Наследницы. глава 1

Глава первая. Потеря всегда возмещается.

«Как мне плохо! Ну что я сделала, почему так произошло? Зачем он так? И что за идиотская погода – ни тепло, ни холодно. Тоже мне август!»

Рита Кузнецова уныло брела по улице, с тоской перебирая в памяти ад¬реса знакомых, которые могут быть дома. Как назло, никого из подруг в пре¬делах до¬сягаемости не оказалось. А ей так нужно было с кем-нибудь погово¬рить!
«Как трудно держаться, когда близкий человек наносит удар так неожи¬данно! Эх, Скорин, Скорин! Ну чего ему не хватало? Ведь так все хорошо складывалось, и надо же! Неужели и в самом деле долгие романы – не моя судьба? А ведь я старалась изо всех сил, ощупью брела по минному полю чело¬веческих отноше¬ний, строить которые мне приходилось самой, наугад! Лешка ведь старше меня на пять лет, мудрый, взрослый, казалось, всё по¬нимал и про¬щал! А теперь ухо¬дит к лучшей подруге. Банально, как салат «Оливье».
Мысли невольно вернулись к сегодняшнему разговору. Лешка Скорин, с кото¬рым они встречались уже шесть месяцев и после окончания универси¬тета соби¬рались пожениться, пришел с букетом её любимых лилий и бу¬тыл¬кой шампан¬ского, почему-то виновато вздыхая.
– Леш, в чём дело? – удивлённо подняла брови Рита, принимая цветы. Почему-то праздничное настроение, не покидавшее её весь их «юбилейный» день, разом испарилось, а лилии показались похоронным знаком. – У тебя проблемы?
– У нас проблемы. Нам надо поговорить. Пойдём к тебе в комнату.
– Пошли, – пожала плечами девушка и первой направилась к своей двери. Войдя, она включила мягкий ночной свет и забралась с ногами на ди¬ван. Ей стало не по себе от напряжённого вида возлюбленного. Что случи¬лось?
– Рита, послушай меня. – Парень сел напротив, в кресло. Он даже не по¬пы¬тался обнять или поцеловать подругу, что было вовсе уж странно. Обычно в ка¬честве приветствия Лешка хватал ее в охапку и зарывался лицом в во¬лосы. Де¬вушка, воспитанная суровыми родителями и не избалованная лас¬кой, млела от таких проявлений тепла. Наверное, она и влюби¬лась-то в Лешку за эту нежность. И еще за то, что он был поразительно похож на Есе¬нина, только черноволосый. Он и сам это знал, поэтому по¬стоянно дура¬чился, подчеркивая свое сходство с великим поэтом. Чего стоили только трубка и цилиндр! Что он говорит? Она вдруг очнулась.
– …Я думаю, что нам надо расстаться. Так будет лучше для нас обоих, – за¬кончил Лешка длинную тираду.
Так вот оно что! Расстаться. Рита закусила губу, пытаясь сообразить, как вести себя в этой ситуации. Только не плакать.
– И давно ты это понял? – внешне спокойно проговорила она.
– Нет, не очень. Я старался эти полгода приноровиться, адаптироваться с твоим характером. Но с каждым днем все больше понимал, что мне трудно с то¬бой. Мы разные люди, и нам тяжело пришлось бы в жизни. Мне не понять твоих интересов, привычек. Я не могу больше угадывать твои поступки и ошибаться. И потом, построить семью мы всё равно не смогли бы. Не пере¬жи¬вай, всё ещё на¬ладится, ты обязательно встретишь человека с похожими инте¬ресами. А я больше не могу. Прости.
Лешка говорил, уставившись в пол и нервно теребя обшивку кресла. Как не¬прошеные советчики, в голову полезли воспоминания – не позвонил, не пришел, явно что-то скрывал… А однажды, придя к подружке-соседке, Рита увидела лю¬бимого. Он ждал ее. Сказал, что пришел минут пять назад, но волосы его были сухими, при этом на улице бушевала гроза уже до¬брый час, а оба они сроду не имели зонта – им нравилось гулять под теп¬лым летним дождем, ловя капли гу¬бами. Стоп. Маринка. А не она ли при¬ложила руку? Ай да подруженька близкая. Сначала – «что да как», а потом воспользовалась «инструкцией по применению Лёшки, издание второе, дополненное». То-то она расцвела за последний месяц, объясняя сияние глаз новым романом! Из-за этого, мол, и приходить стала реже. А позна¬комить свое совершенство с подругой некогда.
– Что же, поздравляю тебя и Марину, – пустила Рита пробный шар. Разо¬бла¬ченный ловелас побледнел:
– Откуда… Ты что, знала?
– Да нет. Так, дедукция. Да и банально до пошлости – подруга увела парня. Поздравляю, – девушка усмехнулась своей сообразительности и пе¬чально по¬гладила сладко посапывающую на ее коленях кошку Мурляну.
– Котёнок, не язви, и так тяжело! – попросил Лешка, тоскливо перебирая кос¬метику на столике.
– Тяжело тебе? А мне легко? – Рита хамила от сознания собственной беспо¬мощности. – Интересно, почему решение расстаться ты принял сего¬дня, а не, скажем, неделю назад, когда между нами ещё ничего не было? Тебе, видимо, хо¬телось хоть разочек попробовать, какова я в постели? И как, не разочаровала? Наверное, Марина более опытна в этом плане, по¬этому, сравнив, ты переки¬нулся на неё? И давно ты на два фронта рабо¬таешь? На¬верное, график соста¬вил, чтобы не столкнулись ненароком? Или Маринка в курсе, что ты со мной не рас¬стался? Её ты тоже котёнком зо¬вешь? И обни¬маешь при встрече так же? Уни¬вер¬сальный ты наш! И по¬дарки на праздники, наверное, покупаешь в двух экземплярах? Скотина ты! Столько сил – коту под хвост! Что было не так? Я же стара¬лась!
– Я знаю, – тихо сказал Лешка и попытался погладить ее по голове. Рита дёр¬нулась, как от тока:
– Не трогай меня! И вообще, уходи! Всё, что мог, ты уже сказал. А мне пора!
– Куда? – не понял Лешка.
– Топиться пойду, вот только переоденусь!
– Зачем ты так? Я хотел, чтоб мы расстались красиво, как взрослые!
– Да? Свечи, шампанское и поцелуй наутро? Прощальный урок первого лю¬бовника? Может, у тебя солидный опыт расставаний, а для меня это впервые! – Рита все-таки не удержалась и горько заплакала. Мурляна про¬снулась и приня¬лась слизывать слёзы с её лица, смешно чихая и фыркая. Забытое шампанское нелепым памятником стояло на тумбочке.
– Девочка моя, давай попрощаемся, как люди, – попросил Лешка. – Нельзя же так.
– Ага, «что скажет княгиня Мария Алексеевна?!» Все, шагай, наконец.
– Я позвоню как-нибудь? – обернулся от двери уже бывший возлюблен¬ный.
– Нет уж, умерла, так умерла. Книжки, что брал, через Илью передашь. Иди, горе луко¬вое!
Она даже не вышла проводить его. Услышав щелчок закрываемого замка, пе¬рестала сдерживаться и заревела в голос. Матери дома не было, и с не¬нужными утешениями никто не лез. Через час Рита успокоилась и вышла из квартиры с шампанским в руке.
…На звонок открыла Марина.
– Ой, привет! – растерялась она.
– Лёшка у тебя?
– Ну…– замялась «подруга».
– Держи, – Рита вручила ей бутылку. – Выпьете за моё здоровье и за ваше счастье. Чао!
– Прости, я не знаю, как это получилось!
Двери лифта закрылись, отсекая Марину и её объяснения.

«Так, а это я где? О, здесь же Настя Тарасова живет, мы с Людмилой как-то у неё были. Зайду, пожалуй. Хоть посижу не одна. Кажется, она живет выше третьего этажа, потому что тогда мы ехали на лифте. Начнем с чет¬вёртого. О, а вот и знакомая дверь. Только, думаю, ее тоже нет дома».
Дверь неожиданно распахнулась, и на пороге возникла высокая рыжево¬лосая девушка с короткой стрижкой, одетая в спортивный костюм.
– Привет, – несмело улыбнулась Рита. – Я, наверное, не вовремя. Ты уходишь?
– Привет, проходи, – не удивилась Настя. – Я, наоборот, только пришла – из секции карате. Так что ты вполне вовремя. Проходи на кухню, я только переоде¬нусь. Чайник как раз вскипел. Ты конфеты любишь? – Она держа¬лась спокойно, как будто они расстались только вчера, а не виделись од¬на¬жды, два года назад, на дне ро¬ждения общей подруги.
У Риты отлегло от сердца, и она с любопытством стала оглядываться. Стан¬дартная кухня, только цветов много. Интересно, а что думает Настя по поводу столь неожиданного визита?
А Настя ничего не думала. Она редко чему удивлялась, и появление практи¬чески не знакомой девушки ее тоже не поразило. Ну, пришла – и при¬шла. Чаю по¬пьем. Только она, кажется, недавно ревела – глаза красные.
– А у тебя, кажется, дочка была, она где?
 – Анютка? Гуляет, где ей быть. Ты чай пей, остынет.
– Пью, – печально ответила Рита. – А я с парнем рассталась, к лучшей под¬руге ушел, – неожиданно для себя призналась она. Настя философски пожала плечами:
– Бывает. Значит, такая подруга, «не разлей вода», как у «Стрелочек»?
– Не надо, а? Слышать не могу эту песню! – тихо попросила Рита и вдруг на¬чала рассказывать все – как познакомились, как Лешка добивался ее, как она старалась стать лучше, и как сегодня он дал ей отставку. Настя молча слушала, никак не комментируя рассказ, и Рита почувствовала благодар¬ность за молча¬ли¬вое участие. Постепенно, увлекшись, она рассказала всю свою нехитрую де¬вят¬надцатилетнюю жизнь – про неласковых родителей, про школу, где ей дос¬тава¬лось огромное количество побоев, дразнилок и прочих издевательств, кото¬рыми ее ежедневно доводили до слез. Поведала про не¬счастную любовь в деся¬том классе и депрессию, по¬следовавшую за ней. Рита говорила и говорила, испыты¬вая огромное об¬легчение, словно только сейчас отпускало ее прошлое. На плите уже кото¬рый раз кипел чайник, а от пакета ирисок и леденцов мало что осталось. Давно пришла с улицы и ус¬нула пятилетняя Анютка, да и муж Насти, Ва¬дим, хра¬пел вовсю. А на кухне все горел свет, хотя часы показывали шес¬той час утра.
Настя спокойно восприняла неожиданную исповедь Риты, которую видела второй раз в жизни, хотя и удивилась ее откровенности. «Надо же, как дос¬тали бедную девчонку. Что же она так переживает?» – недоумевала прагма¬тичная и лишенная сентиментальности слушательница, которой досталось в жизни по¬хлеще, чем «бедной Лизе», плачущей сейчас на ее кухне.
Несмотря на скептическую натуру, Настя все же пожалела Риту и стара¬лась хоть как-то отвлечь ее смешными историями из своей жизни, едко и саркастиче¬ски их комментируя. Девочка ей понравилась, несмотря на то, что они были со¬вершенно разными. «Что-то в ней есть», – решила она, глядя на повеселевшую девушку. «Привести, что ли, в чувство несчаст¬ную? – поду¬мала она. – Не фиг из-за какого-то козла рыдать. Ушел – и ска¬тертью до¬рожка».
Столь неожиданно начавшаяся дружба окрепла в мгновение ока. Рита, ос¬тавшись без поддержки, моментально влюбилась в новую подругу, бук¬вально бо¬готворя ее. Тем легче удавалось внушать ей некоторые полез¬ные идеи.
А Насте было легко рядом с искренней и немного наивной Ритой. Правда, по¬рой ее попытки выглядеть слишком взрослой смешили, но это быстро про¬ходило: втолковать ей что-нибудь было нетрудно, потому что данный совет моментально впечатывался в память девчонки, и подобных ошибок она уже не совершала. Муж Насти, Вадим, философски отнесся к появлению нового обитателя своего жилища – Рита проводила с Настей целые вечера, порой оставаясь ночевать, благо были каникулы. Столько чая она прежде не пила, а ведь под него так удобно было рассказывать друг другу истории.

