Окно. я так по тебе соскучился...

 Окно
...............................

У меня в комнате много окон, но одно из них стоит почти всегда плотно завешанным. Хотя даже ночью я его не так и часто открываю. Ндааа..когда это было в последний раз то? Полгода назад? Год? Уж и не помню точно когда. Не нравится оно мне. Вот такая оказия. Из всех окон моей небольшой квартирки именно это мне не подуше. Наверное... С чего оно мне по началу то не понравилось? Неужели просто вот так взялось и не понравилось. Вы наверное спращивате себя «Ну ладно если это о блюде каком или о человеке, а с окном то что?! НУ как он одно любит, а другое нет? Хотя может сильно чувствительные могут конечно предположить, что вроде видон мол из него, из этого окна, мол не тот. Вот вроде труба там заводская не к месту торчит или вид на мясокомбинат, на свалку городскую.... А может здание ненавистной мерии на горизонте вырисовывается. Ну что нибудь из такого раздражаюшего и отталкиваюшего. Только ничего такого тут нет и даже в начале всего этого и не было. В самом этом окне все точно такое же выступает и охватывается как из всего его многочисленного братско-сестринском окружении. Я когда то думал , что может в нем качество стекла не то? Может где то какое искривление есть, что картину как бы деформирует и именно это могло вызывать какое то неосознанное раздражение в моем неспокойном мозгу.
Мне ведь что нужно? Да ничего. Дайте мне спокойно прожить мой кусок и потом безлюдно суметь быть похороненным на забытом участке общественного кладбища. Мне ничего больше и не надо. Не трогайте меня и я буду в полном таком «счастье» доживать свои годочки. В забытии и тиши безденежного или точнее сказать скромного малоденежного Российского существования. Мне все это не втягость. Я хужее видел и пережил, так что просто оставьте меня в покое и все. И вот как бы даже последнее мое- это моя квартирка, вдруг отвернулась ко мне спиной. Мое убежище и кров стал меня раздражать этим окном. Оно все еще продолжает молчаливо звать и притягявать меня. Раньше, до того еще как я его завешал, совсем еще в начале всего этого, оно пускало мне в глаза зайичики. Ночью обманом притягивало мой взгляд к себе какой нибудь падающей звездой. Словом начало оно себя не прилично выпячивать по сравнению с другими. Так и тянуло меня чаше в него взглянуть чем вдругие и даже рядом постоять. Подумать о чем либо еще. Но чем другие были хуже него?! Да ничем. Другие вроде нас всех. Такие же обычные и честные окна. Позволяющие нам сквозь себя смотреть и требующие нименьше и небольше ухода чем это. Но это как раз все норовит вырваться из ряда обычных, как будто оно что еще в себе несет. Мол не такое я. Мол посмотри какое другое я!
«Не другое ты! Такое же как все. Окно ты есть и им же останешься. Сколько бы ты не выписывала бы тут....»
«Да я окно» говорило оно мне. «Но ведь если ты в меня смотришь ты то тогда иной? НУ признайся! Ну пожалуста.» начинало оно клянчить и ныть. И так оно могло часами пристовать, изматывая мою душу отсутсвием тишины в моем доме.
Вот тогда приходилось переходить на наш обычный родной и могучий. «А ну пасть то закрой стекляшка! Я после работы! Я на тебя работую.... А ты то вот. ТЫ вот чем занимаешься ? Только тепло из моей квартиры на улицу выносишь. Деньги кровно заработанные на ветер бросаешь. И что ты еще можь? Да ничего! Только попрощайничать о новых зановесочках с кружевами, что по телику или в журнале увидела. Или там модный шампо тебе с запахом клубники и лаванды подавай. Вот как потаскуха! Только и думаешь как одеться, надушиться и себя на улицу выставить, а за душой у тебя ничего и нет. Пустота. В тебя смотреть, что в очко унитаза глядеться. Закрой пасть и не раздражай меня. Я в последний раз тебе говорю. Иначе я за себя не отвечаю. Слышь, что я сказал? Башмака дам отпробывать. Поняла? Поняла или нет?!»
