Наследницы. глава 7

Глава седьмая. Две Настюшки

В конце марта Артём перевез девушек в Севилью. Близились роды у Риты, и он хотел быть готовым к этому событию.
Они приехали утром, когда в городе еще царила прохлада, и солнце ле¬ниво прихорашивалось, готовясь к дневной работе. Настя, дважды побы¬вавшая в городе, не смотрела по сторонам, погрузившись в свою тоску по Максиму. Рита с грустной улыбкой поглядывала в окно, зная, что именно здесь начались их с сестрой приключения. Подъехав к дому Ортеги, она мысленно охнула, вспомнив, как шла мимо именно этого особняка, мимохо¬дом помечтав побывать в нем. И вот теперь мечта сбылась. Только зачем? Она даже не удивилась, увидев фотографию будущей свекрови в холле. Дом, один из самых живописных в этом квар¬тале, напоминал сказоч¬ное жилище – резные решетки забора, тяжелые, окованные железом ворота, огромный сад с фонтаном, начинающийся прямо от входа. Артём приказал Рите подождать в машине, а сам повел Настю в дом, с затаенной гордо¬стью демонстрируя убранство.
– Там, за дверью, столовая и библиотека. На втором этаже наши спальни – две личных и супружеская. Несколько комнат для гостей. Спортзал и бас¬сейн рядом со столовой. Идем, я покажу тебе твой уго¬лок.
Они поднялись наверх по красивой деревянной лестнице. Пушистый ко¬вер устилал пол коридора, заканчивавшегося уютной комнаткой-балкончи¬ком полукруглой формы. По обеим сторонам виднелись двери с круглыми ручками и темной полосой ковра внизу.
– Это – твоя комната, моя – вон там. А между ними – общая, где мы бу¬дем заниматься любовью. Хочешь посмотреть? – Артём толкнул створку. Настя отстранила его и, ехидно улыбнувшись, вошла, захлоп¬нув дверь пе¬ред носом будущего мужа. Он постоял несколько секунд, а потом открыл со¬седнюю дверь.
Рыжая грусть сидела на низком широком подоконнике и смотрела в от¬крытое окно на жемчужину сада – роскошный фонтан, окруженный увитыми виноградными лозами скамейками. Пахло свежей водой и цветами. Не¬смотря на характерную для начинающейся сиесты жару, фон¬тан давал про¬хладу. Комната была обставлена минимумом вещей – кровать, столик рядом и тумбочка с настольной лампой. Строгость наличествовала и в выборе цве¬тов – светло-серый, бледно-зеленый, голубой, белый, черный. Единственное яркое пятно – большой фикус в под¬ставке у окна. Слева виднелась дверь в гардеробную. На столике стояла серебряная рамка с фото¬графией смею¬щейся девочки. Артём подошел и встал рядом.
– И как ты здесь оказался? – безучастно спросила Настя.
– Вошел через свою спальню. Внутренние двери не запираются. Отдохни пока, я отвезу твою сестру в ее дом.
Он вышел из дома и сел рядом с девушкой на заднее сиденье. Дом, где им с Пабло предстояло жить, находился на соседней улице в двух минутах ходьбы. Он был менее роскошным, чем особняк Артёма, но тоже очарова¬тельный. Внутреннее убранство, вопреки опасениям буду¬щей хозяйки, ока¬залось вполне симпатичным, хотя Рита кое-что с удовольствием переделала бы. Артём показал ей дом и оставил в Карлосом и Пьером, пообещав зайти вечером. Девушка не возражала, огля¬дываясь по сторонам. Ей уже не тер¬пелось осмотреть здесь все, а глав¬ное, прилечь и отдохнуть после пе¬релета.
Вернувшись домой, Артём стал свидетелем забавного зрелища: его лю¬бимая сидела в парке, наслаждаясь вкусом апельсинов, заботливо срывае¬мых для нее охранниками, при этом шкурки летели точно на землю, и пар¬ням приходилось поднимать их. Съев фрукт, Настя протя¬гивала руку, и в ее ладонь ложился следующий.
– Настя, – осторожно позвал Маркус. – Корзинка для мусора здесь.
– Да? – удивилась хулиганка и сплюнула косточку в подставленную ем¬кость. Шкурку, впрочем, она отправила вслед за предыдущими. Артём от души веселился, добрых пять минут наблюдая за озадаченными лицами ох¬раны. Наконец, улучив момент, он подошел и поднял «одежку» очередного «китайского яблока». Настя открыла глаза и скривилась:
– Ты? Уйди. Я отдыхаю. У меня скверное настроение.
Артём взял ее за руку, чтобы отвести в спальню на отдых, но она выдер¬нула кисть и ушла в дом одна. Спать бунтарка легла одна, отказавшись за¬ниматься любовью. Списав ее капризы на беременность и уста¬лость, Ор¬тега не стал настаивать.

Рита проснулась поздно, чувствуя себя не очень отдохнувшей. Хо¬рошо выспаться ей мешал огромный живот. До родов оставалось три дня, и буду¬щая роженица со страхом ждала этого события, пугавшего ее, как и мил¬лионы других женщин. Спустившись вниз, она собралась завтракать вместе с охранниками, но звонок Артёма подкорректировал планы – он и Настя со¬бирались составить ей компанию. Одевшись, де¬вушка пошла в сад.

Ортега открыл дверь, пропуская любимую в небольшой китайский мага¬зинчик, торгующий предметами фэн-шуй. Предоставив ей свободу выбора, он со скучающим видом устроился на скамейке у стены, рассматривая вит¬рины и морщась от одуряющей смеси благовоний. Наконец нарядная ко¬робка была перевязана яркой лентой, и Настя направилась к выходу, удив¬ляясь про себя столь неожиданному порыву.
Она первая вошла в дом, чтобы поприветствовать сестру. Та по-преж¬нему сидела в саду, погруженная в свои мысли. Настя увела младшую в столовую, где сидели охранники и Артём. Завтрак уже стоял на столе, при¬зывно маня ароматами поджаренного хлеба и джема. Под стеклянной крыш¬кой угадывалось круглое смешение яиц и ветчины. Кофейник исходил паром. Рита тоскливо покоилась на него и налила себе лимонный сок.
– Артём, мне, разумеется, нельзя кофе?
– Нет. После завтрака поедешь в клинику. Я не хочу быть застигну¬тым врасплох твоими родами, хоть доктор и утверждает, что родишь ты только второго. Да, и у меня подарок для тебя. Настя!
Девушка открыла коробку и изумленно замерла.
– Ты ничего не перепутал, Артём? Это точно мне?
– Не перепутал. Что тебе не нравится?
– Все нравится, просто неожиданно как-то. На острове нельзя было, а тут…
– Теперь ты принадлежишь Пабло, а ему все равно. Заканчивай завтрак, и поехали, у меня еще дела. Можешь взять книжку, остальное там есть.

В клинике Риту устроили в небольшую уютную палату, стены которой были выкрашены в приятный нежно-салатовый цвет. Временная ком¬ната была оборудована всем необходимым, кроме телефона и телеви¬зора. Зато на столике стоял магнитофон, а рядом – стопка компакт-дис¬ков и кассет. Бу¬дущая мать тут же устроилась на кровати и мечтательно потянулась:
– Неплохо. А кто со мной останется?
– Пьер.
– А Маркуса можно? И вообще, чем я буду заниматься до родов?
– Маркус занят, а ты будешь отдыхать. Тебе предстоит тяжелый труд – рожать, – терпеливо ответил Артём, не обращая внимания на нарочи¬тые ка¬призы девушки. – Настя приедет послезавтра к ночи.
– С ума сошел? Я рожу уже! – возмутилась Рита. Ортега вздохнул:
– Ладно, завтра вечером.