– Настена, поздравь меня! Учебный год начался! – счастливая студентка вле¬тела в квартиру, споткнувшись на пороге и осыпав подругу во¬рохом по¬даренных однокурсниками цветов. Настя тяжело вздохнула, теат¬рально воз¬ведя глаза к по¬толку:
– Ваша светлость, Вы бы поосторожнее двигались, что ли. Собирай свои ве¬ники, чучело! Ваза в серванте.
– Сама ты чучело! – обиделась Рита, собирая оскорбленные букеты.
– А чего ты скачешь? Ну, начался, и что? С новым годом тебя. Можно по¬ду¬мать, учеба – великий праздник.
– А разве нет? – удивилась Рита. – Я по нашим соскучилась, и Ирина Львовна у нас сегодня пару по зарубежке вела.
– Все равно не вижу повода так скакать. Ты мне уже столько переломала, что впору ремонт делать.
– Я нечаянно!
– Чайник поставь, королева Марго, а дуться потом будешь. Когда Мурляну к Айболиту повезем?
– После моего дня рождения.
– Отмечать будешь? – «включила дурочку» Настя.
– Не знаю. Настроения нет. Сама знаешь, я после Лешки еще не отошла.
– Но люди-то придут, даже если не пригласишь.
 – Чайник поставлю, торт прикуплю. Нечего приемы разводить. Это ж надо бу¬дет про Лешку сказать, что мы расстались, а мне неприятно. Слушай, – оживи¬лась Рита. – А давай я тебе дам телефоны тех, кого хочу при¬гласить, а ты позво¬нишь и предупредишь, что Скорин – запретная тема. Ты всех моих подруг уже знаешь, а?
– Ладно, – пожала плечами Настя, в голове которой уже созревал хитрый план дня рождения подруги. Но вслух она, разумеется, ничего не ска¬зала. Во¬рвалась Анютка, сверкая свежей ссадиной:
– Мама, я упала! – и приготовилась реветь.
– Сама виновата, не в первый и не в последний раз. Иди, умывайся и йод неси. И не ори, будет больно.
– Тетя Рита, смотри, у меня ранка! – Аня стала подлизываться, выпраши¬вая компенсацию за свои страдания. Марго, разумеется, в очередной раз попалась на удочку и послушно выдала рубль. Хитрое дитя, тут же за¬быв про ссадину, улетело в магазин. Настя усмехнулась:
– Ох, и простофиля ты! Тебя же «развели», как кролика!
– В смысле? – удивилась Рита. – Она же ушиблась и плакала!
– Ага, пока деньги не получила. Ради жвачки она пойдет и еще синяков себе наставит! Я на эти приемчики давно не ловлюсь.
– Какие приемчики? Она маленький ребёнок.
– Актриса она, а не ребёнок. Просто другие девчонки ее фокусы уж знают, а ты новенькая, вот и ловишься на пустой крючок. А вообще-то твои деньги, тебе ре¬шать, – философски заключила Настя.
– Да ладно, врешь, – обняла Рита счастливую Анютку, громко чавкающую жвачкой. Вошел Вадим, как всегда, забыв поздороваться, и попросил чаю. Настя налила кружку и положила на тарелку печенья. Рита озада¬ченно про¬водила его взглядом:
– Слушай, ну и пенёк! Что ты в нем нашла?
– Ухаживал красиво.
– И в чем это выражалось?
– Цветы, фрукты, вино – всякая, в общем, романтика. Даже ежу приятны неж¬ность и ласка.
– У такого пенька? Да он двух слов связать не может!
– А вот здесь ты не права.
– Почему? По-моему, полный Даун.
– Ни фига подобного. На самом деле эта падла умнее, чем мы, вместе взя¬тые.
– Да? – скептически усмехнулась Рита.
– Просто ему сейчас не о чем с тобой говорить, он тебя знает плохо.
– Уж и плохо! Я тут фактически прожила две недели.
– И что, он с тобой общался? Он же к нам почти не заходил.
– Все равно он мне не нравится, – упрямилась Рита.
– Тебе он нравиться и не должен, он мой муж. И потом, смотри, какой ми¬лый ребёнок получился. Кстати, ребёнок, в темпе вальса за уборку!
– Ну, мама! – заныла дочь.
– Раз, – привычно начала отсчёт Настя. Аня обиженно надулась.
– Всегда так! – фыркнула она и, сшибая углы, оскорблённо направилась в свою комнату, попутно зацепив ногой ни в чем не повинного крысёныша Кузьку. Тот недоумённо взвизгнул: ты чего, хозяйка? Аня хлопнула дверью, чтобы все поняли, как с ней несправедливо обошлись.
– Ещё раз дверью хлопнешь – пришибу, – сквозь зубы пообещала Настя. – За¬раза такая, совсем обнаглела, совесть потеряла. Папашина школа, точ¬нее, от¬сутствие таковой, потому как наш папа воспитанием ребёнка себя не утруждает.
В кухню вошел обиженный Кузька, припадая на одну лапку. Кусочек вкус¬ного мяса мгновенно вылечил черную меланхолию и хромоту. Крысёныш ве¬село за¬прыгнул на кресло и полез за пазуху к хозяйке.
– Ну и куда ты поперся? Туша вымахала с килограмм. Чай, не маленький, в кармане уже не помещаешься, – укорила зверя Настя. Тот, мило проигно¬рировав ее слова, устроился поудобнее и зафыркал во сне.
– Во нахал! – возмутилась Рита.
– Ничего подобного, он так привык. Он же вырос у меня за пазухой.
– В смысле?
– Забирался ко мне и, пока я на кухне что-то делала, спал там.
– А зачем ты позволяла?
– А почему нет? Ты своей Мурляне позволяешь не меньше.
– Но она же кошка, а это…
 – А это крыса, и что? Тот же зверь, только поменьше.
– Да ну, – протянула Рита.
– Что «да ну»? Прекрати про моего «ребёнка» гадости говорить. В конце кон¬цов, посмотри, какой он милый, – приоткрыла Настя сладко посапываю¬щий комо¬чек.
– Нет, Мурляна лучше! – покосилась подружка на исцарапанные руки. Настя поймала ее взгляд:
– Дура ты, и не лечишься. Зато он не царапается и не кусается, как твоя иди¬отка. И по квартире не гадит.
– Она научится, она маленькая!
– А Кузя и маленький не гадил. И вообще, крысы – самые чистоплотные жи¬вотные. Да, мой хороший? – Кузя, сквозь сон услышав похвалу, оконча¬тельно распластался по хозяйкиной груди, раскидав в стороны лапы.
– Ладно, закрыли тему, – закончила спор Настя. Рита молчала, преиспол¬нен¬ная обиды за «свою девочку». Настя фыркнула:
– О, а еще больше можешь губы надуть? – подколола она, состроив ко¬миче¬скую рожу. Рита долго крепилась, но все же не выдержала и расхохота¬лась:
– Да иди ты, Гринпис чертов!
– Сама начала! Пей чай, остыл уже. Да, и телефоны подружек своих на¬пиши, завтра позвоню.
– Ага, сейчас, – Рита полезла за блокнотом и ручкой. Чьи писать?
– Кого приглашать будешь. Много не надо.
– А много и нету. Две Татьяны, Юлька и Надюшка. Женька уехала, а Жанка в санатории.
– Вот и прекрасно, – Настя мысленно потерла руки, прикидывая, в каком по¬рядке обзванивать девчонок и когда съездить на дачу, где предполагалось тор¬жество.

