Невезуха

Сэнт проснулся оттого, что у него мучительно болели зубы. Короткое худое одеяло предательски оголило его костлявые ноги, и холод пощипывал ступни и лодыжки. Потрогав обросшую щеку, вздувшуюся, словно пузырь, Сэнт сонно зевнул и свернулся калачиком. Сон не шел. Зубы ныли, как годовалые дети. Пасмурное утро теребило ветхие занавески на немытых три года окнах. У соседа за стеной заорал петух. Он жил в квартире вместе с хозяином. До пасхи. А там его зарежут. Интересно, будет ли Сэнт приглашен на пиршество? Вряд ли…Сосед скуп, и к тому же они поругались на прошлой неделе из-за забитого мусоропровода.
Новая волна боли прошила Сэнта. Он с мычаньем встал с постели и стал искать тапочки, закинутые чёрт знает куда. Найдя их под кроватью, Сэнт с быстротой молнии запрыгнул в штаны и замер, привыкая к новому холоду. Рубашка была вообще деревянной. И только десятки раз перевязанный свитер и тридцать кругов бега вокруг стола заставили согреться жидкую кровь в жилах.
Зубы чистить Сэнт не стал, представив, каково будет полоскать рот холодной водой из-под крана. Зайдя на кухню, он, не глядя в сторону раковины с горой грязной посуды, открыл холодильник. Там он откопал корку заплесневелого сыра и два стебелька посиневшего лука.Совсем неплохо!---подумал Сэнт и принялся за завтрак.
Соседский петух заорал снова, потом ещё, и ещё, затем послышался почти человеческий крик, и всё стихло.
Зарезал,---сообразил Сэнт.---Не дождался пасхи. А ведь рядом пройдёт, сволочь, и даже не заикнётся, что у него сегодня курятина на обед. Ну да ладно, обойдёмся! Будет и на нашей улице праздник!
Встав из-за стола, Сэнт залез в разношенные ботинки с потёртыми носками, надел потрёпанный плащ и вышел на улицу. Воздух снаружи был теплей, чем в квартире. Это обстоятельство чуть подбодрило Сэнта, и тот затопал по лужам к автобусной остановке.
Транспорта дожидалась уйма народу. Сэнт пристроился к толпе, и тут же ноздри его защекотал желанный сигаретный дым. Взволнованный взгляд после некоторого замешательства остановился на курящем. Тот, обжигая губы и пожелтевшие пальцы, досасывал дешевую сигарету без фильтра. Когда окурок полетел на асфальт, Сэнт с укоризной подумал, что если умело курить, то хватило бы ещё на две затяжки. Может, даже на три, если очень постараться. С трудом оторвав глаза от затухающего окурка, Сэнт заметил обшарпанный автобус, доползающий до остановки. Из раскрытых дверей гроздьями висели люди, накренив машину на себя и рискуя свернуть шею. Быстро сообразив, что втиснуться в автобус обычным методом будет невозможно, Сэнт обежал его и ринулся к открытому окну. Но туда уже лезли человек десять. На крыше тоже не было места, и Сэнт махнул на всё рукой и пошел пешком. Ждать следующего
автобуса бессмысленно, его может вообще не быть.
Вереница людей шла прямо по дороге, не страшась автомобилей. Редкий водитель решался сесть за руль утром. Как правило, в машину врывались сограждане с дикими от зависти глазами и требовали довезти до центра. Считалось, что шофёр легко отделался, если после прибытия к месту назначения тачку оставляли нетронутой. Чаще выбивали лобовое стекло, фары, а колеса выдергивали с мясом---для топки квартир. Чтоб не катался, когда тут весь город пешкодралом…
Сэнт продал свою машину десять лет назад. Тогда это были бешеные деньги. Он купил на них килограмм сосисок и бутылку кефира. Целую неделю на лице его играла тень блаженства. Теперь разве кто отдаст за машину килограмм сосисок?! Да только псих!
Сэнт вкусно поежился, вспоминая, как макал сосиску в кефир и отправлял её в рот…Он непроизвольно лязгнул зубами, и боль тотчас дала о себе знать. Человек, идущий рядом, отпрянул в сторону, инстинктивно поднеся руку к уху. Сэнт усмехнулся, сообразив, что его приняли за того самого маньяка, который набрасывается на людей вот уже с месяц, откусывает им уши и убегает, хрустя мягкими хрящами на ходу. Его ещё не поймали.