«Поняла...что тут не понять то» едва слышно и печально отвечало в таких случаях окно. Оно гордо поворачивалась ко мне спиной. Я это чувствовал кишками своими. Вроде вот выговорился. Утолил злобу. Стихло что во мне. А ведь нет! Сука эта все еще меня раздражает. Вместо как свое место понять и запомнить, оно еще и стойки такие принимает. Вот как бы ко мне спиною встала и на улицу смотрит. « А ну фиг с то бою! Посмотрим сколько молчать будешь. Все мы такие гордые пока кушать не захочется.» Так молчало оно и задерживались на нем капли дождя больше чем на других окнах. Медленнне стекали вниз, вися на нем как большие слезинки. Я молчал и оно молчало. Мне вроде как бы в удовольствие должно такое быть...Но ведь я люблю вообще тишину. Тишину где всё молчит, а не молчит, замерев от тоскы и печали. «Вот сволочь! Ты мне тварь надзаборная, жить то дашь? Я тебе прозрачная говорю. Тебе уродка. Тебе дешевка.»
«Прости меня Гришенька. Прости. Ты только бамшмаком ...не надо пожалуста. Меня ведь уж и не починят тогда. Я тебя на коленях прошу. Умоляю, не надо. Я ведь и не знаю милый, что ты еще от меня хочешь? Ну ты скажи...Разве я не молчала? Как сказал так и делаю. Ну чем я тебя так задела? Ну ты присядь. Подумай как это мы с тобой до такого то докатились? Как такое могло случится?»
«Чтооооооооооо? Мы!! С тобой? Ты что звезданулась? Какие мы ? Какие с тобой? Ты что это из за пары моих моментов мечтаний рядом с тобой совсем одурела? Крыша поехала?! Ты кто дура? Окно ты! Не больше. Твое дело вообще работать и молчать. Ты по какому вообще праву в мои мысли то залезла. Кто тебе право такое дал? А?! На других посмори проститутка. Другие молчат и показывают, что им велят. И в ход мыслей хозяйских не путаются. Тебе что больше всех надо или ты мож какое там особенное? Софи Лорен из стекла мож ты?!»
«Ну что ты Гришенька...Я простое русское. Я до тебя еще успела в двух трех других домах окном послужить. Я бы вот и не посмела...Но ты ведь сам сказал...Мне милый больше всех других и надо. Тебя милым видеть надо. Другим ведь Гришенька ты без разницы. Что ты что другой хозяин. А ты солнышко мое, только один ты у меня. Без тебя душа моя треснет. Я целый день только и тем живу, что мыслю о вечере, когда тебя свет мой снова увижу.»
«Слушай окно. Я тебе по человеческий прошу. Ну не лезь ты мне в душу. Ну будь себе окном. НУ ошибся я разок. Ну подумалось мне что из красивой чепухи около тебя....Так забудь ты это. От такого сытым не станешь. И не нужно оно никому.»
«Ну что ты славный ты мой! Как же такую красоту суметь незаметить. Как ты можешь молчать Гришенька? Ты такими стихами можешь говорить! Хоть вырвись из стен и лети! Лети с каждым твоим словом. Ты Гришенька в меня дыхание вдохнул. Разве я виновата тем, что ты к жизни меня сумел пробудить. Разве я виновата, что ты сам еще не хочешь проснуться....» Зарыдало оно ливнем что ударил по ней и сотрясалось оно в порывах ветра.
Я лег на свою постель и повернулся к окну спиной. Так оно рыдало и истериковало почти всю ночь на пролет. Я вначале даже как бы злорадовался про себя, но потом периодический просыпаясь, думалось мне, что может хватить. Может бросить какое нейтральное или лассковое слово? Но нехотелось унижаться. Я проснулся утром от ощущения какой то необычайной свежести. Как бы все наоборот. Против обычного усталого пробуждения, требующего освежающего душа, открылись глаза от солнца, заливающего комнату. Все расчерченно полосками и потоками падающего света. Как буд то ливень прошел по квартире и все вымыл, вычистил. Так всегда после дождя если правда солнышко потом светить. Я сделал вид, что вчера ничего и не было. Нарочито по деловому быстро собрался в ванную. Окно уже в догонку прошептало: « Доброго тебе утра Гриша»
«И вам того же» не оборачиваясь сухой бросил я ему в ответ.
