Две Капли Изумруда

 Две Капли Изумруда



 18. 03. 2002 г. – 21.12.2004г.






Две Капли Изумруда – это история о тех, кто не думая, отвергает.
 И о тех, кто незаслуженно отвергнут.








Я открываю свой дневник,
Родные желтые страницы.
О прошлом дорог каждый миг,
Любые мелкие частицы.

Я рассказал здесь о мечте,
О расставаниях, обидах.
Но больше строчек о любви.
Такой красивой, самой первой


Dixi et animam levavi.
(Я сказал и облегчил душу..)
- Сергей, у меня к тебе большая просьба. Подежурь, пожалуйста, за меня в эти выходные. Понимаешь, столько родни приехало в гости и только на пару дней. Так давно их не видел, пообщаться охота.
- Конечно, нет проблем.
- Ух! Спасибо тебе огромное. Я у тебя в долгу. Следующие выходные за мной.
- Не стоит. Правда. Я бы все равно попросил дежурства на выходные. Так что твоя просьба в моих планах ничего не изменила.


***
 Я не знаю, что может заставить взрослого человека, далеко ушедшего от подросткового возраста, начать вести дневник. Но этой ночью что-то подтолкнуло меня найти старую тетрадь и начать писать эти строки. Что именно? Одиночество? Стремление разобраться в себе, в своей жизни? Желание в глубокой старости иметь возможность вновь погрузиться в дни молодости? Или что-то еще… я не знаю. Думаю, что ответ придет позже. А пока, начиная с этой минуты, я буду записывать происходящие в моей жизни события: вспоминая прошлое, переживая настоящее, предвосхищая будущее. Не думаю, что смогу регулярно вести дневник из-за отсутствия времени, но все же постараюсь писать обо всем как можно подробней, пусть и задним числом. Я как будто буду писать письма близкому другу, с которым не виделся очень давно. Письма без адреса, без надежды на ответ. Я буду писать тебе письма, мой единственный друг Дневник.


***
 Сегодняшний день начался так же безумно, как и обычно. Сейчас всего два часа дня, а я уже настолько измотан, что могу думать только о том, как окажусь в ти¬шине у себя дома, подальше от всей этой суеты и беготни. Но рабочий день, как никогда напряженный и тяжелый, и не думает заканчиваться, впереди еще несчетное количество часов. Ожидая очередного пациента, я поспешно под¬крепляю себя бутербродом, вкус которого говорит мне о том, что этот самый бутерброд пролежал в холодильнике очень давно и ведать оказался совершенно забыт своим хозяином. Но так как под рукой больше ничего нет, приходится довольствоваться этим. Так же наспех я делаю эти записи в своем дневнике, это меня несколько успокаивает...

- Вот карточка только что поступившего мальчика.
- Спасибо. 17 лет? Он ведь не входит в мою возрастную категорию. В прошлый раз Занков был недоволен, когда я осматривал его пациента. Очень. Очень недоволен.
- Да, я помню, тебе тогда досталась. Но сейчас совершенно другая ситуация. Занков чудовищно занят. К тому же, чтобы зашить рану на руке, возрастные особенности не нужны.
- Ладно. Ладно. Я сдаюсь. Вообще не могу понять, в чем смысл этого возрастного разделения. Все равно получается, что у меня и младенцы и подростки. Но раз Занков является старшим врачом-педиатром, то ему, конечно, виднее. В какой смотровой мальчик?
- Во второй. Должна тебя предупредить: мальчик не очень – то разговорчивый. Я не смогла и слова из него вытянуть. Если бы не учитель, который привез мальчика сюда, мы бы и имени его не узнали.
- Что за учитель?
- Учитель труда. Именно на его уроке мальчик и получил травму. Слушай, ты что опять работаешь в выходные? Зачем ты себя изводишь?
- Все нормально. Мне вовсе несложно, а человек хоть с семьей пообщается.
- А как же ты? Ты не берешь заслуженный отпуск, сокращаешь свои выходные дни, работаешь по праздникам.
- Аннушка, ну какой смысл в отпусках, праздниках и выходных? Правильно - проведение дополнительного времени с семьей или близкими людьми, ну, или хотя бы с друзьями. У меня же отсутствуют все перечисленное, так к чему же зря суетиться. Ладно, давай поговорим потом, работа не ждет.

ОТВЕРЖЕННЫЕ
За что нас отвергают люди?
Как будто проклятые мы.
За что нас потихоньку губят?
И остаемся мы одни.

Как доказать, что не напрасно
На свете белом мы живем?
И каждый день мы ждем с опаской,
Что нас отвергнут не за что.

Да, я такой! Да, мы такие!
Не изменить нас никому.
Да, мы немножечко другие,
Но все мы верим в доброту.

Да, в доброту, в любовь мы верим!
И дружбу знаем, как беречь,
А о предательстве мы знаем
Гораздо больше чем все вы.

Я знаю, что бывает трудно
Поверить нам и нас понять.
Но все - таки мы тоже люди,
Давно пора привыкнуть к нам.



… сейчас три часа ночи. Я уже дома. И вместо того, чтобы спать, сижу на кухне и пишу эти строки. День действительно был очень насыщенным, есть, что вспомнить. Меня не перестает трогать забота нашей уже не молодой медсестры Анны, которую я про себя называю «тетушка Аннушка». Она все время по-доброму ворчит на меня за то, что я чересчур много работаю, плохо ем и слишком мало сплю. А еще ее очень беспокоит то, что я все время один.
 Не могу не написать о том 17- ем мальчике, чьим врачом я стал вместо чересчур занятого Занкова.
 Когда я зашел в смотровую, там были только медсестра и мальчик. Он сидел на кушетке, прижав больную руку к груди, его взгляд был направлен в мою сторону, но похоже, он меня даже не заметил. Я еще раз взглянул в карточку, так как не запомнил его имени. Мальчика звали Алексеем. Но и обращение по имени ни к чему не привело. Никакой реакции. Тогда я сел прямо напротив него, чтобы наши глаза были на одном уровне. Высота кушетки позволила это сделать. Я заглянул ему прямо в глаза и содрогнулся от той пустоты, которую я в них увидел. Впрочем, в этой пустоте было что-то: тоска, отчаяние и что-то еще неописуемое. Я тогда задумался, что могло случиться с ним такого, что его глаза такого необычайного изумрудного цвета в семнадцать лет отражали такую безысходность.
 Судя по одежде и по той школе, в которой он учился, Алеша жил в обеспеченной семье, ни в чем не нуждался. Да, сплошная загадка. И если бы не воспоминания тринадцатилетней давности, о которых я хотел забыть навсегда, но которые всегда возвращались ко мне, я не мог бы предположить ничего. Но я уже тогда, зная его всего несколько минут, имел о нем некое представление. Моя необычно сильно развитая чувственная интуиция, меня никогда не подводила, и тогда она посылала мне четкие знаки…
 Кто знает, что бы было со мной тогда, если бы не...
 Я выполнял свою обычную работу как всегда аккуратно и тщательно, и в тоже время пытался отыскать в этом мальчике хоть какой – то проблеск жизни. Очевидно, он находиться в этом состоянии очень давно, но, по - видимому, никого это не тревожило. Да, как все знакомо. Я назначил ему снятие швов через неделю, но поскольку я не был уверен, что он меня понял, сообщил это его учителю. После того, как они ушли, я еще долго сидел в задумчивости.
 Наконец мое дежурство закончилось, и я отправился домой. Как обычно моя квартира встретила меня молчанием и одиночеством. Приготовив себе нехитрый ужин, я начал смотреть комедию, до которой у меня не доходили руки уже давно. Но, убедившись, что она не стоит того, чтобы тратить на нее драгоценное время, я лег спать. Мой не очень то удобный раскладной, холостяцкий диван показался мне периной, уж очень часто приходилось спать на жесткой больничной кушетке. Но не прошло и часа, как я понял, что уснуть мне не удастся, даже, несмотря на то, что я очень устал.
Меня преследовали изумрудные глаза. Похоже, этот мальчик подействовал на меня сильнее, чем я думал раньше. Обычно спокойный и невозмутимый я не находил себе место. Сам того не подозревая, он вновь отправил меня в прошлое, которому нет конца. Воспоминания снова не давали покоя...
Мне 18 лет. Уже год я учусь в медицинском университете. Учусь хорошо, с полной уверенностью в правильном выборе профессии. У меня вполне благополучно устроенная семья, но это благополучие всегда было только внешним, и я никогда не чувствовал себя его частью.
Сколько я себя помню, меня всегда удивляло то отношение, которое проявляли ко мне родители. И это отношение до сих пор остается для меня загадкой. Хотя, правильней будет сказать, что отношения то вовсе никакого и не было. Лишь какое-то странное равнодушие и безразличие. И, может, для меня это было бы не столь заметно, если бы я был единственным ребенком в семье. Но у меня были младшие брат и сестра.
Не могу сказать, что их родители одаривали любовью и трепетной заботой, но они явно не ощущали на себе то отчуждение и абсолютную ненужность, с которой я прожил все свое детство.
Все, что я бы не попросил у родителей, ими угрюмо игнорировалось и плавно переводилось на моих брата и сестру. Я помню то время, когда хотел учиться в музыкальной школе, но туда отдали мою младшую сестру, платили за ее обучение большие деньги, но так как она терпеть не могла эти занятия, у нее ничего не вышло. Потом я решил пойти в художественную школу, так как очень любил рисовать, но там, в результате, оказался мой братишка. В нашем городе подобные школы и кружки были платными, поэтому я не мог самостоятельно пойти туда.
Больше у родителей я ничего не просил.
Конечно, со временем я нашел в этом отношении и положительные стороны. Обо мне никто никогда не заботился, я все делал сам, поэтому рос независимым, самостоятельным человеком с сильным, устойчивым характером
Неожиданный интерес ко мне у родителей возник, когда я поступил в ВУЗ, хотя они явно не одобряли моего выбора профессии. Они вдруг начали строить планы относительно моего будущего, пытались найти мне подходящую невесту, а другими словами невесту с большим приданным. Но я уже тогда знал, что их планы и мечты ничего не стоят, и про себя смеялся над их усилиями, смеялся с горечью и некой торжественностью. Дети, а тем более жена просто не укладывались в мой образ жизни. В 15-ть лет я точно убедился в своих подозрениях относительно того, как я отличаюсь от остальных мальчиков. Тогда для меня это было настоящим потрясением, я был, мягко говоря, в ужасе, не знал, как мне жить, что делать дальше. Мне не с кем было даже поговорить о том, что меня так тогда волновало. Я как будто угас.
Но я быстро справился со своими страхами и начал вести свой обычный образ жизни, приняв себя таким, каким я был. Естественно, я никому ничего не сказал. Но когда мне стали устраивать очные ставки с предполагаемыми невестами, мне пришлось сказать правду. Конечно, я и не надеялся на понимание, но увидеть такое явное презрение, я не рассчитывал. Особенно это было ярко выражено со стороны отца. Мне был поставлен жесткий ультиматум: либо я бросаю все свои глупости, т.е. становлюсь обычным парнем и женюсь, либо навсегда покидаю родительский дом.
Долго я не думал, собрался за 15-ть минут и...
Конечно же, было глупо все заново это переживать. Сейчас мне 27, я хороший врач, кстати, я стал педиатром, так как хотел окружить себя детьми, которых у меня никогда не будет.
 Я чувствую, что этот мальчик такой же, как и я 10 лет назад, но проблем, из которых ему не выбраться самому, у него гораздо больше. Нужно ему помочь...

- Сергей! … Сергей! …Сергей!!!
- Что? Что случилось?
- Ребенка привезли.
- Уже иду. Который час?
- Половина третьего. Ты спал всего двадцать минут.
- Что с ребенком?
- Постоянно плачет, уже несколько часов подряд. Раньше подобного не было. Для первых зубов еще рано. Родители очень испугались и приехали сюда...
Ты так крепко спал, снилось что-нибудь приятное?
-Нет, напротив. Таких снов никому не пожелаю…
Здравствуйте, я врач-педиатр Сергей Александрович. Ну, что же с тобой случилось, малыш? Почему, мы так горько плачем?
В последнее время никаких травм не было?
- Нет, все было нормально. Конечно, он и раньше много плакал, но только, когда хотел есть или когда был мокрым. Но так никогда!
- Что ж посмотрим…

***
Мне приснился страшный сон, сон который преследует меня уже несколько лет. Я на войне, лежу в окопе, и над моей головой со страшным скрежетом несутся пули. Этот скрежет носит имя Смерть. Уже несколько часов подряд идет сильный дождь, всюду такая грязь, что уже трудно определить цвет формы, в которую все одеты. Но я знаю, что красный крест на моем рукаве продолжает гореть спасительным огнем. Больше для прохлаждения в окопе времени нет, раненым нужна помощь, и вот я на поле боя. Переходя от одного солдата к другому, вижу, что многим помощь уже не понадобиться. Я замечаю молодого солдата, совсем еще мальчишку, он еще был жив, но силы уходили от него с каждой минутой вместе с горячей, алой кровью, которая смешивалась с каплями дождя и грязью. Я вижу, что он пытается что-то сказать, но кроме шепота, ничего не вылетает из его рта, и все же, несмотря на жуткий шум, мне удается услышать его. Он говорит, чтобы никто к нему не приближался, что там, где он находится много мин, на одну из них он и напоролся. Риск был большой, наступи я не туда куда нужно, и взорвавшиеся мины могли бы повредить еще больше солдат…
 Обычно на том сон обрывался. Конечно же, он был сильно преувеличен, но суть была правдой. И мне не нужно было видеть продолжение сна, чтобы вспомнить, что случилось дальше. Я получил приказ, и мне пришлось оставить его, и это мучает меня до сих пор…
Так уж получилось, что первыми моими настоящими пациентами были не дети. После окончания института я сразу же пошел в армию, а оттуда уже попал на войну врачом, так как медицинского персонала всегда не хватало. Хотя многих из тех, кто там воевал, можно было смело назвать детьми.
Ужасы войны не забыть никогда, как не старайся.

***
 Несколько дней назад повторно пришел на прием тот мальчик с необычными изумрудными глазами. Пришел сам без посторонней помощи. Не могу сказать, что за то время, что я его не видел, в нем произошли какие-либо изменения. С одной стороны, это, конечно, хорошо, так как ему не стало хуже. С другой - и улучшений не наблюдалось. Я осматривал его руку, проверяя можно ли снимать швы, и готовился к разговору, на который нам требовалось гораздо больше времени, чем у нас было на данный момент. Но начать нужно было.
Я начал разговор издалека, чтобы постепенно привлечь его внимание и не испугать. Ведь это странно, когда человек, которого ты видишь всего второй раз в жизни, знает о тебе гораздо больше, чем кто-либо и понимает тебя как никто другой. Испытывал ли я в тот момент сомнения по поводу того, прав я в своих догадках или нет? Нет. Сомнения были в другом: имею ли я право, вмешиваться в его жизнь.
Имею ли я на это право?
 В тот момент, я не знал ответа на свой внутренний вопрос, но решил действовать на свой страх и риск.
Постепенно я заметил, что его глаза перестали смотреть сквозь меня и мне кажется, что именно в тот момент он впервые увидел меня и ту обстановку, которая нас окружала по- настоящему. Более того, он стал прислушиваться к тому, что я говорю. Думаю, я никогда не забуду этого момента, когда его глаза начали оживать. Изумрудная пустота наполнилась каким-то светом, который, однако, по-прежнему отражал боль, недоверие и тоску, ставшую еще сильнее. Эти глаза, так поразившие меня с первого момента, смотрели прямо на меня, настороженно, пытливо пытаясь понять, можно ли мне довериться. Очевидно, мальчик решил, что можно.
И он заговорил. Я поймал себя на мысли, что впервые слышу его голос. Он говорил быстро и сбивчиво, часто не закончив предложение, начинал следующее. Мысли его путались. Он, как будто боясь, что я исчезну, хотел сразу рассказать обо всем. Нужно признать, что тогда я не многое понял из того, что говорил Алеша, но главным было то, что он видел, что я его внимательно слушаю.
Мальчик замолчал так же резко, как и начал говорить, как будто, испугавшись того, что он так открылся незнакомому человеку. Но я понимал, что теперь, когда о немного доверился мне, оставлять его нельзя.
Продолжать разговор в больнице я больше не мог. Тогда я отпросился у главного врача и так как за все то время, что я работал здесь, это было впервые, меня сразу же отпустили.
 Наш разговор продолжался в кафе, которое находилось неподалеку от больницы. Там наша беседа имела более содержательный характер. Мы по очереди рассказывали друг другу о своей жизни. Как я и полагал, его жизненная ситуация была словно зеркальным отражением моей, но, конечно, с некоторыми искажениями. Его отец, так же как и мой, занимает высокую должность, т.е. Леша живет в весьма состоятельной семье. Детей в семье трое: два брата и сестра. Леша – старший. По словам Леши, в семье только тогда хорошо, когда все идет так, как хочет отец. Все решает только он и никто другой. И он уже начал строить планы относительно старшего сына. Как это все был мне знакомо. Леша боялся рассказать своей семье правду, и я считал, что пока этого лучше не делать, по крайней мере, до его совершеннолетия. Но этого я ему не сказал, так как выбирать должен был он сам…
 Дома я долго обдумывал события прошедших дней. Почему я начал вести дневник непосредственно перед встречей с Лешей. Что это знак или просто совпадение?
И как понять, что судьба пытается тебе что- то сказать? И вообще есть ли судьба? Что влияет на наши поступки, когда мы поступаем так или иначе - уже давно запрограммированная программа жизни или все же наша интуиция? А если и интуиция является программой, что же тогда остается людям?
Интересно, почему этот мальчик до сих пор не выходит у меня из головы. Конечно, я всегда сопереживал своим пациентам и часто вспоминал многих из них, когда они переставали ими быть. Но сейчас было что-то другое. Может дело было в том, что Леша был намного старше всех моих предыдущих пациентов, конечно, не считая время войны, к тому же схожая жизненная ситуация - все это сыграло свою роль.