На следующее утро мадам Тарасову разбудил телефонный звонок. Спро¬сонок она долго не могла сообразить, где стоит аппарат. Резкая трель била по нервам. «Блин, если сейчас не вспомню, где он стоит, разобью, на фиг!», – разозлилась Настя и проснулась.
– Алло! – рявкнула она.
– Анастасия Васильевна? – прозвучал в трубке неуверенный мужской го¬лос.
– Да, я слушаю.
– Меня зовут Павел Петрович. Прошу прощения за столь ранний звонок, но у меня через два часа поезд. Дело в том, что Ваша мама, Наталья Серге¬евна, пе¬редала Вам небольшую посылку и письмо. Не могли бы Вы подойти и забрать?
– Да, конечно. А куда?
– Записывайте адрес. Только, пожалуйста, не опаздывайте.
Настя положила трубку и начала одеваться.
За посылкой она успела вовремя. В «небольшой» десятикилограммовой ко¬робке оказались, судя по письму, подарки для Анютки (перетопчется, – проком¬ментировала Настя), клюква, грибы и рыба. «Отлично, забякаю кар¬тошки с гри¬бами, соленые на Новый год оставлю, а кислятину пусть едят».
По дороге домой она забрела на базар и купила немного продуктов для обеда. Фантазия разыгралась, и к картошке решено было сообразить пару тази¬ков салата. Открыв дверь и протискиваясь в квартиру с многочислен¬ными паке¬тами, Настя не сразу заметила Риту, скромно притулившуюся в кресле с книжкой.
– Что, зараза, пользуешься моим отсутствием? – беззлобно заворчала Настя. Застигнутая на месте преступления подруга мигом захлопнула томик.
– Да я немножко…
– Немножко… Бери пакеты. Сейчас картошку будешь чистить.
– Почему я?
– Ваша светлость, Вас Анюткой звать?
– Нет.
– А чего ноешь? Бери нож и в темпе за работу! И не бурчи, а то соленых гри¬бов не дам попробовать.
– Где? – глаза Риты радостно загорелись.
– В Караганде! Быстрее давай, у меня еще для тебя работа есть, за со¬лью сходишь в магазин.
– А что мне за это будет?
– Фонарь!
– Зачем он мне? – удивилась Рита.
– Чтобы домой идти светло было. Раз врежу – и две недели будешь с ос¬веще¬нием.
– Редиска ты, Кузнецова! – обиделась Рита.
– Во-первых, раз ты тоже Кузнецова, значит, тоже редиска. Во-вторых, я уже шесть лет Тарасова, – веселилась Настя.
– Ну и стерва ты! За что ж я тебя люблю?
– Кто тебя знает? Дурочка, наверное.
– Факт. Иначе что бы я делала в доме такой злокозненной змеюки?
– Если ты хотела меня обидеть, то ошиблась. Я восприму это как ком¬плимент. Обожаю змей, тварей ползучих, – мечтательно проговорила Настя.
– Договорились, разбогатею – подарю тебе террариум. Хочешь?
– Хочу. Клюкву будешь?
– Буду. А она рыбой не пахнет? – вспомнила Рита бородатый анекдот про Ча¬пая.
– Нет, но кислая, как не знаю что.
– А где ты ее купила?
– Мать прислала.
– Откуда?
– Из Петрозаводска.
– Это где?
– В Карелии.
– А что она там делает?
– Живет. Я же в Карелии родилась и выросла. Знаешь, как у нас красиво!
– Так ты что, не здешняя?
– Здравствуйте, подруга называется, – съязвила Настя. – А ты разве не знала?
– Нет, ты же не рассказывала.
– А надо было?
– Ну интересно же.
– Было бы интересно, ты бы спросила.
– Ну, Настя!
– Не ной. Обычная история: родители работают, брат – в тюрьме сидит.
– О, и мой тоже! А где ты училась?
– В школе. Только не училась, а Ваньку валяла. Педагоги за голову хва¬тались и шли жаловаться моей матери – она в столовой работала. А она им: «Вы что, мою дочь не знаете? Первый раз она дерется?»
– Ты еще и дралась?
– А как же! Мальчишки со мной связываться боялись. Недавно ездила к ма¬тери на Новый год. Повела Анютку на утренник в школу, встретила свою класс¬ную руководительницу. Видела бы ты ее лицо, когда на вопрос: «Что, племян¬ницу привела?» я ответила: «Нет, это моя дочь». Она так обалдела, что пробе¬жалась по школе, позвала остальных моих учителей. Те были, как кирпичом ушибленные, все не могли поверить, что нашелся смельчак, кото¬рый рискнул на мне жениться, и это очаровательное существо в белом пла¬тье и с огромными бантами – мой ребёнок. Кстати, мой отец на свадьбе Ва¬дима честно предупреж¬дал: намучаешься, парень. А он, дурачок, не послу¬шал.
– Так ты с мужем в Петрозаводске познакомилась? А что он там делал?
– В командировке был.
– Расскажи, как вы познакомились!
– Потом, – отмахнулась подруга.
– Тогда спой про моржу! – Рита метнулась в спальню и принесла гитару. Тут же нарисовалась Анютка – послушать песенку. Настя вздохнула, пони¬мая, что эти две клуни все равно не отстанут, и взяла инструмент.
«На далеком Севере
Эскимосы бегали,
Эскимосы бегали
За-за-за-за-за моржой, – невозмутимым голосом запела артистка.
– Эскимос поймал моржу
И вонзил в нее ножу,
И вонзил в нее ножу,
Глы-глы-глы-глы-глыбоко.
Положили ту моржу
На широкую баржу,
На широкую баржу,
Пи-пи-пи-пи-пипирек.
Надоело той морже
Пипирек лежать в барже,
Она встала и пошла
Би-би-би-бисиком.
И опять на Севере
Эскимосы бегают,
Эскимосы бегают,
За-за-за-за-за моржой.
Аня и Рита, неоднократно слышавшие про мучения несчастного живот¬ного, все равно покатились со смеху. Настя тренькнула в последний раз:
– Все, концерт окончен. Садитесь жрать, пожалуйста.
Голодных слушателей не пришлось долго уговаривать. Они дружно за¬гремели ложками, за обе щеки уплетая картошку с грибами и салаты.
– Кушайте, не обляпайтесь, – мило пожелала им Настя, садясь в кресло. Очень скоро в дне сковороды и тарелок отразилось солнце.
– Н-да, ну вы и пожрать, – озадачилась хозяйка.
– Очень вкусно! – хором воскликнули объевшиеся. Вадим, как обычно, кушал в зале, временами флегматично стряхивая на пол охамевшего Ку¬зеньку, таскав¬шего лучшие куски. Впрочем, наглого зверька это не пугало, и у края тарелки то и дело возникала острая мордочка с живыми черными гла¬зами-бусинками.
– Ты девчонкам позвонила? – вспомнила Рита.
– Да, не волнуйся. – Настя, естественно, не стала рассказывать о том, что развернута целая кампания по празднованию дня рождения. Подруги без возра¬жения приняли коварный план: приготовить все для веселья на Насти¬ной даче, а потом заманить туда именинницу.

За пару дней до торжества тишину в квартире вспугнул дверной звонок. Рита и Аня мирно спали, накануне допоздна заигравшись в «Монополию».
Вадим был в ночь на работе. Настя, зевая, надела халат и пошла откры¬вать. На пороге стоял похожий на Есенина черноволосый парень с нарядной коробкой и букетом в руках. Настя моментально догадалась, кто перед ней.
– Вам кого? – холодно спросила рыжая вредина.
– Здравствуйте, а Рита у Вас? – спросил Лешка, ибо это был именно он.
– Пошел вон! Еще раз возле Ритки увижу – пришибу! Гаденыш! Хотя нет – змеи милые, а ты так… недоразумение.
– Да какое право ты имеешь решать за Риту?! – вышел из себя Лешка. Кто ты вообще такая? Позови мою девушку! Я хочу поздравить ее с днем рождения!
– Тебе повторить? Пошел вон! Твоей девушкой она уже давно не явля¬ется! Ее зовут не Мариной!
– Передай хотя бы подарок, раз не пускаешь! То, что мы расстались, еще не значит, что мы стали врагами! – Сообразив, что прорваться не удастся, Лешка поставил на пол коробку и положил на нее букет.
– Подарочки? – «мило» улыбнулась рыжеволосая преграда и врезала по ко¬робке так, что та отлетела к лифту. Лешка застонал: хрустальный звон ясно ска¬зал о том, что набор фигурок почил бесславной смертью.
– Что ты делаешь? – обозленный парень шагнул к Насте и замер, спо¬ткнув¬шись о ее взгляд, не предвещавший ничего хорошего для него. Он как-то сразу понял, что связываться – себе дороже. Лучше уйти.
– Еще что-нибудь? – осведомилась Настя.
– Нет, спасибо, – с видом оскорбленного достоинства Лешка развернулся к лестнице. Настя пинком отфутболила обесчещенную коробку ему вслед.
– Мусор свой забери, нечего в подъезде гадить! – крикнула она. Скорин под¬нял коробку и букет и шагнул в лифт.
Настя зло хлопнула дверью и, обернувшись, сильно толкнула полусонную подругу, шлепающую в туалет.
– Осторожнее! – заныла Рита и тут заметила несколько лепестков белых роз, валявшихся возле двери. – Это чего?
– Да так, дверью ошиблись, – отмахнулась Настя.
– А кто орал?
– Я. Нечего трезвонить по утрам.
– А-а, – Рита потеряла интерес к происшествию и отправилась досыпать.

Город неторопливо переодевался из ярких летних одежд в мягкие осен¬ние тона. В кронах деревьев, как седина в волосах, начало проглядывать зо¬лото, а небо стало лазурным. Уже не пригревало солнце, а утренняя све¬жесть все чаще отдавала морозцем.
Рита сидела на кухне и обреченно крошила салатики для завтрашнего дня рождения. Торт уже стоял в холодильнике, а приобретение спиртного Настя обещала взять на себя. Рита думала о странном явлении – праздни¬ках.
«Почему люди так привязаны к календарю? Они придумывают себе тор¬жество на конкретную дату, а до этого времени стонут и жалуются ни жизнь? Почему? Взять хотя бы Новый год. Всю вторую половину года мы живее в ожидании праздника и точно знаем, что наступит первое января, и жизнь станет сказочно прекрасной. А сейчас просто скверно живется, но первого января…И так далее. Может, потом все станет так плохо, что именно этот день мы станем вспоминать как самый лучший в жизни и жалеть, что не оце¬нили его вовремя? Зачем ждать ка¬кой-то даты, чтобы праздновать и весе¬литься? Кстати, в Европе полно смеш¬ных неофициальных праздников – День потерянного понедельника, День ржаного су¬харика, День мыльных пузырей! – Рита фыркнула, вспомнив недавно про¬читан¬ный анекдот о том, как по со¬ображениям цензуры главную достоприме¬ча¬тель¬ность Брюсселя – Писаю¬щего мальчика – перекрестили в Мало плачущего маль¬чика. – Могут же люди прикалываться! А в России только и делают, что ру¬гают правительство и цены». «А, кстати, – ехидно проклюнулся внутренний го¬лос, – календарные праздники ругаешь, а сама салатики-то крошишь!». «День рожде¬ния тут ни при чем. Я и так устраиваю праздники, вне календаря. Просто завтра придут мои подруги, посидим, съедим все это, а потом пойдем гулять, и нам бу¬дет весело!» – возразила Рита. Внутренний голос, признав аргументы ве¬со¬мыми, умолк. Рита дорезала огурец и убрала миски в холодильник, чтобы за¬пра¬вить завтра перед подачей на стол. А горячее она приготовит утром. Все, ба¬иньки. Пора и честь знать. У кого день рождения, в конце концов? Хороша име¬нинница – пашет накануне, как Золушка.
– Мурляна, пошли спать! – Рита схватила в охапку зевающую кошку и по¬шла в комнату. Заснула она, едва коснувшись головой подушки.

– Ну что, девчонки, готовы? – Настя, одетая для дороги, стояла у своего подъезда в окружении подруг Риты. Отрабатывались последние детали пред¬стоящего торжества. Уже была прибрана и украшена дача Насти, куп¬лены про¬дукты и спиртное. На втором этаже поселился бразильский карна¬вал – несмотря на осень, там царили яркие, радостные краски. Не отставали в боевой расцветке и оригинально оформленные подарки – на столике кра¬совался «арбуз», перевя¬занный ленточкой, «беременный медведь» с тол¬стым пузом, коробка – «мат¬решка» и прочие «изыски». Решено было отпра¬виться на дачу, а Настя привезет туда именинницу. Тема Скорина была объ¬явлена запретной и оглашению не подлежала.
– Ладно, топайте, а мы с Людмилой за Риткой. Ждите примерно в одинна¬дцать.