После горячего душа, красный как рак кинулся я одеваться.
«Ах Гриша! Ты не стесняйся. Одевайся себе. Я ничего не вижу. В другую сторону я смотрю.»
«Что то я этого не чувствую...» проворчал я. « Знаяю я когда вы там подглядываете.»
«Ой ну что вы Гришенька! Ну может быть совсем чуть чуть...» тихо прохихикало оно и быстро спохватившись –« нет ты не думай! Я только на твой профиль любуюсь. Ты Гриша в молодости своей верно средцеедом был? А ? Признайся же! Сколько ты сердец то разбил?»
«Вот тебя шас тоже как разобью.» шутливо ответил я. « Много их было. Уж и не помню сколько»
«Гриша...а ту про которую....ну тогда около меня...Её ты все же не забыл!» Капризно и с явной ревностью отметило оно. «Её ведь помнишь...»
«Помню. А что? Тебе какое дело!» начал я заводиться по новой. «На работу то дай спокойно уйти!»
«Ой извини Гриша. Извини пожалуста. Я не со зла...Не подумавши я. Вроде как бы и не ревную я совсем. Даже наоборот. Пусть оно такое тебе чаше и вспоминается. Какой вред от такого милого?»
«А вот и даже очень не к месту! И не нужно оно мне вообше. Зачем оно? Не знаешь? Вроде тебя вот так часами в даль упереться и томно смотреть на там всякие закаты и восходы? Работать надо. Да что это я тебе безработной то?!» и от эмоциоанльного растройства и от её беспонятливости, выходя из дома, я звучно хлопнул дверью,.
Так продолжалось ....чуть было не сказал «у нас»! Господи надо же докатился. И с Богом тоже...Ведь даже и тут вмешивается! На Пасху вот начала скрепеть «Гриша, а ты не забыл какой сегодня день? Может в церковь мол сходишь?» Меня чуть не вывернуло от злобы. Как сейчас помню. Молча протянул руку за молотком. И что бы ты думал. Тихо. Как в каком фильме. Оно мне с отсутствием страха...даже скорее угрожающе говорит « Гриша только не сегодня. Грех этот твой я на себя сегодня взять не смогу» Мне аж стыдно стало. Да так, что я молоток то незаметно, между прочим как бы, запихнул в карман и молча, быстро накинув на себя пальто, дернул в церковь. По дороге лезло всякое в голову. Вроде того «Когда это я сней христоваться начану? Совсем оно! Ну не знаю даже куда оно еще меня не занесло. Везде оно, это окно пролезло. Прав то я ей столько дал! И ведь приживалка, и не спросясь ко мне домой пролезла! У моих некоторых знакомых такое ужн было. Вот так познакомились, вроде как случайно, а сил уж не хватило выпихнуть их своих жизней. И живут они с ними уже года. Куда там года?! Уж по полжизней у них прошло. Ну да! Сравнил же?! Так то женщины были. Какие не какие, а женщины. Ты понимашеь, ведь если даже там алкашка, падшая или бомжиха....так все равно женщина! А я с кем шашни завел?! Да разве я сам их заводил? Она это ко мне сама прилипла! Я не скажу что стерва она там, или как я тут иногда её склоняю...Нет вроде невредная она... Я бы сказал бы, что даже очень и ничего характером. А если быть честным, так просто очень и милая она. Такую можно было бы любить больше своей жизни. За такую я выбросился бы из окна...если конечно... Словом могла бы она и быть кому радостью и светом в жизни, если бы она или оно женщиной было! Вот такая в жизни всегда невезуха. Или женщина и мерзавка, или нечеловек, но такая настоящая женщина. Ах хорошо что прохожие не слышат о чем мне тут думается. Напугал бы я добрую половину это уж точно!»