Марго переоделась в очаровательную голубую пижамку и заскучала.
– Пьер, а Пьер! – позвала она. – А дай пистолет!
– Это не игрушка, – покачал головой парень.
– Не хами беременной! – обиделась Рита. – Я есть хочу!
– А выпить и покурить не дать?
– Давай!
Охранник не поддался на провокации, соляным столпом застыв у двери. Рита обиделась и уткнулась в книжку, решив не разговаривать с нахалом до утра.
После завтрака она вновь начала нервничать и задирать своего стража.
– Мне скучно! Пойдем гулять!
– Нельзя. Теперь только лежать и отдыхать. Можно еще читать и слушать музыку.
– Не хочу! Ты не имеешь права меня здесь держать! Кто разрешил?!
– Сеньор Ортега.
– А кто он мне? – проворчала Рита. У Пьера лопнуло терпение, и он при¬ковал ее к кровати наручниками, заботливо укрыв одеялом. Девушка наду¬лась.
– Нехорошо, – укорил ее парень. – Ночь скоро, а Вы буяните. Ника¬кого воспитания!
– Пшел вон! – буркнула пленница.
– Не могу.
– Где Настя? И который час? – вконец разнервничалась и раскапризнича¬лась роженица. Охранник, понимая ее состояние, вновь отошел к двери, чтобы не провоцировать. Через несколько минут в палату вошли Артём и Настя. Увидев оковы, Ортега улыбнулся:
– Буянила? Эх, ты, разбойница!
Настя молча протянула руку за ключом. Освободив сестру, она села в кресло и коротко бросила:
– Исчезните оба. Я позвоню. Ну что, страшно? – улыбнулась она, ко¬гда все вышли.
– Ага, до жути, – призналась сестра.
– Не дрейфь. Не ты первая.
Они проболтали до двух часов ночи, и вдруг Рита вздрогнула:
– У меня живот заболел.
– Прекрасно! – встала Настя. – Пьер, врача! Мы рожаем.


Ребёнок громко закричал, освобождая легкие. На часах было 12.15. бледная Рита улыбалась, зевая во весь рот. Ее тут же увезли на ка¬талке. Настя, вымотавшаяся не меньше сестры, выползла в коридор, глубоко взды¬хая. У высокого окна стоял свежеиспеченный папаша, нервно комкая в руках листок из блокнота.
– Ну, как? – подошел он.
– Нормально. Поздравляю. Дочка у тебя, рыжая и зелено¬глазая. Отвезите меня домой, я устала. Рожать – дело нелегкое.
Выкурив сигарету, младший Ортега отправился проведать невесту. Она крепко спала, по привычке лежа на спине. Огромного живота уже не было. Посидев несколько минут рядом, новоиспеченный отец написал записку и ушел, чтобы отвезти Настю.

Марго спала почти сутки. Проснувшись, она затребовала для кормления дочь, и тут выяснилось, что молока у нее нет. Кормила малышку рожавшая в той же клинике Тереса, девятнадцатилетняя испанка, чей сын умер через два часа после своего рождения.
Рите понравилась немногословная печальная девушка. Они разговори¬лись и даже успели подружиться. Тереса, взглянув на часы, высвобо¬дила грудь и приложила к ней Настюшку. Девочка зачмокала губками, ища сосок, а найдя, удовлетворенно запыхтела, уплетая молоко. Рита с интересом на¬блюдала за процедурой кормления, жалея, что участвует в ней только как зритель. Эту идиллическую картину и застали братья Ортега, явившиеся проведать. Пабло подошел поближе и с любопытством уставился на наев¬шуюся дочь. Наклонившись, он поцеловал невесту, благодаря за ребёнка. Тереса, смутившись, вышла.
– Поздравляю, – улыбнулся Артём. – Вылитая Настя. А точно твоя?
– Нет, сестра одолжила, – смеялась счастливая мать. – А когда до¬мой?
– Дня через три, наверное. Да, и еще. Хотел спросить насчет креще¬ния. Когда?
– Никогда, Артём, – стала серьезной Рита. – Для этого мне надо исповедь пройти по-настоя¬щему, а ты ведь не позволишь…
– Не позволю. Значит, обойдемся без крещения, – пожал плечами свеже¬испеченный дядя и вышел вместе с братом. До самой выписки Рита от¬ды¬хала и общалась с дочерью, которая в основном спала и ела, как полага¬ется новорож¬денным.

Домой молодая мать вернулась на пятый день после родов. Артём по¬обещал праздник через пару дней, понимая, что Рите и Пабло нужно время, чтобы заново привыкнуть друг к другу. Едва войдя в дом, Пабло отправил Тересу укладывать малышку, а сам поднялся наверх, чтобы подождать в спальне, когда невеста примет душ.
Она вышла в белом шелковом халате до пола, настолько тонком, что он скорее открывал, чем прятал фигуру. Одобрительно улыбнувшись, Ортега приглушил ночник и привлек к себе девушку:
– Привет. Я соскучился. Ты, надеюсь, тоже?
– Может быть. Мне некогда было скучать – Настюшка не давала ни ми¬нуты покоя.
Пабло протянул руку под одеялом и погладил живот Риты:
– Как хорошо без твоего пуза. Когда окончательно придешь в форму?
– Через месяц, думаю, я буду в спортзале заниматься.
– В любом случае, заниматься любовью тебе уже можно, врач сказал. Ка¬кая чувствительная грудь у тебя… жаль, что ненадолго – с молоком это не исчезло бы еще несколько месяцев.
Рита обняла будущего мужа и взъерошила волосы свободной рукой, слегка прикусив мочку уха. Пабло зарычал и опрокинул ее на спину, накры¬вая своим телом…

Через пару дней Пабло явил брату результат командировки – двоих но¬вых охранников – 19-летнего мексиканца Альберто и тридцатилетнего аме¬риканца Джоша, более чем двухметрового верзилу с фигурой баскетболиста. Ря¬дом с ним даже Артём при росте метр девяносто смотрелся тщедуш¬ным подрост¬ком.
– Филиал университета Патриса Лумумбы, – хихикнула Настя, увидев но¬веньких. – Русский, француз, два испанца, теперь еще мексиканец и негр! Обалдеть! Где ты их подбираешь таких?
– Я не негр, сеньора, – поправил Джош. – Я афроамериканец.
– У, такой большой и такой обидчивый, – покачала головой рыжая на¬смешка. – А можно я тебе морду набью?
– А допрыгнете?
– Постараюсь. Джош, а ты баскетболист?
– Бывший.
– А, мне не нравится, я до корзины не допрыгиваю, – фыркнула Настя, склоняя голову на манер любопытной собачки и засовывая палец в рот с ви¬дом обиженного ребёнка. – А «не негры» все такие длинные?
– А в России все такие язвительные? – вопросом на вопрос ответил па¬рень.
– Нет, только я.
– Повезло испанцам.
– Ладно, извини.
Артём, до этого момента терпеливо слушавший перепалку, предло¬жил брату помощь в усмирении рыжей хамки. Тот отказался – мол, хлеб охран¬ника горек, пусть и такой кушают. А Настя не унималась:
– Джош, а Джош! А, по-моему, ты не американец. У тебя явные черты па¬пуаса из Новой Гвинеи. А это не твои соплеменники съели Кука? Поделись подробностями, мне интересно.
– Нет, это не мы, – с завидным хладнокровием ответил охранник. – Ничем не могу помочь.
– Как ничем? Пойдем в сад, будешь мне апельсины с верхушки доста¬вать, я маленькая, не допрыгиваю. Пошли! Пабло, можно?
– Бери, – смеясь, разрешил главный цербер. После ухода Насти Артём расхохотался:
– Бедняга! Ох, и достанется же ему от нее! Выбрала жертву!
– Пусть терпит. Я его тоже к ней поставлю. Мигель, теперь ты охраняешь Тересу и девочку, Карлос и Маркус – Настю. Пьер, Альберто – с Ритой. И ко¬гда, в конце концов, я женюсь?
– В конце апреля, – улыбнулся Артём.
Следующий месяц менее уравновешен¬ного товарища, нежели Джош, мог довести до психлечебницы. Настя планомерно издевалась над ним, на¬ходя для этого любой повод. Однако скоро ей это надоело, и охранник по¬лу¬чил передышку.
Рита прикидывала, насколько хватит нежности у Пабло, который пока вел себя безупречно. Накануне свадьбы он повез ее в крупный универ¬маг «Корт Инглез» за нарядами. Как истинная дочь Евы, Марго с горя¬щими гла¬зами прогуливалась вдоль длинных кронштейнов. Брюки, лю¬бимые сест¬рой, были отвергнуты сразу. Наконец предпочтение было от¬дано длинному синему платью. Рита кокетливо покрутилась перед зер¬калом, демонстрируя наряд.
– Пабло, а на какую сумму я могу рассчитывать? – спросила она.
– Не твое дело – думать о деньгах. Я твой будущий муж, и кошелек буду расстегивать сам. – Он одобрительно хмыкнул, увидев одеяние невесты. Привыкший на острове видеть ее в шортиках и майках, с тогда еще рыжими волосами, небрежно собранными в конский хвост или заплетенными в косу, Ортега неожиданно рас¬смотрел красоту будущего приобретения. Пожалуй, брат знал, что делает. Впрочем, и ее прошлый облик был вполне привлека¬телен. – Кстати, почему ты не носишь коротких юбок? У тебя отличные ножки, я же видел.
– Не хочу выглядеть неприличной женщиной, – объяснила девушка.
– Посмотрим. Я скажу, и наденешь короткое. И никакой непокорности.
– Слишком раскомандовался, – возмутилась Рита. – Все указывают! Дос¬тали!
– Не спорь. Помни, что ты будешь моей женой, и именно благодаря мне стала матерью.
– Это мне за изнасилование «спасибо» сказать? – задохнулась от возму¬щения девушка, но увидев предупреждающую гримасу на лице своего спут¬ника, замолчала и обиженно отвернулась к окну.

