Серая крыса

СЕРАЯ КРЫСА

А вчера наследный принц плакал, молил, чтобы с него сняли корону. Старый Король умер, вчера королем стал принц. Он плакал и кричал, но его крики не разбудили даже вечно спящих часовых. Новый король не знал, что его отец тоже плакал в день коронации, но потом смирился, привык: завоевал соседние земли, увеличил подати и стал править этой страной железной рукой, так как и должно править потомку династии Иргольда Повелителя Драконов. Последнее, что он сделал, – вздернул на центральной площади 40 бунтарей и заставил весь народ прийти и посмотреть на тела, болтающиеся под серым небом, на сотни ворон, галдящих в предвкушении пира. А потом его убили… Двадцатисемилетний капитан гвардейцев… Среди повешенных были два его друга…
…Королей всегда убивают их придворные…
Вчера, перед коронацией, капитана казнили. Я никогда не видел, чтобы так шли на эшафот, хотя я многое повидал в жизни. Он шел на плаху, высоко подняв голову, как на награждение за личную доблесть. Палач был толстый и злой. Ему никогда не снились кошмары. В его руках был топор. Гвардеец рассмеялся. Нет, он не сошел с ума. Такие не сходят с ума. Толпа жалела его. Завтра они позабудут короля, но и через годы не забудут этого мальчишку.
Угрюмый казначей, похожий на старого грифа, пробурчал:
- Казнь перед коронацией – плохая примета. Кровь прольется на еще не надетую корону.
Это знали все, но сказал лишь казначей. Он был стар и мудр, к тому же у него были ключи от казны…
Гвардеец глядел в глаза принцу. Они были ровесниками. Но принц – желторотый юнец, видавший лишь нянек да кисейные простыни. Он мог только плакать и ныть. У него даже не хватило смелости сорвать с головы корону.
Гвардеец не отрывал глаз от принца. Тюремная стража сказала мне, что он спал вчера. Спал спокойно и улыбался. Капитан стражников поведал, что видел, как сходят с ума, кричат, седеют в ночь перед казнью. Но он никогда не видел, чтобы в эту страшную ночь люди спали спокойно и смеялись во сне, а утром, проснувшись, с улыбкой на устах запели древнюю как мир песню умирающих смотрителей драконов, приветствуя последний восход. И драконы услышали песнь его и завыли в глубоких пещерах Драконьей Горы и заунывный вой их, похожий на плач, полетел над городом ввысь, к небу, и это был единственный, но великий плач по гвардейцу – плач драконов.
Я мог бы устроить ему побег. Это было в моих силах. Не зря я вице-канцлер, правая рука короля. Не зря народ прозвал меня Серой Крысой. Я знаю все, я – повсюду. Меня бояться все, я – никого… Но этот мальчик умел отвечать за свои поступки. Я унизил бы его своей жалостью.
День был серый и гнетущий. Стояла тишина. Даже вороны молчали, а драконы чуть слышно выли в своих глубоких пещерах. Высокие башни замка, пронзающие рваные свинцовые облака, пялили решетчатые окна на площадь. Я знал, что гвардеец не умрет молча…
- Он не умрет молча! Хоть бы гром заглушил его слова! – сказал казначей.
- Не глупи! – оборвал его я. – Лучше молись о том, чтобы принц не понял его слов. Благо, среди тех вещей, которыми он не отличается, есть и ум.
Тихий рокот пробежал по толпе. Бело-голубая молния прорезала небо и ударила в Королевскую башню. Устремив взгляд на принца, гвардеец снова рассмеялся:
- Королей всегда убивают их придворные…кроме тех, кто убивает себя сам!
В этих словах я расслышал будущее страны.
Гвардеец был казнен. После казни его бросили на склевание воронам. Но за два дня ни один ворон не сел на него. Завтра тело капитана зароют в Проклятом Лесу.
Принца короновали. Всю ночь он плакал, умолял снять с него этот груз. Драконы выли. Над городом стоял стон. К утру драконы охрипли и вой стал тише, но в глазах молодого короля появился сумасшедший блеск. Днем он бросился из окна Королевской Башни. По странной прихоти судьбы корона не слетела с его головы. О нем не плакали драконы…С тех пор, как 2415 лет назад умер король Иргольд Повелитель Драконов, драконы не плакали ни по одному королю. А тогда… Легенды гласят, что тогда они выли пятнадцать дней. Плач стоял над страной – плач людей и драконов.
Молодой король правил день. Старый король – 24 года. Сегодня впервые за две с половиной тысячи лет прервался род Повелителей Драконов. Сегодняшняя ночь – первая ночь смуты. Трон с драконьей головой не должен пустовать.
Вечером был Большой Королевский Совет. Тридцать человек обычно сидело за этим столом: король и я во главе. Сегодня нас было двадцать девять. Сегодня я видел двадцать восемь пар глаз, горящих самой неутолимой жаждой – жаждой власти. Они чуть не убили друг друга прямо здесь, на Совете. Только я не стремился к власти. У меня она была.
Никто не поднимет на меня руку. Вице–канцлер умирает от старости, поскольку не может стать королем.
Королем объявляется тот, кто сидит по правую руку от меня. Я с сочувствием взглянул на герцога Акторна по прозвищу Ястреб. Он покойник. Двадцать семь человек мечтают его убить. И так далее. Они перебьют друг друга.
Они не знают, что в заветах, оставленных нам королем Иргольдом, написано, что только первые пять членов Королевского совета могут претендовать на трон. Об этом не должен знать каждый…
И тогда, если не останется претендентов из членов Королевского совета (а их не останется, поверьте, ибо я сам приложу к этому руку!), Короля провозглашу я, и Королевство обязано принять названную мной кандидатуру. Много крови утечет, но я буду жить. Канцлеры живут долго…
Я знаю, кто будет Королем. Им будет младший брат казненного капитана. У него такой же блеск глаз, такой же острый ум. Я сделаю его великим. Он примет королевство под именем Иргольд ІІ Повелитель Драконов. Он будет моим другом. Остальные будут бояться меня. И через годы, когда я буду дряхлым полуслепым стариком, с трудом передвигающим непослушные ноги, меня будут бояться еще больше, чем сейчас, когда я силен и ловок, когда они путаются в сетях моих интриг и бояться скрестить меч со мной, со мной, с Серой дворцовой крысой… Серой Крысой…