Ветер Начало

Идея сборника - ветер больше всего в человеке и вокруг человека, когда он свободен или чувствует себя ребенком.

Лепестки и «сережки» тополя трепетали на ветру как колокольчики, но не было слышно звона… Звон был в сердце, сильно бившемся от свободы и подвижности пространства. Трава на поле, то ложилась под ветром, то подтягивалась им же вверх, выстраиваясь в ровные, как линейки, стебельки. Казалось, что это было море, колышущееся от сильного ветряного потока. Травяные волны то поднимались, то опускались, образовывая ямы, как это бывает на водной поверхности, где с одной стороны водяная масса поднимается, освобождая место и образовывая впадины.
То и дело рядом низко проносились птицы, как самолеты-истребители. Настолько, что если достаточно вовремя и высоко подпрыгнуть, то можно их даже поймать. Наверное, их «прижимали» к земле тучи, плывущие совсем низко и быстро, меняя при этом формы, как клубы пара, вырывающихся из чайника с кипящей водой.
Шум листьев создавал нескончаемую стену вокруг поля. Как будто я находился в чаше. Не было слышно машин, проезжающих совсем недалеко. А наши голоса, или скорее всего вопли восторга от ветряной карусели, крутящейся на открытом пространстве, прерывались ветряными накатами, уносивших звуки куда-то вдаль и растворявших их в воздухе. Мы носились по полю, натыкаясь на кочки или друг друга, падали на свежую и мягкую траву, как сраженные в игре «в войнушки». Ребята с изможденными и счастливыми лицами вставали и бежали дальше, подталкиваемые ветром. А он играл с нами: дул в спину, резко менял направление, бил в лицо, возникал у ног, тормошил волосы, толкал в бок. Мы кувыркались словно мячики. Некоторые пытались придумать игру специально для такого случая, другие предлагали только играть в «догонялки», остальные продолжали носиться по полю и, будучи в кураже, не обращали на других никакого внимания.
Потом, уже, ставшие взрослыми людьми, мы очень редко вспоминали об этом. Многие из нас даже не могут сказать, а случилось ли подобное с ними вообще. Но если их оторвать от того, что мешало им вспомнить, вывести на такое же поле и при такой же грозе, то их лица начинали преображаться. Миллионы лучей от их лиц пронзали воздух, даже светили вокруг в темном от туч поле, от чего в груди сердце билось все сильнее и сильнее. Закрыв глаза, мы отрывались от земли. Вихрь уносил нас ввысь, закручивая вокруг нас спираль. В объятьях воздушного потока мы ясно ощущали свободу. Свободу от всего, даже от мыслей. В эти мгновения нас не интересовало, что мы должны сделать сейчас, завтра или когда мы уйдем на пенсию или когда-либо. Не замечали, кто смотрит на нас и видит ли вообще. Все наше сознание и чувства были заняты высокоскоростным обменом прекрасным и вечным между нами и окружающим миром. То, что когда-то было нашим детством, нашей свободой, бесцеремонно врывалось в наше сознание. Детство в своей ипостаси изначально олицетворяло свободу.
А мне являлись сны. Когда летал во снах: поднимался стремительно вверх, не зная пределов, а потом вдруг падал вниз ногами, а не головой, как это бывает в реальности. Приземлялся и с силой отпрыгивал вверх. Бывало вдруг просыпался от того, что сердце отчаянно билось, которое как будто пыталось поднять тело и отдать его во власть, бушующего в это время за окном, ветра…
Ветер летел дальше, уходил в горы, прятался в ущельях и снова появлялся, но уже в далеких селениях в степях и горах, у моря и озера. Человек занимался своим делом: возделывал землю, ловил рыбу, вел грузовик с продуктами, сидел за партой в школе, целовал возлюбленную, ждал автобус на остановке, стоял в очереди на рынке, держал за ручку маленького сына, шептал что-то на ухо своему коллеге, рассказывал анекдот другу, мерил новую одежду в магазине… Его волосы, руки, ноги, спину на поле, в море, в грузовике, у окна, в парке, у дороги, на рынке, на площадке летнего кафе, перебирал, нежил и шлепал ветер. Ветер, рожденный где-то в воздушных слоях земной атмосферы, спешил познать мир, увидеть земное и неземное, услышать море, обнять горы, увидеть человека, поиграть с детьми…

февраль 2005 года