- Алло…
 Алло? Говорите.
- Это Леша… Я не помешал?
- …
- Алло, Сергей, вы меня слышите?
- Да… Леша извини, просто я не ожидал услышать твой голос. И прошу, не обращайся ко мне на «вы». Договорились?
- Хорошо, не буду.
- У тебя что-то случилось?
- Нет, просто я все думаю о нашем разговоре. Вы…, то есть ты мне очень помог. Я никогда раньше столько не думал о том, что со мной происходит. Нет, конечно, думал и очень много, но мысли мои были очень мрачными, и я просто не представлял себе, как жить дальше.
- Я тебя понимаю, Леша. Я сам через все это прошел. Твои страхи вполне естественны. Но жить в них постоянно нельзя.
- Ты, конечно, прав, но ты не знаешь моего отца.
- Готов поспорить на все, что у меня есть, что он такой же, как и мой. Сильно он на тебя давит?
- Очень. Я не могу с ним спорить. Он все время побеждает. Я его просто очень боюсь.
- Но ведь он такой же человек, как ты и я. Из той же самой плоти и крови. Мой отец, как он не пытался, не мог заставить меня бояться его. И это потому, что я всегда помнил об этом.
- Спасибо за совет. Не думаю, правда, что он мне поможет. Прости, мне нужно идти, отец меня зовет. Пока и спасибо.
- Пока…

***
Сегодня позвонил Леша. Я дал ему свой домашний номер, чтобы ему было с кем поговорить, когда ему будет плохо. За чем я это сделал? Не знаю. Но я очень хотел, чтобы он позвонил. И вот он позвонил. Было так необычно слышать его голос по телефону. Я так жалею о том, что в моей юности не было человека, которому я мог позвонить в любое время суток, все рассказать, попросить совета.
Леша же, как будто, быстро освоился с той мыслей, что у него такой человек есть, и я был этому рад. Все - таки, приятно осознавать то, что ты кому- то нужен.
По своему опыту я знаю, каково это ощущать себя никому не нужным. Как трудно жить в семье, которая смотрит на тебя сквозь пальцы, если вообще смотрит. В чем была причина таких отношений – для меня до сих пор нераскрытая тайна. Если бы я не был так похож внешне на своего отца, я бы мог думать о том, что я не прихожусь ему сыном, но как раз я походил на него как никто другой. К тому же еще на первом курсе, воспользовавшись практикой в больнице, я сравнил наши ДНК. Всякие сомнения отпали. Но именно от отца исходила основная агрессия ко мне. И так как он и только он устанавливал в доме правила, то его решения и мнения прямиком переходили на других. Похоже, в нашей семье только я отличался тем, что жил по-своему, не опираясь на волю отца. И эта моя непокорность злила его еще больше. Не знаю, что может быть хуже, чем отвергнутый, никому не нужный ребенок. И я до сих пор удивляюсь, как при всем этом я не опустился вниз, а всегда находил в себе силы идти наперекор всем и всему, и благодаря этому я смог добиться того, что имею сейчас.
Леша сейчас делал первые попытки сопротивляться тому, что его так пугает, а боится он очень многого: отца, общество, которое нас ненавидит, но главное он боится себя самого и то, что с ним происходит. И именно этот страх было трудней всего преодолеть. Леша мог уйти от отца, укрыться от общества, но он никак не мог убежать от себя, от своих мыслей.

***
В последнее время я стал плохо спать. Половину этой ночи я опять провел в размышлениях. Мы живем в 21 веке, в эпоху великого прогресса, и однополая любовь уже давно должна перестать быть чем-то грязным и пошлым. И многие люди уже приняли этот факт. Но не все. Особые трудности в понимании этого у старшего поколения. Их, конечно, понять можно. Но ведь и они должны понять своих детей, которые ничего не могут с этим сделать. Ведь не они выбрали для себя эту жизнь. Матушке Природе иногда свойственно ошибаться. И никто не должен расплачиваться за эти ошибки ломанием своей сущности.
 В нашем обществе, благодаря доброжелательным СМИ сложился определенный образ мужчины нетрадиционной ориентации. И это этакий образ «сладкого, приторного» мальчика- одуванчика. Этот образ так неестественен, так вызывающ и столь негативно бросающийся в глаза, что становится понятно, почему в обществе до сих пор сохраняется негативная отношение к таким как я. Мне никогда не хотелось подражать этому образу и думаю, что никогда не захочется. И многим из нас думаю тоже.
Я всегда ценил и продолжаю ценить сейчас свою истинную мужественность. Мне нравится быть мужчиной, выглядеть как мужчина, говорить и одеваться как мужчина. И тот факт, что интересуют меня мужчины, а не женщины, не делает из меня мужчины в меньшей степени, чем я являюсь. И никакая «мода» не может этого изменить.

***
Я часто вспоминаю свои школьные годы. И вовсе не потому, что они ассоциируется у меня со светлыми воспоминаниями. Скорее наоборот. Школу, как и все прочее в том моем возрасте, выбрал мне отец. Это была самая элитная и дорогая школа в нашем городе, в которой учились такие же элитные и богатые дети. Но для меня эта школа всегда была и будет самой настоящей колонией. Или, как я еще любил ее называть, инкубатором, выращивающим с малых лет самых настоящих снобов и маменькиных или, вернее будет сказано, папенькиных сыночков. Первые годы обучения, примерно лет пять, я изо всех сил старался соответствовать установленным нормам и правилам и особо ни от кого не отличался, но потом...
А учителя. Вот уж действительно истинные педагоги. Они при всяком удобном случае пользовались выгодным положением, находясь в богатом кругу, который, не считая каждую копеечку, мог выложить кругленькую сумму на школьные расходы. Большую часть из этих денег учителя клали к себе в карман, и это при официальной шикарной зарплате. И это не просто мое предположение. Я знал об этом точно и имел пару доказательств. Но так как я никогда не был доносчиком, эти доказательства остались со мной. И никто кроме меня о них не знал…

- Привет, у тебя перерыв?
- Привет, Аннушка. Да, небольшая передышка перед следующим боем.
- Все ясно. О чем ты пишешь?
 - О своей школе. Любимой, обожаемой школе.
- О! Каким тоном ты это сказал. Что веселые были деньки?
- Очень. Ты представляешь, я считался в школе бунтарем.
- Что? Ты – бунтарь? Ты – само спокойствие и сдержанность?
- Ну, я был тихим бунтарем. Т.е., я не буянил, не бил стекла. Просто я никогда не молчал, если ущемлялись мои права. Всегда высказывал свое мнение и добивался своей цели. Школа меня не сломила. Не сделала меня таким же, как все. Я всегда учился хорошо, даже отлично, но учителя меня не любили, потому что ко мне требовался особый подход.
- В школе никто не знал о тебе правду?
- Нет, что ты! Ох! Я представил лицо директрисы, если бы она это узнала. Нет уж. От этого зрелища я себя избавил. Я никому ничего не говорил до своего совершеннолетия. Зачем лишние проблемы, если никто не считает тебя взрослым.
- Сергей, скорее! Первая смотровая! Аня, тебя Занков ищет…
 


***
Никогда не забуду свои впечатления, когда я в поисках работы впервые переступил порог этой больницы. Тогда я подумал, что оказался в сериале «Скорая помощь». Я смотрел всего несколько серий этого сериала. Но отлично помню планировку здания, интерьер, стеклянные двери… Чуть позже, когда я на правах уже полноправного сотрудника, осмотрел все помещение: смотровые, операционные и т.д, то действительно убедился в том, что это помещение является приближенной копией «Скорой помощи». Еще позже я узнал о том, что создал эту больницу один очень богатый человек, бредивший этим популярным сериалом. Так же он закупил все самое современное оборудование и медикаменты. И даже сейчас, находясь где-то за границей, регулярно посылает чеки на довольно внушительную сумму. Я очень горжусь, что работаю здесь. И дело даже не в том, что я получаю даже очень приличную зарплату, о которой в другой больнице врач моего уровня мог только мечтать, хотя это, конечно, тоже играет определенную роль. Мне очень нравиться, что в нашей больнице очень много растений. Их запах как-то перебивает больничный дух, который очень многие не любят. Здесь очень уютно: и в коридорах, и в палатах. Просыпаясь, люди не видят ни белых потолков, ни страшных синих или зеленых стен. Кругом картины, обои или еще лучше фотообои. А вокруг больницы - замечательный парк с множеством скамеечек. Когда на улице тепло, там очень любят гулять пациенты. Именно в такой обстановке я и работаю уже около 5 лет и ничуть об этом не жалею.


***
-О чем ты думаешь?
- Что?
- Я спрашиваю, о чем ты думаешь?
- Да так ни о чем.
- Сергей, я обращалась к тебе несколько раз, а ты даже не шелохнулся.
- Я просто устал... очень, очень устал.
Что? Что ты так хитро на меня смотришь? Я же говорю, что просто устал.
- Ну да, ну да. Я так и поняла.
- Знаешь, Аннушка, ты порой бываешь слишком дотошной.
- Ну, я же вижу, что с тобой что-то происходит. Как будто я первый день тебя знаю. Ты же мне как племянник. Ну же расскажи все своей старой тетушке, пока она не умерла от любопытства. Ты что кого- то встретил?
 - Я не знаю. Все так запутанно.
- Я так и знала! Я сразу поняла, что тут замешаны сердечные дела. Скажи, это как- то связано с тем мальчиком с необыкновенными изумрудными глазами?
- Боже, в этой больнице все обо всем знают! Какой ужас! Как жить дальше?!
- Перестань. Только я не понимаю - в чем проблема?
- Во - первых, он мой пациент.
- Ну, этот мальчик стал твоим пациентом случайно, так что, это пропускаем. Что дальше?
- Во – вторых, ему всего 17- ть. Он ведь даже несовершеннолетний. И между нами десять лет разницы.
- Тоже мне проблема. Скоро ему восемнадцать, ведь 17 – ть лет не будут длиться вечно. А десять лет не такая уж большая разница. Бывает и намного больше.
- Ты на все найдешь ответ.
- А тебе не нужно усложнять свою и так нелегкую жизнь. Пусть все идет своим чередом. Время все решит.
- Ладно, пойдем. Наш перерыв закончился.


ПОТЕРЯННОЕ ДЕТСТВО
Детство далекое -
Боль не прощенная.
Столь одинокое
Сердце забытое.

И не вернуть его.
Да и не хочется.
Был я лишен всего:
Любви и прочего.

Память не пощадит,
Вновь возвратив туда,
Где в детстве зло царит,
Где не видать добра.




***
Со дня того разговора в кафе прошел месяц. За это время я ни разу не видел Лешу, но мы часто разговаривали по телефону. Обычно он звонил очень расстроенным, в скверном настроении, я давал ему выговориться, внимательно слушал, обычно это его успокаивало. Но вчера все было по - другому. Судя по его голосу, ему было очень плохо. Я же тоже был не в самом лучшем состоянии, так как всего десять минут назад пришел с двойного дежурства, и только начал засыпать, как раздался телефонный звонок.
По телефону разговаривать не было сил, поэтому я дал ему свой адрес. Умывшись холодной водой, я налил себе крепкий кофе, чтобы хоть как- то взбодриться.
Леша приехал только через час. Почему дорога заняла у него так много времени, я так и не узнал. За то время, что я его ждал, я успел впитать в себя столько кофе, сколько не выпивал за неделю. Но усталость все же взяла свое, и я задремал, сидя за столом и сжимая в руках кружку с очередной порцией уже давно остывшего кофе. Резкий звонок в дверь заставил меня вздрогнуть, да так, что я пролил почти все содержимое моей кружки на себя. Сказав неизвестно кому спасибо за то, что кофе был остывшим, и он меня не обжег, я пошел открывать дверь. Открыв дверь, я понял, что переодеваться придется не только мне. Очевидно за то время, что я продремал, прошел сильный дождь. Леша был мокрым насквозь. Отправив его в ванну и дав ему сухую одежду, я приготовил крепкий, горячий чай с малиновым вареньем.
Пока Леша согревался, пил чай, я молча изучал его. В моей одежде, которая была ему слишком велика, он казался совсем маленьким. Что он делал здесь, у меня на кухне, где кроме меня до этого никого не было? И кому нужнее были эти встречи мне или ему?
Он искал спасенья от своих мыслей, от своей жизни у меня, искренне думая, что я найду ответы на все его вопросы. Но как я понял, в последнее время я и на свои вопросы не мог найти ответов.
Леша же в свою очередь не менее внимательно, и я бы даже сказал пытливо, изучал меня. Я мог только догадываться, о чем он думал в тот момент.
Наконец, он согрелся и я узнал, что его мучило. Леша учился в выпускном классе, и всего через два месяца ему предстояло сдавать самые важные школьные экзамены. Несколько дней назад им огласили их наименование. 5 экзаменов и вполне типичный, стандартный набор: русский язык- сочинение, алгебра, история, химия и английский язык. Проблема была в том, что, например, такой предмет как химию, столь горячо любимую и уважаемую мной, он не знал и не понимал вообще, хотя изучал ее уже несколько лет. С английским и русским у Леши тоже были большие проблемы. Что касается алгебры и истории, то с этими предметами было гораздо лучше. Я тогда подумал, что, пожалуй, мне предстоит стать его репетитором, иной помощи я ему предложить не мог. Работы у нас было много: за два месяца пройти материал, который изучают годами. Но ничего невозможного нет, в этом я уже убедился. Здесь важен был Лешин настрой, если у него не опустятся руки, и он не испугается трудностей, мы победим, он победит.