Через несколько минут после звонка в дверь она отворилась, и на пороге предстала отчаянно зевающая именинница.
– Привет, который час? – пробормотала она.
– Десять. С днем Варенья! – Настя щелкнула подругу по носу. Войдя на кухню, она проинспектировала холодильник и осталась довольна увиденным – все приготовленное можно было унести втроем и не возиться на даче с приго¬товлением салатов и закусок.
 – А почему так рано? – зевнула Рита, одеваясь.
– Мы за тобой пришли.
– Так я в два приглашала, кажется. У меня еще и не готово ничего.
– Не ври, салаты есть, а остальное по дороге купим!
– По какой дороге? Я никуда не собираюсь! – донеслось из ванной.
– На дачу ко мне, – невинно улыбнулась Настя.
– Зачем? – не поняла Рита. – Я же дома собиралась! Скоро девчонки придут.
– Так, ты мне надоела. Собирайся, кому сказано! – «грозно» прикрикнула Настя, и Марго, привыкшая не спорить с подругой, мигом оделась.
– А как мы салаты понесем?
– В мисках с крышками, мы взяли. Пошли на кухню, еду складывать, – скоман¬довала рыжая бестия Людмиле. – А ты, – это уже Рите – платье па¬радное по¬гладь в темпе вальса. Анютка возле подъезда ждет.
Вскоре процессия уже ехала в автобусе. Рита уже догадалась о том, что ее ждет сюрприз и теперь пыталась угадать, какой именно. Зная подругу, можно предположить нечто исключительное, но как сочетать это с собствен¬ными пла¬нами? Разве что позвонить приглашенным…
Они долго шли по грунтовой дорожке и наконец остановились возле большого двухэтажного дома, полускрытого роскошным фруктовым садом. Казалось, что яблоки, груши, абрикосы и вишня росли прямо на стенах – до того органично сливалась листва с их зеленым оттенком. Внизу стволы рас¬тущих красавцев полностью утопали в разросшейся газонной траве. Тут и там изумрудно-малахи¬товую гамму разбавляли яркие брызги цветов. Чуть видневшаяся Из-за высокого забора терраса манила прохладой и тенью, ко¬торые рождали густые виноград¬ные лозы. Спелые сочные гроздья обычно свисали прямо на террасу. На не¬большом забетонированном участке стоял мангал, а вокруг под разноцветными зонтиками – садовая мебель. Послед¬ней каплей в чашу терпения «нормального» дачника был нахально качаю¬щийся между деревьями клетчатый красно-си¬ний гамак. Шокирующее зре¬лище для соседей-огородников, которые проводили дни, склонившись над драгоценными грядками.
– Ну, и что здесь будет? – полюбопытствовала Рита, толкая калитку.
– Увидишь, – пообещала Настя, оглядывая окрестности. Девчонки все сде¬лали правильно, никаких следов приготовления празднества не наблю¬далось. «Отпе¬рев» домик, Настя подмигнула Людмиле и вошла, напевая ус¬ловленную песенку. Рита с любопытством оглядывалась – на даче Насти она была впервые. «А здесь уютно», – решила первооткрывательница, сунув нос в кухню, на террасу и в одну из комнат.
– А можно посмотреть второй этаж? – спросила она.
– Подожди, – рассеянно откликнулась Настя. – Аня, пойди, умойся!
– Ну, мама! – приготовилась зареветь дочь. – Можно мне яблоко взять?
– Сначала руки вымой, бегом!
Аня надулась, но поплелась к крану.
– А мне можно фруктов поесть? Кушать очень хочется! – спросила Рита, пло¬тоядно облизнувшись при виде щедро увешанных деревьев. Настя со¬гласно кив¬нула, продолжая раскладывать продукты и о чем-то размышлять. Рита кинулась в сад, пытаясь собрать в кучу разбегающиеся при виде такого изобилия глаза. Ей захотелось сорвать и съесть сразу несколько плодов, тем более что с утра она ничего не ела, и желудок громко протестовал против такого жестокого обраще¬ния. Голодная именинница сорвала сразу три яб¬лока и грушу и, недолго думая, с хрустом откусила огромный кусок анто¬новки, стараясь быстрее прожевать его и слопать следующий. Настя, в эту секунду выглянувшая в окно, едва не поперх¬нулась смехом – до того умори¬тельна была картина. Со второго этажа осторожно спустилась Надя и, полу¬чив соответствующие инструкции, исчезла. Наконец Настя поднялась на¬верх, попросив Анютку сообщить, когда в дом войдет Рита, потребовав воды.
Наконец утолившая первый голод именинница ввалилась в дом, облизы¬ваясь и улыбаясь.
 – Ох, и вкуснятина у вас растет! Анютка, а мама где? – спросила она.
– На втором этаже. Мама, я воды хочу! – завопила маленькая шпионка.
– Вот вода, Аня, чего кричишь? – удивилась Рита. В этот момент Настя крик¬нула сверху:
– Рита, Аня, бегом сюда, хватит бездельничать!
Рта осторожно пошла по скрипучей лестнице, держа ребёнка за руку. На по¬следней ступеньке она зажмурилась, чтобы глаза привыкли к темноте, по¬тому что небольшой холл совершенно не был освещен. Насти не было видно. «На¬верное, в комнате», – решила Рита и ступила на пол.
– Поздравляем! – оглушил ее дружный хор знакомых голосов. Вспыхнул свет, и глазам именинницы предстал празднично накрытый стол, охапка воз¬душный шариков в руках нарядно одетых подруг и хлопушки, хвостики кото¬рых они неза¬медлительно дернули, осыпав именинницу ворохом конфетти и серпантина.
Рита очумело хлопала глазами, решив, что еще не проснулась и сейчас нахо¬дится в своей постели.
– С днем рождения! – подлетела Анютка, держа в руках соломенную кар¬тинку, которую смастерила накануне. Через минуту руки Риты были полны подарков, а глаза – разгулявшихся эмоций.
– Ну, вы даете! – только и смогла произнести она, складывая свертки на сто¬лик у стены.
– Классно мы тебя обманули? – подпрыгнула Аня, повисая на шее Риты.
– Да уж, – озадаченно согласилась та. Девчонки, посмеиваясь, по очереди по¬здравили приходящую в себя подругу. Наконец Настя взяла в руки шам¬панское:
– Выпьем за тебя! – и пробка с шипением слетела с бутылки.

Наутро Рита впервые в жизни проснулась с похмелья. Никогда прежде не встречавшись с ним, она сразу узнала незваного гостя: страшная слабость и тошнота, словно в желудке бесились лягушки, полное отсутствие влаги в ор¬га¬низме. Такое ощущение, что все органы, включая внутренние, высушили разом. Но самое скверное – зверски мутило. «Ну что, допрыгалась? – тут же влез ехид¬ный внутренний голос. – Это кто же тебя научил спиртное мешать? Ох, и дура ты! Что, тяжко?»
– Отвали! – простонала Рита и с тоской огляделась. А, это же Настина дача. И зачем было после шампанского пить мартини? Что уж удивляться, что от такой дьявольской смеси у нестойкой к алкоголю персоны начисто «снесло крышу», как пишут в детективах.
 – Ты чего, бредишь? – в комнату вошла Настя, на лице которой не было и следа вчерашней пьянки.
– Нет, сама с собой разговариваю. Мне плохо! – жалобно протянула жертва абстинентного синдрома.
– Кто тебе виноват? – усмехнулась Настя и протянула бокал мартини. – На, подлечись!
Рита в ужасе отшатнулась:
– С ума сошла? Издеваешься? – плаксиво поморщилась она. Настя гадко хи¬хикнула:
– А что, невкусно? Вчера ты его стаканами глушила!
– Не напоминай! – скривилась Рита и с трудом поднялась. – А который час?
– Полдень.
– Ой, мне же в институт надо! Когда автобус?
– Минут через двадцать. А ты что, всерьез собралась учиться? Вот ненор¬мальная!
– Надо…
– По-моему, твое умственное развитие вызывает легкое недоумение.
– Что? – оторопела несчастная.
– Дура ты, вот что, – доходчиво объяснила Настя. – Пошли есть.
– Какое там есть! – Рита сглотнула тошноту и сползла вниз. Завтракать она, разумеется, не смогла. Немного придя в себя, примерная ученица от¬правилась в институт под саркастические подначки Насти и остальных под¬руг, никуда не со¬биравшихся по причине коллективного выходного. Девичья компания дружно по¬смеивалась над совестливой Ритой, не представлявшей, что можно пропустить занятия даже в таком состоянии.
В аудиторию вчерашняя именинница вползла последней. Мальчишки, об¬суж¬давшие последний фильм Спилберга, дружно замолкли при виде изы¬сканно-зе¬леного оттенка ее лица.
– Что, милая, вчера хорошо было? – сочувственно поинтересовался один из них. – С днем рождения, кстати. Подарок завтра получишь, на зарубежной лите¬ратуре.
– Спасибо, Костик.
– А почему дома не осталась? Две пары всего. Или ты и их пропустить бо¬ишься? Тебе и так уже орден положен за систематическую посещаемость и от¬сутствие прогулов.
– Крутиков, отвали! Грешно смеяться над больными людьми! – буркнула Рита, открывая учебник.
– А может, похмелиться хочешь? – спросил добрый самаритянин. – Скажи, я сбегаю ради такого случая за пивком.
– Нет, спасибо. Сама к вечеру очухаюсь.
После второй пары Рита почувствовала себя лучше и даже отважилась на чашку кофе. Выходя из корпуса, она услышала:
– Эй, страдалица, как самочувствие? К доктору идем?
Обернувшись, Рита увидела Настю, державшую на руках посапывающую Мурляну.
– Ты что здесь делаешь?
– Как что? – удивилась подруга. – А к Айболиту? Сама же сказала, что по¬сле дня рождения пойдем! Я с утра за кошкой съездила, а она недовольна!
– Ну не так же сразу! Мне плохо!
– У доктора подлечишься.
– Это у скотского-то?
– Запросто. А чем ты вчера от скотины отличалась? Лакала, как свинья!
– Свиньи не пьют, – возразила Рита.
– А ты напилась. Значит, ты хуже.
Доктором оказался смешливый молодой человек лет 25-ти, похожий на Ва¬лерку из «Неуловимых мстителей». Рита, едва войдя, бухнулась в кресло и пе¬рестала воспринимать окружающую действительность. В кабинет Айбо¬лита Мур¬ляну внесла Настя. Кошка сразу невзлюбила ветеринара и заши¬пела, когда она стал осматривать ее.
– Я сразу понял, что ты очень добрый зверь, – улыбнулся доктор. – Ска¬жите, а она у вас стенокардией не страдает?
– Нет,– недоуменно ответила Настя. Ветеринар распечатал шприц и за¬качал в него лекарство из большого темно-зеленого пузырька.
– То есть за хвост вы ее не брали и о стену не били? Я о СТЕНОкардии, – по¬яснил доктор.
– А, – дошло до Насти, и она расхохоталась. – А это опасно?
– Очень, – серьезно объяснил доктор. – А есть еще КОТАпульта. Это ко¬гда не о стену, а в окно. Вы что, не знали? Кстати, похоже, что СТЕНОкар¬дией страдает Ваша подруга. Вид у нее такой, будто о стену хорошенько приложили.
– Это она с похмелья болеет, – усмехнулась Настя. Рита открыла глаза:
– Сама такая, не издевайся.
– Девушка, Вам спиртику не накапать? У меня есть в НЗ, – предложил слово¬охотливый врач.
– Не надо, спасибо, – Рита нашла в себе силы оценить юмор и улыб¬нуться. – И вообще, со мной уже все в порядке.
– Я заметил. Первый раз, наверное, выпили так много?
– Ага, а как Вы догадались?
– А у Вас вид, как у человека, впервые болеющего с похмелья.
– Доктор, Вы жестоки, – с пафосом констатировала Рита. Врач ей понра¬вился, и Насте, кажется, тоже. – А оперировать Вы ее сейчас будете?
– Конечно. Пока вы блуждали в алкогольных прериях, я ей сделал укол, и скоро она заснет.
– А как Вас зовут? – поинтересовалась Рита.
– Дмитрий Александрович, для вас – просто Дима, – галантно раскла¬нялся врач, беря в руки скальпель. Рита поспешно вылетела из кабинета, не желая смотреть, как мучают ее любимицу. Настя фыркнула и устроилась в соседнем кресле с газетой. Через сорок минут все было закончено, и Дима вышел, держа на вытянутых руках спящую Мурляну. Рита, стараясь не смот¬реть на шов, схва¬тила чистую тряпицу и запеленала кошку, нежно баюкая.
– А на уколы носить сколько раз? Она такая хрупкая, я боюсь! – тревожно по¬смотрела она на доктора.
– Не бойтесь, я сам буду приходить, – улыбнулся врач. Настя обернулась к прейскуранту:
– Не хило, 80 рублей за вызов!
– Для вас – совершенно бесплатно, – заверил Айболит, глядя на Настю.
– И с чего Вы к нам так добры? Или Вы ко всем бесплатно ходите? – оберну¬лась она от листка с ценами.
– Нет, по выбору, – отбил выпад Дмитрий Александрович.
– Тогда до завтра. Пошли, страдалица! – хмыкнула Настя.
Через неделю Мурляне благополучно сняли швы. Дима, как на работу хо¬див¬ший к пациентке все эти дни, во время одного из ежедневных визитов по¬интере¬совался у Насти:
– А почему ты кошку не заведешь?
– Была у меня. Померла два месяца назад, – мрачно ответила та. Дима кив¬нул, явно что-то задумав.