Утром следующего дня со ступеней городской мэрии сошли две почти одинаковые красотки в длинных нарядных платьях. Их безымянные пальцы были украшены изящными обручальными кольцами, но лица не хранили вы¬ражения безграничного счастья, как полагается невестам. Лишь сдержанная печаль.
– Ну что, сеньора Ортега, – грустно сказала Рита по-русски. – Поздрав¬ляю?
– Сама такая, – на том же языке ответила сестра. – Идиотизм.
– Еще бы. Этот, – кивок в сторону Пабло, – Мишке не чета.
– Мой тоже Максу в подметки не годится, – невесело усмехнулась Настя.
– Говорите по-испански, девочки, – приказал Артём. Сестры не обратили на него никакого внимания.
– Ладно, Ритка. Не дрейфь, прорвемся.
Ортега попросил Маркуса перевести диалог, что и было сделано. По мере интерпретации лицо Пабло все больше мрачнело. Намерения быть нежным и ласковым испарились как дым, в нем снова проснулся безжалостный и жестокий мальчишка, преисполненный решимости пре¬вратить жизнь навя¬занной ему жены в ад. С этого дня Рита вновь стала находить на теле синяки и следы укусов после объятий мужа, а по вече¬рам она частенько плакала в укромном уголке, отрезанная от всего мира и даже от сестры. Лишь дочь была допущена к ней для общения. Из¬редка Пабло спохватывался и опять становился ласковым, но эти ми¬нуты лишь оттеняли го¬речь его грубости. Все острее становились вос¬поминания о Мишке – любимом и родном. Рита, слегка открывшая себя Пабло, наглухо захлопнула створки своей души для всех, кроме Насти.


Тереса, улыбаясь, наблюдала за «материнскими» минутами в настроении Риты. Большей частью молодая мать смотрела на ребёнка с удивле¬нием, словно недоумевая, что именно это существо она выно¬сила и ро¬дила, с ним разговаривала, нося под сердцем, что это ЕЕ дочь – маленькая рыжая зеле¬ноглазка. Теперь она не одна – у нее есть це¬лых две Насти. Те¬перь она мать…
– Ты такая смешная, – веселилась Тереса, отбирая малышку для кормле¬ния. – Сама ребёнок, а уже мать! И как только решилась – тебе до материн¬ства еще расти и расти!
– Ты права, – неожиданно призналась Рита. – Я не была готова к этому счастью в пеленках. – И она рассказала свою историю. – В твоих интересах держать наш разговор при себе, – закончила она повествование, садясь на скамейку у фонтана. Кстати, – сменила она тему. – Что у тебя с Мигелем? Он глаз не сводит.
– Ничего пока, – замялась Тереса. – Он хороший, но я же тебе говорила, что произошло у меня с отцом моего мальчика… Я пока не готова ему пове¬рить, понимаешь?
– Конечно. Но это придет, вот увидишь. Мигель – хороший парень, не то что мой муж. Так что посмотрим.


Утром девятого мая Настя проснулась раньше обычного. Повернувшись к спящему мужу, она хмыкнула: «Красивый ведь мужик, но сволочь первоста¬тейная! Чего он к нам привязался? Любопытный тип. Главное, насколько он всесилен и как от него сбежать? Глупо было ему брать Ритку – теперь моя сестра ему не нужна, а отпустить не может. И судьба уже сломана – отдали девчонку этому деспоту и ублюдку».
Этими сомнениями она и поделилась с ним, увидев ласковую улыбку и почти не сонные глаза. Он задумался.
– Признаю, это была глупая идея. Я сразу это понял. Потом, когда она очутилась на острове, стало интересно, что получится.
– Слишком дорогостоящий интерес, верно? Как насчет погибшей де¬вочки? Не жаль?
– Бывает. А ведь у меня сегодня день рождения. Могла бы и поздравить, – притворно обиделся Ортега, обнимая жену. Много позже они, наконец, разработали программу предстоящего праздника и решили провести день на яхте именинника в компании Риты. Домой вернулись только вечером, объ¬евшиеся деликатесами, усталые и впервые за дол¬гое время счастли¬вые.
Войдя в дом, Рита споткнулась на пороге о тяжелый взгляд Пабло. Пони¬мая, что тот взбешен тем, что пришлось ужинать одному, чего он не выно¬сит, она молча закрыла дверь, молясь о мирном разрешении конфликта.
– Нашлялась? – глухо спросил муж. Рита оторопела:
– Я… Я же с Артёмом была и с Настей! Ты же знаешь! В чем дело?
– Я приказывал тебе быть дома, когда возвращаюсь?
– Да, но ты приходишь всегда в разное время, а у меня не так много раз¬влечений…– попыталась объяснить провинившаяся.
– Марш наверх, и я покажу, для чего ты здесь. А о развлечениях забудь, тварь! – рявкнул Пабло.
Рита с тяжелым сердцем поднялась к себе, предчувствуя нелегкие ми¬нуты, а то и часы. Следом за ней в комнату вошел муж, мгновенно наполнив комнату яростью. От пощечины девушка, успевшая только снять жакет темно-серого шелка, упала на кровать, но тут же вско¬чила:
– Не смей! Я не рабыня тебе, а жена! Ты не имеешь права так со мной обращаться!
Вторая пощечина отбросила ее к окну, больно ударив об угол подокон¬ника. Но упрямица никак не желала признать правоту сильнейшего. Даже после третьего удара.
– Сейчас объясню, кто ты и для чего предназначена, – издевательски ух¬мыльнулся Пабло, швыряя жену на постель. Грубо и жестоко он овла¬дел ею, после чего поднялся и ушел к себе, не то что не извинившись, но даже не поинтересовавшись самочувствием жертвы. А растерзанная Рита поплелась в ванную, не в силах даже плакать.


Для Насти всегда оставался загадкой род занятий ее мужа. Он много ра¬ботал, порой задерживаясь допоздна в офисе, уезжал в долгие по¬ездки. Его телефон не выключался даже ночью, а в речи (кстати, Артём свободно вла¬дел шестью языками) мелькали слова, непонятные даже пообтесавшейся в бизнесе Насте. Интуиция подсказывала, что «не все чисто в Датском коро¬левстве», но и странно было бы ожидать от такого человека, как Ортега, чтобы он держался буквы закона. По лезвию ножа он гулял, как по про¬спекту.

В этот раз Артём отбыл на неделю в Пекин. Настя не сильно огорчилась, вдоволь выспавшись и поленившись. Вконец озверевший Пабло, и без того ограничивавший общение сестер, в этот раз и вовсе запретил им видеться в отсутствие брата.