- Ну и что у вас происходит?
- А что конкретно ты хочешь узнать?
-Все. Абсолютно все.
- Хм. Очень скромно. Хорошо, мы готовимся к его экзаменам. Ты это хотела услышать, Аннушка?
- Вообще – то, нет. Немного другое.
- Другого нет.
- Правда?!!
- Кривда! А чего ты ожидала? Он же еще ребенок.
- Ну, сам подумай, какой он ребенок. Вспомни себя в этом возрасте. Разве ты считал себя тогда ребенком?
- Я другое дело. Тогда все было по-другому.
- Жизнь всегда одинакова. Можешь мне поверить. Я тебе искренне советую, перестань отказываться от своих законных выходных и отпусков и начинай проводить больше времени со своим мальчиком.
- У него через две недели день рождения.
- Замечательно! Восемнадцать лет – отличное время для перемен. Я вижу, что ты боишься этих отношений. Уверена, что Алеша боится их еще больше. Но кто- то же должен сделать первый шаг.
- Я знаю, но еще слишком рано. Он так еще юн. Впрочем…
Впрочем, ведь нам некуда спешить.
- Это, конечно, верно… но все же. … Хотя поступай так, как говорит тебе твое сердце



***
Это были два совершенно безумных месяца. Настолько напряженных и насыщенных, что не было времени даже вести дневник. За это время произошло несколько важных событий. Во-первых, день рождение Леши. Месяц назад ему исполнилось восемнадцать лет. Так как мы занимались каждую свободную минуту, чтобы он наверстал упущенное, то для празднества времени не было. Дома, конечно, его ждал праздник, я же купил ему его любимый торт и небольшой подарок – настольный набор для студентов. Мы немного посидели, поговорили, а потом он пошел домой.
Во-вторых, пару дней назад Леша с успехом окончил школу и сдал все экзамены. Это было великим событием, как для Леши, так и для меня. Я никогда не забуду тот день, когда он сразу же после последнего экзамена прибежал ко мне такой счастливый, я еще никогда его таким не видел. Он улыбался, смеялся, от чего его глаза сверкали изумрудным огнем. Это было замечательно, видеть его таким.
Впереди были еще вступительные экзамены в институт, но их он не боялся. Институт, так же как и специальность, ему выбрал отец, если Леша туда поступит, то он будет изучать экономику, политику и еще многое того, чем Леша совсем не увлекался. Насколько я понял, Леше было все равно где и на кого учиться, лишь бы не идти в армию. Мне же, прошедшему и армию, и войну, это было непонятно…
Но это был его выбор и не мне осуждать его.
 
 ***
Я открываю глаза и вижу осуждение. Я смотрю на лица людей, которых принято называть семьей и не нахожу в них ни понимания, ни поддержки.
Они хотят подчинить меня своей воле, хотят, что бы я жил той жизнью, которую они выбрали для меня, и то, что я не подчиняюсь им, вызывает у них еще больший гнев и презрение. Как часто родители придумывают в своем сознании некий идеал, и стремятся, чтобы ребенок во всем ему соответствовал. А когда этого не происходит, когда ребенок выбирает свой путь, начинаются непонимания, злоба. Стараясь добиться власти над ребенком, родители всеми силами показывают ему его ничтожность, его зависимость от них. Ребенок впитывает в себя все как губка, и скоро ему самому начинает казаться, что он именно таковым и является. Ребенок становится нервным, неуверенным, зажатым. В лучшем случае это заканчивается ненавистью к родителям, в худшем...
А ведь так здорово, когда детей растят с учетом их желаний, возможностей, когда они могут почувствовать свою уникальность и неповторимость, но не всегда бывает так, как хочется…


- Аннушка, что с тобой, ты что смеешься?
- Знаешь, как бывает, не думаешь о человеке много лет, а потом вдруг вспоминаешь.
- О ком же ты вдруг вспомнила?
- Лет двенадцать назад, впрочем, не помню точно когда, но еще до тебя, к нам устроилась медсестрой молодая девушка, а через месяц выяснилось, что эта девушка на самом деле была парнем. Ну, конечно, выше пояса она уже была девушкой, а вот ниже пояса...
- Надо же! Забавная история. Как же она прошла медосмотр? Неужели никто сразу не догадался?
- Нет. Никто и подумать не мог. Ты вот представь в своей голове образ: невысокий рост, изящное телосложение, руки и ноги, словно вылепленные из гранита – совершенно идеальной формы; короткая, аккуратная прическа, умеренный макияж, подчеркивающий правильные черты, французский маникюр. Прибавь к этому красивую кофточку, короткую юбку и туфли на шпильках. Ну, и что бы ты подумал, увидев это совершенство?
- Я в затруднение. И какая была реакция, когда выяснилась правда?
- Легкий шок. Особенно его испытали некоторые мужчины, которые пытались к ней клеиться. Но на такого человека трудно долго сердиться, к тому же она оказалась потрясающей медсестрой. Вы бы с ней подружились.
- А почему она ушла?
- Она без памяти влюбила с молодого офицера и поехала за ним, куда глаза глядят.
- Надеюсь, этот молодой офицер сразу же понял, с кем имеет дело.
- Конечно, и он вовсе не был против этого…
 А о чем ты вдруг задумался? Тоже кого- то вспомнил?
- Пару лет назад я встречался с парнем. Он, конечно, не одевался как женщина, не носил макияж и шпильки, но это была стопроцентная женщина, заключенная в теле мужчины. Женское поведение, женские манеры, он даже мыслил и думал как женщина. Надо признать – очаровательное существо. Причем, эта его женственность не отталкивала, так как она была вполне естественно, не наигранной. Он просто был таким, как себя чувствовал. С ним я не мог скучать. Представь, как-то я увидел такую картину: он стоял полчаса около холодильника, хмурил свои красивые брови, надувал губы и думал, что же ему съесть на завтрак: йогурт, яблоко или же вовсе обойтись соком. С ним было хорошо. Мы встречались чуть меньше месяца.
- Почему же расстались?
- Потому что, несмотря на то, что он мне очень нравился, он все же был не в моем вкусе. Я всегда хотел видеть рядом с собой мужчину. Мужчину, который был бы мужчиной и внешне и внутренне. Он все понимал, мы расстались мирно, насколько я знаю, сейчас он живет заграницей и вполне счастлив.
- А Алеша?
- А что Алеша?
- Ну, он является этим самым мужчиной: и внешне и внутренне?
- Не знаю, трудно сказать. Он еще не сформировался ни внутренне, ни физически. Думаю, должно пройти какое-то время, прежде, чем будет понятно, что он из себя представляет. И я очень надеюсь, что в скором времени из этого мальчика выйдет настоящий мужчина, умеющий бороться за себя, свою свободу, свою жизнь…


КРИК ДУШИ
Нас называют извращенцами,
Боятся, избегают нас.
Болтают словно старушенции
О том, что слышать все хотят.

И часто, не взглянув нам в душу,
Ярлык повесить так спешат.
Посмотрят, отвернутся, плюнут
И в сердце острый нож вонзят.

И постепенно истекая кровью,
Мы смотрим вдаль на небеса.
Для нас вся жизнь являлась болью,
Она живет в наших сердцах.

О чем мечтаем мы? - вы спросите.
Быть может, чтоб приняли нас.
Чего хотим мы? Да немногого
Всего лишь быть частицей вас.


***
После того как я ушел из дома я знал, куда мне идти. Несколько лет до этого одна из моих тетушек умерла, а из ее завещания стало ясно, что она завещала свою квартиру мне. Это было необычно, я ведь ее никогда и не видел, мои родители, насколько я знал, с ней не общались, и эта новость для всех оказалась сюрпризом. Кажется, после этого мои отношения с отцом ухудшились еще больше, хотя хуже, кажется, уже быть не могло. В квартире до сих пор жили квартиранты, но я знал, что в то время она была свободна.
Квартира находилась в другом городе, деньги у меня были, и я с радостью покинул город, который никогда не был для меня родным, хотя я провел в нем всю прожитую жизнь. Конечно, это было трудное время, но я справился. Квартирка была однокомнатной и очень маленькой, но мне она казалась дворцом, потому что это был мой первый дом, и я теперь мог начать свою самостоятельную жизнь. Конечно, сначала было трудно. Нужно было устраиваться в институт, обустраивать свой быт и искать работу, так как хоть в институте и обещали хорошую стипендию, ее все равно бы ни на что не хватало. Постепенно я привыкал к новой жизни. Я жил довольно уединенно, но одиночество никогда меня не пугало…

***
Леша с семьей уехал на неделю куда-то очень далеко на море. Это давало мне время подумать об его жизни и о моей. И о том, могу ли я уже говорить наша жизнь.
Я очень много думал о том, кем для меня стал этот мальчик, и что именно я испытываю к нему.
Раньше я считал, что вполне смогу прожить один всю свою жизнь, что, по сути, я одиночка, и мне никто не нужен, но теперь все переменилось. Я понял, что хочу, чтобы рядом со мной был близкий человек, о котором я буду заботиться, и который будет заботиться обо мне, которого я буду любить, и который будет любить меня.
За всю свою жизнь я никогда никого не любил и никто не любил меня. И с самого детства я так привык к этому, что всячески отгонял от себя даже мысли о любви и не только о ней. Даже малейшая привязанность к другому человеку пугала меня. Что же изменилось сейчас? Я больше не хочу быть один. Не хочу. Как будто в моем сердце что-то проснулось, то, что все это долгое время спало. Все эти чувства, возникшие в моем сердце, вывели меня из привычного равновесия. И это меня даже обрадовало. Я уже успел смириться с мыслью о том, что любовь и нежные чувства к кому-то не для меня. Так что же я чувствую к Леше? Ведь не просто желание помочь. Нет, я уверен, что здесь гораздо все серьезней. Впервые в жизни я не могу разобраться в своих чувствах.
Люблю ли я его? Здесь стоит задуматься. Как я могу ответить на этот вопрос, если не знаю что такое любовь. А впрочем, мало кто может ответить на этот вопрос однозначно.
Наверно, в этом вопросе важную роль играет сердце. Мое сердце говорит о том, что я люблю этого мальчика так, как никогда еще никого не любил и этим все сказано…


***
Вчера вернулся Леша. Я только пришел с работы, когда раздался звонок в дверь, а за ним еще один и еще.
Я вдруг почувствовал, как предательски заколотилось сердце, когда шел к двери и открывал ее. Лешка, веселый и загорелый, в нетерпении теребил дверной звонок. Я, едва открыв дверь, чуть не оказался сбитым с ног, совершенно не ожидая от него такой радости от встречи. Но уже через секунду я так же крепко обнимал его. Леша смотрел на меня снизу вверх своими чудесными глазами, в которых неугомонно бесились изумрудные чертенята, и весело смеялся, немного смущаясь оттого, что так налетел на меня, не в силах справится со своими эмоциями.
Он с восторгом рассказывал о том, где побывал, показывал фотографии. Я же смотрел на него и думал о том, что все мысли мои и мечты, все ожидания и радости связаны теперь с этим мальчиком.
Потом Леша замолчал. Он смотрел куда угодно только не на меня. Что-то неуловимо изменилось и, по-видимому, он пытался понять, что же именно. Я чувствовал некое преимущество, поскольку был взрослее, опытнее, поэтому просто сидел и молча изучал его, давая ему возможность самому разобраться в себе.
Молчание затянулось. Все его мысли, все его раздумье отражалось на его лице. Меня несколько забавило его милое смущение. Я смотрел на него и думал о том, как же сильно я его люблю. Я видел, что пару раз, Леша уже собирался было что-то сказать, но потом снова застывал в нерешительности.
Наконец, он посмотрел мне в глаза, и его взгляд пронзил меня насквозь. Потом он, вдруг крепко зажмурившись, спрятал лицо у меня на плече. Леша крепко сжал пальцы моей руки и, по-прежнему крепко прижавшись к моему плечу, прошептал, что любит меня. Ох, что тогда творилось в моем сердце. Внутри словно взорвался фонтан немыслимой нежности и любви. Все оковы были сняты, и я в ответ прошептал ему то, что раньше мог сказать лишь про себя, я прошептал ему те слова, которых не говорил еще никому.
Леша слегка вздрогнул, когда услышал их, потом наконец-то поднял голову и счастливо засмеялся, снимая все накопившееся напряжение. Я никогда не забуду этот день. Никогда не забуду. Я чувствовал себя счастливейшим человеком на земле. Рядом со мной был мой любимый мальчик, чудесный человечек, о котором я хотел заботиться всю оставшуюся жизнь, которого хотел беречь и любить. Любить настолько, насколько позволяет мне мое сердце…


***
В этот день у меня был выходной, но это вовсе не означало, что больничные дела отошли в сторону. Почти все утро я провел с телефонной трубкой в руке, консультируя практикантов, которых приставили ко мне, и которые хотели работать даже, когда меня в больнице не было. Тогда я подумал, что еще час таких звонков, и я поеду в больницу, потому что выходной можно считать пропащим.
Очередной звонок из больницы совпал со стуком в дверь, которую я открыл, не прекращая начатый разговор по телефону. На пороге стоял Леша, бледный и растерянный с чемоданом в руках. Не трудно было тогда догадаться, что произошло: его семья оказалась не лучше моей. Знаком попросив его войти и по-прежнему отвечая на вопросы звонящего, так как они были очень важными, я открыл свой шкаф и освободил несколько полок для его вещей. Обернувшись, я увидел необычайно светлую улыбку в его изумрудных глазах. Наконец-то он оказался там, где его действительно ждали. В тот момент у меня возникла чувство, что начинается новая глава моей жизни самая прекрасная, но и почему-то самая тяжелая…

- Он переехал ко мне.
- Что? Который час, Сергей?
- Не знаю. Ой, прости сейчас уже очень поздно. Извини еще раз. Поговорим завтра на работе.
-Ну, уж нет. Рассказывай сейчас, а то я не усну. Ты же знаешь, какая я любопытная. Подожди только - я перейду на кухню…
Все я готова слушать. Погоди, ты сейчас на работе иди дома?
- На работе.
- А Алеша?
-Дома. У меня дома. Алеша пришел вчера с вещами, его отец, так же как и мой, не желает иметь такого сына.
-И тебе не стыдно?
- … я не понимаю о чем ты.
- Не понимаешь?!! Это же первые дни вашей совместной жизни, а ты на работе. Неужели не мог попросить выходного. Ты столько раз заменял своих коллег, так что тебе бы не отказали. Можно сказать, что у тебя медовый месяц…
- Боже, о чем ты говоришь?!! Какой медовый месяц?!! Перестань молоть чушь.
- Это ты перестань! Ты слишком долго жил один и так привык к своему одиночеству, что не понимаешь элементарных вещей. Пора начинать новую жизнь, Сереженька. Давно пора. И этот мальчик единственная ниточка к этой жизни – счастливой семейной жизни. Так что не упускай свой шанс. Лучше уж ошибиться, чем потом всю жизнь жалеть о том, чего ты мог сделать, но не сделал.
- Знаешь, тебе нужно романы писать. Точно. У тебя получится.
- Но ведь я права. Так что перестань думать, лучше действуй.
- Спасибо тебе за такую подробную инструкцию. Что бы я без тебя делал?
- Хватит паясничать. Ладно, я пойду досматривать сны.
- Извини, что разбудил. Пока…

***
Уже прошло несколько недель с тех пор, как Леша поселился у меня. Я так привык жить один, что поначалу даже пугался, когда, возвращаясь домой после работы, видел свет в своем окне. Но время шло, постепенно я привыкал к той мысли, что я больше не один. С каждым днем Леша становился все уверенней в себе и более независимым. Ему пришлось многому научиться: более или менее сносно готовить, стирать, гладить, зашивать порванную одежду, короче всему тому, что до этого делали его мама и сестра. Леше не очень то нравились подобные «уроки», но выбора у него не было, и он, потихоньку ворча, постепенно осваивал эту нудную, каждодневную работу, прекрасно понимая, что я вовсе не собираюсь становиться ему нянькой.
Я видел, что ему трудно справляться с новой ролью. Особенно тяжело он переносил отношение соседей, которые как всегда были в курсе всех дел. Не нужно и говорить о том, как ко мне относились все это время, но если ко мне они за столько времени уже привыкли, то появление Леши вызвало определенный негативный интерес, который никто не скрывал. И если я никогда не обращал на это внимания, то Леше с непривычки трудно было пропускать мимо ушей все то, что про нас говорили. Я советовал ему никогда не вступать в конфликт с людьми из-за этого, так как это только усугубит дело. И порой я видел, каких усилий ему стоит держать себя в руках…


***
В тот день, едва переступив порог своей квартиры, я услышал подозрительные, непривычные для этого места звуки, перемешанные со смехом Леши. Заглянув в комнату, я увидел лежащего на полу Лешу, вокруг которого носился маленький, до смеха нелепый щенок. Заметив меня, он резко остановился, наморщил свой черный влажный носик, пару раз громко чихнул и застучал длинным хвостом по паласу с такой силой, что я испугался, что он его отобьет. Леша сказал, что нашел его на улице и не смог пройти мимо, он принес щенка домой, искупал и покормил, решив тем самым, что мы можем стать для него отличными хозяевами. Да, это, конечно, было возможно, особенно если учитывать то, что он учился, а я порой работал сутками. Поэтому заводить собаку, которую нужно было выгуливать несколько раз в день и регулярно кормить, было бы безумием. Но я с детства мечтал о четвероногом друге, поэтому постарался найти решение для этой маленькой проблемы, я имею в виду тот факт, что, возможно, нашему питомцу придется часто бывать дома одному. Тогда я подумал об одинокой бабушке, которая живет в нашем подъезде только несколькими этажами выше. Я часто покупал ей продукты и делал уколы, когда ей это было необходимо. Я надеялся, что она согласится присматривать за нашим питомцем, когда нас не будет дома.
Я предложил Леше выбрать щенку имя, и после долгих раздумий он остановился на имени Рэсси.
 Итак, нас стало трое - ну чем не семья.