Через пару дней после снятия швов Мурляне в квартире Насти раздался те¬лефонный звонок.
– Настя, это Дима. Можно, мы придем?
– Пожалуйста, – разрешила девушка, соображая, что скрывается под сло¬вом «мы». «Если он с Риткой, то почему спросил? Ей разрешение на визит никогда не требовалось».
Ответ она получила через полчаса, когда в квартиру вошел ухмыляющийся Айболит, хитро поблескивая стеклами очков. Рядом с ним никого не было, и Настя уже открыла рот, чтобы задать вопрос, но ее опередили. При¬ложив палец к губам, Дима расстегнул «молнию» на куртке и взору Насти предстало душераз¬дирающее зрелище: на черном свитере, вцепившись всеми двадцатью когот¬ками, висел крохотный котенок, сливаясь по цвету с одеждой парня. Го¬лубые глазки сверкнули на умной мордочке, когда киска обернулась, чтобы по¬смотреть, куда ее принесли.
– Это что за страшилище? Котенка завел? – удивилась Настя.
– Нет, это тебе, – оскалился Дима, опуская детеныша на пол. – Ее зовут Ба¬гира.
– Почему?
– Потому что черная. Нравится?
– Господи, какая же ты страшная, смерть моя! – Настя присела на кор¬точки и погладила неожиданное приобретение.
Котенок и впрямь не отличался красотой – несуразно длинные лапы акку¬ратно впились коготками в Настину руку, огромные уши-лопухи насторо¬женно внимали звукам ее голоса. Настя взяла приемыша на руки и посмот¬рела на Диму:
– Иди, раздевайся, я ей молока налью.
Когда через минуту коварный доктор вошел в кухню, он чуть не спо¬ткнулся от хохота: Настя сидела в кресле, с жалостно-недоуменным лицом гладя Багиру. Та устроилась на коленях, преданно глядя в глаза новой хо¬зяйке, словно говоря: «Ну что поделаешь, такая вот я. Но я вырасту и буду красивой, честно-честно! Ну, хозяйка, я правда хорошая!». Отхохотавшись, Дима сел на стул и отпил сладкого чая.
– И зачем ты мне ее притащил? – осведомилась Настя. – Кошмарик нату¬ральный.
– А куда мне ее девать? – скорчил бесхитростную мину Дима.
– А мне?
– Да пусть живет, чего ты к ней привязалась? Я ей прививки сделаю.
– Куда же тебе деваться, твоя крестница. Ладно, пей чай. Принес и при¬нес, не выбрасывать же на улицу.
В этот момент в квартиру влетела Рита, по привычке опрокинув полочку для обуви. Лихорадочно собирая тапки и ботинки, она виновато посмотрела на Настю и только тут увидела Багиру.
– Это… ЧТО? – заикаясь, спросила она. – Господи, какая же ты страшная, смерть моя!
Дима, подавившись чаем, снова согнулся в приступе гомерического хо¬хота.
– Вы что, ведьмы, мысли читаете? – с трудом спросил он, отсмеявшись.
– Почему мысли? – удивилась Рита.
– Да я эту тварь дикую такой же фразой встретила, – засмеялась Настя. – Знакомься, это Багира. Теперь она будет здесь жить.
– А зачем тебе ТАКОЕ, и где ты ЭТО взяла?
– Да есть добрые люди, удружили, – Настя метнула нехороший взгляд в сто¬рону Димки, как ни в чем не бывало пьющего чай.
– А моя Мурляна – красавица…– протянула Рита. Багира, будто понимая, что речь идет о ней, обиженно мяукнула: «Ты чего, мол? Я красивая», – и плотнее прижалась к хозяйке, дабы та не приняла всерьез слова незнакомой тетки.
– Погоди, вот вырастет, посмотрим. А теперь прекрати про моих питомцев га¬дости говорить! Я уже объясняла тебе насчет Кузеньки? Теперь это каса¬ется и Багиры.
– Ну почему же твои животные всегда такие страшные? – напоследок фырк¬нула Рита, наливая себе чай. Глаза Насти превратились в лед:
– Повторять не буду.
– Молчу.
– Вот и молчи. Да, Грюня?
Димка улыбался, слушая этот диалог и глядя на руку Насти, ласково гла¬дя¬щую кошку. За будущее Багиры можно было не беспокоиться.

– А надолго ты уезжаешь? – спросила Рита, наливая чай себе и подруге. Соб¬ранная сумка – Настя терпеть не могла чемоданов и баулов, и в доме их отро¬дясь не водилось – стояла в коридоре. Паспорт со вложенным в него билетом ле¬жал на тумбочке. Несколько дней Рита, поглощенная учебой, не заглядывала к подруге, поэтому пропустила, когда свекровь той, живущая в Москве, пригласила невестку в гости, и приготовлений к поездке не видела.
– На месяц, – рассеянно буркнула Настя, сосредоточенно записывавшая что-то в блокнот. Рита скорчила гримасу:
– И как я без тебя? Опять Восьмое марта в одиночестве проводить? С тоски помру.
– Я тебе позвоню, а потом привезу подарок. С тоски не помрешь, у меня к тебе дело. Будешь кормить кошку и крысу, деньги я оставлю, не хватит – вышлю. Вот конверт и ключи. Вадиму не давай деньги, пропьет.
Рита согласно кивнула, не решаясь спросить, отчего подруга такая мрач¬ная. Впрочем, она догадывалась о причине – в семье Тарасовых оконча¬тельно поселился разлад. Вадим второй месяц находился в запое, теряя че¬ловеческий облик. Поначалу жена молча терпела его выходки, но с каждым днем это было все труднее. Обычным явлением стали визиты друзей-собу¬тыльников, каждый вечер прихо¬дивших с выпивкой «поддержать» приятеля, замученного стервой-женой, и рас¬ползавшихся далеко за полночь, что никак не способствовало нормальному от¬дыху дочери. Ссоры и уговоры не помо¬гали, и все реже Настя видела мужа трез¬вым. Когда это все же случалось, в холодильнике появлялись деликатесы, на столе – подарки и новые вещи, ко¬торыми Вадим пытался откупиться от без¬молвно-укоряющих глаз жены… но эти вспышки благоразумия случались все реже, только подчеркивая омерзи¬тельную обыденность пьянок.
Все чаще Настя стала задумываться от разводе, но почему-то медлила и чего-то ждала. Не то чуда, не то последней капли в чашу своего терпения…
– Ладно, буду кормить, – Рита вздохнула, попытавшись отвлечь подругу бы¬товыми вопросами, но не вышло. Настя молча доделывала последние дела, ко¬торых, разумеется, в последний момент скопилось великое множе¬ство.
– Ну я пошла, – поднялась девушка. Путешественница молча кивнула, за¬ня¬тая своими мыслями. Как обычно, пьяный Вадим даже не подумал помочь жене.

– Багира, девочка моя, здравствуй. Кушать хочешь? Сейчас дам, потерпи.
Рита вошла в кухню с пакетами, вкусно пахнущими печенкой и свежей рыбой. Багира выполнила свое обещание похорошеть и за полгода превра¬тилась в со¬вершенную копию-миниатюру своей знаменитой тезки, ничем не напоминая страшное создание, каким вошла в дом. Теперь это была граци¬озная прелест¬ница с густой черной шерстью, блестевшей на свету. Длинные лапы легко носили свою хозяйку по комнатам, позволяя одинаково скоро и бегать по полу, и взби¬раться по ковру на шкаф, куда зловредные хозяева за¬чем-то постоянно клали ее любимый мячик. Характером Багира пошла тоже в тезку – горделивая, полная достоинства, она одаривала своей благосклон¬ностью далеко не каждого, кто ее искал. Редкий счастливчик удостаивался чести взять ее на руки или погладить. А тот, кто пытался сделать это против ее воли, получал такой взгляд, что больше попыток не возобновлял. Цара¬паться и кусаться Багира предоставляла другим кошкам, считая, что это ниже ее достоинства. Кузенька, раньше беспрепятст¬венно разгуливавший по квартире, теперь не покидал пределов зала, обиженный до глубины души появлением нахалки, гонявшей его по комнатам. Впрочем, ино¬гда и он пока¬зывал наглой кошке, кто все-таки в доме хозяин. Вот и сейчас кры¬сеныш, по¬чуяв запах еды, пришлепал на кухню и вызывающе уставился на Ба¬гиру: что, не нравится?
– Только не ссориться! – шутливо взмолилась кормилица, нарезая порции для животных. В этот момент в кухню вошел помятый и всклокоченный Ва¬дим, благо¬ухая свежим перегаром. Рита поморщилась.
– Приготовь что-нибудь пожрать! – попросил он.
– Сейчас прямо! На какие деньги? Мне только на животных выдали! – от¬ве¬тила девушка, наклоняясь за миской Багиры. Вадим с заблестевшими вдруг гла¬зами лихорадочно облизнулся и подошел к девушке, попытавшись обнять ее.
– Перегрелся? – удивилась та, отстраняясь. – Или выпил лишнего?
– Иди сюда, – часто задышал Вадим, сгребая ее в охапку. Девушка вы¬верну¬лась, разозленно треснув нахала тряпкой. Но тому, похоже, море было по ко¬лено, и он возобновил попытки, игнорируя ее слова.
– Ну ладно, не сопротивляйся, ты такая красивая! – забормотал он, начи¬ная злиться на несговорчивость девчонки, и снова схватил ее в охапку.
– Да пусти ты, дурак! Совсем с ума сошел? Вот Настя завтра приедет, я ей все расскажу! – пыталась урезонить буяна Рита. Тот, вконец разъяренный ее со¬противлением, потерял терпение и попытался повалить жертву на пол. Ему это уда¬лось, ибо силы были явно неравны, но воспользоваться плодами победы Вадим не успел: в замке повернулся ключ, и в квартиру вошли Настя и Анютка.
– И что здесь происходит? – внешне спокойно поинтересовалась Настя, втолк¬нув дочь в спальню. Глаза ее в этот момент горели ледяным зеленым пла¬ме¬нем, предвещавшим обычно крупные неприятности для виновников ее ярости. Вадим, опешив, отпустил плачущую Риту и вскочил, залепетав:
– Ой, ты уже приехала? А почему так рано?
– А разве я чему-то помешала? – убийственно-вежливо осведомилась Настя. – Ритка, вали умываться и домой! Завтра поговорим. А тебе, – обер¬нулась она к мужу, – я объясню уже сегодня, как надо вести себя с моими подругами.
– Ты всё не так поняла! – лепетал Вадим.
– Да, конечно! Ты случайно упал и свалил её!
– Я пойду? – в дверях кухни появилась заплаканная Рита.
– Иди, – не глядя, бросила Настя. Вадим, увидев лицо жены, вмиг про¬трезвел и сообразил, что для него всё начнется прямо сейчас.