Сзади раздался гудок. Люди расступились, пропуская военный грузовик. В кузове сидели солдаты самообороны с винтовками. Машина пронеслась рядом, забрызгав Сэнта грязью. Завистливые глаза проводили солдат до поворота.
Уже двадцать первый год шла война. Обе стороны бросали все средства на уничтожение друг друга. Гражданское население чахло в нищете и голоде. И только завербовавшись в армию можно было хоть как-то набить брюхо. Самые дальновидные так и поступили. А потом стало поздно. Желающих было много, а армия полностью укомплектована. Только за большие деньги можно было попасть на фронт. Или если обладаешь выдающимися физическими данными. Ни того, ни другого у Сэнта не было. Поэтому он каждый день с замиранием сердца слушал по радио военные сводки, молясь Богу, чтобы противник нанёс сокрушительный удар на каком-либо отрезке фронта. Тогда большие потери живой силы требовали новых солдат. И снова появлялась надежда. Но каждый раз Сэнта браковала медкомиссия, ссылаясь то на хрипы в легких, то на плохое зрение, то на пониженную потенцию. Он понимал, что будь в его руках купюра достоинством хотя бы в миллион дрангонов, его шансы бы возросли. Но откуда взять их, эти чёртовы деньги? Может, сегодня повезёт?
Сэнт нащупал в кармане огромное шило.Вся надежда на тебя,---подумал он. Шило хорошее, острое. Он его вчера целый день чистил и драил, пока оно не стало блестеть даже в темноте. Если подвернётся покупатель, то он может урвать три-четыре миллиона. А это уже что-то…
Чертовы зубы!.. Сэнт со злостью хлопнул себя по щеке и ускорил шаг. До рынка оставалось совсем немного. Уже доносился до ушей многоголосый гул. Идти стало теснее, на перекрёстках образовывались пробки. Хотя мэрия постановила отдать под рынок весь центр, места явно не хватало. Ходили упорные слухи, что правительство, наконец, вняло голосу народа, и скоро выйдет постановление о расширении территории рынка до границ города. Тогда можно будет никуда не ходить, а торговать прямо у своего порога.
Наконец, Сэнт перешагнул за черту базара и вытащил из кармана заветное шило. Солнце, словно специально, на секунду выглянуло из-за туч и коснулось лучом до белого металла. Шило ярко вспыхнуло, отражаясь в широко раскрытых глазах Сэнта. Он начал ходить в толпе покупателей и продавцов, и голос его
слился с тысячами других:
--- Кому шило, великолепное, чудесное шило! Крепкое, из натуральной стали! Такое острое, что можно человека проткнуть! Прошу недорого, всего каких-нибудь пять миллионов!
Зубная боль отступила на второй план. Сэнтом завладел безнадёжный азарт. Многие заглядывались на сияющее острие, одобрительно кивали головой, затем с сожалением гладили карманы и проходили мимо.
Прошел первый час. Сэнт не унывал. Он знал по опыту, что настоящая торговля начинается во второй половине дня, когда люди уже узнали цены и решились на покупку.
--- Продаю шило! Замечательное орудие для шитья! Ни за что не продал бы, просто у меня их два!
Один из прохожих задержался рядом с Сэнтом дольше остальных. С минуту оценивающе посмотрев на шило, он полез в карман. Сэнт молчал, боясь спугнуть покупателя неосторожным словом. Человек вытащил из кармана большое яйцо и коротко спросил:
--- Меняешь?
Желудок Сэнта совершил в животе кульбит и бешено заколотился. Жидкая слюна чуть было не вытекла из уголка раскрытого рта. Но Сэнт вовремя очухался:Сто против одного, что яйцо тухлое!.. А если съесть его прямо здесь? И, если оно испорченное, забрать шило обратно? Но, этот человек, если он не последний лох, сразу заорёт, что яйцо было свежим…
--- Нет, дружок, не пойдёт,--- выдавил из себя Сэнт и пошел в другую сторону, подальше от соблазна.
Где-то через полчаса спрос на шило резко возрос. Один давал пятьсот дрангонов. Сэнт рассмеялся ему в лицо. Другой предлагал обменять на диплом медицинского института. Вспомнив, на что променял он свой, Сэнт смутился и мягко отказал врачу. Третий клялся на коленях, что целую неделю будет чистить ему ботинки и штопать носки, в ответ на что Сэнт приподнял штанину, демонстрируя отсутствие носков. А ботинки, когда на них толстый слой грязи, больше служат.