Он вернулся домой сравнительно рано. Рита еще не ложилась, памя¬туя о том, что для мужа важно, чтобы жена встречала его и делила с ним трапезу. Вопреки ожиданиям Пабло ласково поцеловал Риту и по¬вел в гостиную, где стояли бутылка вермута, бокалы и корзинка с фрук¬тами.
– Что это? – испугалась Рита, не избалованная нежностью суженого.
– Составишь компанию? Не хочу один пить, – улыбнулся Пабло.
– Ты… в порядке? Головой не стукнулся? – осторожно поинтересовалась Марго.
– Нет, просто день рождения – только раз в году.
Пабло разлил напиток и протянул жене персик.
– Поздравляю, – смущенно охнула Рита. – Прости, я не знала. И подарка у меня нет.
– Как нет? Бурная ночь – с тебя. После 16-ти поздравляют именно так. Сможешь 27-то раз?
– Сам смоги, маньяк сексуальный, – хмыкнула расслабившаяся, на¬конец, девушка.
Пабло сделал глоток, спокойно наблюдая, как Риту клонит в сон под воз¬действием сильного снотворного. Посвящать ее в свои планы он не соби¬рался. А в них числился визит к наглой рыжей стерве. Он собирался дока¬зать ей свою мужскую состоятельность, а заодно и отведать ее сексуаль¬ного мастерства. Прошлый раз не считается – избитая и прикованная, Настя была малопривлекательна.

Почувствовав сквозь сон тяжесть второго тела на кровати, Настя улыбну¬лась и пробормотала: «Артём приехал…», но тут же проснулась от стран¬ного ощущения. В ее постели был не муж. Настя рванулась, но Пабло неда¬ром был начальником охраны – он лишь слегка напрягся, удерживая ее.
– Ты, кажется, перепутал кровати, – холодно процедила девушка.
– Нет, я пришел по адресу. Послушай меня: сейчас в аэропорту нахо¬дятся Тереса и Мигель. С ними моя дочь. Если ты сейчас не сделаешь всего, что я попрошу, ее отвезут в Гонконг или Тайвань. Думаю, лет че¬рез пять она будет иметь успех. Правда, недолго: дети – товар разовый.
– Ты не можешь…– прошептала потрясенная Настя. – Она – твоя дочь!
– Смогу. И звоню прямо сейчас, если не согласишься. Учти – строго доб¬ровольно.
– Я беременна!
– И что? Я буду аккуратен. Иди ко мне.
Своего обещания Пабло не сдержал, озабоченный лишь тем, чтобы не оставить синяков… Он ушел под утро. Настя, метнувшись в ванную, почув¬ствовала, что у нее ноет живот. Она немедленно потребовала от¬везти себя в клинику.
Артём, срочно вызванный из поездки, узнал, что ребёнка у них не бу¬дет…Тщательно все проверив, он понял, что дитя погубила не Настя, и ве¬чером поехал к жене.
– Привет, милая. – Он поставил цветы в вазу и положил пакет с фруктами на столик.
– Я не виновата. Я не убивала ребёнка, – прошептала заплаканная Настя.
– Знаю. Позже мы попробуем еще раз. А пока отдыхай. Что бы ты хотела в качестве небольшой компенсации?
– Пусть Пабло не трогает ребёнка и не решает участи девочки без тебя и Риты. Пусть почаще уезжает и даёт ей пожить спокойно. И пусть прекратит зверствовать и даст нам по¬чаще видеться, – перечислила Настя. Артём кив¬нул.
– Хорошо, это я могу тебе обещать. Отдыхай.
Через пару дней Пабло вновь уехал – на две недели. Счастливая Рита вздохнула с облегчением. Этим же вечером она заявилась к се¬стре, и дев¬чонки проболтали до глубокой ночи, впервые словно вернув¬шись во времена беззаботные и спокойные. Даже о своих мужьях – о тех, кого покинули не по своей воле – они смогли поговорить без боли. Ве¬чер выдался на ред¬кость душевным и доверительным.


Артём пришел домой необычно рано, задумчивый и напряженный. Он даже не принес жене обязательного подарка, как делал ежедневно, и не оценил ее появления на ужине – впервые после возвращения из кли¬ники. Он даже не поцеловал ее, занятый своими мыслями.
– В чем дело? – встревожилась Настя. – У тебя проблемы?
– Что? – очнулся Ортега. – Ах, да. Есть немного. Не обращай внима¬ния, все уладится. У меня есть просьба к тебе. Завтра меня пригласили на корпо¬ративный банкет – но с женой. Пойдешь? Я хочу, чтобы все мне завтра за¬видовали.
– Пойду, – улыбнулась Настена. – Только мне нечего надеть.
– Не проблема. Завтра съездишь с Карлосом в магазин.

На банкете Настя блистала. Все присутствующие мужчины подобрались при ее появлении. На танец ее приглашали безостановочно. Артём улы¬бался, гордый успехом жены, и даже не заметил легкого пока об¬лачка, сгу¬стившегося над его головой. А Настя тем временем разговорилась с одним из его старых партнеров – доном Алехандро Гонсале¬сом. Они болтали о гос¬тиничном бизнесе, и дон Алехандро был приятно поражен познаниями собе¬седницы. Он пристально смотрел в ее зеле¬ные глаза, словно пытаясь про¬честь в ее глазах ответ на вопрос, задать который ему не позволяет воспи¬тание. А знать он хотел одно – любит ли она мужа. Его любовь к ней чита¬лась в синих глазах столь явно, что вы¬зывала добрую улыбку. Артём слегка тревожился столь сильным внима¬нием к жене, но главное было достигнуто – расположение дона Алехан¬дро у него сейчас было, а именно для этого и был созван банкет.

На следующий день Риту перевезли в дом Артёма, чтобы высвобо¬дить часть охранников для отдыха. Пабло, вернувшийся на один день для док¬лада, не проявил никакой любви по отношению к жене, а просто уложил ее в постель, лишь пошутив, что это – долг за то, что она пре¬ступно заснула в день рождения мужа. Рита вздохнула, подчиняясь суп¬ружескому долгу. За время жизни с Пабло она поняла, отчего эта сто¬рона семейной жизни порой именуется так. С Мишкой это был еженощ¬ный праздник, открытия и прият¬ные уроки, полные нежности, любви и выдумки. Он учил жену всему, что умел сам, заставляя раскрепоститься и уча не бояться открытий и экспери¬ментов. За недолгую их совместную жизнь он сумел разбудить Риту, «дос¬тать» из ее сознания женщину. Артёма в принципе мало волновали жела¬ния и чувства игрушки, поэтому, если бы не поцелуй Карлоса на скале, Рите так и не удалось бы хоть немного побыть с ним полноценной женщиной, а не просто покорной ра¬быней. А так парень заставил ее отчаянно желать муж¬чину, и хоть на короткое время Рита узнала своего владетеля прекрасным любовником, искусным и нежным. С Пабло, не считая осторожных ночей на ранчо, это было просто подчинение, часто боль и отвращение. Та нежность, которой они достигли тогда, исчезла в день свадьбы, и па¬рень вернулся к своему амплуа жестокого и властного тирана. Слабые попытки Риты вернуть былую мягкость в по¬стели потерпели крах, и ос¬талось лишь терпеть и наде¬яться, что жела¬ние не столь часто будет накатывать на ее мужа.

