Грязь

Мягко ступаю по намокшей земле, не гляжу в небо, мне его не надо. Под ноги самоубийцей бросается грязь. Не делай этого, глупая, не надо. Я понимаю: тебе тяжело, ты всю жизнь одинока, никто тебя не любит, и все почему-то постоянно сравнивают тебя с самыми отвратительными людьми. Но ты терпи, проклинай себя и терпи. Такая твоя участь, ее не выбирают. Я тоже иду по полю правды, она липнет к моим сапогам черными унылыми комьями. С каждым шагом идти всё тяжелей и тяжелей, но я не стряхиваю с себя правду, не отрекаюсь от нее, храню ее, более никому не нужную. Это тоже моя участь. И в тишине, одиночестве, когда никто не видит, я, стоя перед зеркалом, гордо говорю своему отражению: «Я – поэт!». И самому смешно, самому не вериться – а говорю.
Я иду вперед, уже еле поднимая ноги. Ты идешь рядом. Мы говорим о вечности и червях, о сорняках и звездах. Каждый раз, опуская голову, я гляжу в твои глаза, ты глядишь в лицо мне. Немая фраза плещется в твоей улыбке: «Ты – это я, ты это – грязь, ты – часть меня, а я – часть тебя». Мы как два друга, как два собутыльника. Я понимаю тебя, а ты понимаешь меня, а вон стоит мужик с лопатой – он меня совсем не понимает. Он орет мне вслед: «Да пошел ты со своей правдой!», – дальше только маты. Глупый добрый человек, я ведь уже иду, иду долго, и так далеко зашел, что уже не выбраться.
Ты, наверное, удивлена, грязь, я восхваляю твою черноту и твою правду, в то время как другие бьют поклоны белым свежим простыням. Я не признаю их великолепия, не верю в их чистоту. Я знаю их страшную тайну. Знаю то, что еще вчера, до того как их постирали, они были желты от мочи и плохо пахли. Ты же, грязь, черная честная грязь, не рядишься в чужие одежды, не носишь масок, не лжешь, не обманываешь. Поэтому ты такая, и поэтому тебя так не любят люди. Ты похожа на правду. Ведь правда – это не рыцарь на белом коне и в серебряных латах, это ложь всегда красива, величественна и приятна, а правда – свернувшийся в три погибели, просящий подаяния старик с гнилыми зубами.
Небо заплакало. Льет слезы по мне. Да, Небеса, вы меня теряете. Не воспарить мне вверх, у меня тяжелый груз, слишком много налипло. Никогда не суждено оказаться там, в покоях с белыми колоннами, где музыка арф и шепот стихов. Я остаюсь здесь, остаюсь слушать шум дождя и крик птиц. Среди грязи и мертвых зверей.
И все-таки грязи я еще не ровня, она для меня учитель. Учит не врать никому: ни другим, ни себе. И я пытаюсь: перестал врать по-крупному, но мелкая ложь трудно искоренима, она впилась в мои мысли, как клещ, однако я не сдаюсь. Учит правде, которую я отчаянно ищу. Да, я не знаю, где она, и как она выглядит. Если б знал, меня бы здесь не было. Я шел бы по широкой дороге, а если таковой не оказалось бы, то проложил бы новую. За мной бы пошли другие, такие же грязные и правдивые. И наша правда прозвучала бы громче топота ваших ног, выше вашей удобной лжи. Ее услышал бы каждый. Но я не знаю, где искать истину и есть ли она вообще.
Я стою среди четырех ветров, грязь заливается мне за шиворот. Я в растерянности, я сбился с пути.