***
Что ж первая ночь, проведенная с нашим новым питомцем, благополучно завершилась. Хотя, если честно, я думал, что она продлиться вечно.
У нас был потрясающий вечер. Я и Леша возились со щенком, и я искренне наслаждался обществом этих двух милых моему сердцу созданий, которых объединяла беспредельная юность, детская непосредственность и еще несколько наивный взгляд на мир. Этот щенок, который действительно был еще ребенком в силу своего возраста, и Леша, который оставался им, не желая прощаться с детством, наполнили мою жизнь чем-то новым, тем, чего я был лишен многие годы своего одинокого существования.
 Было уже поздно, а маленький непоседа все никак не мог наиграться, как только на него переставали обращать внимание, он всеми силами выражал свое огорчение и желание, чтобы с ним поиграли еще.
Чтобы Рэсси было уютней, мы положили ему теплое одеяло на кухне, рядом с его едой. Наконец, все же и он выбился из сил и заснул в такой смешной позе, что трудно было удержаться от смеха. Мы посидели около него еще несколько минут, а потом пошли в комнату, завтра нужно было рано вставать, а стрелки часов неугомонно бежали вперед.
И все же, несмотря на то, что я очень устал, уснуть мне удалось не сразу. Я еще долго прислушивался к ровному, глубокому дыханию Леши, который, свернувшись калачиком у меня под боком, мирно спал и, наверно, уже давно видел красочные сны.
 Все же вскоре я заснул. Но, как мне кажется, не прошло и часа, как я услышал жалобное поскуливание. Плохо соображая спросонок, я поднял голову с такой уютной и мягкой подушки и услышал, как к тихому визжанию добавился какой – то ненормальный стук хвоста по полу. Мысленно поздравив себя с приобретением нового друга, я поспешил встать, чтобы не разбудить Лешу. Рэсси, видя, что я не остался равнодушным к его такой своеобразной просьбе, высказывал мне все знаки любви и обожания. Он крутился у меня под ногами, пока я шел на кухню, в результате я, все - таки споткнувшись об него, чуть не полетел вниз, но все же сумел удержать равновесие. Я не знал точно, что Рэсси хочет от меня, поэтому покормил его, немного поиграл. Я сидел на полу своей кухни, наблюдая, как маленький щенок потихоньку засыпает, а потом вдруг через минуту открывает свои хитрые глаза и смотрит на меня, стуча своим длинным хвостом. Я, конечно, понимал, что сейчас делаю первые шаги к тому, чтобы вырастить избалованную собаку, но все же это была его первая ночь в незнакомой обстановке, поэтому мне не хотелось оставлять его одного. Вскоре я услышал звук босых ног. Лешка, остановившись в дверном проеме, с улыбкой смотрел на нас сонными изумрудными глазами. Я протянул к нему руку, и он опустился рядышком. Я чувствовал себя невероятно счастливым. Все радовало меня: и этот неугомонный щенок, теперь уже откровенно притворявшийся, что спит, а сам время от времени, посматривающий на нас и мой мальчик, который, прислонившись теплой щекой к моему плечу, тихонько смеялся, наблюдая за издевательствами Рэсси и даже стрелки часов, говорившее, что спать мне остается все меньше и меньше...
Стрелки часов бежали и бежали. Вскоре мы все задремали, прямо на кухне, тесно прижавшись друг к другу. Рэсси уютно пристроился между нами и, наверно, чувствовал себя абсолютно счастливым…
 


- Аннушка, что ты делаешь?
- Проверяю, дышишь ты или нет. Ты так тихо лежал.
- Просто сил совсем не осталось. Какое – то бешеное дежурство. Кажется, за сутки я прилег первый раз.
- А как дома?
- Все нормально. У нас появился ребенок.
- ???
-Мы завели щенка, маленького смешного щенка Леша нашел его на улице. Я не мог отказаться от этого чуда. Поэтому нас теперь трое.
- Это здорово. Только так больше не шути. Мои дети тоже просят собаку. В принципе я согласна, только если она будет такой крошечной, что я не буду ее замечать. Дети же говорят, что тогда легче завести какую - нибудь крысу, а настоящая собака должна быть большой. К компромиссу мы так и не пришли.
- Наш щенок бы твоим детям очень понравился. Полагаю, он вырастет огромным.
- Как вы его назвали?
- Рэсси.
- Рэсси? Что- то знакомое… А так звали собаку Электроника?
- Точно. Ничего умнее мы не придумали.
- Нормальное имя. Не забудь показать фотографии.
- Обязательно, как только сделаем, так сразу же принесу.
- Я вижу, ты постепенно привыкаешь к семейной жизни. Ну и как ощущения?
- Еще рано о чем - либо говорить. Все же прошло не так много времени. Но это точно лучше, чем жить одному...
 

***
Глядя на Лешу, я никак не могу сопоставить того Лешу, который когда-то сидел в смотровой комнате, потерянный и безжизненный, с тем, кто жил сейчас со мной. Как будто это были два разных человека. Все перемены, произошедшие с ним, отражались в его глазах. Сейчас они сверкали чистым изумрудом, который был выгравирован из любви и свободы, мечты и надежды. Освободившись от гнета отца, Леша понял, что значит жить полной жизнью.
Вечером, наблюдая за тем, как Леша играет с Рэсси, слушая его смех, и, время от времени, отражая его изумрудный свет в своих глазах, я удивлялся тому, как мог я раньше жить без этого мальчика, навсегда изменившего всю мою жизнь.
И, казалось бы, что ничто не может нарушить эту внутреннюю гармонию, царившею у меня в душе, но все же некая тревога появлялась то и дело у меня на сердце. Что она означала, я не знал…

***
Почему люди так любят жаловаться на свою жизнь? Все у них не так: не та работа, не та зарплата, не та семья. Правда, было давно такое недолгое время, когда я тоже в некотором роде жалел себя за свое одиночество. И только потом понял, что все зависит от меня и только от меня. Раз я так одинок, значит мне так нужно. Раз я не подпускаю к себе никого достаточно близко, значит…Но это глупо, что хорошего в одиночестве. Ничего. Абсолютно ничего.
 За всю мою жизнь у меня не было ни одного близкого человека, которому я бы мог доверить все свое самое сокровенное. Ведь даже тетушку Анну, поддерживающую меня все время, я не пускал в свое сердце. Мы никогда не встречались нигде кроме работы, не ходили друг к другу в гости, не дарили подарков на праздники. Почему так происходит?
Почему малейшая привязанность к другому человеку меня так пугает? Я уехал из родного города без всякого сожаления, потому что там не было человека, по которому я мог бы скучать. Может в этом ответ? Я привык, что меня ни с кем ничего не связывает. Что если что не так, можно с легкостью поменять всю свою жизнь и начать ее заново. Плохая, отвратительная привычка. Но ведь сейчас что - то неуловимо изменилось. Я не знаю, как этим изумрудным глазам это удалось сделать, но они проникли в самую глубь моего сердца, туда, где еще никого не было.



- Твои соседи меня ненавидят.
- Меня они тоже ненавидят, но тебе, я думаю, от этого не легче.
- Но к тебе все равно отношение какое – то другое. Я же домой спокойно пройти не могу. Одни только бабушки на лавочке чего стоят. Слушай, разве им не нужно ну хотя бы за внуками смотреть, блинчики да пирожки им печь? Что они все время на лавочке тусуются, подъезд охраняют. А о подростках я уже и не говорю.
- Ты все преувеличиваешь. Нужно же им воздухом дышать. К тому же я живу здесь уже 10 лет. Ко мне более или менее все привыкли. А ты человек новый.
- Но как же так можно жить. Под постоянным прицелом любопытных глаз. В этой ненависти? Зная, что в спину плюют.
- Лешка, чем больше ты будешь кипятиться, тем будет хуже. Я никогда не обращал на них внимания, поэтому от меня быстро отстали. Конечно, смотрят каждый раз искоса, согласен, что и плюются в душе, но мне от этого ни тепло, ни холодно.
- Я так не могу!!! Не могу!!! Я не хочу молчать, когда меня оскорбляют.
- Ну, хорошо. Пойди и передерись со всеми соседями. Давай! Скажи все, что ты о них думаешь! Побей им стекла! Испинай все двери! И вот увидишь, как сразу наша жизнь станет радостной и безоблачной.
- Да, а ты хорошо себе представляешь эту картину. Нет? Ну, тогда представь: я против толпы разъяренных соседей. Не мне больше нравится другая: «спустя 10 минут от него осталось лишь мокрое место».
- Пожалуй, ты переоцениваешь свои силы, малыш. Думаю, тебе не продержаться и пяти минут.
- Огромнейшее тебе спасибо за веру в меня. Я этого не забуду.
- Всегда, пожалуйста. Обращайся еще…

***
Не могу сказать, что наша с Лешей жизнь протекала гладко и безмятежно. Вовсе нет.
По прошествию времени я понял, что не встречал ранее человека со столь тяжелым характером. Таких людей я обычно называю бомбами замедленного действия. Никто не мог знать, когда они взорвутся. Его настроение могло поменяться в любую минуту: сейчас светит солнце, а через мгновение гремит гром, и сверкают молнии. Да, Леша получил свободу и искренне радовался ей, но в придачу к ней ему досталось и то, что ему совсем не нравилось, а именно осуждение, которое имело для Леши гораздо больший вес, чем свобода. Это злило его, выводило из себя. Леша приходил домой, пробиваясь через череду соседей, находившихся на улице, озлобленный на весь белый свет, я всегда спокойно выслушивал его, давал ему вылить все накопившееся, и ему становилось легче. Но не надолго.
 Физически нас разделяло 10 лет, но в целом это число было намного больше, так как война прибавила мне еще как минимум лет пять, а он же был гораздо младше своего биологического возраста. Поэтому мы как будто относились к совершенно разным поколениям, между которыми рано или поздно возникают конфликты.


- Вот смотри, ты можешь сходить сюда, а потом сразу же попасть на второй уровень и вот сюда.
- Леш, это как-то странно. Если я пойду так, как ты говоришь, то я потеряю большую часть своего состояния, несколько карточек и вдобавок получу пару долгов.
- Да, зато ты сразу же получаешь 10 баллов в индексе популярности, приобретаешь несколько влиятельных друзей и...
- Подожди-ка, минутку. Выходит, лучше выйти из игры супер популярным и без всего, что ты нажил за всю жизнь.
- Конечно, ведь популярность ни с чем не сравнимая штука. За нее можно все отдать.
- Лешик, неужели для тебя действительно это так важно?
- Очень. Я хочу, чтобы меня уважали, чтобы я был наравне среди тех, кто меня окружает. Неужели тебе этого не хочется?
- Просто для меня никогда это не было смыслом жизни. Мне достаточно того, что меня уважают на работе как отличного специалиста, уважают за мои качества, а не за то, сколько я зарабатываю и с кем дружу.
Откуда у тебя вообще эта странная игра?
- Позаимствовал у друзей. Тебе не понравилось?
- Ну, скажем так, я не вижу в ней смысла. По моему мнению, лучше «Монополии» ничего нет.
- Эта твоя «Монополия», Сереженька, уже давно устарела. А это- игра будущего.
- Что ж, в таком случае, мне немного страшно за свое будущее.
- Перестань. Знаешь, как она раскупается в магазинах. Причем, стоит эта игра не так уж и дешево.
- Ну, хорошо. Не хочу спорить с тобой по этому столь незначительному вопросу. Ведь не зря же говорят: сколько людей – столько и мнений.
Ты не проголодался, малыш?
- Немного. Пойдем, что-нибудь перекусим.

***
Время летело со скоростью света, в последние месяцы я совсем позабыл про свой дневник, теперь же буду наверстывать упущенное. За это время произошло несколько событий хороших и не очень.
К хорошим событиям относятся те, что касаются Рэсси. За эти месяцы он так подрос, возмужал, но веселое, нелепое выражение его мордочки все еще заставляло относиться к нему как к ребенку. Я люблю играть с ним и подолгу гулять в парке, где он с удовольствием бегает за птицами и оглушительно лает.
Что касается Леши, то здесь дела обстояли не очень то. Все чаще и чаще я стал замечать отрицательные стороны тех перемен, произошедших с ним. Почувствовав свободу, он понял, что может теперь делать все, что хочет. Все то, что ему запрещал отец: например, поздно приходить домой, причем в не самом трезвом состоянии и многое другое, что было мне не по душе. Но относился я к этому все равно относительно спокойно, так как понимал, что этого требует его возраст, что для него важно быть в компании сверстников, быть как они. Но проблема была в том, что он не чувствовал себя таким, какими были его друзья. Ему приходилось притворяться, врать, так как он не мог рассказать им правду. Но можно ли считать таких людей друзьями, если знаешь, что они отвернуться от тебя, если узнают твое истинное «Я»?
Меня немного потрясло известие о том, что Леша называет меня своим братом перед своими друзьями, которые, если быть откровенным мне не очень – то нравились. Мало того, что он лгал им, так еще и просил меня об этом. Но это было еще ничего по - сравнению с его недавней просьбой. Леша попросил меня купить второй диван, чтобы у его друзей, приходящих к нам, не возникало никаких подозрений при виде только одной мебели, подходящей для сна. Мне пришлось согласиться на эту покупку, так как я вовсе не хотел портить его замечательную репутацию. И так как в то время у меня совершенно не было времени ходить по магазинам, то Леша сделал эту покупку самостоятельно. В результате чего в итак небольшой комнате появилась совершенно ни к чему не подходящая громадина. Пришлось приложить немало усилий, чтобы втиснуть этот кошмарный диван нелепой окраски в один из углов. Зато Леша был доволен. К тому наш любимый Рэсси сразу же облюбовал этот диван и решил спать только на нем.
Вот так мы и жили, я старался идти на компромиссы, чтобы хоть как-то поддержать его становящуюся уверенность в себе, а он всеми силами, правда, не ведая этого, пытался все разрушить.

***
Все реже и реже, приходя домой с работы, мне удавалось побыть в тишине. Неважно, когда я приходил - поздней ночью или же ранним утром, дома постоянно был кто-то посторонний, вернее будет сказать посторонние, так как их все время было очень много. Но самым ужасным было не это, а то, какую музыку они слушали, от нее тряслись стены. Вообще, я бы и не осмелился назвать это музыкой, но молодежь, очевидно, что-то в ней находила. После того как на все это безобразие стали часто жаловаться соседи, причем не в самой культурной форме, я серьезно поговорил с Лешей, так мне не хотелось еще более усугублять и без того плохие отношения с соседями. Леша пообещал, что этого больше не будет. Свое обещание он сдержал. Они просто нашли другое место для своих встреч, где и стал пропадать Леша.
 Я начал подозревать, что он совсем забросил учебу. Но читать ему нотации я не имел право. То, что он делал, было его выбором, выбором взрослого человека, которым он пытался казаться, я мог лишь давать ему советы относительно тех или иных поступков, но в последнее время он перестал их у меня спрашивать. Да, он пытался поступать как взрослый, принимать самостоятельные решения, но я, прекрасно его зная, видел, что Леша по- прежнему остается тем же самым ребенком, каким я его встретил.