Когда на следующий день Рита пришла к подруге, та сидела на кухне с нехо¬рошим оскалом. Вадим не показывался на глаза, и впервые за долгое время в доме не пахло спиртным. Лишь вечером, проходя на балкон через зал, Рита мельком увидела своего вчерашнего обидчика, красноречиво ук¬рашенного синя¬ками и ссадинами. Похоже, что разговор с женой проходил в весьма бурной для невезучего сластолюбца обстановке. Хмуро глядя в пол, Вадим пробормотал не¬что извинительное. Рита не стала держать зла на от¬лично наказанного балбеса и простила его…
– А что теперь будет? – Позже девушка попыталась вывести на откровен¬ность подругу.
– Ничего. В любом случае теперь это наше с ним дело. Тебя он больше не тронет, – бросила Настя, перебирая вымытую посуду резкими движе¬ниями, что говорило: тема не совсем безразлична ей.
– Ладно, не сердись, я ничего плохого не сказала. Слушай, а помнишь, я рас¬сказывала про парня из Самары, с которым познакомилась по Интер¬нету? Он меня в гости зовет на неделю. Как раз занятий сейчас нет, сле¬дующий зачет че¬рез десять дней, но к нему готовиться не надо. Он «автома¬том» идет. Как дума¬ешь, съездить?
– Съезди, – пожала плечами Настя. – Чего ты от меня-то хочешь?
– Совета, вестимо. Что мне там делать? Я же его совсем не знаю, а, на¬вер¬ное, надо будет культурную программу продумать.
– Веди себя соответственно обстоятельствам, а культурную программу он должен продумывать, на правах хозяина. А если ты страдаешь по поводу «спать – не спать», то запомни: ты ему ничего не должна, хотя бы он истра¬тил на тебя целый миллиард долларов.
– Да я и не собираюсь, – смутилась Рита. – Ты же знаешь, я сейчас в цер¬ковь хожу. Скоро у меня Первое Причастие, пойдешь?
– Нет.
– Почему? Это же мой праздник, и неужели ты, моя подруга, меня не под¬дер¬жишь? Мне же на исповедь идти, а я боюсь.
– Боишься – не ходи, – не поддалась на провокацию Настя.
– Да, не ходи! Надо. Но как же страшно, ты не представляешь!
– Естественно. А зачем? Я в церкви отродясь не была и не собираюсь.
– Как не была? А крестили тебя как, заочно?
– А кто сказал, что меня крестили? Не было такого. Зачем мне это надо? Я и Анютку трогать не собираюсь, захочет – отведу в церковь, а насильно не потащу.
– Странно, разве тебе родители не предлагали? Меня в девять окре¬стили, раньше нельзя было.
– Мне тоже где-то в этом возрасте говорили, я отказалась.
– Такая маленькая?
– А что, у маленьких своей головы нет?
– Меня не спросили, а то бы я в православный храм ни за что не пошла бы!
– Да ради Бога, – хмыкнула Настя, нарезая овощи на салат.
В кухню вошел непривычно трезвый Вадим и робко остановился в почти¬тель¬ном отдалении от жены.
 – Сделай мне чаю, пожалуйста! – пробормотал он, стараясь от греха по¬дальше не смотреть на Риту. Настя округлила глаза в притворном изумле¬нии:
– Мама дорогая, да ты, милый, никак выучил слово «пожалуйста»! Надо же, и шести лет не прошло!
– Не язви, – попросил Вадим.
– Что ты! И не думала! – испугалась Настя. – Кстати, я тут с девчонкой по¬зна¬комилась в автобусе, пригласить в гости?
– Не надо, – скрипнул зубами Вадим. Рита съежилась в кресле, страстно же¬лая в эту минуту оказаться подальше от квартиры подруги. Похоже, над¬вигался второй акт вчерашней трагедии, которая, судя по «аплодисментам», проходила весьма бурно и была принята зрителями «на ура».
Но, похоже, Настя сегодня была доброй, как наевшаяся пантера. Хотя даже к сытой кошке подходить следует с опаской. Вадим, наверное, этого не знал и ос¬торожностью пренебрег:
– И повторяю: не язви! – угрожающе придвинулся он. Зря: Настя взяла в руки первый попавшийся предмет – как оказалось, разделочную доску – и принялась внимательно ее рассматривать. Тут до Вадима дошел намек, и решимость его как рукой сняло. Герой предпочел покинуть поле боя дос¬тойно, пока и без того напряженная ситуация не разразилась грозой.
– Так я жду чай, – с напускной угрозой напомнил он и попятился к двери. Рита, не выдержав, прыснула.
– Чего смеешься? – «грозно» рявкнула Настя, сама еле сдерживая смех.
– Значит, мне ехать? – вернулась к теме Рита.
– Как хочешь, свое мнение по этому поводу я сказала. Кстати, звонил Ай¬бо¬лит, приглашал по грибы.
– Какие грибы в апреле? – не поняла Рита.
– Мухоморы. Тебе не все равно?
– Да нет, отчего не съездить? А когда?
– Послезавтра.
– Ладно, только на вокзал съездим, я билет возьму. Потом мне Андрей деньги вернет и обратный купит.
– Надо же, какой он у тебя джентльмен! Ты ему напиши все сразу, чтобы не рассчитывал ни на что, а потом поедешь. А то вдруг он на таких условиях и не позовет?
– Идея хорошая. Ладно, завтра у нас «разговор» по Интернету, скажу сразу. Пожалуй, надо предупредить, – задумалась Рита. – А с чего у тебя та¬кие мысли о нем? Ты же его даже не знаешь и не видела.
– Ты тоже не видела. А по телефону и письма не считается. Поговорку про пуд соли не слышала?
– Немного я его уже знаю.
– Посмотрим, что ты скажешь через полгода.
– Полгода мы уже знакомы, а выводов все равно пока не делаю. Сама же зна¬ешь, как трудно сейчас объяснить парню, что ты с ним спать не хочешь. А та¬ких, чтобы понятливые, я пока не встречала.
– И не встретишь, вспомни Лешу своего. Ведь не унялся, пока в койку тебя не затащил. Аж даже желание жениться изобразил. А чуть своего до¬бился – и к Ма¬риночке переметнулся, а ты на бобах осталась.
– Да с ним только раз было. И слава Богу, что он ушел. А вдруг с кем-то еще повезет…– вздохнула Рита.
– Три ха-ха, – отчеканила Настя, ставя на стол тарелки и хлеб. –
Вот спорим, через пару месяцев вы с Андрюшей разбежитесь? Благо просто – перестал пи¬сать, и все.
 – Давай поговорим об этом после поездки, – предложила Рита, принима¬ясь за еду.
Наутро она зашла в Интернет-кафе в перерыве между лекциями и, дож¬дав¬шись условленной минуты, напечатала в окошке:
 Р. Привет! Спасибо за приглашение. Мне нравится Самара. Ты живешь в квартире?
А. Нет, коттедж недалеко от набережной.
Р. Значит, у меня будет своя комната?
А. А зачем тебе своя, когда есть моя с видом на Волгу?
Р. Затем, что спать я люблю одна.
А. Как, а я?
Р. Никак. Ты – у себя. Я же предупреждала, что заниматься любовью мы не будем, какой смысл находиться в одной комнате?
А. Что, совсем-совсем не будем? Обидно. Давай не делать скорых выво¬дов. Приедешь – посмотрим.
Р. Не «посмотрим». Я так решила. Андрей, я замуж хочу, а не просто в койку.
А. Ха, а если мы не поженимся?
Р. Значит, не узнаешь моих сексуальных талантов.
А. Скверно. А если все же? Ну плюнь ты на церковь! Жизнь одна!
Р. Церковь здесь ни при чем. Я сама решила. Прежде всего мне нужен ду¬шевный комфорт в отношениях с человеком. Постель – приложение, важное, но не приоритет. Не хочу остаться у разбитого корыта.
А. А если мы несовместимы в постели?
Р. Фигня и лирика. Надо будет – совместимся. Навыки и умения помогут. И потом, а Кама Сутра на что? Ну, в крайнем, Кама с вечера подойдет.
А. Подумай все же. Я, как джентльмен, настаивать не стану, но буду ждать. Итак, встречаю тебя в четверг?
Р. Да, в четверг. Спасибо за понимание. Пока. Жди.
А. Жду с нетерпением. Пока.

– Ладно, Джульетта, поезжай к своему Ромео, но смотри у меня! Если что – прибью обоих! – «пригрозила» Настя, потягивая «колу» из бутылочки. На во¬кзале, как всегда, царила суматоха. Гудки, человеческие голоса, шум ав¬томо¬бильных моторов сливались в неповторимую какофонию, малоприятную для че¬ловеческого уха. В общем, глазу представала стандартная картина прощания, разве что без слез и объятий, от которых Настя быстро отучила подругу. По¬скольку ехать предстояло всего ночь, дорожную снедь Рита не взяла, решив пе¬рекусить шоколадкой да почитать купленную на вокзале книжку. Она терпеть не могла вагонных пирушек с участием обязательной курицы и яиц с картошкой. Аня, выпросившая пирожок у доверчивой тети Риты, с любопытством оглядывалась, прикидывая, что еще можно выклян¬чить. Наконец проводница, с улыбкой глядевшая на хитрую девчушку, вы¬глянула из вагона:
– Все, девочка, прощайтесь, тете ехать пора.
– Пока, тетя Рита! – завопила Аня вслед поднимающейся по ступенькам бла¬годетельнице, сожалея, что в ближайшую неделю не у кого будет вы¬прашивать «на мороженое». У мамы она не просила, зная, что так часто, как ее подруга, она денег не даст.
Наконец поезд тронулся и медленно покатил вдоль перрона…

Вечером Настя впервые обнаружила, что ей нечего делать. Полочка для обуви сиротливо скучала у двери, никем не опрокидываемая, Аня гуляла на улице без жвачки, а от тишины в квартире закладывало уши.
– Надо же, как я к Ритке привыкла! – с удивлением констатировала Настя.
– Ты о чем? – возник на пороге заспанный Вадим.
– Ни о чем! – отрезала жена. Не так давно – буквально пару часов назад – они крупно поругались. Вадим не хотел признавать очевидное: их брак ис¬черпал себя. Его бесконечные пьянки и полное безразличие в отношении дочери оконча¬тельно «достали» даже Настю с ее дьявольским терпением. Сцена с Ритой под¬резала волосок, на котором оно качалось последние два года. В момент ссоры Настя и объявила мужу о своем желании развестись, что и стало причиной его ярости. Всласть наоравшись, благоверный отпра¬вился спать, оставив жену тихо докипать, как жаркое на слабом огне.
– Тебе что-то надо? – холодно поинтересовалась она.
– Я не хочу разводиться! И у нас ребёнок, – хмуро буркнул Вадим.
– Я это уже слышала. А не поздно ты о ребенке вспомнил? Добавить не¬чего? Тогда вали отсюда, встретимся в суде! Завтра я подаю заявление!
– Настя, ну может, не надо? Я постараюсь исправиться, давай попробуем еще раз, – бубнил супруг, пытаясь обнять жену. Она брезгливо дернулась:
– Пошел вон! – прошипела она.
– Я по-хорошему хотел, а ты! Я Аньку заберу! – с пафосом воскликнул Вадим, в этот момент искренне верящий в свои слова. Настя громко расхо¬хоталась:
– И кто же тебе ее отдаст, папаша-алкоголик? Все, закрыли тему. И сде¬лай милость, не подходи ко мне до суда!
Вадим, оскорбленно хлопнув дверью, ушел к другу заливать горе и жало¬ваться на эту «стерву и змеюку». А «стерва и змеюка» преспокойно улеглась спать, не дожидаясь мужа. Наутро она, как и собиралась, подала на развод.