Она сидела в спальне, расчесывая чуть влажные волосы. Отраже¬ние, глядящее из зеркала, давно стало привычным, постепенно вытес¬нив из па¬мяти лицо, с которым она родилась. Из музыкального центра лилась нежная мелодия «Лунного света» Дебюсси – классику Рита могла слушать лишь в отсутствие мужа, не выносившего подобной му¬зыки. Задумавшись, она не услышала хлопка входной двери, и испу¬ганно вздрогнула, увидев в зеркале ухмылку мужа и его хмельные глаза. Из-за его спины выглядывал высокий парень, ничуть не трезвее, чья внешность заставляла вспомнить о жителях Востока – раскосые черные глаза, короткая грива жестких черных волос и взгляд торговца рабами. Рита встала, отбросив волосы за спину, и попыта¬лась улыбнуться.
– Ты не сказал, что придешь не один, – вздохнула она. – Подождите внизу, я только переоденусь, и сразу спущусь.
– Зачем? – хмыкнул Пабло. – Одежда тебе не понадобится. Мы не для этого пришли. Сегодня я научу тебя заниматься любовью втроем. Верно, Брайан?
Сообщник кивнул, с любопытством разглядывая ладную фигурку девушки и посмеиваясь над испугом в ее зеленых глазах. Пабло схватил жену за во¬лосы и, как мяч, кинул приятелю. Тот с готовностью принял передачу и за¬ломил руки жертвы за спину. Рита задохнулась мускус¬ными запахами власти и жестокости, исходившими от державшего ее парня. Пабло, ухмыльнув¬шись, издевательски медленно расстегнул пу¬говички ночной рубашки жены и впился губами в её шею. Брайан сжал ладонью грудь девушки и вдохнул аромат волос. Воспользовавшись тем, что в этот момент его захват ослаб, Рита рванулась, ударив его го¬ловой в нос, и кинулась вниз, где находились охранники.
Пабло догнал беглянку в самом конце лестницы и, пытаясь остано¬вить, сильно толкнул. Неловко взмахнув руками, Рита пролетела не¬сколько мет¬ров и упала, пытаясь опереться обо что-нибудь. Но едва коснувшись ковра, кисть с хрустом подломилась, и закричавшая от страшной боли Рита рух¬нула на пол. Разъяренный Пабло не обратил на травму внимания, схватил плачущую жену за волосы, предварительно избив для острастки, и потащил обратно наверх.
Он не сразу понял, какая сила отшвырнула его к камину, и сгоряча попы¬тался встать, но второй удар опрокинул его назад. Подняв голову, Пабло увидел перед собой бледную от ярости Настю с его собственным пистоле¬том в руке. Когда она успела его выхватить, он не понял. Но зато сразу осоз¬нал, что взбешенная фурия пристрелит его не раздумывая.
Настя скрипнула зубами, увидев распухшую и почерневшую руку сестры. На пробежке она вдруг почувствовала резкую боль в правом запястье и по¬няла, что с Ритой беда. Карлос едва поспел за рванувшейся в дом Пабло подопечной, на ходу позвонив Артёму.
Приказав младшей отползти за диван, Настя сделала шаг в сторону де¬веря, чтобы видеть комнату. Пьер, не успевший отойти за угол, был отправ¬лен к окну, разбитому рыжей бестией, где уже одиноко скучал Карлос.
– Ты бы успокоилась, – посоветовал он «террористке». Но та лишь зло усмехнулась, не отводя оружия от побледневшего Пабло, скорчив¬шегося у камина. Брайан незаметно исчез.
– Помолчи, ладно? – попросила Настя. – Что, Пабло, справился с девчон¬кой? Что тут было? Повеселились? Не слышу ответа, ублюдок!
– Да пошла ты! – огрызнулся парень. Первым выстрелом Настя разнесла одну из дальних плиток камина.
– Это для начала. С каждым следующим буду приближаться к твой мерз¬кой харе. Рита, что произошло?
– Он пришел с каким-то парнем и сказал, что они научат меня заниматься любовью втроем. Я вырвалась и побежала, а он меня толкнул, и я упала. А оттащить меня обратно ты ему не позволила, – объяснила постра¬давшая.
В эту секунду дверь распахнулась, и в гостиную вошел Артём. Мгновенно оценив обстановку, он замер, не делая попыток достать оружие.
– Проси прощения, тварь! На коленях! – процедила Настя.
– Вот еще! – вскинулся Пабло, пытаясь с достоинством выпрямиться. Оно мигом улетучилось от сильного удара в пах. Застонав, недавний палач был вынужден подползти к укрытию своей жертвы и произнести требуемый текст. Рита хихикнула сквозь боль – очень уж потешно смотрелся ее мучитель в позе унижения. Артём вздохнул:
– Настя, положи оружие! А то до беды недалеко.
– Вот еще! – фыркнула девушка. – Я с ним сроднилась.
– Ну что тебе еще надо? Он же извинился.
– Думаю, не пристрелить ли его? – безмятежно улыбнулась Настя. Кар¬лос вздохнул, в эту минуту почти жалея Пабло.
– Можно, я уведу Риту? – спросил он. – Ей в клинику надо.
– Стой, где стоишь! И не надо приближаться по шажочку, думая, что я не вижу! Ты дурак или как?
– Думаю, или как, – ухмыльнулся охранник. – Я нечаянно.
– У меня еще куча патронов, – задумалась Настя. – Тоже, что ли, повесе¬литься?
– Не смей, сука! – процедил Пабло, сжавшись от звука выстрела, раско¬ловшего плитку слева. Артём сделал шаг вперед.
– Я нечаянно, – повинилась жена. – А ты вернись на место.
– Нет, спасибо, мне и здесь неплохо.
– Башку разнесу ублюдку.
– А я твоего щенка пристрелю. Жалко, маленький еще! – холодно пригро¬зил Ортега. – И сестре придется худо.
– Я до твоего младшенького раньше доберусь! – пообещала Настя, стре¬ляя третий раз. Осколки очередной плитки оцарапали лоб Пабло.
– Извини, что мало! Рита, ты телевизор любишь смотреть?
– Мне не разрешают.
– Тогда на фига он нужен? – и экран рассыпался мириадами радуж¬ных искр. Рита мысленно поблагодарила Мигеля, каждый вечер уводив¬шего Те¬ресу на долгую прогулку, и взмолилась, чтобы они не возвраща¬лись по¬дольше. В саду звонко тявкал двухмесячный «кавказец» Рекс, гоняясь за ба¬бочками.
– А как муж он тебя устраивает? – продолжила Настя допрос.
– Ну как сказать… – дипломатично уклонилась от ответа сестра.
– Ясно. Яйца – к телевизору!
– Офигела? – заорал Пабло. – Брось пистолет!
– Нет, я еще не закончила, – Настя расщепила паркет в полуметре от его «фамильной драгоценности». Парень резко сдвинул ноги, вжавшись в ка¬мин. – Промахнулась. Карлос, научи меня стрелять!
– Конечно. Давай пистолет!
– Не дам! Я тоже хочу, не одним вам оружие в руках держать! – надулась девушка. Пьер, не выдержав, шагнул вперед.
– Назад! – мигом среагировала захватчица.
– Настя, я вдовой не успею побыть, убьют! – подала голос Рита.
– Вместе помрем. Им же хуже. Но этого ублюдка я точно с собой заберу. Итак, на чем мы остановились? Ах, да, мужик ты никчемный.
– Она этого не говорила!
– Подразумевалось. Ты мне не нравишься.
– Да кто ты такая, чтобы распоряжаться?
– А ты? У меня на мушке твои… как бы это сказать… причиндалы. Я их отстрелю, и ты поймешь, кто я.
Следующая пуля впилась в пол в десяти сантиметрах от цели. Пабло за¬крыл глаза и судорожно сглотнул. И в этот момент в дверях появился вы¬ждавший удобного момента Джош с автоматом в руках.
– Брось оружие, – предложил он. – Положи на пол и оттолкни ногой к Карлосу.
– Ой, что сейчас будет…– протянула Настя, выполняя приказ. – Страшно… Артём, ты очень сердишься? На вид спокойный.
– Я просто в бешенстве, – покачал головой муж. – Это только на вид, внутри я киплю.
Он подошел к Насте и короткой резкой пощечиной опрокинул ее на руки Карлоса. Террористка обиделась:
– За что?!
– Дома объясню. Карлос, Пьер, Риту в клинику!
Настя огорченно встала, и тут отошедший Пабло от души треснул ей по лицу, опрокидывая обратно. От неожиданности она врезала ему ку¬лаком в нос.
– А тебе-то я что сделала? – возмутилась девушка. Пабло только вздох¬нул, успокаиваясь.
– Просто так, руку для Риты разрабатываю. Бить ее снова буду, – втянул он воздух разбитым носом.
Дома Артём отвел Настю в спортзал и приказал охранникам:
– По полчаса каждый, обычной плеткой. Потом – в постель. Я возвраща¬юсь в офис.
– За что? – захныкала Настя. – Всего-то постреляла немного. Что, нельзя?
– Можно, но не в моего брата, – ответил Артём. – Пока, милая. Присту¬пайте, ребята.
Через два часа Карлос отнес наказанную в спальню и уложил в постель. Она не очнулась, когда ее укладывали, только еле слышно простонала. Поздно ночью явился Артём. Он лег рядом и осторожно погла¬дил иссечен¬ную спину жены, превратившуюся в сплошной синяк. Настя вновь засто¬нала и открыла глаза.
– Прости, – Ортега отдернул руку.
– Ну что ты, не извиняйся, – великодушно разрешила преступница. – На¬верное, заслужила. В следующий раз просто пристрелю, без разгово¬ров.
– Пабло немного переборщил.
– Немного? Ах, да, наверное. Предложить жену другу – это называ¬ется «немного переборщил». Ты прав.
– До возвращения Риты из клиники он уедет, и она сможет отдохнуть. Тебе что-нибудь нужно?
– Нет. Погаси свет, я спать хочу.
– Теперь придется искать нового начальника охраны. Какой из Пабло на¬чальник, если его девчонка побила. Наверное, Карлоса назначу.


