Урча. глава 4. она не ведает преград

Глава 4. Она не ведает преград

Урча вошла в лес. Мраморные цветы выглядывали из травы. Она сняла сандалии и пошла босая. “Быть живым, и только живым до конца”, - говорил тот старик. Она склонилась над одним из цветков.
- Понимаешь, мне нужна жизнь, чтоб жили те ладони. Одна искра, чтоб он увидел твои мраморные лепестки, как я сейчас.
Лепесток поддался ветру, и с него медленно скатилась утренняя капля росы.
Идти, нужно идти вперед. Она встала в полный рост и посмотрела на небо, ветви крон хранили молчание, и чрез них пробивалось солнце. Ее фигура сейчас казалась такой маленькой среди громадных деревьев, солнечные лучи запутались в волосах, ветер зашуршал в складках ее платья. Полно, надо идти, и она пошла. Она шла целый день. Казалось, этому лесу не было конца. Под вечер повеяло прохладой, темнота окутывала все, а впереди все еще не было никаких признаков жизни, ни одной надежды встретить чье-то жилье... Вдруг небо заволокло черной пеленой, глухие пронзительные звуки раздались внезапно и сразу отовсюду. Урча подняла голову и ее взору предстала холодящая сердце картина. Огромные птицы, в пол ее роста, кружили целой сонмой над лесом, спускаясь все ниже и ниже над ее головой. Их клювы были черными, а глаза злобно сверкали в темноте.
Урча остановилась как вкопанная, не зная куда бежать. Да и куда было скрыться в этом незнакомом лесу посреди ночи? Чем ниже кружили черные птицы, тем, казалось, меньше оставалось воздуха в лесу. Ей становилось нестерпимо душно, ветер свистал во все стороны, но не нес ни капли свежести.
Ветер не ломает тонкий стебель, росток не пугается камня на своем пути, ладонь никогда не рассечет воды. И Урча медленно подняла ладони вверх, будто готовая сразиться со страшной стаей птиц, прорасти сквозь тьму подобно ростку. Но что за дело этим смердящим тварям до упорства и смелости маленькой девочки. Урча пошла медленно, хватая ртом спертый воздух. “Пройти как можно дальше, от этого места, туда, где есть воздух”, - думала она. Но воздуха все больше и больше не хватало, деревья закружились вместе с черной массой в небе, тьма закрадывалась внутрь, и она упала ничком на землю.
- Вот и все, что я могу. Как глупо, - на глаза ее навернулись слезы от своей беспомощности и сознания такого глупого, никому не нужного конца. Вдруг, на щеке она почувствовала нежное прикосновение.
- Олией”, - прошептала она и потеряла сознание.