-Леша, что ты с собой делаешь? Посмотри на себя. Ты же себя губишь.
-Ничего подобного. Я в полном порядке. Живу, как хочу, чувствую себя хорошо. В жизни так себя хорошо не чувствовал.
- Ну, конечно, я в этом не сомневаюсь. Куда уж лучше.
- Что?!! Что ты от меня хочешь?!!
- Чтобы ты успокоился, взял себя в руки, вернулся в институт. Не нравится этот? Найди другой. И брось пить. Эти пьянки до добра не доведут.
- Вот опять! Все то же самое! От чего ушел к тому и пришел! Я всю жизнь жил по отцовской указке, не смея слова сказать против. Теперь и ты туда же!
-Не сравнивай меня со своим отцом. Слышишь! Никогда не делай этого! Я лишь хочу помочь тебе. Ты что действительно не понимаешь? У меня сердце разрывается! Я все думаю, как помочь тебе, но ничего не выходит, потому что сейчас помочь себе можешь только ты. А мне остается лишь ждать, к чему это тебя приведет. Вот такая веселая ситуация.
- Сергей?
- Что?
- Прости меня. Я знаю, что причиняю тебе боль. Но все это так сложно. Порой я просто не могу себя контролировать. Я тебя очень люблю. Ты показал мне новую жизнь, которую я раньше не знал и никогда бы не узнал, если бы не ты. Но что-то мне мешает жить счастливо и безоблачно. И я не понимаю что это. И все эти соседи. Они меня просто достали. Столько времени прошло, а они все от меня не отстают.
- Я знаю, как это трудно, мальчик. Я все понимаю. Я сам через это прошел. И тебе пора привыкнуть к этому и перестать все это замечать. Иначе твоя жизнь станет невыносимой…

***
Я пишу эти строки, находясь в больнице на ночном дежурстве. Ночь проходит тихо, поступающих больных почти нет, и я могу, наконец- то, проанализировать то, что происходило со мной и Лешей.
 Я видел, что Леша устал ото лжи, устал быть постоянным источником сплетен, которые не уставали плести наши любимые соседи, не желая оставлять нас в покое. Он вообще от всего устал. Леша все чаще не ночевал дома, потом утром приходил в жутком виде с дикой головной болью, просил прощения, говорил, что это было в последний раз, я давал ему обезболивающее, и на следующий день все начиналось заново. Я не знал чем ему помочь, Леше больше не нужны были наши разговоры, они просто перестали помогать. Все свои беды он старался заглушить алкоголем.
Он все прекрасно понимал, видел, что его поведение причиняет мне боль, но был не в силах, чтобы что-либо изменить. Он хотел скандала, провоцировал меня на него, но я не поддавался, ничто из сказанного им не вывело меня из себя, хотя порой он говорил такое…
Сейчас я думаю над тем, правильно ли я поступаю, игнорируя это провоцирование, может быть, ему стало бы легче, если бы мы хотя бы поругались. Но мы не ругались. Никогда. Я этого не хотел, и не мог позволить себе этого.
Все стало таким сложным, Леша не мог так больше жить, я это чувствовал. Он хотел сдаться, он просто оказался неспособным полноценно противостоять обществу, которое до сих пор не научилось принимать нас. Леша пытался делать это в течение того времени, что мы прожили вместе. Теперь у меня почти не было сомнений в том, что он уйдет. Вопрос был один: когда? Мог ли я подготовить себя к этому? Дни превратились в ожидание.
Я полюбил этого мальчика всем сердцем, и не важно, каким он был и как себя вел. Я принимал его таким, какой он есть. Но в отличие от меня, Леша себя принять не мог.

- Сережа…
Сережа, проснись… Ну, проснись же…
- Что? Леша, что такое? Почему ты не спишь?
- Я не могу. Мне не спится. Мне как-то не по себе.
- Боже, ты такой холодный. Тебе холодно? Малыш, тебя же всего колотит.
- Нет, мне не холодно. Это что-то другое. Мне страшно. Мне так страшно, Сережа.
- Что же с тобой происходит? Как мне помочь тебе? Я все готов отдать, чтобы облегчить твою боль. Что мне сделать, малыш? Что?
- Просто обними меня крепко-крепко. И никогда не отпускай. Не отпускай в этот мир, который хочет подавить меня, задавить, лишит меня воли…
Да что же это такое? Почему все это происходит? Я себя не понимаю. У меня ведь есть все, о чем я только мог мечтать. Я так люблю тебя, Сережа. Я не могу себе представить своей жизни без тебя. Но что-то мешает мне быть счастливым. Я не знаю, что со мной происходит. Я схожу с ума от этой муки. Это стало просто невыносимо…
- Тшшш. Все хорошо. Не сдерживай себя. Тебе это поможет. Я всегда буду рядом с тобой, малыш. Помни это всегда. Даже, если случится так, что мы будем далеки друг от друга, я всегда буду молиться за тебя. И ты будешь это чувствовать. Ты никогда не останешься один без моей поддержки…
Все будет хорошо. Иначе и быть не может…
Спи и ничего не бойся. Я всегда буду с тобой…


***
В одном из фильмов, сейчас уже не помню в каком именно, я услышал фразу, которая заставила меня задуматься. «Бояться глупо». В этой короткой фразе, состоящей из двух слов, я почувствовал столько жизненного смысла. Взрослые часто смеются над детскими страхами, называя их глупыми и бессмысленными. Но если подумать, бессмысленными зачастую оказываются страхи, которые испытывают взрослые люди. Завися от того окружение, которое находится вокруг, они боятся сделать что- либо, что не подходит к нормам этого окружения. И неважно чего это касается: одежды, стиля поведения, знакомств, вообще всей жизни в целом. Постоянно опираясь на мнение общества, на чужие советы, человек часто отказывается от себя, от своих желаний и превращается в продукт общества. Но ведь нельзя угодить всем. Всегда будут люди, которые как бы ни безупречно ты жил, найдут, за что тебя осуждать. Так стоит ли тогда так стараться всем угодить.
В моем представлении люди, для которых смысл жизни состоит в том, чтобы делать все возможное, чтобы всем нравиться, это гладкие круглые камни, камни без единой выпуклости. Если попытаться построить из этих камней, например, пирамиду, то вряд ли что- нибудь получится, так как камни будут соскальзывать друг с друга. А вот если взять камни неровные, шероховатые, с множествами выступами, то результат будет совсем иной. Да, эти камни не идеальны. Может быть даже некрасивы, но они прочны и надежны.
Люди боятся того, что с ними происходит, боятся людей, находящихся на ступеньку выше них. Вся и без того короткая жизнь проходит в вечном страхе: что надеть, чтобы меня не осуждали, что говорить, чтобы надо мной не смеялись и так далее.
Я с детства, видя, как мама боится отца, поклялся себе, что никогда не позволю себе бояться: ни какого- либо человека в отдельности, ни того, что он может обо мне думать. Я свою клятву сдержал.

***
Он ушел. Ушел тихо, не попрощавшись, не оставив записки. Просто ушел из моей жизни так же внезапно, как и появился в ней. И хотя я и полагал, что это случится, и вроде бы даже готовился к этому, я не мог и предположить, что будет так больно. Вчерашний ночной разговор…
Я пришел с работы и, едва открыв дверь в квартиру, сразу же все понял. И для этого мне даже не потребовалось заходить в комнату и смотреть на пустые полки в шкафу. Я, опустившись на пол в прихожей, обнял за шею Рэсси, которого, конечно, Леша оставил мне. И Рэсси- эта потрясающе умная собака, почувствовав как мне плохо, не стал как обычно радостно прыгать вокруг меня, а просто позволил себя обнять и сидел тихонечко рядом со мной.
Думаю, что Рэсси и не догадывался о том, как он поддержал меня в самую трудную минуту в моей жизни. Впервые в жизни я позволил себе любить искренне и открыто, и вот, к чему это привело - я снова один, только теперь к одиночеству прибавилось разбитое сердце.
Вчерашний ночной разговор… всю ночь я не смыкал глаз, крепко обнимая Лешу, оберегая его сон от малейшего кошмара. Всю ночь я всматривался в родное лицо, и сердце ныло, ныло, ныло. Я, как будто чувствуя беду, впитывал весь его образ внутрь себя, глубоко в сердце…
Мой мальчик ушел в тот мир, от которого просил меня защитить...
Ранним утром, уходя на работу, я долго еще сидел около него, слегка перебирая пальцами его волосы. Сейчас я понимаю, что прощался с ним в тот момент. Прощался навсегда.
Мое сердце разрывалось. Я отпускал этого милого, все еще наивного ребенка в жестокий мир, которого он так боялся. В мир, который он должен победить. В мир, который не должен был победить его. Я должен был отпустить его…
Мое сердце раскололось на мельчайшие частицы…

ДВЕ КАПЛИ ИЗУМРУДА
Две капли изумруда - как много света в них.
Две капли изумруда приносят слезы, смех.
Без них прожить нельзя и с ними трудно жить.

Порой не думаешь о том, что счастья миг придет.
Потом, забыв вдруг о тебе, захлопнет дверь, уйдет.
И жизнь опустится во тьму и станет все равно.

И будет мир казаться адом, лишенный света и тепла.
Лишь только горечь и страданья сплошная пустота.
И фотография одна, где ты и я еще семья.


-Сереженька, я принесла пирожки с картошкой. Поешь, пока горячие.
- Спасибо, Аннушка. Я не голоден.
- Так же нельзя. Ты же таешь на глазах. На тебя просто смотреть больно. Скоро тебя будут принимать не за врача, а за пациента.
- Спасибо большое.
- Ты не обижайся. Но ведь кто - то должен тебе сказать правду.
- Я не обижаюсь. Все нормально. Просто в моей жизни небольшой кризис. Ну, ладно. Большой кризис. Это пройдет. Я надеюсь. Очень надеюсь. Просто впервые в жизни я пустил кого-то в свое сердце, позволил привязанности оковать его прочными цепями. Ну, ты сама видишь, что получилось.
-Такое случается. Люди встречаются и расстаются. Попробуй найти и положительные моменты.
- Какие могут быть положительные моменты в том, что меня бросили и я опять один?
- Но ведь теперь твое сердце открыто для таких отношений, теперь ты вольно или невольно будешь к ним стремиться. И рано или поздно встретишь того самого.
- А если поздно? И смогу ли снова доверить свое сердце кому -либо. Я много думаю над тем, что наши отношения с самого начала не видели своего будущего. Слишком все было не так. Он был слишком юным. Рядом со мной он был всего лишь ребенком. Ребенком, который всего боялся. Я вытащил его из родного дома, изменил всю его жизнь, а помочь ему так и не смог. Я сейчас думаю, что, может, зря я повстречался на его пути. Может, и не нужно ему было всего этого? Жил бы сейчас как жил. А теперь что?
- А теперь он знает, что такое счастье. Ведь он был счастлив рядом с тобой? Пусть недолго, но все же был. Он сам сделал свой выбор. Сам. Ты не мог ему помочь. И возраст его тут совершенно не причем. Уверена, что и через десять и двадцать лет он останется все тем же ребенком и этого не изменить. Просто он такой человек. Но никогда не жалей об этой встречи. Слышишь? Никогда! Вот увидишь, пройдет время, и ты все увидишь в другом свете. Помнишь, я тебе говорила, что этот мальчик станет твоей единственной ниточкой к новой жизни? Теперь эта ниточка раздвоилась. Ты познал любовь, научился любить сам. А это уже немало.
- Я знаю. Знаю. Действительно эта пустота в сердце теперь требует заполнения… я волнуюсь за него, очень волнуюсь. Как он сейчас? О чем думает?
- Ты надеешься, что он вернется?
- Он не вернется. Я точно знаю. Он никогда не вернется. Такая жизнь не для него. Я сам во всем виноват. Помнишь, я говорил о том, что мне нужен настоящий мужчина: и внешне и внутренне? А ты еще спросила, является ли Леша этим самым мужчиной. О чем я тогда думал? Ведь уже тогда я понимал, что у нас никогда не будет равноправия. Он всегда чувствовал себя ниже меня во всех смыслах этого слова. Даже эта разница в росте очень его смущала. Не мог, ну просто не мог он рядом со мной чувствовать себя мужчиной. А что я мог сделать? Стать ниже, моложе, глупее? И я, зная все это, позволил нашим отношениям зайти так далеко, вместо того, чтобы прервать их на самой первой стадии.
- Все это глупости. Какие же глупости ты говоришь. Я уверена, что у Леши таких мыслей даже и не возникало. Забудь ты про все это. Иди в новую жизнь с высоко поднятой головой. Ты как никто другой заслуживаешь счастья. И оно к тебе придет. Только жди. И не теряй надежды.

***
Почему люди добровольно наступают на опасно раскинувшиеся грабли, если их можно обойти? Не знаю. Не хочу ни о чем писать…

***
Время шло, а забыть Лешу мне не удавалось. Все вокруг напоминало о нем: и пятно на столе от жгучей жидкости, которую он пролил, и трещина на кухонном окне, и фотографии, и этот дурацкий диван, который он заставил меня купить, и, конечно же, Рэсси. Я неделю не мог заставить его есть. Почти все время он лежал около порога и тоскливыми глазами смотрел на дверь, ожидая, что она распахнется, и он услышит знакомый голос. В отличие от меня, Рэсси еще надеялся на то, что Леша вернется.
Дни не отличались друг от друга. Я старался загрузить себя работой, брал двойные дежурства, отлучался из больницы только, чтобы покормить и выгулять Рэсси.
Я знал, что мне было бы легче, если бы Леша нормально поговорил со мной перед тем, как уйти, попрощался со мной, все объяснил. Но был лишь тяжелый, отчаянный ночной разговор, оставивший в моей памяти образ испуганного, потерянного в этой огромной жизни маленького мальчика…

Свеча догорает, с надеждой прощаюсь,
Уже не заметен почти огонек.
Сквозь тусклое пламя вся жизнь пробежалась.
И, кажется, нет больше силы во мне.

И в блике последнем как будто виденье
Возникли глаза, что любил я когда-то.
И не было мига тогда столь чудесней
В пурпурном огне изумрудные капли.

Но пламя, вдруг вспыхнув, виденье убило.
Я вспомнил, что нет больше рядом тебя.
Реальность, вернувшись, всю правду открыла.
Мой маленький мальчик ушел навсегда

***
Сколько месяцев уже пролетело? Кто их считает? Кто отличит осень от зимы, зиму от весны? Все перемешалось в едином однообразии жизни, от которого нет спасения. Кто- то нажал на маленькую кнопку «СТОП» и как трудно осознать, что этот кто-то я. Я загнал себя в клетку собственной жалости. И двери этой клетки еще сильнее захлопывались, когда я понимал, что стоит мне только пойти к нему, просто приблизиться к нему, заглянуть в его изумрудные глаза, и он вернется ко мне. Я знал, что вернется. Но я всеми силами сковывал себя невидимыми узами невидимой клетки, чтобы не сорваться к нему. Один раз я уже вмешался в его жизнь. И он не вытерпит этого больше. Леша не может жить такой жизнью. По крайней мере, сейчас.
И дай ему, Господи, силы, чтобы вырваться из этого адского круга. Чтобы жить той жизнью, которую он заслуживает. И больше я ничего не прошу. Мне ничего больше не нужно, лишь только чувствовать, что у него все хорошо.
Сейчас же я этого не чувствую… ему плохо… очень плохо.


***
В это утро я проснулся оттого, что Рэсси настойчиво тянул меня за руку и нетерпеливо повизгивал. Я не знал точно, который был час, но точно еще было слишком рано. Еще полностью не открыв глаза, я наспех одевался. Но стоило мне выйти на улицу, как холодный ветер обдул меня, заставив проснуться окончательно. Я заворожено смотрел вокруг. Огромные белые хлопья снега мягко ложились на зеленую траву, на листья деревьев, на зацветшие яблони. На дворе был конец мая и ни вчерашний холодный ливень, ни сильный ветер не могли нас подготовить к этому сюрпризу природы. Проходящие мимо люди, закутанные с ног до головы, проклинали погоду и все на свете. Я же стоял на крыльце подъезда в легких штанах, на босо ногу, в джинсовой куртке на голое тело, но совершенно не чувствовал холода. Для меня эти майские снежинки были словно ангелочки, спустившиеся с небес с доброй вестью, в чем именно она заключалась, я не знал, но впервые за долгое время я улыбался.

МЕТЕЛЬ В СЕРДЦЕ
Снег спустился с небес
В этот сумрачный день.
Столько в мире чудес,
Наша жизнь словно тень.

Не понять никогда
В чем загадка судьбы.
Выпал хлопьями снег
В день последний весны.

Не понять никогда,
Сколько нужно тепла,
Чтобы лед растопить,
Чтоб вернулась весна.

Сердце в небе парит,
Чуда ждет, а пока
С неба падает снег.
С возвращеньем, зима!


