Уход

Собрал как-то без пяти минут Покойник, вокруг себя Кардиохирурга, пару Наследников, Душеприказчика, Адвоката, Призрака Совести, и Священника.
Облепили они его, окружили. Циник Кардиохирург укол всандалил, кардиограмму снял, рассмотрел, да и ЗАГРУСТИЛ... Нет, не подумайте лишнего, он был парень стойкий, да и особой чувствительностью не страдал. Просто наш без пяти минут Покойник, был не простым клиентом, и даже не богатым, а падким на разводы, щедрым вечно издыхающим бедолагой. Одним словом – сокровище. А тут копыта отбрасывать надумал.
Ну, куда же это годиться?
Что только наш Кардиохирург с ним ни делал: и колол, и тряс, и массажировал ему всё что ни попадя. Мог бы, он сам бы, вместо его сердца, кровь по венам перегонял. Но безрезультатно. Никак не очухивается, его подопечный. А тут ещё эти под ногами путаются – Наследники, раздирающие на куски Душеприказчика, потирающий руки Адвокатишка, подозрительно шатающийся, довольно ухрюкивающий обломившиеся запасы спирта, Священник.
С одной стороны нашептывают:
- Кончай его братец, а уж мы в долгу не останемся…
- Но-но! Засужу.
А с другой:
- Только попробуйте… он ещё, ик, нам ничего не отписал, пока…
- Какие ещё на фиг отписания?! У… прожорливые…! У… ненасытные…!!!
- Чтоб вас всех…
Да ещё Священнослужителя на молитвы пробрало. А так как слов не помнит – в церковноприходской школе был он двоечником, то образовавшуюся брешь решил заполнить скорбными завываниями. Небезуспешно.
 Ну, где тут, в такой-то обстановке, сосредоточишься?!
Шум, гам, храп Священника, робкие протесты затоптанного Кардиохирурга, вперемежку с бранью – не самое обнадёживающее зрелище. Особенно когда умирать приспичило.
Посмотрел на этот парад улыбок наш без пяти минут Покойник, вник, да и послал всех к такой-то матери. Раздумал он подыхать.
Но не тут-то было.
Облепила его свора алчущих идиотов, окружила. Довольно жмурясь, в единодушном порыве, выдёргивая трубки аппарата жизнедеятельности…
Взмолился без пяти минут Покойник. К справедливости призвал. За душу затронул:
- Совесть вспомните, гниды позорные мать ваша кобыла…
- У? Он ещё разговаривает…
- У… живучий…
- Помолимся… ик… братья и сестры… АМИНЬ…
- Какой ещё тебе АМИНЬ? Мародёр ненасытный… Совести на вас нету…
Не выдержало сердце у одного из наследников – сослепу показалось, что отбросил коньки наш без пяти минут Покойник. Упал он замёртво с довольной, блуждающей улыбкой.
Затоптали его, схоронив под операционным столиком.
- Совесть… ну где ты? – срывающимся голосом позвал без пяти минут Покойник. – Ну почему же так? Эх, Совесть…
- Я здесь, – писклявый голосок пропищал у него над ухом. – Ты уже, это, давай, подыхай по быстрому, а то у меня напряжёнка неимоверная: ещё шестеро взывают. А я тут с тобой прохлаждаюсь.
- Да какая же ты совесть? КАКАЯ…
- Коллективная. Самая что ни наесть натуральная… ох, и надоели же вы мне, все, ПОГОЛОВНО… Моя бы воля, так я вас душила бы, душила, душила бы, душила, душила бы, душила… - Она с откровенным садизмом выдохнула. – Ну? Ты скоро?!
Вздохнул наш без пяти минут Покойник, осмотрелся. Невесёлое, но однако обнадёживающее побоище предстало пред его взором. Разодранный на куски Душеприказчик, всё ещё бился в конвульсиях. Распростёртый, смахивающий на коврик, труп Кардиохирурга, поперёк которого валялся наследник с блуждающим взором, другой с не менее потерянной физиономией, то ли задушен, то ли застрелен. Адвокатишко поскользнулся на чьих-то там соплях, да и приложился затылком о дверной косяк. Священнослужитель, не пережив обломившейся халявы, захлебнулся заблаговременно отравленным спиртом.
Красота…
Тишина.
Лишь гнусавый голосок совести требовательно пищит над ухом:
- Насмотрелся? Тебе вот не стыдно?
- Не-а.
- Вот так всегда. Издыхает один, а выносят вперёд ногами прочих…
- Поговори мне.
- И поговорю.
- И поговори.
- И поговорю.
- Делай как знаешь, - наш без пяти минут Покойник, вздохнул, провёл глазами по комнате, да и загрустил… - Это были последние. И кого же в следующий разок собрать-то, когда подыхать приспичит? Некого.
- А я? – совесть ехидно поинтересовалась, - Что со мной то делать будешь?
- А что с тобой обычно делают?
- Игнорируют. Мною прикрываются. Но чаще ко мне взывают, когда хреново.
- Мне хреново… - он опустил со стола ногу.
Окровавленная рука Наследника дёрнула за неё что есть мочи. Без пяти минут Покойник, соскользнул, треснулся головой о холодный мраморный пол. Хрустнул его череп, сдавленный хрип сорвался с уст.
Он умер.
Как ни странно довольным, и умиротворённым. Ведь предательский голосок Призрака Совести наконец-то замолк. Да и был ли он? Кажется, был…
Или ему это показалось?
Мораль: Если страшитесь зеркала своей души – совести, то следует завести свору доброжелателей. Глядишь и жить не так нудно будет, и умирать не так погано.

23.01.2006 года.