– Рита, милая, здравствуй! – от толпы встречающих отделился высокий тем¬новолосый парень. – Как я рад тебя видеть! Как доехала? Устала? Ни¬чего, сей¬час приедем и отдохнешь.
Рита, в семь утра еще толком не проснувшаяся, кивнула. Андрей преду¬преди¬тельно взял у нее из рук небольшую сумку и вручил роскошный букет. Усадив девушку в ма¬шину, он достал с заднего сиденья плюшевого медве¬жонка.
– Какая прелесть! Это мне?
– Разумеется. Поехали?
– Ага. Погоди, а как ты представишь меня матери? – спросила Рита, глядя в окно. Первое впечатление от встречи ей почему-то не понравилось, но она успо¬коила себя тем, что устала. Андрей, как заправский экскурсовод, объяс¬нял до¬рогу, рассказывал об истории города, сыпал шутками и анекдотами. Вопрос Риты его ничуть не смутил.
– Представлю как свою девушку. Ты приехала ко мне в гости. Что такого-то?
– Андрей, вон храм католический, останови!
– Зачем? Потом съездим. Ты что, и в самом деле такая религиозная?
– Нет, просто хотела посмотреть и сходить на службу. Говорят, он очень кра¬сивый.
– Хотела – сходишь, но не сегодня. Тебе надо немного отдохнуть, до обеда, наверное, а потом у нас культурная программа и пляж. У тебя купаль¬ник есть?
– Ох, забыла! – спохватилась Рита.
– Это на Волгу-то поехав? Ладно, купим. Вот мы и приехали.
Андрей вышел из машины и помог выйти спутнице. У дома стояла над¬менная, вызывающе дорого одетая женщина. Увидев приехавших, она по¬дошла ближе:
– Привет, сынок. Это и есть твоя Рита? Что ж, рада знакомству, – снисхо¬ди¬тельно кивнула мать Андрея. Настины уроки не пропали даром, и Рита мгно¬венно определила фальшивую нотку в приторно-сладком голосе, кото¬рым было произнесено приветствие. Она подняла голову и улыбнулась:
– Да, я Рита. Тоже рада познакомиться. А как Вас зовут?
– Сынок, неужели ты не сказал? – обеспокоилась дама. – Разрешите предста¬виться: Ядвига Каземировна.
– Очень приятно, – кивнула Рита.
– Мама, ну что же ты девушку на пороге держишь? Пойдем в дом, – вме¬шался Андрей.
– Да-да, простите. Проходите, Риточка, – спохватилась пани Ядвига. – Ка¬кие планы на сегодня? Может, спустимся к Волге? Здесь отличный пляж.
– Мама, я хотел сам показать Волгу Рите.
– Как хочешь, – поджала губы мать. – Обед в полдень. Надеюсь, приезд Риты не отменяет традиций дома?
– Нет, мама, – сквозь зубы проговорил Андрей, мысленно упрекая пани Яд¬вигу за скверный характер.
– Ну, до свидания, Риточка, не буду вам мешать! – «мило» улыбнулась Яд¬вига Каземировна. – Увидимся за обедом.
– Рита, не обижайся на мать. Ее воспитывала бабка, польская аристо¬кратка, жуткая снобка, вот она и выросла такой надменной, – примиряюще улыбнулся Андрей. – Пойдем, я покажу тебе твою комнату.

Через несколько дней Рита влетела в комнату с газетой в руках.
– Андрей, смотри, конкурс дикторов на «Авторадио»! Я хочу поучаство¬вать!
Ядвигу Каземировну перекосило от бешенства, но она сумела взять себя в руки и почти ласково улыбнуться.
– Доброе утро, милая! Чай, кофе?
– Кофе, спасибо. Андрей, отвезешь меня в студию? – повернулась де¬вушка к своему соседу по столу. Тот пожал плечами:
– Ладно, если хочешь. Решила напоследок приз отхватить?
– А вдруг? Вот выиграю и приеду работать. Держись тогда, Самара!
При этих словах пани Ядвига поперхнулась и совсем не аристократично за¬кашлялась. Через минуту она справилась с собой и попросила передать ей джем.
– С Вами все нормально? – обеспокоенно спросила Рита.
– Да-да, милая, все хорошо. Удачи тебе в конкурсе.
– Спасибо, – Рита поежилась от волны злобы и ярости, сочившейся сквозь медовый взгляд ласковой дамы. Она поспешила закончить завтрак и вы¬шла под предлогом переодевания.
– Эта барышня в самом деле собирается работать здесь? – повернулась к сыну пани Ядвига. – Мне она в Самаре не нужна. Да и тебе, думаю, тоже.
– Мама, успокойся: во-первых, она еще ничего не выиграла, а во-вторых, я не понимаю причин твоей неприязни. Рита – чудесная девушка, – Андрей попытался сгладить неприятную сцену.
– В любом случае видеть ее в своем доме я не желаю, – процедила мать. – В постель, если хочешь, можешь ее положить. Но жениться не смей! Не для нее я создавала все, и не она войдет сюда как твоя жена! И вообще, ко¬гда она уедет? Уже неделю живет, и никаких намеков на сборы. Есть предел гостеприимству, в конце концов, или нет?
– С чего ты решила, что я на ней женюсь? Мы не так давно знакомы, чтобы думать о свадьбе. Между нами пока ничего не было, и не говори, что ты этого не знаешь. А уедет она завтра. Довольна? – сухо спросил Андрей.
– Надеюсь. – Ядвига Каземировна вытерла губы салфеткой и встала Из-за стола. – Избавь меня, пожалуйста, от трогательной сцены прощания.
Рита замерла у двери, не успев войти. Надо же, какое лицемерие! А в глаза не говорит, напротив. Сладкая, как патока в меду. «И чем же я Вам, пани Кали¬кина, так не угодила?» – усмехнулась девушка и вошла в столо¬вую.
– Я готова! – весело объявила она. – Андрюша, ты скоро?
Парень поспешно вскочил:
– Уже. Поехали. Пока, мама.

– Как классно! Они сказали, что у меня громадные шансы, и три с полови¬ной моих языка очень пригодятся, потому что к ним часто приезжают ино¬странцы. А еще их менеджер Миша сказал, что его мать работает редакто¬ром в издатель¬стве, и вполне возможно, что у меня будут заказы на пере¬воды! Ура! Я стану миллионершей! – взволнованно тараторила Рита, садясь в машину. Андрей снисходительно улыбнулся:
– Молодец! А почему три с половиной языка?
– Так ведь японский я только начала изучать. А почему ты такой мрачный и молчишь?
– Просто думаю о том, что ты завтра уедешь, и неизвестно, когда уви¬димся снова, – нехотя признался парень. – Ты мне очень нравишься.
– Тебе не хочется со мной расставаться? – понятливо кивнула Рита. – Несмотря на то, что я не нравлюсь твоей матери, и между нами ничего не было?
– Да, несмотря на это.
– Погоди, – самоуверенно заявила девушка. – Вот выиграю конкурс, приеду работать, и будем видеться. Когда диплом получу. Только придется подыскать мне жилье. Я не хочу больше находиться в твоем доме. Мне ка¬жется, пани Яд¬вига меня не выносит.
– Что ты, просто у нее сложный характер, – Андрей поежился от проница¬тельности своей подруги. – А когда у тебя диплом?
– Через две недели, потом, правда, еще волокита с документами. Пока на руки отдадут, замучаешься. Слушай, а давай ты ко мне придешь с ответным ви¬зитом? – оживилась Рита.
– Не знаю, давай не будем пока загадывать, – замялся Андрей.
– Ладно, – Рита поскучнела, сосредоточенно размышляя о том, как будет за¬щищать диплом. К счастью, до отъезда ей удалось не столкнуться с пани Ядви¬гой, чему она была искренне рада.

– Дима, чай будешь? – крикнула из кухни Настя. Айболит смотрел в ком¬нате КВН, хохоча над шутками команд. Вадим не показывался третьи сутки, а в это время (часы показывали полдень) его ждать и вовсе не стоило, по¬этому Настя и Дима могли спокойно пообщаться. Доктор пришел мрачный и поначалу не реаги¬ровал на подначки хозяйки, но в какой-то момент «сло¬мался» и ожил.
– Сколько сахару? – спросила Настя, войдя с подносом, на котором стояли сахарница и ваза с конфетами и фруктами. Сластена Дима картинно облизнулся.
– Ням! – возвестил он и тут же сцапал шоколадный батончик.
– Гуляем перед разводом, – засмеялась Настя. Сквозь шуршание фан¬тика до доктора вдруг дошел смысл ее слов.
– Ты что, разводишься?
– Ага. Надоел, козел, своими пьянками. Четвертого июня стану свободной ма¬терью.
– Скажи еще, что в Дзержинском суде и в двенадцать, – лукаво улыбнулся Дима.
– Именно там, только в час. А что?
– Обалдеть! Тебя подождать?
– В смысле?
– А я там же и тогда же, только на час раньше, стану свободным отцом! Моя красавица мне сына отдает как ненужную докуку. Может, сразу и поже¬нимся, чтобы зря время не терять?
– Я подумаю, – кивнула Настя. – А ты чего испугался?
– Да надоело – у нее на уме одни гулянки да подружки. В квартире пыль толще метра, жрать вечно нечего, ребёнок голодный да грязный на улице бегает. А пару раз я ее на измене чуть не поймал. Вот скажи, зачем замуж¬ней женщине презервативы и сигареты, если она не курит?
– Ты что, в сумочку к ней лазил? – удивилась Настя.
– Вот еще! Ронять нечего перед самым моим носом. Аж покраснела, когда я компромат увидел. Эх, Настя, и где ты была семь лет назад?
– В Петрозаводске.
– А ведь я туда приезжал несколько раз, а тебя не видел, – сокрушенно вздохнул парень. – Вот невезуха! Ты подумай насчет руки и сердца. Я отдам! Из нас такая пара получится!
– Ага, гремучая смесь. Кстати, ты Ритку давно видел? Вторую неделю носа не кажет. Как приехала из Самары, так и нет ее.
 – Звонил я ей как-то – вся в дипломе, носится, как ошпаренная. Так все на свете проворонит. Придет, а у нас уже третий бегает, общий. Позовем ее крест¬ной.
– На фиг, она уже католичка. А ребёнок должен сам решать, какую веру выбрать.
– Ладно, пойду я, – поднялся Дима. – И все же подумай. Из тебя полу¬чится отличная мать моему Ромке.
– Сказала же, подумаю! – расхохоталась Настя и подошла к зазвонив¬шему телефону.
– Алло, это Рита. Привет, как дела? – раздалось в трубке.
– Нормально, все в порядке. А вот ты куда пропала, свинка эдакая?
– Да я тут из библиотеки не вылезаю. Кошмар прямо, – пожаловалась Рита. – Скоро госэкзамены, держи кулачки на счастье! А почему у тебя голос такой на¬пряженный?
– Все нормально, с Вадимом поругались в очередной раз, – соврала Настя. – Ты когда заявишься?
– Недельки через полторы, как все сдам и защищусь. Я позвоню еще.
– Звони. – Настя положила трубку и улыбнулась: «И где же ты меня бу¬дешь искать через полторы недели, если через три дня я съезжаю на дачу?»