***
Несколько дней назад я осматривал маленькую девочку, которую сбил невнимательный велосипедист. Ее привез проезжавший мимо молодой мужчина, и теперь он ждал результатов обследования, волнуясь так, словно это был его ребенок. К счастью девочка получила лишь несложный перелом руки, множество синяков и царапин, но ничего опасного для жизни не было, хотя если бы ее не привезли так скоро и не остановили кровотечение, все могло быть иначе. Вскоре приехали родители девочки. Успокоив их, я предложил оставить девочку на ночь на всякий случай. Они согласились, и я попросил медсестру проводить их наверх, где лежали «несерьезные» больные». Когда они ушли, я заметил, что тот парень все еще находился в приемном отделении. Когда прибыли родители девочки, он потихоньку вышел из палаты, чтобы никому не мешать. Мне вдруг стало неловко из-за того, что все про него забыли. Я еще раз специально для него повторил, что с девочкой все в порядке и, похоже, что он наконец-то успокоился. Еще когда я осматривал девочку, я заметил, что он очень внимательно за мной наблюдает, не за тем как я лечу, а именно за мной. Он явно видел, что мне самому не мешала бы помощь, что я эмоционально истощен. Он смотрел на меня точно так же, как и я смотрел на Лешу в первый день нашего знакомства: с некой тревогой и желанием помочь. Мне это понравилось, так как не очень часто кто-то заботился обо мне. Вскоре я заметил, что он немного бледен, оказалось, что за время ожидания, он успел побывать донором, а медсестра, не рассчитав его силы, взяла слишком много крови. И так моя смена подошла к концу, я повел его отпаивать сладким чаем в кафе, находящееся неподалеку от больницы. И только потом я уже понял, что это было то же самое кафе, где состоялся мой первый разговор с Лешей.
Его зовут Максим. Когда после двух кружек горячего сладкого чая, он, наконец, оклемался, оказалось, что Максим очень интересный собеседник. Время за разговором бежало быстро. Я давно не чувствовал себя так легко и свободно. Просто не верилось, что с этим человеком я познакомился всего пару часов назад, вот действительно возникло ощущение, что мы знакомы очень и очень давно…


- Ты в последнее время как - то по-другому выглядишь.
- О чем ты, Аня, я не понимаю?
- Ну, не знаю. Тебе явно лучше. Глаза улыбаются, ты расслаблен. Ты не был таким с тех пор… Прости.
-Ну, что ты не договариваешь? Ты хотела сказать, с тех пор, как ушел Леша. Да?
- Да. И это действительно так.
- Я и вправду чувствую себя лучше. Не могу сказать, когда это произошло точно, но мне снова хочется дышать и жить. Я все еще скучаю по Леше, мне его не хватает. Но я понимаю, что теперь ничего не изменишь. Нужно жить дальше.
- Знаешь, у меня создалось такое ощущение, как будто ты уже знаешь, с кем ты будешь жить дальше. Что, права? Боже, ты краснеешь!
- Перестань. Ты ошибаешься.
- Да ну, неужели. Ты забываешь об одном маленьком, но очень важном факте. Я тебя знаю уже очень давно и вижу малейшие изменения в твоем настроении.
- От тебя нигде не укрыться. Возможно, на горизонте кто - то появился. Но это пока только возможно.
- Я боюсь ошибиться, но, по-моему, я знаю, о ком ты говоришь,
- По-моему, ты выбрала не ту профессию. Тебе нужно было идти в правоохранительные органы.
- От моих зорких и любопытных глаз ничего не укроется. Я заметила, как смотрел на тебя тот симпатичный молодой человек, что привез девочку, пострадавшую от наезда велосипедиста. Ты снова краснеешь. Какой ты милый с розовыми щечками. Я права?
- Ты о чем? О том, что я милый с розовыми щечками?
- Ты понимаешь о чем или вернее о ком я говорю. Перестань юлить, Сережа!
- А ты и вправду считаешь его симпатичным?
- О да! И даже очень. Внешне вы очень подходите друг другу. Так что не упускай его. К тому же вот уж он точно выглядит как настоящий мужчина.
- Я совершенно не готов к новым отношениям. Понимаешь. Не готов. Я еще долго буду отходить от предыдущих. Так что… Но с ним так легко общаться. Опять же, время покажет…
 


***
Макс так легко вошел в мою жизнь, что это слегка пугало. Одного возраста со мной это был человек, на которого можно было положиться в трудную минуту, который готов был броситься на помощь незнакомому человеку, не думая о себе.
Мне всегда нравились люди подобные ему: люди, действующие всегда адекватно ситуации, чтобы с ними не происходило.
Мы говорили обо всем на свете, но большую часть времени мы уделяли своим жизням. Макс знал обо всей моей истории и хорошо меня понимал, в его жизни тоже была похожая история, принесшая немало страданий.
Я общался со многими людьми нетрадиционной ориентации, все они очень разные, но есть все же что-то общее во взгляде: некая отрешенность, отверженность присутствует у всех в большей или меньшей степени. Что меня прежде удивляло в Максиме - у него этого не было, ни малейшего намека. Объяснить это я не мог, а спросить почему-то не решался. И только недавно я получил ответ на свой вопрос. У Максима была замечательная семья, не отказавшаяся от сына в трудную минуту, они все поняли и позволили ему жить по его усмотрению. Я еще не видел этих людей, но уже уважал их. У Макса были две младшие сестренки 10-ти и 15-ти лет и 18-ий братишка. Мне нравилась та гордость, появляющаяся в глазах Макса, когда он рассказывал о своей семье.
Благодаря такому отношению своей семьи, Максим никогда не ждал того, что он может быть отверженным кем-либо. Он всегда шел по жизни с поднятой головой, не оглядываясь на окружающих. Я делал тоже самое, но, помня о предательстве родителей, многого остерегался.
Я искренне рад, что Максим не знает и никогда не испытает это чувство.

***
Все больше и больше людей на работе стали замечать, что за последнее время я очень изменился- стал счастливее что ли. Не знаю, где это отражалось - в моем поведении, глазах или еще в чем-то, но что-то определенно изменилось. Все это было, конечно, связано с Максимом. Мы знакомы совсем немного, а он отлично понимал меня: знал, когда лучше помолчать, когда поддержать. Мне почти 30, и я хочу, чтобы в моей жизни была некая определенность. С Лешей этого не было. Я никогда не мог знать, что ждать он него. Сейчас он улыбается, а через минуту.…
 На данный момент я не могу перестать сравнивать Лешу с Максимом, и мне это очень не нравиться, так как я не представляю начала новой жизни с этими воспоминаниями. А я очень хотел этой новой жизни, нормальной хорошей жизни с тем, кто будет со мной рядом, что бы ни случилось. Конечно, я не могу сейчас строить планы на завтрашний день относительно себя и Макса, мы были хорошими друзьями, но кто знает, может рана в моем сердце в скором времени затянется именно благодаря этому человеку, так внезапно ворвавшегося в мою жизнь.

- Вот видишь, эта программа намного удобнее. Все данные, внесенные в компьютер, находятся в логической структуре. И если нужно будет найти данные о каком – либо пациенте, причем срочно, эта программа в считанные секунды выдаст необходимую информацию.
- Здорово. Уже давно нужно было обновить эти программы. Спасибо, Максим.
- Не за что. Когда у тебя выходной?
- В четверг. У тебя есть какие – нибудь планы?
- В общем, да. Но тебе я о них ничегошеньки не скажу. Сюрприз будет.
- Хорошо. Люблю сюрпризы. Знаешь, вчера вечером дома у меня случайно вырвалось твое имя, и Рэсси, услышав его, завилял хвостом. Похоже, вы действительно подружились.
- Это здорово. А почему у тебя вырвалось мое имя?
- Не улыбайся так. Просто я подумал о тебе и все. Оно само вырвалось.
- Со мной тоже такое бывает. Причем, в последнее время довольно часто. Что бы это значило?
- Не знаю. Нужно об этом подумать… Прости, мне нужно идти. Я позвоню тебе, когда освобожусь…

***
 Спустя много лет я вспомнил один случай, который обрел смысл только сейчас. Это было, когда я учился на последнем курсе. Я не услышал будильник и когда проснулся, понял, что очень опаздываю на занятие, на которое опаздывать было просто катастрофически нельзя. Так как преподаватель, ведущий этот предмет, возомнил себя не знамо кем, ну короче тем, кто опаздывал, приходись несладко. Даже не позавтракав, я помчался в институт, толком не разбирая дороги и, как и следовало ожидать, чуть было не сбил кого-то с ног. Это была цыганочка примерно моего возраста, симпатичная, черноглазая. Извинившись, я уже был готов бежать дальше, но она, остановив меня, предложила погадать. На отговоры, что денег у меня нет, ответила, что погадает бесплатно. Что было очень странно. Посмотрев на часы, я понял, что опоздал уже так, что лучше там не появляться. Я покорно протянул свою руку цыганке, заранее зная, что все сказанное ей, не будет воспринято мной всерьез. Внимательно смотря на мою ладонь, она произнесла слова, которые меня тогда несколько поразили. Она сказала, что мое одинокое сердце пройдя сквозь ненависть, предательство и боль, найдет истинное счастье и любовь, которая принесет гармонию и будет длиться вечно. Пока я обдумывал ее слова, она убежала. Не прошло и несколько минут, как я о них забыл. И вдруг вспомнив о них спустя столько лет, я вижу, что практически все, что она сказала, – случилось. Я познал ненависть отца, боль от расставания с человеком, которого любил и боль от разлуки, правда, насчет истинной любви еще остаются неразрешенные вопросы.

***
Я вдруг задумался о том, какую именно роль сыграл Леша в моей жизни. Ведь именно благодаря ему я собственно и понял: хочу ли я всю свою жизнь быть одиноким или же нет. И кто знает, открылось бы мое сердце навстречу Максиму, если бы не встреча с Лешей. Одиночество - не лучший товарищ. Но именно оно было моим спутником так много лет, пока его место не занял мальчишка с изумрудными глазами. И когда он исчез из моей жизни, это одиночество вернулось, но уже не в качестве спутника, не как привычная часть меня, а как нежелательное соседство, от которого хочется избавиться.
Максим оказывает на меня положительное влияние. Теперь я больше доверяю людям. Я вдруг увидел, что большинство из них относится ко мне не так уж и враждебно, как я предполагал. И с соседями отношения стали более сглаженными и спокойными. Кто - то даже начал здороваться. Не знаю, может это просто стремительно идущий вперед прогресс, убедил их, что геи такие же люди - человеки, как и они. А может, я действительно стал чувствовать себя среди них еще уверенней, чем был раньше. Я всегда считал себя сильным самостоятельным человеком, не зависящим от чужого мнения. И все же оказалось, что к подобному мнению я не равнодушен. Приятно открывать в себе новые качества, о существовании которых ты и не подозревал. Теперь я понимаю, что мне иногда хочется быть слабым, чтобы обо мне кто - то позаботился, выслушал меня, погладил по голове и сказал, что все у меня будет хорошо. Сейчас я, конечно преувеличиваю. Но у меня никогда не было этого в жизни даже, когда я был ребенком. Леша же был слишком молодым, чтобы понять мои проблемы. И я ему о них не говорил. Ему и своих проблем было достаточно. Может, в этом была моя большая ошибка. Я не знаю. Я часто разговариваю с тетушкой Аней. И она всегда дает хорошие советы. Но есть вещи, которые я не могу обсуждать с ней. Просто не могу.
Теперь в моей жизни появился Максим. Сейчас я не могу сказать, как будут развиваться наши отношения с ним дальше. Но одно я знаю сейчас. Наконец, У меня есть человек, которому я могу позвонить в любое время суток и задать любой из вопросов. И я знаю, что он меня выслушает. И мне станет легче…


- Куда мы идем?
- Я же сказал. Это сюрприз! Потерпи немного и сам все увидишь.
- Прости. Вообще то я никогда не был излишне любопытным, но сейчас меня гложет эта неизвестность.
- Мы уже почти пришли.
- Подожди. Там что впереди конюшня?
- Да. Сюрприз удался?
- Еще как! Я уже много лет пытаюсь туда сходить, да все времени не находил. Здорово. Я люблю лошадей. Это просто потрясающие животные. Здесь дают на них ездить.
- Да, я хожу сюда уже много лет. У меня есть лошадь, на которой я езжу постоянно. Это хорошая кобыла, в меру спокойная, в меру игривая. Тебе мы тоже подберем хорошую лошадь. Ты умеешь ездить верхом?
- Да. Правда, прошло очень много лет, с тех пор как я в последний раз сидел на лошади. Но думаю – я справлюсь.

***
Сегодня утром, когда я проснулся, я подумал, что на меня налетел грузовик. Все тело болело. Ныла каждая мышца. Так я расплачивался за вчерашнюю прогулку верхом. Но я нисколечко о ней не жалел. Более того, я решил сделать такие прогулки регулярными. Писать больше не могу. Очень болят руки.

- Почему ты ничего не рассказываешь?
- Ты о чем?
- Сам прекрасно понимаешь! Почему из тебя все нужно щипцами вытягивать? Оторвись, пожалуйста, от своей тетради, и поговори со мной.
- Аннушка, это не просто тетрадь. Это мой ДНЕВНИК. Ему я доверяю самое сокровенное.
- Так все ясно. Советы старой тетушки тебе больше не нужны. Счастливо оставаться.
- Подожди! До сих пор не могу разобраться, когда ты шутишь, а когда говоришь серьезно.
- Сейчас я шучу. Ну и как твои отношения с Максимом?
- В общем, мы долго разговаривали. Очень долго. Максим знает, что я не готов к серьезным отношениям, он тоже к ним не торопиться. Мы решили встречаться, проводить вместе время. Если придет время, когда кто-то из нас, по каким бы то не было причинам, решит уйти - мы расстанемся без взаимных претензий. Понимаешь, мы заключили вроде как словесный договор. Это заметно облегчило нашу жизнь. Мы чувствуем взаимное притяжение. И не стоит сейчас тратить время и ждать, когда придут чувства.
-Я думаю, что это правильно. Вы же взрослые люди. И еще я думаю, что вы – идеальная пара. Я не шучу. Пару дней назад я видела вас вместе, вы куда – то шли, и так были поглощены друг другом, что не замечали мир вокруг. Я видела твои глаза, когда у тебя появился Леша, и я вижу твои глаза сейчас. И в них я вижу гораздо больше, чем просто взаимное притяжение. Подумай над этим, мальчик. Ладно, я пойду. Оставляю тебя с твоим ДНЕВНИКОМ.
- Спасибо, только, кажется, меня зовут. Перерыв окончен.


***

Максим, похоже, сам того не замечая, постепенно изменял мою жизнь к лучшему.
Я помню тот день, когда я познакомил его с Рэсси. Что меня тогда удивило, что Рэсси обычно такой дружелюбный ко всем, проявил несвойственную ему агрессию и неприятие к Максиму. Не знаю, что на него так подействовало: быть может, Рэсси почувствовал, что грядет замена его любимого хозяина на постороннего человека. Я знал, что он до сих пор ждет, когда дверь распахнется и на пороге появиться Леша, обнимет его, пойдет с ним на улицу. А ведь прошло так много времени. Но со временем Максим и Рэсси подружились, отчасти благодаря безмерному терпению Максима.
Мы оба прекрасно готовили, только он учился этому у своей матери, а я по книгам и кулинарным программам. Сейчас я со смехом вспоминаю свои первые блюда – пересоленные, недоваренные, сгоревшие. Но опыт пришел с годами. И скоро я уже не боялся отравиться пищей собственного приготовления.
Мы старались проводить вместе все свое свободное время, узнавая друг друга все больше и больше. И мне и Максиму нравились эти открытия. Все чаще и чаще я замечал его задумчивый, теплый взгляд на себе, а потом осознавал, что смотрю на него точно также. Интересно, что же все это означало на самом деле? Как провести грань между дружбой и чем - то большим? Или же это приходит само по себе, словно озарение? И ты вдруг в какой – то прекрасный момент это понимаешь. Словно молнией тебя ударяет, и ты становишься новым человеком с новыми чувствами и желаниями. Вопрос только – как долго нужно ждать эту самую молнию и как не пропустить ее? Ведь известно, какими порой слепыми бывают люди.