Я какое то время даже начинал забывать кто там за всем этим щебетанием в моем доме стоит. Просто себе жил и все. Забывается оно. Свыкается. УЖ и не бросается в глаза. Мне где то в глубине моих мыслей, там совсем в глубине...вроде так далеко, что и не мои уже как бы и мысли...так вот мне иногда приходило на ум сравнение с женами которые парализованные, или на колясках. Вроде есть любимый человек, а физическое присутствие и не очень зримо. Так мне было проще не думать о том, что я неправильным занят. Неверно это с окном то в таких отношениях пребывать. Где то читал я про фетишистов. Даже противно себя сравнивать с ними! Но я ведь совсем другой. Они вроде как проститутки. Им вешь от кого то нужна. Та вешь что им кого то или что то напоминает. И меняют они эти свои вещи запросто. Моё же окно было ни накого не похоже и мы с ним сорились и мирились. Такое вот себе живое окно. И вещью я рад бы был её обозвать, но не получалось это. Оно было живе всех живых! Вроде как Ильича себе в квартирке завел. Тьфу! Только его мне нехватало для счастливой семейной.
И все так спокойно катилось. Вроде «доброе тебе утро»и «спокойной ночи». Ночью: «Гришенька проснись. Одеало поправь. Простудишься.» Утром: «Бутерброд забыл! Ну куда ты так мчишься? У тебя еще час времени!» Стало все другим и все же привычным. От чего же всему этому не привычным то не стать? Жизнь начала проживаться а не ожидаться. Я ел её, эту жизнь. Ел утоляя свой голод в такой вот жизни. Это был совсем неизвесный для меня фрукт. Фрукт с дерева, что до этого ни с кем другим не посадилось.
Как то, на новый год, решил наш коллектив справить праздник вечером на робочем месте. В конторе значит нашей. Я не очень то и хотел туда. Кто туда, на такие праздники, приходит? Знаете? Холостяки и холостячки. Несчастные в браке. Их друзья и подруги. В большинстве своем все друг на друга схожие. И происходит оно так монотонно и однообразно! Цель «празднования» тут одна – напиться, да так, что бы забыть о празднике. Забыться в своем внутреннем одиночестве. Единственное, что мы потом, как смешное друг другу рассказываем – это глупости и просто свинские потупки совершенные под пьяную голову.
Я бы и не пошел бы, но как им всем объяснить с кем бы я этот вечер хотел провести?! Даааа. Такое не объяснишь. Вот и воленс неволенс пришлось. С утра она все суетилась и давала «ценные» советы. Вроде «Гришенька, а может вот ту синию рубашку оденешь? Ты в ней просто, ну просто не отразим. Я тебе точно говорю. Хотя нет не надо! Еще кто глаз положет. Хи хи. Одень её. Не сомневайся. Ботинки! Ботинки то какие грязные. Ну что ты?! Гриша в такой день с такими в город не выходят. Надо почистить. Ах как жалко что я сама не могу. Я бы так тебя выгладила бы, зачистила бы и просто вылизанного выпустила бы из домы. Ах как жаль!»
«Ты брось причитать то» бурчал я как обычно. «У меня самого руки есть. Как то смог без лишней пары столько времени прожить. Так и дальше сможем.»
«Конечно сможем, свет мой Гришенька. Что нам еще нужно?!»
На этом празднике незаметил я как набрался и тогда пошло оно и поехало. Кто то приташил с собой дамочку убойную лет 48. Деловую и самостоятельную. Она то на своей тачке и притащила меня домой. Что мы с ней потом там делали не помню. Только утром я не как не мог понять что этот экземпляр на килограм 120 делает в моей узкой кровати. Своим храпом она сотрясала весь окружающий воздух и стекло в комнате еле слышно звенело серебристым эхом. Я боялся повернуться в сторону окна. Мне было ужасно стыдно от всего этого вида и еще больше от незнания происшедшего этой ночью. Я уж не стану вам расказывать все ужасы того часа пока эта мадам шумно собиралась отчаливать от меня. О том как она безстыдно, при полуоткрытой двери писала в мой унитаз. И самое ужасное это как она вызвающе по хозяский стояла у окна. Курила и пускала дым в него. Ну что я тогда мог ей сказать? «Перейди к другому. Мол у этого я не курю.» Может и мог бы....только не сказал я этого. Вот и все. После того как я закрыл за ней дверь, для приличия побещав ей позвонить, я сразу же пошел под душ.