Рита лежала в палате, куда ее поместили после осмотра. Правое запя¬стье широким белым браслетом охватывал гипс. Осторожно снятые хала¬тик и ночная рубашка, в которых ее привезли из дома, висели ря¬дом на стуле. Спать мешала тупая ноющая боль во всем теле – «пода¬рок» Пабло при по¬пытке затащить непокорную супругу обратно в спальню. За окном уже давно сияло солнце, но вставать девушка не то¬ропилась. Чуть погодя она позвала охранника:
– Поможешь мне расчесаться и заплести косу? Я сама не сумею.
– Конечно, – кивнул Пьер. Он взял расческу и тщательно причесал рас¬трепавшиеся волосы Риты, а затем умело заплел их. Внезапно па¬рень хитро улыбнулся: – У меня сюрприз для больной!
Он вынул из кармана большую плитку горького шоколада и, положив ее на живот подопечной, стал отламывать по кусочку и скармливать Рите – «за маму, за папу».
Появившийся в дверях Пабло пару минут наблюдал за идиллией, пока хохочущая Рита не повернула голову и не увидела мужа. Царапины на его щеке и синяк на скуле придавали ему неожиданно грозный вид. Смех сразу оборвался. Пьер встал.
– Извините, сеньор Ортега. Я просто хотел порадовать ее. Ничего больше.
– Выйди и пригласи Маркуса. Он тебя заменит, – приказал шеф. Пьер молча вышел, напоследок оглянувшись на Риту. Пабло сел на кро¬вать и, взяв последний кусочек шоколадки, протянул жене. Та осторожно взяла его губами, напрягшись в ожидании чего-то плохого. Пабло разве¬селил ее ис¬пуг.
– Не дергайся, не трону. Извини за вчерашнее. Я здорово напился и мало что соображал. Прости за руку и за Брайана. Он тоже извиняется.
– Хорошо, – кивнула Рита. – Можно тебя попросить не наказывать Пьера? Мне хотелось сладкого, а сама развернуть и отломить шоко¬ладку я бы не смогла, вот и попросила.
– Я решу. Выздоравливай. Мне завтра снова придется уехать, коман¬ди¬ровка еще не закончена. Не скучай.
Он поднялся и вышел, поцеловав жену на прощанье. Рита только пока¬чала головой, поражаясь, как быстро ее муж избавился от чувства вины – как, впрочем, и брат. Оба априори правы.
Через несколько минут в палату вошел Маркус, коротко кивнув в знак приветствия. Вздохнув, он молча сел в кресло и устало закрыл глаза. Лицо его было бледным, как после сильного стресса или не очень при¬ятных эмо¬ций. Рита удивленно смотрела на него, узнавая в этом пове¬дении «странно¬сти», появлявшиеся после некоторых командировок, когда на остров парень возвращался таким же замкнутым и нелюдимым. Тогда ему требовалось не¬сколько дней на реабилитацию.
Наконец Маркус открыл глаза и попытался улыбнуться:
– Извини, милая. Настроение паршивое, я только с задания. Ты же зна¬ешь, я после них всегда такой. Давай поговорим о чем-нибудь легком и при¬ятном, ладно?
– Идет, – согласилась девушка, взяв его за руку. Почему-то в носу заще¬котало от пороховой гари, хотя ничем похожим парень не благо¬ухал – только запах качественного парфюма наполнял комнату. Она по¬спешила занять его разговором, поведав какую-то смешную чепуху, и вскоре убедилась, что ей удалось отвлечь собеседника от мрачных мыслей.
В клинике Рита пробыла неделю, после чего вернулась в дом Артёма.


Пока Настя отходила от порки, Ортега старался пораньше возвращаться домой, всегда с цветами и какой-нибудь изящной безделушкой. На сей раз он надел на руку жены платиновый браслет с дымчатыми топазами.
– Откупаешься? – съязвила больная. – Дешевле было бы не пороть, по-моему. Не убила бы я твоего братца. А небольшой урок только пошел ему на пользу – хоть извинился. Хотя врезать ему стоило – за руку и си¬няки Ритки! Много себе стал позволять! Он что, после свадьбы с цепи сорвался? Садист!
– Я поговорю с ним, он уймется.
– Ага, вспомнит, что в постели можно быть нежным? Или что Ритка ему не пленница и не вещь, а значит, имеет право иногда покидать дом, чтобы хотя бы погулять? Или станет быть ее пять раз в неделю вместо семи? Что изме¬нится? Маньяк.
– Он мой брат.
– А Рита – моя сестра. И, кроме меня, за нее некому заступиться. И я буду это делать, понятно?
– Конечно. Мне пора – подписываю контракт с сеньором Гонсалесом. Помнишь его? Просил передать тебе привет и кучу комплиментов. Ты ему очень понравилась.
– А с чего ты информируешь меня о своих делах?
– Просто сегодня вернусь поздно и, возможно, сильно нетрезвым. При¬дется отметить подписание.
– Бывает. Наши мужики в таком случае вообще «на рогах» приползли бы. Удачи.
– Спасибо, родная. Не скучай. Что тебе привезти?
– Сам приди.
– Карлоса можешь поздравить: я подписал приказ о назначении его на¬чальником охраны. А Пабло придется заняться чем-нибудь другим. Навер¬ное, отдам ему магазин. Он давно хотел.

Рита крепко спала, подложив под щеку левую руку и откинув правую. Время от времени она просыпалась оттого, что задевала сломанное запя¬стье и, зевнув, снова проваливалась в сон. В это время домой вер¬нулся почти невменяемый Артём. Шатаясь, он брел по коридору под изумленными взглядами охранников, впервые видевших шефа в таком состоянии. Джош, стоявший у двери Риты, только крякнул от удивления. Не менее ошарашен был и Карлос – за пять лет работы у Ортеги он та¬кого зрелища не наблюдал – шеф пил мало и редко. А историческую пьянку по поводу свадьбы Насти парень пропустил.
– С Вами все в порядке? – осторожно осведомился он. – Идемте, я про¬вожу Вас в Вашу комнату.
Но Артём молча покачал головой и, сорвав наручники с пояса Джоша, вошел в спальню Риты, едва не упав от такого маневра. Парни перегляну¬лись и пожали плечами едва ли не синхронно. Да, впечатляет.
Странно, но даже в этом состоянии Артём ухитрился не разбудить спя¬щую, раздеваясь. Она проснулась от щелчка наручников, защелкивавшихся на ее левом запястье, и только успела инстинктивно отвести в сторону сло¬манную руку.
– Артём, что ты делаешь? – испуганно прошептала Рита, ничего не пони¬мая.
– З-замолчи, – велел он, тяжело наваливаясь на нее всем телом. – От¬кроешь рот – придушу.
Рита сжала зубы, перепуганная происходящим. Наконец Артём отвалился от нее и уснул, как убитый. Девчонка продолжала лежать, боясь пошеве¬литься, чтобы не разбудить незваного визитера.