– С четвертого июня 2003 года суд объявляет Анастасию и Вадима Тара¬совых разведенными! – возвестила судья, чопорная дама с седыми кудрями «на круп¬ные палочки» и сжатыми узкими губами, «облагороженными» оран¬жевой пома¬дой. Присутствующие облегченно вздохнули и заторопились к выходу. Настя взяла дочь за руку и спокойно направилась к выходу. Вадим догнал ее и тихо спросил:
– Мы останемся друзьями?
– Зачем? – пожала плечами бывшая жена.
– Но хоть дочь я смогу видеть? – не успокаивался парень.
– Если она захочет – пожалуйста.
Настя вышла в коридор, где ее сразу же перехватил сияющий Димка.
– Дорогая, любимая, ты наконец свободна! Как я ждал этого дня! – заво¬пил он, заключая девушку в жаркие объятия. Усилием воли Настя сдержа¬лась и не расхохоталась. Бывшая жена Димы Светлана, яркая красавица-блондинка с внешностью фотомодели, с ужасом и недоверием взирала на эту сцену, и на лице ее ясно читалось: «И на ЭТУ рыжую кошку ты меня про¬менял?» Димка, до¬вольный произведенным эффектом, нежно обнял подругу и подарил Ане леде¬нец и огромную куклу. Его сын Рома на правах джентль¬мена взял девочку за руку и повел к киоску на улице, чтобы купить ей моро¬женое.
Вытащив обретенную «любимую» на улицу, хитрый Айболит продолжал расто¬чать нежности:
– Солнышко, ну поедем же, отметим нашу свободу! Или помочь тебе с пере¬ездом? А можно, я поживу с тобой несколько дней? Я так рад тебя об¬рести, что не могу представить и дня в разлуке! Я шашлык сделаю! Аня и Рома, марш в машину! Садись, любимая, не могу насмотреться на тебя!
Он галантно распахнул дверцу машины и нежно усадил туда Настю. Зре¬лище это окончательно доконало Вадима и Светлану, растерянно стоящих на ступень¬ках. Отъехав несколько километров, парочка не выдержала и рас¬смеялась.
– О Боже! Ну ты и талант! Что ты делаешь в ветеринарии, по тебе же Боль¬шой театр плачет навзрыд! – заливалась Настя.
– Что, плохо сыграл? – обеспокоился Ромео.
– Великолепно! – простонала Джульетта. – А предложение шашлыка – тоже спектакль?
– Как можно? – обиделся Дима. – А для чего я тогда мясо мариновал? Три вида, в трех разных заправках! Ни фига, гуляем на всю катушку!

– Ну что, Рита, молодец, отлично. Я знал, что ты справишься! – Предсе¬датель экзаменационной комиссии улыбнулся и кивнул «на выход». – Счи¬тай, пятерка и красный диплом у тебя в кармане. Но я этого не говорил – не имею права по должности.
Присутствующие дружно заулыбались. Сияющая девушка вылетела в ко¬ри¬дор под аплодисменты однокурсников.
– Молодец! Я чуть от зависти не умерла, когда ты их забила аргументами! Слушай, а откуда ты столько про королеву Викторию знаешь? – тараторила Лю¬бочка Ускова, на лекциях всегда садившаяся рядом с отличницей Ритой, но так и не продравшаяся сквозь дебри франко-английской грамматики, а на факультет по итальянскому и вовсе не ходившая.
– Да так, знаю немного, – уклонилась от объятий Рита.
– Кузнецова, отмечать пойдешь? – крикнул Костя Крутиков.
– Нет, мне что-то домой хочется. Съем мамин пирог и спать лягу. Потом уви¬димся, на выпускном! А вам счастливо погулять!

Дома она, как и собиралась, устроила себе праздник: бутылочка мартини, фрукты, мороженое и на горячее – запеченная телятина с зеленым горош¬ком. Слопав мясо, Рита потянулась за очередным бокалом мартини, как вдруг зазво¬нил телефон. Кто-то пробивался из другого города.
– Алло? – протянула Рита.
– Добрый день. Я слышу Маргариту Кузнецову, верно? – спросил мужской го¬лос на том конце провода.
– Именно ее, – хихикнула Рита. – Только она отмечает красный диплом и ни¬куда не пойдет!
– Хорошо. А как насчет поехать?
– Поехать? А зачем?
– Тебя ждет работа в Самаре. Когда ждать? Если не узнала, это Миша с са¬марского «Авторадио». Ты же конкурс выиграла. Диплом получила уже?
– Нет, только сегодня защитила, на отлично.
 – Поздравляю. В общем, так: бери справку и приезжай. Сам диплом по¬том получишь или вышлют. Работать начинаешь с 21 июня. Контракт готов, только подписать. Зарплата – шесть тысяч плюс премии за сопровождение иностран¬цев. Наш переводчик Николай Иванович очень рад, что у него будет помощница. Он с документами работает, гулять с гостями не любит. Ты для него – спаси¬тельница и благодетельница. До обеда будешь занимать пере¬водами, я догово¬рился с матерью, с 21.00 до полуночи – эфир. Так когда ждать?
– Ну… Через неделю, думаю, мне же еще собраться надо, – растерялась Рита.
– Жить в Самаре есть где?
– Пока нет, но я найду. У меня парень там.
– Хорошо. Позвони, как приедешь, поговорим, детали обсудим и сразу подпи¬шем контракт, пока тебя конкуренты не увели, – улыбнулся Миша. – Ну, пока.
Оторопевшая Рита замерла с трубкой в руке. Ей захотелось немедленно уви¬деть Настю и все ей рассказать. Только не хотелось думать о том, как она будет без нее жить в Самаре. Разве что в гости, но это нечасто…Она на¬брала Настин номер, но длинные гудки были ей ответом. Наутро, выспав¬шись, Рита отправи¬лась на поиски пропавшей поздно вечером подруги.
На звонок открыла молодая девушка с крохотной девочкой на руках. Пахло ремонтом и переездом.
– Здравствуйте, Вы к кому? – улыбнулась молодая мать.
– А…Настя… где она? – растерялась Рита.
– А она здесь больше не живет. Мы неделю как въехали. Купили квар¬тиру.
– Извините. – Рита вернулась к лифту и спустилась вниз. Вспомнив, что сего¬дня работает Димка, она поехала к нему. Айболит встретил ее широкой улыбкой Чеширского кота:
– О, какие люди! Как диплом?
– Отлично. Слушай, а где Настя? Я прихожу, а там девчонка какая-то го¬ворит, что они квартиру купили. Куда делась моя подруга?
– Ходить чаще надо, – укоризненно покачал головой парень. – Они с Ва¬димом развелись. Настя на даче с нашими детьми. Я тоже теперь свободен, и сын, Ромка, со мной остался. Он с Анюткой вместе поехал. Вот так, а ты ходишь где-то и даже не звонишь. Я теперь жениться хочу на Насте.
– Я звонила! Трубку не брали! – возмутилась Рита. – А замуж она за тебя не пойдет!
– Знаю, – грустно вздохнул Дима. – А жаль. Все, иди, ко мне вон котенок при¬шел, укол будем делать от глистов.
Рита тихонько вышла, стараясь не мешать Диме осматривать чудесного бе¬лого зверька с умными голубыми глазками.

Радостный вопли Анютки она услышала задолго до того, как достигла ка¬литки. Торопливо добежав, она увидела живую и здоровую подругу – нако¬нец-то с живым и веселым взглядом. Анютка и повисла на ее шее:
– Ура! Тетя Рита приехала!
– Настя! – кинулась к подруге Рита. – Ты в порядке?
– Тебе бы такой порядок, как у меня! Все нормально. Как нашла? Димка под¬сказал? Я не стала записку новым хозяевам оставлять, решила, и так найдешь, если захочешь. Вот, ребёнка погонять дали, пока папа на работе.
 – А меня в Самару зовут, на «Авторадио», плюс переводчицей в изда¬тель¬ство, – грустно похвасталась Рита. – Так не хочется от тебя уезжать. В гости приедешь?
– На какую дату билет? – хитро улыбнулась покидаемая.
– Еще не брала. Мне в крайнем до 20-го можно халтурить, контракт с 21-го июня. А что?
– Жить, конечно, негде.
– Конечно. Может, Андрей или Мишка чего подыщут. Это не главное. Пла¬тить будут много, за такие деньги я и снять могу. К Андрею не поеду, Ядвигу Каземи¬ровну я не вынесу. Гадюка в сиропе! Вот бы тебя к ней! Пани Кали¬кина повеси¬лась бы через неделю!
– Пожалуй. А как тебе перспектива жить со мной и Анюткой в одной квар¬тире?
– Это как?
– А так. У меня квартира там. Я свою долю от здешней хатки бабушке по¬да¬рила, она купила себе дом рядом с теткой, а двухкомнатную мне отдает. Присое¬диняйся! Зачем тебе деньги на съем жилья тратить? 13-го едем. Тебе билет взять? – улыбнулась Настя.
– Конечно! Поехали! – воодушевилась Рита.
– Тогда договорились. Хочешь, здесь до отъезда живи, хочешь – соби¬райся. Недели нам на обустройство хватит, а потом я буду работу искать. Оставшиеся деньги, 150 штук, я на счет положила, на первое время пять ты¬сяч есть – билеты, покушать в поезде. Позже Димка подъедет, у него там ро¬дители, а здесь ему больше делать нечего. Все, давай за билетами и соби¬райся. Вечером жду с ве¬щами.
– Ладно, – Рита вручила детям по жвачке и откланялась.