Последняя ночь

 
Уже прошло часа два как Он не спал. Он лежал в темноте и глядел в потолок. Когда мимо окон, по шоссе, скользили редкие ночные машины, потолок освещался бледным желтоватым светом, похожим на банановый кисель.
Он лежал в темноте и слушал. Правым ухом Он слышал как где-то далеко, на кухне, работает холодильник; левым – как совсем близко, тихо и спокойно, дышит Она.
Еще Он слышал как ритмично и монотонно стучит Ее сердце. Именно этот звук, уже в течении пяти лет, каждую ночь, сводил Его с ума, не давая заснуть.
Он поднялся, по привычке, ловко сунул ступни ног в резиновые тапочки, и шагнул в темноту, направляясь на кухню.
Проходя через гостиную комнату, боковым зрением, Он заметил как тускло светится циферблат больших настенных часов, купленных им год назад по дешевке в Аддис-Абебе, столице Эфиопии, у чернокожего, босого мальчика. Это мимолетное воспоминание почему то заставило Его улыбнуться, после чего Он вышел в коридор.
Здесь пахло гуталином и кошкой. Кошка издохла два дня назад во сне, гуталин кончился вчера.
Он зажег свет в ванной комнате, и вошел в тесное помещение.
Там было тепло и влажно. На змеевике сушились полотенца и носки. Он включил воду и долго внимательно смотрел в зеркало на свое отражение. Он изучал свое лицо, точно видел его впервые. Из глубины чуть мутного стекла, на него глядели холодные, безжизненные глаза не выспавшегося человека, явно склонного к бессоннице и алкоголизму.
Он умылся холодной водой, почистил зубы; выключил свет в ванной комнате, включил свет на кухни. Сделал два шага… и оказался перед холодильником. Холодильник был большой и белый, как хоккейное поле. Он достал из холодильника початую бутылку Столичной водки, приложился к ней своими нервными, чуть синеватыми губами, и допил остатки алкогольного напитка, не затруднив себя чем-либо закусить. Кинув ненужное стекло в пакет для отходов, Он взял с кухонного стола длинный хлебный нож и вышел в коридор.
В коридоре Он вновь ощутил бесполезный запах уже не существующей кошки, и закончившегося вчерашним днем средства ухода за обувью.
Проходя сквозь гостиную комнату, ему на ум пришло (уже знакомое читателю) воспоминание о далеком африканском городе под названием Аддис-Абеба.
Часы стояли на том же месте и светились тем же тускло-зеленым светом. Они показывали два часа ночи.
Она лежала в той же позе, что и пять минут назад, и дышала так же ровно и спокойно.
Ему было хорошо видно ее лицо: за окном, на улице, какой-то хулиган поджег помойные ящики, и комната была освещена проникающими в нее огненными бликами, хаотично пляшущими по стенам.
Он нагнулся над Ней. И внимательно заглянул в ее спящее лицо. Да! Оно было прекрасно…
Нет! Оно было ужасно. Оно было омерзительно…
Он размахнулся…
Пальцы Его ладони, влажные и липкие, как остывшие пельмени, стиснули холодную рукоять длинного кухонного ножа. Сердце в его груди замерло…
Он увидел, что Ее глаза, большие и ясные, как у пластмассовой куклы, глядят на него с невинным любопытством, на секунду их взгляды встретились… Ее губы пошевелились, но… сказать Она ничего не успела.
Он почувствовал как нержавеющая сталь клинка, слегка задев ребро, утонула в чем-то мягком. Ее тело слегка выгнулось, Она тихо хрипло вздохнула и… затихла.

Шаркая по полу тапочками, Он вышел из спальни и прошел в гостиную. Там Он зажег свет, подошел к телефонному аппарату, вставил указательный палец в диск телефона, и набрал номер из двух цифр.
Абонент ответил не сразу. В трубке слышались длинные далекие гудки похожие на шаги часового. Шаги то удалялись, то становились более отчетливыми. Видимо, часовой очень хотел спать, и чтобы не заснуть, занимал себя ходьбой.
Наконец, на том конце провода ответили, и Он сказал давно уже выученную наизусть фразу:
- Инвалидовская, 88. Приезжайте, я только что зарезал свою жену…