создал!). Лицо его прояснилось, и он вышел, весело насвистывая.
 Катя улыбалась не только хорошей погоде и ясному дню, у нее и андроида была своя тайна. Он все вспомнил, не сам – Катя все ему рассказала. Жизнь до аварии – по документам, а то, кем его сделал ученый, вспоминая информацию, прочитанную с данного профессором диска. После ее рассказа Михаил долго не мог придти в себя, его расстройство, приведшее к аварии, теперь казалось не более чем небольшой неприятностью. Тогда он был человеком. «Лучше бы операция не удалась, и я умер!» - были его слова после Катиного рассказа. «Нет! Ты живешь и это замечательно. Так бы я тебя не встретила. А ты мне стал … дорог» - последние слова дались ей с трудом. Она подняла взгляд на него, «может сейчас не время и не место говорить это, но я люблю тебя, просто за то, что ты есть!». «Но я не человек, как меня можно любить?! Ты вот сейчас сдерживаешь слезы, а я никогда не смогу пролить ни одной слезинки! Я теперь удачный опыт гениального ученого!». Они долго сидели молча, обдумывая каждый свое. Первой молчание нарушила Катя. Ее слова удивили его: «Я увезу тебя отсюда так далеко, чтобы он никогда не нашел нас! Если ты согласен. Если нет, то пообещай, никому не рассказывать, что память к тебе вернулась с моей помощью, иначе будут крупные неприятности, возможно только у меня, но кто его знает, этого злого гения!». Она замолчала и хотела, было встать, как Михаил успел поймать ее руку (она уже привыкла, к искусственной коже и то, что она теплая на ощупь), его взгляд умолял остаться. «Катя, я хочу уехать с тобой и если андроид может испытывать чувства, то я могу сказать, что тоже люблю тебя. Но есть одно препятствие – как я буду жить без питательного раствора и…» - он не успел закончить, т.к. Катя знаком остановила его, «я тоже ученый, а не только медсестра, я знаю все компоненты этого раствора и их пропорции. И несколько дней ты принимаешь «мой» раствор и насколько я поняла он не хуже. Остается лишь придумать куда уехать и как вывести тебя отсюда незаметно. Я подумаю, а ты отдыхай, будем притворяться, что этого разговора не было и все по-старому».
 После прогулки профессор вызвал Катю к себе поговорить. Он долго подбирал слова, но потом просто сказал, что скоро представит андроида обществу ученых, а поэтому Кате в ближайшее время придется расстаться со своим подопечным. На все это Катя, к его удивлению отреагировала спокойно, без слез и истерики, лишь сказала, что как медсестра рекомендует подождать недели три для того, что андроид окреп полностью. Профессор с ней согласился.
Михаил делал гимнастику, когда Катя вошла в палату. После разговора с профессором она выглядела и подавленно и радостно одновременно. Выслушав ее, Михаил сначала расстроился – его хотят выставить на обозрение (пусть и ученых), но когда узнал план «побега», то даже улыбнулся (смеяться он побоялся, вдруг, кто услышит, особенно профессор).


 В последних числах октября Алексей Михайлович вернулся в Институт. Он улетал, чтобы посоветоваться и дать заявку на участие в очередном годовом собрании ученых. Возвращался он в самом радужном настроении: заявку приняли, (он не сказал, что привезет с собой, решил сделать приятную неожиданность), к тому же Катя должна была полностью подготовить андроида к поездке. Но, зайдя в свой кабинет, профессор забеспокоился.
 Через полчаса после приезда профессора институт напоминал осиный улей, в который озорные мальчишки бросили зажженную спичку. Алексей Михайлович кричал, топал ногами, но сделать ничего не мог, Катя и Михаил пропали. Никто не видел, как они уходили, на поезд, автобус никто похожий на них не садился, просто исчезли. Спустя три дня, в реке, на которой стоял Орск-15, нашли Катино пальто, в нем были ее документы; вместе с пальто выловили и верхнюю одежду Михаила. Но тел не нашли, т.к. нырять в ледяную воду (стояли неожиданные для октября морозы) не нашлось желающих. Было решено признать Катю погибшей, а о Михаиле вообще никто ничего не узнал, профессор ничего не рассказал о своем творении. На собрание ученых он не поехал и сильно сдал в плане здоровья. Через полгода он ушел на пенсию, но перед этим все свои документы о создании андроида забрал из института.

 Зима в Сибири выдалась снежная, морозная. В глубине тайги стоял небольшой домик. В нем поселилась молодая пара Елизавета и Александр Шишкины. Оба лет тридцати, молодые жизнерадостные. С надеждой на будущее…

Сентябрь 2004г.- 01.02.05