Прощание с Грузией

«Не мешала их объятьям разность стран их и племён»
Шота Руставели



Ещё в детстве, за «железным занавесом», я больше всего мечтала побывать в двух городах – в Париже и в Тбилиси. Думала, что Париж скорей всего так и останется несбыточной мечтой, но уж в Тбилиси точно поеду, когда вырасту. Но я никогда, даже в страшном сне, не могла представить, что «железный занавес» переместится от Парижа, в котором я уже бывала неоднократно, к Тбилиси, в котором мне так и не довелось побывать.

У меня была учительница музыки Валентина Сославна – осетинка из Тбилиси. Её уже нет давно, но я помню домашние концерты в доме у моих родителей, в которых она, аккомпаниатор ансамбля «Орера», играла и пела русские романсы. Я стояла ночью под дверью своей спальни, подслушивая и замирая от восторга, не чувствуя холода в закоченевших ногах. Позже, все эти романсы я слышала в исполнении Нани Брегвадзе.

У родителей был друг-грузин – дядя Урузбек. Он женился на москвичке, у них родились сыновья. Дядя Урузбек был учителем физкультуры в одной из московских школ. Я помню его большой крючковатый нос, пушистые чёрные усы и обаятельную белозубую улыбку. Однажды поздно вечером они с женой возвращались из ресторана, где отмечали годовщину свадьбы. При выходе пьяный мужик схватил его жену за руку, рванул её к себе и сказал грязные слова в её адрес и в адрес «черножопого», которому она продалась. Дядя Урузбек подрался с ним. В драке мужик упал, случайно стукнулся виском об угол бордюра и умер. Он оказался ментом и в тот день находился в отгуле, «культурно отдыхал». Был суд, все были уверены, что за мента свои отомстят и страшно отомстят. Друзья и знакомые собирали деньги на хорошего адвоката – откуда ж в семье учителя физкультуры деньги? Дядю Урузбека оправдали, но не оправдал себя он сам. Сгорел, как свеча, за несколько лет – не смог перенести того, что он, грузин, пусть и случайно, но убил человека. Интересно, если бы эта история случилась в наши дни, его бы оправдали?..


***
Я хочу побродить по узким улочкам Старого Тифлиса. Я хочу увидеть воочию «бабушку, Илико и Иллариона» и увидеть дом, где жил Нодар Думбадзе. Я хочу насладиться хоровым грузинским многоголосием. Я хочу купить знаменитую грузинскую чеканку. Я хочу увидеть театр, где играла великая Верико Анджапаридзе. Я хочу заглянуть в белые глинобитные дворики с террасами, увитыми виноградной лозой, и послушать гортанные перебранки колоритных грузинских хозяек ранним утром в Тбилиси. Я хочу - да, хочу!- выпить грузинского вина, божественней которого я не пила даже на виноградниках в Арле. Я хочу продолжать видеть на наших экранах грузинские фильмы, наполненные удивительно мягким и светлым юмором. И хочу, чтобы эти фильмы дублировали только грузинские актёры с их бесподобным акцентом.
Я хочу подняться в горы, где витает дух лермонтовского Демона. Я хочу услышать шум Куры. Я хочу заглянуть в суровые лица женщин в чёрном в горных аулах, и увидеть, наконец, эти горные аулы.
Я хочу увидеть картины великого Пиросмани. Я хочу услышать опять грузинскую музыку и разобрать в гуле праздношатающейся тбилисской толпы загадочные, знакомые с детства: «Дато», «батоно», «гамарджоба», «генацвали».

Прощай, Тбилиси! Я не увижу мои "сады Семирамиды", не различу в ночной тиши лёгкой поступи царицы Тамар, которой грузинский Гомер посвятил свою бессмертную поэму. Не услышу, какой музыкой звучат на грузинском строки, произнесённые ещё в двенадцатом веке:

Недостоин мир доверья, в нём коварству нет границы,
Жизнь людей одно мгновенье и быстрей очей зеницы,
Что гоняться нам за счастьем? Рок – судья земной темницы,
Благо тем, которых оба провожают до гробницы.

Амирана Дареджани воспевал Мосэ Хонели,
Похвалу Абдул-Мессии в славных спел стихах Шавтели.
Диларгета неустанно прославлял Саргис Тмогвели,
Тариэля ж со слезами я воспел, его Руствели.

(Шота Руставели «Витязь в тигровой шкуре»)



Со скорбью заявляю - какая гадость эта ваша политика!..