***
Вот оно! Стоило только пару дней назад подумать про заветную молнию, а она уже здесь, изо всех сил стучится в дверь моего сердца. И ругает за то, что так долго я не обращал на нее никакого внимания. А ведь она уже давно подает мне тонкие сигналы и намеки. Я же говорил, что люди слепы. Вот и я был слеп. Хотя именно благодаря этому длительному времени я понял все до конца. Сегодня, придя поздно вечером домой, где меня встретил Рэсси молчаливой радостью, я понял, что Максим уже давно перестал быть мне просто другом, а стал тем человеком, с которым я хочу разделить свою жизнь, с которым хочу делить радость и горе и прочие всевозможные вещи. И как только я это понял, какое – то неожиданное сладкое тепло появилось в моем сердце, которое так долго было опустошенным и уже не надеялось испытать подобные чувства особенно после недавнего разрыва с Лешей. Этому восхитительному чувству хватило всего несколько мгновений, чтобы придать моей жизни новый весьма значимый смысл.


***
Похоже, что жизнь все - таки повернулась ко мне белой полосой. Вчера Максим приехав ко мне поздно вечером, сказал мне то, что я осознал только недавно. Это было так здорово- вечер откровений. Как много было чего сказать, о чем подумать. Перед моими глазами то и дело пробегали сцены нашей семейной идиллии, то какой может быть наша совместная жизнь. И мне нравились эти сцены. Всю свою прожитую жизнь я искал эту гармонию и, наконец, обрел ее в сидящем рядом человеке. И все сразу стало таким понятным и простым, таким феерическим и волшебно-завороженным. Куда подевались сомнения и страхи, тревоги и грусть? Они растворились в наших глазах и уплыли далеко, далеко.

- Максимка?
- Что?
- Как ты думаешь, если бы мы встретились намного раньше, как бы развивались наши отношения?
- Не знаю… А почему ты об этом думаешь?
- Просто я хочу понять, какие мои поступки или вообще события, происходящие вокруг, влияют на жизнь. Мне интересно, почему мы встретились именно сейчас: то ли потому что так было просто суждено и иного расклада просто не могло и быть, или же мы были так заняты чем -то другим, что просто не замечали друг друга раньше..
- Было время, когда я тоже задумывался над этим. Но определенного ответа ведь все равно не получишь. Так что я это бросил. Мне достаточно того, что ты сейчас рядом со мной, что мы вообще вместе, что я хочу прожить рядом с тобой всю свою дальнейшую жизнь. Вот это для меня важно.
- Но ведь это так интересно, и это еще интересней только потому, что нет определенного ответа. Можно нафантазировать и напридумывать, что душе угодно. Сплошной полет воображения.
- То, что ты фантазер я это знаю. Ну, хорошо, давай представим, что мы бы познакомились, например, десять лет назад, когда нам было по двадцать. И что, думаешь, мы бы не обратили друг на друга внимания?
- Я не знаю. Но ведь мы много лет жили в одном городе, да и наши дома находятся не так уж далеко друг от друга, так что нельзя исключать, что мы уже виделись: проходили мимо друг друга, стояли в одной очереди. Но почему - то обратили внимание друг на друга только тогда в больнице.
- Значит, именно в это время мы стали готовы к этим отношениям. Когда я тебя увидел тогда, увидел, как ты ведешь себя, разговариваешь с той девочкой во мне что - то перевернулось. К тому же я почувствовал твое одиночество, твою внутреннюю боль. Ты лечил физическую боль, но не мог вылечить свою душевную.
- Это точно. Именно так я себя и чувствовал.
- И знаешь, мне вдруг так захотелось о тебе позаботиться, что аж в сердце закололо. Однако, после того как из меня выкачали некое количество крови, заботиться пришлось тебе обо мне.
- Мне было не трудно. Даже приятно. Сам не знаю, что на меня нашло. Я повел совершенно незнакомого парня в кафе. Боже, какая распущенность. Мне нет прощения.
- Перестань смеяться. Это был ключевой момент в нашей жизни. Кто знает, если бы ты оказался таким черствым, что бросил бы меня без помощи, вряд ли бы судьба свела нас еще раз вместе?
- Вот видишь ты тоже начал задавать подобные вопросы, вопросы без ответа, а еще говорил, что бросил это. Ай- яяй, нехорошо обманывать, ой как не хорошо.
- Ты сегодня остроумный как никогда. Лучше скажи мне, остроумный, ты сегодня ночевать останешься?
-Я не могу. Дома Рэсси ждет. Ему без меня одиноко.
- Нужно было взять его с собой. Давай сходим к тебе, заберем Рэсси и пойдем снова ко мне. Или же останемся у тебя. Разлука меня убивает.
- Ладно. Но лучше останемся у тебя.
- Тогда пойдем за Рэсси сейчас, а то уже поздно...


***
Наконец, Макс решил, что уже пора бы мне лично познакомиться с его родителями. Пока мы были знакомы друг с другом со слов Макса. Теперь мне предстояло встретиться лицом к лицу с людьми, которых так любил Макс. Было решено, что это произойдет в субботу на их даче. В пятницу меня охватило что-то вроде нервной лихорадки, меня - Мистера Спокойствие. Вот уж действительно это было для меня новым. Макса же мое состояние жутко забавило, потом он сказал, что столько обо мне рассказывал, что вся его семья успела ко мне привыкнуть. К вечеру я успокоился
И вот этот день наступил. Мы встали пораньше, чтобы до прибытия автобуса успеть сходить в магазин за некоторыми продуктами. Мы немного переживали, что Рэсси могут не пустить в автобус, так оно и оказалось, мрачный водитель никак не хотел пускать собаку, а ведь мы даже купили ему билет. Но Рэсси сам решил свою проблему, не знаю, нарочно ли у него так получилось или же он тренировался перед зеркалом, но он состряпал такую обиженную гримасу, что даже суровый на вид водитель рассмеялся. Рэсси тут же вбежал в автобус, улегся в самом конце, словно говоря, что будет вести себя паинькой в течение всей поездки, на этом конфликт был решен. Нам предстояло ехать около получаса, народу было удивительно мало, поэтому мы, расположившись на удобных мягких сиденьях, отлично проводили время. Утро было таким ярким и солнечным, что если у меня и остались где - то в глубине душе тревога и сомнения, то они быстро улетучились…
Мы подходили все ближе и ближе, и вот уже издалека я мог видеть его семью. Рэсси радостно прыгал вокруг нас, создавая такой шум, что известил о нашем приходе гораздо раньше, чем нас могли заметить. И вот на меня с любопытством смотрят пять пар глаз. Нам даже не нужно было знакомиться, я прекрасно знал их имена. Это немое изучение нарушил Рэсси, который, совершенно не смущаясь посторонних людей, с радостным лаем ринулся изучать новую территорию. Я быстро освоился.
 Наступил вечер. На смену солнцу пришла луна, в мягком свете которой небо искрилось гаммами синего и голубого цвета.
 Когда на следующий день мы уезжали, отец Максима тихонько сказал мне несколько слов, которые меня очень тронули: «Спасибо за то, что сделал моего сына счастливым ». Я никогда не забуду этого момента, никогда не забуду.
 За время, проведенное с родителями Макса, мы стали еще ближе, казалось, что ближе быть уже невозможно, но с каждым прожитым днем, с каждой минутой, проведенной вместе, наши сердца связывались все крепче и крепче в тугой, неразделимый узел…

- Ты заметил, как они смотрели друг на друга?
- О чем ты? Ну, вроде обычно. Ну, как все любящие люди сморят друг на друга.
- Нет, все -таки мужчины порой не видят очевидных фактов. Они же полностью растворялись друг в друге. Стоило их глазам встретиться.., ух, у меня до сих пор мурашки по коже бегают от тех, чувств, что я в них увидела. За это умереть можно. Между нашим сыном и Сергеем какая-то неземная волшебная любовь.
- Ох уж эти женщины! Что ты напридумывала? Разве я на тебя не так смотрю? Наша любовь тоже волшебная и неземная.
- Нет, это другое. Я вижу, что ты меня по-прежнему любишь, и я тебя очень люблю точно так же, как и много лет назад. Но я тебя уверяю, таких чувств как у них я еще не встречала! Это можно увидеть только сердцем. Наконец – то наш сын встретил свою судьбу…




***
Когда мы окончательно убедились в серьезности наших отношений, вполне закономерно возник вопрос о жилье: до сих пор мы жили на две квартиры. Немного подумав, взвесив все за и против, мы решили продать наши однокомнатные квартиры и купить одну двухкомнатную. У Максима был знакомый адвокат, и он обещал помочь, связался с хорошим агентством и начался поиск. Не прошло и недели, как нам подобрали замечательную квартиру в девятиэтажном доме на четвертом этаже. Квартира была в отличном состоянии. Ремонт можно было делать еще не скоро. Большая светлая кухня, вместительный балкон. Да само место около дома нам очень понравилось. Вокруг было много деревьев, все в клумбах с цветами, к тому же дом был не очень далеко от больницы, в которой я работал. Прошло совсем немного времени, и мы уже празднуем новоселье. Как всегда возникла лишь одна проблема: новоиспеченные соседи. Они просто не могли не проявить должного любопытства к новым людям. Весть о наших нетрадиционных отношениях разлетелась как пожар. Но в принципе, нас никто не доставал…

- Тебе здесь нравится?
- Очень. Это место вдвойне прекрасней, потому что это наш дом…
 Максим?
- Что?
- Я никогда раньше и не думал, что все это будет в моей жизни. Думал, что проживу свою жизнь, не познав счастья семейной жизни, не имея возможности делить с кем - то свою жизнь, свою радость, свою боль.
- Я тоже думал так же. Но ты изменил все. И иного мне уже не нужно. Сережа, смотри, звезда падает. Загадывай желание.
- Ты загадал?
- Да. И надеюсь - мое желание сбудется, иначе мне не жить.
- Полагаю, что догадываюсь, о чем ты загадал. Порой мы думаем совершенно одинаково. Правда, ночное небо так красиво.
- Оно прекрасно. Как и ты, как и наши чувства. Нет в мире ничего прекрасней. Ничего. Никого.
- Знаешь, Максим, порой ты бываешь таким романтиком. Прямо слезы наворачиваются.
 -Просто ты слишком чувствительный.
- Но я таким никогда не был! По крайней мере, до встречи с тобой. Я сам себя не узнаю. Как тебе удалось так меня изменить?
- А я вовсе тебя и не менял. На самом деле ты всегда был таким. Просто у тебя не было возможности это в себе почувствовать.
- Это все так здорово! Такие эмоции, чувства. Невообразимые! Неповторимые! Необъяснимые! Целой жизни не хватит, чтобы все это пережить.
- Что ж, тогда встретимся в следующей жизни. И снова будем вместе. Снова будем любить друг друга, дорожить друг другом. Впереди у нас вся вечность.
- Здорово. Мне бы этого очень хотелось. Очень, очень. Потому что я очень тебя люблю. Очень, очень.
 - Я тоже тебя люблю!..

Двойной стук сердца.
Одно дыханье на двоих.
Мы затерялись где-то
В прекрасном омуте любви.

Прикосновение ладоней,
Сплетение пальцев и души.
Всю жизнь шептать готов я:
Люблю, люблю, и ты люби.


***
Все это было так ново и даже то, что я испытывал к Леше не подготовило к таким отношениям, основанным на доверии, любви и гармонии.
Его семья стала моей семьей, и я искренне полюбил этих необыкновенных людей, которые приняли меня и дали то, чего я был лишен своей семьей. Мы с Максом с удовольствием предвкушали то время, когда появятся на свет наши племянницы и племянники, и мы сможем нянчиться с ними, что хоть как-то облегчит единственную боль в нашей жизни: невозможность стать родителями. Мне, конечно, было немного легче, ведь я окружил себя детьми до отказа, но я не мог им дать того, что дал бы своему ребенку. Это действительно трудно знать, что никто и никогда не назовет тебя папой. Но мы знали об этом уже давно, поэтому смириться с этой мысли смогли. В нашей жизни было столько всего хорошего, потому что мы стремились каждую свободную от работы минуту быть вместе. Раньше моя жизнь напоминало море в ожидании шторма. Сейчас же это было тихое озеро, у берега которого я провел свое одинокое детство. Но это было озеро, в котором бурлит жизнь.
Подстраивая свои отпуска друг под друга, мы ходили в походы, где вместе возились с палаткой, которая каждый раз не хотела стоять прямо и падала, как только в нее кто-нибудь забирался, вместе справлялись с роем назойливых комаров…
 По выходным мы часто наведывались в конюшню, брали лошадей и, забыв обо всем, уносились в неведомую даль. Это было время, в котором наши мечты, наше счастье, наши жизни объединялись в восхитительное единство. Сердца бились в такт стуку лошадиных копыт.
Как- то, придя конюшню, нас удивила необычная суматоха. Люди носились взад и вперед, кричали. Оказалось, что лучшая кобыла никак не может ожеребиться, а ветеринар до сих пор не приехал. Лошадь и не родившийся жеребенок были в опасности. Я принимал роды не считанное число раз, в том числе и у кошек, и у собак, но у кобылы никогда. Но все же я должен был попытаться помочь. Жеребенок шел неправильно, в этом и была проблема. Но, в конце концов, все закончилось хорошо: маленький черно-белый жеребенок под бурные аплодисменты появился на свет, чем очень порадовал свою уставшую мать. По дороге домой мы молчали, со стороны казалось, что идут два человека, думающие каждый о своем, но мы знали, что думаем об одном и том же…


***
Одна девочка как- то спросила у меня, должна ли она простить мать, которая ее бросила. Она смотрела на меня и ждала ответа, а я не знал, что сказать. Сказать «нет», я не имел права, ведь никто не знает, что произойдет на самом деле, ответ «да» – был бы лицемерием, ведь я сам не пришел к прощению. Я так ничего ей и не ответил. Все время по дороге домой я думал над этим, даже представил себе эту сцену, когда мой отец со слезами на глазах просит у меня прощения, но это точно можно отнести к рядам фантастики. Я скорей поверю в существование внеземных цивилизаций, чем в то, что мой отец когда - нибудь раскается. Дома я и Макс долго обсуждали это, сидя на кухне за чашкой чая. И когда мы уже ложились, Макс вдруг спросил, так прощу ли я своего отца, если он попросит у меня прощения, если я пойму, что он действительно сожалеет из-за того, что вычеркнул меня из своей жизни. И тогда, посмотрев ему в глаза, я прошептал: «Прощу». Другого ответа он услышать и не ожидал, Макс слишком хорошо меня знал. Но сейчас детские обиды все еще были внутри меня, не давая мне покоя.

Тепло внутри. Холодный подоконник.
Кусочек мира, видимый в окошке.

Закат горит, все небо озаряя.
Бежать охота, ветер обгоняя.

Последний лучик и луна едина
Свой мягкий свет на землю опустила.

Сейчас здесь тихо, в комнате прохладно.
В душе любовь и большего не надо.