Наконец, подошел долгожданный солидный покупатель. Об этом свидетельствовали погоны лейтенанта армии самообороны. Благодаря Бога, Сэнт начал пуще прежнего расхваливать свой товар. Лейтенант остановил его, задал пару-другую вопросов о качестве шила и спросил цену.
--- Пять миллионов!--- выпалил Сэнт.
--- Ну-у-у, это несерьёзно,--- усмехнулся офицер и собрался отойти.
--- Четыре!--- всхлипнул Сэнт, подумав, что сделка сорвалась. Лейтенант остановился.
--- Два миллиона--- и базару конец,--- сказал он.
В глазах Сэнта зарябило от радости, но, почти теряя сознание, он все же захрипел:
--- Меньше, чем за два с половиной, не дам!
Лейтенант широко улыбнулся:
--- Ладно, по рукам,--- и вытащил из кармана три купюры. Сэнт протянул руку к деньгам, но офицер деликатно возразил:
---Э, нет, сначала, будь добр, товар.
Сэнт разжал кулак и протянул шило лейтенанту. Остальное произошло в мгновение ока. Из-за плеча лейтенанта метнулась чья-то рука. Шило исчезло--- как будто испарилось. Дико взвыв, Сэнт хотел было броситься за вором, но начищенный до блеска хромовый сапог преградил ему дорогу. Споткнувшись, бедолага перекувыркнулся в воздухе и врезался лбом в куцый пень спиленного дерева. Сэнт быстро погрузился в темноту, успев, однако, беспощадно выругаться.

Очнулся он оттого, что у него мучительно болели зубы. Они сверлили мозг, уже не переставая. Сэнт с трудом поднялся на ноги, ощупывая вздутую щеку и разбитый лоб. Вокруг орали люди, шла торговля. Каждый занимался своим делом. Только белобрысая девчонка, улыбаясь щербатым ртом, протягивала сухой лист и лепетала:
--- Дядя, на, утрись, кровь идёт. Дядя, на, кровь идёт…
Сэнт улыбнулся заботливому ребенку, взял у нее листик и стал пробираться к выходу.
Надули, как последнего идиота! Очки втерли лейтенантскими погонами! Дебил! Осел!!!
Вырвавшись за ворота рынка, Сэнт побрёл по пустой улице. День клонился к вечеру. Пыльный ветер взметал сухие листья и теребил полы длинного плаща. Прохожих было мало. Все на рынке. Многие будут там ночевать, чтобы не тащиться снова утром.
Боль стала такой невыносимой, что Сэнт прислонился к стене и закрыл глаза. Нужен стоматолог. Срочно. А то он умрёт от этой адской боли. И потом: медкомиссия может забраковать его на этот раз из-за зубов. Чем платить врачу? Дома, кажется, есть неплохая отвёртка. Фигурная. Может, пойдет?
Тут Сэнт вспомнил, что Дора работает где-то рядом, в поликлинике. Правда, после развода они ни разу не встречались. Но какое это имеет значение? Может человек раз в пять лет навестить бывшую жену или нет?
В пустых коридорах поликлиники стоял запах борной кислоты. Направляясь к кабинету, Сэнт надеялся, что сейчас как раз смена Доры. У двери никого не было. Сэнт отряхнул плащ от прилипшей грязи, прикрыл волосами ссадину на лбу и приоткрыл дверь. Дора сидела спиной к нему в белом халате с заштопанными локтями и читала какой-то журнал.
--- Можно?--- тихо спросил Сэнт.
Дора обернулась и взглянула поверх очков. Равнодушие постепенно сменилось удивлением.
--- Сэнт? Это ты?---сказала она.--- Заходи…
Сэнт прикрыл за собой дверь.
--- А куда мне сесть, Дора? На это кресло, словно пациент?
--- Да, куда же ещё,--- засмеялась Дора.--- Здравствуй, Сэнт…
--- Здорово.--- Он уселся в кресло и откинулся.--- Вот, пришел тебя проведать. Столько лет не виделись…
--- Да,--- Дора печально улыбнулась.--- Шестой год… Что это у тебя со щекой?
---Да ерунда. В дерево врезался. Видишь, лоб тоже разукрасил,--- Сэнт откинул волосы.