Очнулась она только поздним утром, солнце еще не взошло высоко высоко. Она дотронулась до своих висков, где жужжала едва уловимая боль.
- Какие странные сны снятся в этом лесу, - вслух подумала она и огляделась - ... повсюду - тут и там - лежали мертвые полувысохшие мраморные цветы, их бутоны были широко раскрыты - а ведь было только утро. Вмиг Урча вспомнила ночной сон, и все поняв вмиг, горько расплакалась. Милые мраморные цветы раскрыли лепестки глубокой ночью, нарушив закон, чтоб дать ей чуть-чуть воздуха.
- Солнце, дай немного больше тепла и света, - молилась она, но цветы были теперь равнодушны к свету. На глазах они становились совсем прозрачными и осыпались в горстки красивейшей прозрачной пыли. Среди яркого солнца и яркого дня теперь это походило на кладбище.
- Ух, - раздалось совсем рядом.
Урча вздрогнула. Рядом с ней стояло маленькое существо с длинными до самой земли волосами. Он печально смотрел на цветы.
- Как тебя звать? - спросил он, не глядя на нее.
-Урча.
- Урче надо уходить. Лунь проводит Урчу. Урче нельзя здесь оставаться.
- Все мраморные цветы погибли, - тихо сказала Урча.
- Знаю. А теперь пошли. От них не уходят живыми дважды.
- От этих птиц?
Лунь сделал нетерпеливый жест.
- Потом говорить будешь. А сейчас Лунь проводит Урчу отсюда.
И они пошли. Урча шла молча, а Лунь издавал кряхтящие звуки, и иногда очень грустно вздыхал.
- Лунь очень мало спал этой ночью. Лунь очень любил мраморные цветы, - бормотал он себе под нос. - Но Урча не виновата. Лунь проводит сестренку к Гири-реке.
- Милый Лунь, давай присядем, у меня так устали ноги, - ноги ее плелись кое-как, ужасно хотелось пить.
- Нельзя сести. - Лунь посмотрел с тревогой на небо, - Солнце совсем низко. Надо перебираться на нашу сторону скорее.
И они пошли дальше.
- У меня во рту все пересохло, милый Лунь, - почти шептала девочка.
Лунь остановился и недоверчиво посмотрел на Урчу. Затем он отошел немного в сторону от нее, склонился над травой и стал что-то бормотать. Вскоре он вернулся к ней, неся в ладонях своих большой лист магнолии, а в нем, как в лодочке была собрана вода.
- На вот, Лунь совсем не такой черствый, как ты думаешь.
- Как ты это сделал? Кто ты? - и не дожидаясь, она жадно стала пить. О, какая вкусная была вода.
- Пей скорее, - Лунь хмурил брови, и нетерпеливо размахивал руками.
Гири-река была широкой, в вечерних наступающих сумерках она несла по течению прохладу. Куда она текла, и откуда? Голубы были ее воды и глубоки.
“Как же мы переберемся на другую сторону?” - думала Урча, вода дала ей сил, но ноги все равно подкашивались, переплыть эту реку сейчас казалось немыслимым.
Бариэля же, казалось, совсем не заботили глубины реки. Сощурившись, он кинул взгляд на другой берег реки и, издав глухой звук, пошел вперед.
- Иди за мной и ничего не бойся, девочка, - Лунь шел по воде, Урча не верила своим глазам, Лунь шлепал, громко расплескивая воду у себя под ногами, будто шел по луже какой.
- Ну чего стоишь? - и он посмотрел на небо, которое начинало заволакивать тучами. - Поспеши, будь добра, - и с этим он снова пошел вперед, то и дело поглядывая на небо.
Урча колебалась еще некоторое время на берегу, но так как фигура Луня удалялась все дальше и дальше, она ступила на воду и тут же оказалась по пояс в воде. Вода была холодная.
- Лунь, я не могу идти за тобой, - крикнула Урча, пытаясь выбраться на берег.
Лунь стоял и смотрел на Урчу, все его лицо выражало крайнюю озабоченность. Он никак не понимал, почему его заклинание не действует на девочку. Он стал гладить свои длинные волосы, растерянно открыв рот. Тем временем, темень все сгущалась, и где-то рядом, хотя, может это показалось, стали различимы звуки свистящего воздуха. Нет, это не было обманом, и уж Лунь знал, что это значило. Он стал нетерпеливо разглаживать свои брови, так он делал, когда усиленно думал. Он гладил их и гладил, и видимо никак не находил решения. Звуки стали слышны отчетливее. Лунь стал вертеть головой то на правый берег, то на левый. И гладил, гладил свои брови. И он пошел к Урче. Небо становилось темным, повеяло уже знакомым удушьем.
- Миленький Лунь, я попробую переплыть, а ты беги по воде, как ты умеешь, - быстро заговорила Урча, как только он приблизился.
Но бариэль не смотрел на нее. Он весь собрался. Собрав всю силу с волос, он вытянул руки вперед, его мягкое лицо стало морщинистым от напряжения. Внезапно все его тело стало содрогаться, и Урче показалось, что по его рукам пошел ток. Внезапно, он замер, обмяк и упал на землю, чуть не съехав в реку.
- Лунь, миленький, - Урча протерла его лоб водой из реки. Лунь открыл глаза, и, скосив голову, посмотрел на реку.
- Получилось, - он хитро улыбнулся слабой улыбкой, и попытался подняться на ноги.
- Теперь только Луня надо поддерживать, - тихо сказал бариэль.
Урча подхватила бариэля за плечи, и они вошли в воду. От воды в воздух поднимались голубые искорки. Урчиному удивлению не было границ - вода кое-как доходила ей до коленок. Она хотела многое спросить у Луня, но он был так слаб.
- Мы успеем перейти эту реку, нам хватит воздуха, - подбадривала себя и Луня Урча.
Сил оставалось все меньше и меньше, так же как и воздуха. Последние шаги давались с огромным трудом обоим. Но вскоре дышать становилось легче, и до берега оставалось рукой подать.
Обессиленные вконец они вышли на другой берег и оба рухнули ничком. Они были спасены. На этой стороне реки пахло травами и ночным лесом, свистели сверчки и шелестела листва на деревьях. Они перебрались вброд в страну бариэлей.