***
Как - то к нам привезли двух девочек- близняшек. Им было по девять лет. Безумно красивые, они были словно куколки, сошедшие с витрины: золотистые волосы и темно синие глаза, я тогда подумал, что, когда они вырастут, то разобьют сердце не одному парню. А сейчас им нужна была помощь. Мне очень понравились их родители: внешне они оставались спокойными, чтобы не пугать дочек еще больше, но чувствовалось их внутреннее беспокойство, и это, конечно, понятно. Они не суетились, не хватали врачей за рукава, как поступают многие родители и тем самым очень мешают нам. Так как в это время уже приступил к работе мой коллега, то одну девочку осматривал я, а мой коллега осматривал другую в соседней смотровой. Через некоторое время, я понял, что пришел в тупик. Было какое – то несоответствие между жалобами и травмами. Как оказалось, мой коллега оказался в той же ситуации. И тут я понял: они же близнецы, значит вполне возможно, что девочки чувствуют боль друг друга. Родители сказали, что иногда, когда одна из девочек разбивала коленку, плакала другая. Это все объясняло.
Через несколько дней я понял, что близнецы чувствуют боль друг друга необязательно из - за того, что они близнецы,. Я думаю, что это происходит из – за необычайной близости, которая между ними существует, они составляют как бы единое целое. А понял я это, после одного случая, который произошел вчера. В больнице было временное затишье, в час поступило всего несколько пациентов, среди которых был один ребенок. Я подписывал карточки, когда вдруг почувствовал резкую боль в руке, это было так неожиданно, что я не удержался от вскрика, было такое чувство, что мою руку полоснули острым ножом, причем очень глубоко. Я осмотрел свою руку, но там не было и царапины. Сколько я себя помню, я ни разу не болел, не страдал головной болью, никогда ничего не ломал, и уж точно никогда не испытывал такой боли. Быстро выпив сильное обезболивающее, я пытался понять, что произошло, но ответ пришел минут через двадцать, когда в больницу приехал Макс с порезанной рукой. Бросив все, я настоял на том, чтобы лично оказать ему помощь. Рана была очень глубокой и столь ужасной на вид, что Макс всеми силами старался не смотреть на нее. Он стоически вынес первый болезненный укол, но ему было так больно, что он не в силах был даже разговаривать. В моей руке боль уже прошла давно, но от его мук у меня разрывалось сердце. Я старался работать иглой как можно аккуратней, но, видя, что он, пытаясь справиться с болью, закусывает губу, сделал ему еще один укол. Продолжая зашивать руку, я вспомнил, эту же самую ситуацию, но с Лешей, потом передо мной как в быстром кино промелькнули все моменты моей жизни, проведенные с ним. И я не нашел ничего между нами: ни общих интересов, ни общих целей. Тут же возник вопрос: как мы вообще продержались целый год. Я так страдал, когда потерял его, так как все равно его любил, любил очень сильно и чувствую, что продолжаю любить и сейчас, но как – то по-другому. Иначе, чем Максима. Что это за чувства пока не могу понять.
С Максом же мы являемся действительно единым целом, мы две частички, стремившиеся друг к другу, несмотря ни на что. Все эти мысли пронеслись в моей голове очень быстро.
 Наконец, маленькая операция закончилась. Его слегка покачивало после обезболивающего. Я, взяв отгул до следующего дня, повез его домой. Он сразу же лег, я подмешал ему в чай снотворного, и Макс уснул. Я сидел рядом с ним, гладил его по волосам, шептал нежные слова на латыни, которую он очень любил слушать, и думал о том, что вряд ли найдется пара счастливее нас.


***
Как- то в школе на уроке литературы учительница дала нам задание написать свободное мини-сочинение на тему « Что такое счастье». Тогда я долго думал над этим вопросом, но в голову ничего не лезло. За эту работу я получил два, потому что так ничего и не написал. Сейчас же спустя столько лет этот вопрос вновь возник у меня в голове, но теперь то я уж точно знал на него ответ.
Счастье – это…
Когда сердце сжимается, не от боли, а от нежности.
Когда все чудеса мира готов отдать за его улыбку.
Когда даже самый пасмурный скучный день кажется озорным чертенком
Когда, находясь в маленькой квартире с видом на дорогу, видишь
солнце, бегущее по синим волнам, слышишь пение экзотических птиц, чувствуешь горячую нежность песка.
Когда ты любишь и сам являешься любимым. Когда…

***
Пару дней назад я встретил Лешу, это было впервые, с тех пор как
мы расстались. Собственно встречей это назвать никак нельзя, поскольку я наблюдал за ним со стороны, и он меня не видел. Тогда я подумал, что так будет лучше всего. Леша был с родителями и симпатичной девушкой, которая, как я предполагаю, является его женой. Она что-то ему говорила, пока его родители совершали покупки, но, похоже, что Леша ее даже и не слышал. Я с некой трепетностью всматривался в знакомые черты лица и то, что я видел, приводило меня в ужас. Ему было всего 21, а в волосах поблескивала седина. А его глаза, что стало с его изумрудными чертенятами, резвившимися когда-то в его чудесных глазах. Они потухли, в них не было ни капли жизни. Его щеки, на которых раньше, стоило только Леше улыбнуться, появлялись задорные ямочки, впали и на них резко обозначились жесткие складки. Что стало с моим мальчиком. Когда - то это был любимый мне человечек, которому я не смог помочь, который не позволил помочь себе. Я вспоминал то время, когда он действительно был счастлив. Только тогда он по-настоящему жил и впитывал эту жизнь в себя каждой клеточкой, каждым вздохом, каждой улыбкой. Теперь от него осталась только тень. Он уже не был тем мальчиком, который постоянно забывал закрывать тюбик с зубной пастой, который нашел где-то маленького смешного, нелепого щенка, и потом весело смеялся над его играми, он уже не мог придти ко мне со своими проблемами и пытливо смотреть на меня, ожидая моего совета. Леша, наконец - то, стал взрослым, но какой ценой далась ему эта взрослость. И как долго он сможет еще так жить…

***
Спустя пару дней я понял, что испытываю к нему сейчас, и что испытывал в течение долгого времени. Я понял, почему нас сильно потянуло друг к другу.
Когда мы встретились, Леша отчаянно нуждался во взрослом советчике, в том, кто поможет ему понять, что с ним происходит, который переложит часть его проблем на свои плечи, кому он сможет доверять. Мне же нужно было о ком-то заботиться. Во мне играло чувство неудовлетворенного отцовства. Мои маленькие пациенты не могли до конца удовлетворить эту жажду родительства. И вот появился в моей жизни этот мальчик – напуганный, потерянный, не кому не нужный. Мы нашли друг в друге, то, что нам не хватало. Это связало нас на некоторое время…



***
Месяц назад я попросил начальство направить меня в лагерь для детей инвалидов. Я уже давно слышал о нем, и мне захотелось внести что-нибудь свое в это дело. Лагерь находился в соседнем городе. Это было примерно около суток езды на поезде. Максим тоже очень хотел поехать, но как раз в это время у них на работе возникли проблемы, и обычно свободный график Максима ожесточился. Я даже не мог тогда представить, как буду жить целый месяц без него.
Я отчетливо помню тот день, когда он провожал меня на вокзале. Его глаза были полны грусти, но в них было понимание. Максим знал, что мне это нужно и провожал меня с улыбкой на лице. А глаза были грустны. Мы не очень то много говорили в те минуты, а просто стояли рядышком и смотрели друг на друга. Смотрели так, как могут смотреть друг на друга только любящие люди. Смотрели прямо в душу.
Когда поезд тронулся с места, и я провожал удаляющуюся фигуру Максима глазами, он положил свою правую руку на грудь в область, где билось его верное, любящее сердце, а сверху положил левую руку и крепко сжал ею пальцы правой. И этот символ прочной нерушимой связи сказал мне обо всем том, что не было сказано на перроне возле поезда.
Я безумно по нему скучал, даже представить себе не мог, что буду по нему так скучать. По нему и по Рэсси. Но я не жалею, что поехал туда. Эти тридцать дней изменили многое в моем мировоззрении. Там было около ста детей с различными физическими и умственными отклонениями. Но они все старались жить полноценной жизнью, насколько это, конечно, было возможно. Меня поразили люди, которые окружали этих детей. Столько теплоты и заботы было в этих прекрасных людях. Практически все вожатые относились к тем или иным отраслям медицины, что, конечно, было очень важным.
Лагерь находился в лесу, в очень живописном месте. Когда было тепло, все ночевали на улице в палатках, когда же становилось прохладно, перебирались в уютные корпуса. От многих детей, находившихся там, отказались родители, они жили в детских домах и интернатах для инвалидов, но что очень радовало, что у большинства была любящая семья, поддерживающая их. Наши дни были полностью заполнены. Различные соревнования, конкурсы, походы и даже дискотеки. Никогда раньше не думал, что в инвалидном кресле можно так двигаться, а уж танцевать и подавно...
В этом лагере повсюду были качели. Там были качели даже для такого большого человека как я. Было так здорово, взлетая ввысь, почувствовать себя ребенком, ощутить себя в детстве, которого у меня не было. Раскачиваясь на волнах свободы, я наслаждался тишиной, именно тишиной, не смотря на то, что не смолкали детские голоса и смех, гремела музыка, и нестерпимо скрипели качели, которых почему-то никто не мог смазать. Я отчетливо помню тот день, когда уезжал. Дети должны были оставаться в лагере еще несколько недель, но мне пора было возвращаться - в больнице не хватало врачей. Меня провожал весь лагерь. За этот месяц я обрел много друзей и многое понял. Я видел как маленькие человечки, так несправедливо обделенные судьбой, живут, не смотря не на что полной жизнью. Я еще больше начал ценить то, что у меня есть. Я открыл двери своей квартиры, откуда веяло уютом и теплом, и долго стоял около порога, обнявшись с Максимкой. Мы просто стояли, ничего не говоря. Слова просто были излишне. И как не важно было для меня в тот момент, что думают о нас люди, что говорят о нас нам вслед - наши сердца вновь бились рядом. Что мне еще нужно для счастья? Лишь любимый человек, находящийся рядом…
Через месяц я вернулся туда вместе с Максимом. Я знал, что там уже никого нет, но мне почему-то захотелось посмотреть на это место, покинутое всеми, показать его Максиму. Мы бродил по маленьким дорожкам, держась за руки прочным союзом, смотрели на пустые площадки, темные окна. Еще недавно здесь кипела жизнь, а сейчас это место было лишь для нас. Лишь для нас одиноко ярким желтым диском горела луна, лишь для нас ветер мягко шелестел листву. Для нас был весь мир. Мир, в котором мы были рядом.
Я не могу объяснить те чувства, возникшие в тот момент в моем сердце: непонятная тоска, смешанная с радостью. Эти два противоположных, несовместимых чувства порождали целую гамму невероятных ощущений, заставляющих сердце сладко ныть. Испытать такое дается не каждому.

 ОПУСТЕВШИЙ ЛАГЕРЬ
Ночь. Луна.
Давно погасли все огни.
Темно. Тишина.
И в этом мире только мы.

Дорога. Ливень.
Уже не слышан детский смех
Качели - крылья.
Но он живет во всем, что здесь.

Туман. Листва.
И мы здесь в маленьком миру
Закат. Вода.
Пусть не нужны мы никому.

Фонарь. Окно.
Здесь наши души на свободе.
Костер. Тепло.
Мы ближе всех сейчас к природе

Песок. Игрушка.
Не так давно тут были дети.
Палатка. Кружка.
Теперь мы здесь одни на свете.


-Я решил больше не вести свой дневник. Сегодня сделаю последнюю запись и уберу его подальше.
- Ты уверен, что хочешь этого? Ты ведь вел его несколько лет?
- Да. Я не так уж много написал за это время, но эти записи помогли мне понять многое. К тому же думаю, что я уже слишком стар для ведения дневника...
- Тоже мне старик нашелся. Я думаю, что нельзя быть слишком старым, чтобы пытаться разобраться в своей жизни с помощью таких записей. Это было всегда и думаю, что дневник никогда не уйдет, как нечто уже устаревшее. Он всегда будет частью нашей жизни, как напоминание о прошлом. Уверен, что через много лет, когда ты действительно станешь старым, ты прочитаешь все то, что ты написал и может даже чему - то удивишься.
- Обещаю, мы будем читать его вместе. Представляешь, мы будем старенькими, старенькими, этакими морщинистыми, сгорбленными, еле передвигающимися.
- И мы будем вместе, всегда вместе. Навсегда. На всю вечность.

***
Сегодня я решил прекратить вести записи в своем дневнике, необходимость в нем просто отпала, причем уже давно, но это вошло уже в некую привычку, от которой нужно отвыкать. Моя жизнь еще вся впереди, и я буду сполна использовать каждый ее миг.
Ставя последнюю точку, я прощаюсь с тобой, мой Дневник.


***
Прошло 9 лет с тех пор, как я сделал последнюю запись в своем дневнике. Тогда я думал, что поставил твердую точку, но событие недавнего дня все изменило. Вот сейчас я абсолютно уверен, что сегодня я попрощаюсь с тобой навсегда, навсегда закрою печальную дорогу своей памяти к своему прошлому, оставив лишь хорошие воспоминания, но прежде мне нужно о многом тебе поведать.
Я счастливый человек. У меня есть все, о чем я только мог мечтать: любимый человек, его семья, уже давно ставшая моей семьей, любимая работа, окружающая меня детьми и просто жизнь, за которую мне нужно благодарить людей, давших мне ее, но так и не ставших мне родными. За это время я только один раз съездил домой, но все оставалось по-прежнему. Но, уже давно смирившись с этим, я жил своей жизнью и больше не пытался делать шаги к примирению.
Максимка – мой дорогой и любимый человечек, я даже и не могу представить себе жизни без него. Все передряги, встречающиеся в жизни, просто ничто, когда с тобой рядом такой человек. Но о Максиме я могу говорить и писать бесконечно, а пора переходить к главному, а именно к тому, с чего я и начал свой Дневник много лет назад.
Это случилось четыре дня назад. Но только сегодня я почувствовал, что достаточно успокоился, чтобы все изложить как можно подробней.
Это был обычный рабочий день. На удивленье спокойное дежурство. За сутки всего две ребенка. Я был готов принять последнего пациента и идти домой, где меня уже заждался Максим.
Пока я ел бутерброды, запивая их безвкусным кофе, сестра принесла мне карточку. Мальчик пяти лет, мой тезка, травма руки. Как обычно я внимательно просмотрел данные родителей. В графе отца стоял прочерк. Тогда я подумал, что в наше время это случается сплошь и рядом и слишком часто.
Закончив с едой, я пошел в смотровую, где был мальчик и медсестра. Мама мальчика пошла в местный буфет, чтобы купить сыну что-нибудь вкусное. Малыш сидел на огромной кушетке, отчего казался еще меньше, опустив голову, не знаю, плакал ли он или нет, но лишь сжатый кулак здоровой руки выдавал его боль. Я подошел ближе и позвал мальчика по имени. Мальчик медленно, неохотно, словно его оторвали от созерцания чего- то важного, поднял голову. И вот тогда я почувствовал, что мое сердце разом пронзили тысяча иголок. На бледном детском личике сверкали слезами изумрудные глаза. Что же это было за мука смотреть в эти глаза. Тогда же в моей памяти автоматически предстал анкетный лист и прочерк в графе отца. Жар от тысячи иголок сменился холодом. В палату вошла мама мальчика, и я ее сразу же узнал. Именно она шла с Лешей в тот вечер, когда я видел его в последний раз. Она тоже знала, кто я такой. Нам нужно было поговорить, немедленно, не откладывая все в долгий ящик. Я попросил своего коллегу заменить меня и посмотреть мальчика, пока я буду разговаривать с его мамой.
Алене было 28 лет. И с самого детства она знала, что ничего в этой жизни не решает, всем распоряжается отец. Еще одна знакомая история. Как же все -таки дико все это слушать в 21 веке. И когда отец привел к ней Лешу и представил его как ее будущего мужа, Алена даже и не думала сопротивляться. К тому же Леша понравился ей с первого раза, хотя его чрезмерная отрешенность не давалась объяснению. И только потом, когда молодые люди достаточно подружились, Леша рассказал ей всю историю о себе и о его встрече со мной. Для Леши тот год, что мы прожили вместе, был годом свободы от отца, но не от себя. Его отец постарался вычеркнуть из его жизни все, что бы напоминало ему обо мне, но это ни к чему не привело. Леша не смог принять себя таким, каким родился на свет, каким он нужен был мне. И это чувство грызло его все время, не давая покоя. Алена думала, что после рождения ребенка все перемениться, и Леша найдет в нем новый смысл жизни. По началу было именно так. Леша искренне радовался, когда узнал, что скоро станет отцом, а когда ребенок родился, он просто светился от счастья. Но вся его природа бунтовала против этого, как бы он не отдалялся от меня, память свою он изменить не мог. Леша страдал рядом со мной и ушел, чтобы не мучить меня, но без меня жить ему было невыносимо. Он ушел, снова все бросив и ни с кем не попрощавшись. Больше его никто не видел и не получал от него никаких известий. Мой маленький мальчик с изумрудными глазами ушел в никуда. И мне остается только догадываться о том, что с ним происходит сейчас, жив ли он или нет.
После того разговора я пришел домой, не раздеваясь, лег на кровать, у меня поднялась высокая температура, и дня два я находился в полном небытии. За это время мне снились очень красочные живые сны, такие реальные, что дух захватывало. В этих снах уместилась вся моя жизнь. Когда я, наконец, пришел в себя, первым делом, что я увидел - это лицо Максима, его встревоженные, любящие и бесконечно любимые мной глаза…
Что ж, дорогой Дневник, думаю, что мое путешествие на твоих страницах все- таки подошло к концу. Но подошло к концу только это, сейчас начинается новая глава моей жизни, в которой я – человек, я частичка той огромной Вселенной, что вертится вокруг каждого из нас и в каждом из нас… и этого не изменить.