--- Ты всегда был невезучим…---Дора нахмурилась.---По правде говоря, я грешным делом подумала, что тебя привела ко мне зубная боль.
---Нет-нет, что ты,--- запротестовал Сэнт.---Я ведь и к другому врачу мог пойти. Просто навестить тебя решил, дай, думаю, зайду. Шестой год не видимся.
---Да, шестой… Или даже седьмой.
--- Нет, шестой, я точно помню.
Повисла гнетущая тишина. Боль раздирала Сэнта, как хищный зверь. Он собрал все свое мужество, чтобы задать следующий вопрос человеческим голосом:
---А как у тебя сложилось с Кролом, чем он занимается?
Дора опустила глаза.
--- Его убили на фронте… два года назад.
--- На фронте?! Но он же был министром культуры! --- удивился Сэнт.
--- Да, но… сам понимаешь,--- Дора вымученно улыбнулась.--- На зарплату министра, да еще культуры… Вот он и решил пойти в солдаты. У него были связи, и его сразу взяли. Убили в первом же бою… И пользы никакой…---Дора спохватилась,--- ой, что это я, совсем как дура!..
Сэнт с жалостью посмотрел на нее и взял за руку. Дора улыбнулась:
--- Спасибо, что зашел проведать. Никогда бы не подумала. Спасибо.
И тут поток боли захлестнул все существо Сэнта. Забыв все то , о чем говорил, он заорал:
---Дора, Дорочка! Вырви мне этот проклятый зуб! Не могу больше! Ты не думай, что я потому к тебе, чтобы бесплатно!.. У меня дома отвертка, фигурная, почти новая!..
Дора, словно ужаленная, выпрямилась на стуле и уставилась на Сэнта. Тот, зажмурив глаза, сжимал рукой щеку и скулил от боли. Выйдя из оцепенения, она встала и подошла к столику с инструментами. Выбирая щипцы, Дора незаметно стряхнула мизинцем набежавшую слезу.
Уже совсем стемнело, когда Сэнт подходил к своему дому. Воздух был холодный, и он поднял воротник плаща, чтобы не застудить израненные десны.Стерва, все зубы искрошила, пока вырвала. Наверно, специально, а как же. Думала, соскучился я по ней! Шлюха…
До подъезда оставалось шагов десять, когда Сэнт услышал за спиной прерывистое дыхание. Оглянувшись, он увидел, как прямо на него беззвучно несутся два исполинских пса. Сообразив, что голодные животные в пустом переулке могут его заживо сожрать, Сэнт истошно завопил и бросился к подъезду. Он уже схватился за ржавую ручку двери, когда бегущий позади пёс вцепился в его бедро. Послышался треск разрываемой материи. Острая боль отдала в ягодицу. Сэнт со всей силы врезал кулаком по носу вцепившегося в ногу пса, умудрился увернуться от второго, бросился в темноту подъезда и захлопнул за собой дверь. Глухое рычанье снаружи продолжалось еще несколько минут. Затем звери исчезли.
Стиснув зубы, Сэнт дотронулся до раны на ноге. Ладонь стала влажной и липкой. Хромая, он поднялся на ощупь на третий этаж. На лестничной площадке в тапках на босу ногу, с зажженной спичкой стоял сосед с выпученными глазами.
--- Сэнт, это ты так кричал? Что случилось?
--- Пошел к черту, скотина!--- заорал Сэнт.--- Иди, жри своего петуха, мудак паршивый! Жри, чтоб он у тебя поперек горла встал, сволочь!..
Ругаясь, он еле справился с замком и хлопнул дверью перед носом соседа. Тот постоял немного, чиркнул второй спичкой, подошел к двери и тихо постучал:
--- Сэнт, Богом клянусь, я его не резал. Мы же договаривались на пасху… Его крысы сожрали, Сэнт…
Спичка обожгла ему пальцы. Он отбросил её, почесал затылок и пошел к себе.
Сэнт зажег лампу и стал перевязывать ногу грязной тряпкой. Скоро кровотечение остановилось. Он побрёл к холодильнику, включив на пути радио. На фронте царило относительное спокойствие. И тут невезуха… В холодильнике ничего не было. С треском захлопнув дверцу, Сэнт направился к ящику с инструментами и вытащил оттуда фигурную отвёртку. Сев на сломанный табурет, он взял в руки наждачку и стал драить потускневший металл.


 1994 г.