 
Настя неожиданно проснулась. Бросив быстрый взгляд на часы, увидела, что стрелки показывают половину четвертого. Странно, неужели Артём до сих пор обмывает контракт? Она надела халатик и вышла в коридор. У двери Риты ее остановил Карлос:
– Ты куда?
– Пройтись хочу. Что, по дому мне ходить запрещено? – удивилась Настя. Охранник молча пожал плечами. – Пусти, я к Ритке зайду, что-то на сердце неспокойно.
– Не ходи туда. Она спит, ворочалась всю ночь. Потом зайдешь, хо¬рошо?
– В чем дело? – подозрительно прищурилась девушка. – Что с ней?
– Ничего, спит.
Карлос отошел в сторону. Но тут Джош преградил путь:
– Настя, не надо Вам туда входить.
– Да почему? – возмутилась девушка и вдруг расцвела в улыбке: – Пабло, отчего так внезапно приехал?
Охранники «купились» моментально и обернулись. Настя воспользова¬лась моментом и проскользнула внутрь. В слабом свете ночника она уви¬дела блеск слез в глазах сестры и наручников на ее запястье. Артём спал, уткнувшись лицом в подушку.
– Ясно. Ключи, – приказала вошедшая. Джош молча протянул ей брелок. Отстегнув Риту, Настя погладила ее по голове и шепнула «не плачь, все бу¬дет хорошо». Та попыталась встать, но Артём сквозь сон пробурчал: «лежи, сука», и девушка замерла.
– Лежи, сестренка, – едко ухмыльнулась супруга насильника. – Утром привет передавай от жены. Была у него такая.
Тяжелый вздох Риты совпал с хлопком двери.

Артём проснулся рано утром. Открыв глаза, он недоуменно огля¬делся, вспоминая, где находится и как сюда попал. Рита поймала его взгляд, пол¬ный разнообразных эмоций. Встав, Ортега оделся и напра¬вился к выходу, кривясь от приступов тошноты. У двери жертва постпо¬хмельного синдрома обернулся:
– Завтрак через два часа. Не опаздывать. И не надо смотреть на меня несчастным взглядом. Извинений не будет.

Артём вошел в супружескую спальню, стараясь не шуметь, разделся и лег рядом с Настей, обняв ее. Она тут же открыла глаза и удивленно по¬смотрела на лежащего рядом мужчину:
– А что ты здесь делаешь? Иди туда, где провел прошлую ночь.
– Знаешь, – понял Ортега. – Прости. Я был пьян.
– Скажи: нам было плохо последние три месяца?
– Великолепно.
– Может, я в постели плоха?
– Нет, ты прекрасная любовница, – вздохнул страдающий похмельем мужчина, прогоняя головную боль. Та не унималась. Настя тоже:
– Ты все испортил. Зачем ты полез к Ритке? Так ли был пьян? Нет, ми¬лый. Идиллия закончилась.
– Для тебя слишком много значит сестра, а ей здесь плохо. Рай долго не продлился бы, – грустно сказал Артём. – Но подумай вот о чем: сквозь хмельной дурман я помнил, что ты больна.
– Позаботился. А о ней кто позаботится? Я простила тебе развод с Мак¬симом, но Ритку не прощу. Семейная жизнь закончилась. Отныне я просто пленница, поэтому повиновения не жди.
– А если она простит?
– Она – как хочет. Я не прощу.
Настя сняла обручальное кольцо, браслет, открыла шкатулку с драгоцен¬ностями и, собрав их в горсть, швырнула в окно. Артём молча проследил по¬лет сверкающих безделушек.
– Значит, война?
– Да, а чего ты хотел?
– Не боишься невинных жертв?
– Нет. Ребёнка ты обещал не трогать, а нам с Риткой не привыкать к ва¬шим выходкам.
– А если я сейчас Риту охране отдам? Стерпишь?
– Бывает. Куда деваться?
Артём встал.
– Через 15 минут завтрак. Изволь явиться, иначе твоя сестра отправится в постель охраны. А парней у меня много.
Настя вышла к завтраку в черных брюках и подчеркнуто простой блузке такого же цвета. Отсутствие макияжа говорило о том, что де¬вушка держит траур по чему-то. Она кивнула печальной и тихой Рите и села за стол, про¬игнорировав Карлоса, протягивавшего ей шкатулку с драгоценностями. Ар¬тём, собранный, без следа вчерашних возлияний, сел за стол.
– Всем приятного аппетита. Рита, с сего дня льготы отменяются. Твой муж приедет к вечеру. Он волен делать с тобой все, что захочет.
– Как скажешь, – опустила голову Рита. – Огради малышку, пожалуй¬ста. Неужели позволишь ему и ее мучить?
– Не позволю. Она в безопасности. А тебя Пабло не сможет лишь убить. Все остальное ему позволено.
– Он и раньше делал со мной все, что хотел, – равнодушно пожала пле¬чами девушка. – Спасибо, что дочку убережешь.
– Я наелась, – встала вдруг Настя, рывком отодвинув тарелку.
– Сядь, иначе…– начал Артём, схватив ее за руку, но она вырвалась:
– Не смей.
И ушла, кивнув сестре на прощание. С этого дня вновь началась открытая война, сведя на нет с трудом достигнутое перемирие.


Пабло приехал вечером. Они с братом долго сидели в кабинете, обсуж¬дая сложившуюся ситуацию. Пабло понравился выданный карт-бланш на Риту, и он был в прекрасном настроении. Из кабинета парни вышли через час. Младший взял за руку жену и отправился домой, а старший, грустно по¬смотрев на неприступную любимую, поехал в офис.
В этот вечер Пабло был предупредителен и нежен, наслаждаясь страхом Риты, в любой момент ожидающей жестокости вместо ласки. Но мысль о собственном всемогуществе грела душу младшего Ортеги, и часть этого те¬пла досталась его жене. А та ждала бури, которая должна была непременно последовать за затишьем.

