Взгляд в былое. Дара

Взгляд в былое.
Дара.

Дорога. Крик. И немота.
Бетонный пол и нагота.
Кусочки лиц. Обрывки фраз.
И запоздалый мой отказ…
 
На ее долю пришлось уже столько ударов, оскорблений, пощечин и того унижающего, пахнущего дешевой водкой, колбасой и пОтом траха, напоминающего о себе назойливой саднящей болью в порванных внутренностях, кровоподтеками на ногах и черными синяками на сломанных ребрах, что она опускается на грязный бетонный пол в совершенном изнеможении. Обнаженная, полумертвая она прислоняется к холодной стене, не сводя пронзительно- серых глаз с грязных, пересыщенных сексом и вконец обнаглевших ублюдков. Окровавленное тело ее прикрыто только ни с чем не сравнимой болью…
- Слышь? Хорош! Больше здесь нех..я делать! Пошли отсюдова.
Ее оставляют в этом затхлом, обшарпанном подъезде, всего в нескольких шагах от е комнатушки, такой же затхлой и обшарпанной, как и вся ее жизнь, наполненная невесомой пылью коридоров, облупившейся штукатуркой потолков и душными, гнилостными комнатами, которые забиты ветхими старухами и стариками. В изношенной старой одежде, удушающе пропахшей мочой, застарелым потом и въедливым старческим запашком.
Дом престарелых. Ее поганая работа.
Все эти старые люди почти пустые, они питаются ее силами, вытягивают их, заставляя все чаще выходить на Охоту…
Дверь подъезда хлопнула. Они ушли.
Потом были белые больничные койки, белые больничные палаты, белые халаты медперсонала и белая боль.
Даже когда настала зима, когда ее дыхание нежно обнажило деревья, смело в беспорядочные груды листья, покрыло землю белым саваном и сковало льдом, даже тогда окружающие предметы не потеряли своей белизны, а лишь приобрели особенный, мечтательно-сверкающий оттенок, сопровождающий равнодушную, ничем не отягощенную пустоту в душе Дары на протяжении долгих дней.
А потом появились Искатели. И все рухнуло, рассыпалось, разлетелось, распалось на мелкие осколки в одночасье!
Она навсегда перестала принадлежать себе…