Целый день я был один. Как раньше. Тишина. Ни голосов, ни скандалов, ни напряжения отвернутого пристуствия. Вроде как и вправду один. Так прошло несколько дней. Праздничное ошушение было сильно подпорчено таким одиночеством. Я тогда еще думал, что правильно оно вот так быть немного наказанным. Только через пару дней меня это стало раздражать. «Ну ладно день. Два. Неделю! Но дольше?! За кого она себя тут считает? Что уж ноги об меня позволить вытирать? Если бы я еще и сознательно вроде как бы.... С рассказом о больной и умирающей жене, как некоторые. Так ведь нет. Получилось оно само собой. У каждого такое может получиться! Не казнить же за случай?!»
Я подошел к окну испоненный собственной правоты и сказал « Ну и что.....Долго так будем?» Вдруг детский голос удивленно воскликнул « Ой дяденька а вы по нашему умеете!!!»
«Какой я тебе дяденька? Ты что тут дурку валяешь? Я вроде извиняюсь за все это и тому подобное. Но ты это кончай. Не серди меня»
« Я дяденька даже не знаю о чем вы. Вы вообще ко мне обращаетсь или куда подальше?» Меня начала заполнять тревога неисправимости ситуации «А куда прежнее окно делось?»
«Ой вы что не знаете? Ах как вам мне это объяснить....На вашем языке умерло оно.»
« Ты что несешь?! Как такое может быть. Ты и сеть то самое окно. Никто тебя не ломал и не трогал. Раз другой дымом обдали и все. Нука бросай дурку валять!»
«Ну что вы дядечка! Я и не валяю совсем ничего. У нас, у окон, дуща то стеклянная. Она у нас всегда меняется. Знаете, вот вам кажется, что стекло твердое. Только это неправда. Оно течет. Медлено. Очень очень медлено, но течет. Правда такими волнами. Вроде замрет на время, а потом еще одна медленная волна пройдется и изменится что в ней. Разные стекла есть В зависимости от закалки. И по разному душа у нас меняетс. Закалка это бывает или огнем или чем другим. Я точно незнаю, маленькая я еще, но слышала, что от хозяина, солнца, теплоты, заботы, нежности, может стекло веками застыть в своей одной преданной волне.»
Голова моя сникла. До меня начал доходить ужас всего происшедшего. Я уже не сомневался в наступившей вечной разлуке с любимым человеком. Да. В тот момент и даже сейчас иначе о ней я вспомнить и не могу. Одного я не могу ей простить – разве не могла она мне сказать, предупредить. Я столько ругался и угражал ей, что мне казалось она такой прочной! Такой выносливой. Гдеж тут место оставить её возможной хрупкости. Какая женщина смогла бы вынести все то, что я ей до этого успел наговорить?! Хотя все это было между нами....Это закаляло её. Делало её прочной в любви со мною.
Нельзя позволять появляться третьему среди двоих. Какими бы эти отношения не были. От этого все становится таким жидким! Таким убегающим между пальцами, что когда потом смотришь в ладонь, что была недавно еще полна божественного дара, а в ней уж ничего и нет.
Я тогда еще спросил у окна « Что же мне теперь делать?»
« Ничего. Завесте меня покрывалом. Знаете как зеркала после смерти завешивают. Так вы и меня.»
« А тебе не будет....»
«Да нет. Что мне от этого? Я себе на улицу буду смотреть. Там так интересно. Что на вас и вашу пустую то зыриться?! Ха ха ха. Пардон за шутку.»
Так я и завесил её. Жизнь вернулась в свое привычное падение в напралении одинокой могилки на всеми забытом участке общественного кладбища.