Через несколько дней Пабло привел жену в дом брата, заявив, что уез¬жает ненадолго в связи с новым постом хозяина магазина аксессуа¬ров и по¬добные отлучки будут частыми, поэтому по сложившейся тради¬ции в его от¬сутствие Рита должна находиться у Артёма. Настя увела се¬стру в ком¬нату, предложив выпить за помин души почившего перемирия и за будущие ре¬прессии. Выпроводив охрану за дверь, девушки лихо ополовинили бутылку виски из бара Артёма. К моменту возвращения мужей обе были в изрядном подпитии.
А те зашли в супермаркет и купили подарки супругам – гитару для Насти и большую хрустальную елку для Риты. Они надеялись наладить отноше¬ния – войны никому не хотелось. Чувствовалось, что чаша терпения дево¬чек пе¬реполняется, и, возможно, бунты станут обоюдными и непрекращающимися. Что, собственно, логично.
Войдя в дом, братья спросили, где девушки. Охранники, смутившись, при¬знались, что те нахально пьянствуют. Артём сердито вздохнул и толкнул дверь. Тщетно. Соседняя дверь тоже оказалась запертой. Страдальчески за¬катив глаза, Пабло врезал по створке ногой. Тумбочка, ко¬торой была под¬перта дверь, отлетела в сторону.
– Шкапчик сломали, – расстроилась Настя. Артём подозвал Маркуса – переведи, мол. Тот подчинился.
– В чем дело, девочки? – поинтересовался у Риты муж.
– Обмываем репрессии, – честно призналась та. – Пропиваем сво¬боду.
– Говорите по-испански!
– Зачем? Пошел бы ты, а? Чего прицепился? – лениво спросила Настя.
– Она спрашивает, что Вам от нее надо, – перевел Маркус в ответ на во¬просительный взгляд шефа.
– Уберите спиртное!
– Минутку. – Разлив остатки, Настя поставила бутылку под кровать, в компанию четырех предыдущих. То, что было в бокалах, они выпили. – Уже убрали. Дальше что?
Артём сел в кресло и поставил гитару на пол рядом – роскошную, черного дерева, с изящной декой. Настя достала из-за своего кресла очеред¬ную бу¬тылку из стащенных в баре. Не обращая внимания на мужа, щедро бульк¬нула в бокалы. Напиток мигом исчез в желудках бун¬товщиц.
– Разве я не говорил, чтобы вы убрали спиртное? – почти ласково поин¬тересовался Артём.
– Мы убираем, – обиделась Рита. – В желудок. А ты не уточнил, куда надо. Слушай, а почему они у нас такие – красивые, но придурки?
– Не знаю, – пожала плечами сестра.
– Вам подарки принесены, – показал на принесенное Пабло. Настя подо¬шла к гитаре, полюбовалась, погладила деку.
– Сыграешь? – предложил муж.
– Не хочу. Достал: все не так, все не эдак, – отказалась артистка.
– Она говорит, что Вы слишком пристрастны, – перевел Маркус. Настя покрутила гитару в руках. Движения ее четкостью не отличались, что немуд¬рено, учитывая мешанину напитков – от ликера до абсента. Переглянувшись с сестрой, она вдруг размахнулась и жахнула инстру¬ментом о тум¬бочку. Ос¬колки бывшей гитары разлетелись по комнате. Елку по¬стигла та же участь. Бедная тумбочка развалилась на части оконча¬тельно. Настя, по¬вернувшись к мужу, выпалила длинную тираду на рус¬ском и вернулась в кресло. Артём вопросительно посмотрел на своего толмача. Парень покраснел, не спеша с переводом. Но под да¬вящим взглядом шефа начал ос¬торожно подбирать слова:
– Она сказала… В общем, высказала свое мнение о сексуальных привычках Вашей бабушки, способах Вашего зачатия и лично Ваших интим¬ных пристрастиях. Потом порекомендовала заняться сексом с собакой жен¬ского пола в позе речного моллюска и, если не понравится, пойти куда по¬дальше.
– Спасибо. Уберите здесь все, пожалуйста. Пабло и Рита идут домой, Настя ложится спать. Завтра жду присутствующих для серьезного разговора. Всем до свидания.
Пабло повел жену домой пешком, чтобы проветрить. Сунув ее под холод¬ный душ, слегка протрезвил и отправил отсыпаться.
Утром страдающих с похмелья виновниц происшедшего свели вме¬сте в гостиной. Следа раскаяния на их лицах Артём не нашел.
– Полагаю, вам не стыдно, – полувопросительно-полуутвердительно про¬говорил он. Сестры вскинулись:
– Имеем право! Ты нам не указ! – прошипела старшая.
– Понятно. Карлос, Джош, забирайте. В две плетки. По 15 минут че¬тыре подхода.
Парни молча увели наказуемых. Жалея их, Карлос взял «спецплетку» в свои руки.
– Костюмчики жаль, – огорчился Джош. – Девочки, я вас раздену?
– Как хочешь, – фыркнула Рита, с тоской глядя на плеть в руках Карлоса. Она хорошо помнила проделки этой штуки на ранчо, когда наказывали На¬стю. А та невозмутимо выскользнула из одежды и протянула руки к турнику.
– А сволочь Артём! – ухмыльнулась она. – Даже выпороть не может. На острове сам старался, а тут обленился.
– А здесь мы есть, – проинформировал Джош и врезал по спине Риты. Она продержалась три удара и закричала. Настя лишь сжала зубы, свысока глядя на своего мучителя. Она понимала, что парень жа¬леет ее, и с грустью смотрела на экзекуцию в исполнении Джоша, кото¬рый жалости явно не ис¬пытывал.
– Сволочи, больно же! Беспредел – мужики раздели, но не имеют, а бьют! – ныла рыжая нахалка.
– Сами виноваты! Помолчи, раньше закончу. – Карлос перешел к Рите и ободряюще подмигнул ей. Рита ответно улыбнулась сквозь слезы. А Джош с силой врезал Насте.
– Артём сам баран и на работу таких же набрал, – не унималась та. – Ко¬зел.
– Кажется, без работы мы не останемся, – хмыкнул Джош.
– Удавы непробиваемые, – всхлипнула Рита, одеваясь.

Девушек вновь отвели в гостиную и посадили на диван. Артём поинтере¬совался их самочувствием. Пабло хранил гордое молчание.
– Вы плохо вели себя вчера. Извинитесь? – предложил Ортега-старший.
– Нет, – мило улыбнулась Настя. – Наши совести по делам ушли в Да¬коту. Еще не вернулись.
– Жаль. Наверное, придется звонить в Верону. Ваши мальчики слишком долго живут.
– Нет!!! – хором вскрикнули сестры. – Простите, больше не будем.
– Надеюсь. Кстати, это варварство – мешать тридцатилетний коньяк с красным вином и ром с вермутом.
– Ты прав, – признала Настя.
– Я всегда прав. Все свободны.

Этот период стал испытанием для Ортеги – во сне Настя видела Мак¬сима, звала его, прижималась «к нему», и Артёму остава¬лось только терпеть – брать жену силой он не хотел. Через несколько ночей после конфликта она снова пустила мужа в свою постель, и супруги заключили перемирие ночью. Днем холодная война продолжалась.
Рите так не повезло – придя домой, Пабло разорался так, словно она со¬вершила преступление века. Высказав все, что накипело, он влепил жене пощечину. Она рухнула на диван, едва успев отвести больную руку. При виде ее безмолвных слез в душе Пабло вдруг шевельнулась жалость. Он сел рядом и погладил Риту по голове.
– Мне больно, – сжалась та. – Пожалуйста, не надо больше меня бить!
– Я не бью, – улыбнулся парень. – Я хочу приласкать тебя. Не плачь. Сами виноваты – зачем напились?
– Кто бы вас спрашивал, – буркнула девушка, поднимаясь. Пабло об¬нял ее и стер слезы с лица.
– Не спорь. Ты мне небезразлична, потому и воспитываю. Чем скорее ты станешь такой, как мне нужно, тем скорее твоя жизнь здесь станет комфорт¬ной.
– Еще бы ты по ночам надо мной не издевался.
– Ну, извини. Такой уж я, – улыбнулся Пабло и пошел к брату.
Тот сидел в кабинете, разбирая сложенные на столе бумаги. При виде брата улыбнулся и предложил чашечку кофе. Настя отлеживалась, ехидно строя планы по поводу того, как будет дразнить мужа ночью.
– Как дела? – спросил брата Артём, сделав глоток ароматного на¬питка.
– Сорвался я на нее, добавил немного. Знаешь, у меня идея появи¬лась. Мне кажется, что война продолжится, а поскольку Рита смотрит на сестру как на кумира, она примет в ней участие. Предлагаю увезти ребёнка на день-другой для профилактики: выходка – добавляется день разлуки. Она не бу¬дет знать, где девочка, и эта неизвестность станет лучшим лекарством от непокорности.
– Быстро учишься, – одобрительно кивнул Артём. – Куда увозить только? Мать ведь в Барселону переехала, а дом я еще обратно не выкупил.
– Есть местечко, – неопределенно ответил Пабло. – Я в Италию по¬еду потом. К Серджио заеду, да и Фиону давно не видел, соскучился. Машину заберу, на которой Карлос Настю катал. Ладно, пока. Утром я пришлю Риту с Маркусом, и ты все ей объяснишь.

Проснувшись, Рита удивленно нахмурилась – Пабло рядом не было. Вспомнив, что он собирался уехать, она облегченно вздохнула, предвкушая несколько спокойных дней. Приняв душ и одевшись, спустилась вниз завтра¬кать. Но Маркус, ждавший ее в столовой, сказал, что они приглашены к Ар¬тёму, а Тереса и Мигель ушли с малышкой. Рите что-то не понравилось в ин¬тонациях парня, но она не поняла, что, и решила подумать об этом позже.
Настя уже сидела за столом, намазывая тостик джемом. Артём стоял у окна, договаривая по телефону. Он кивнул вошедшим, приглашая за стол.
– О чем ты хотел со мной поговорить? – спросила Рита, посмотрев в окно, где уже устанавливало свои права жаркое лето. Днем Севилья была невы¬носима, и горожане предпочитали спасаться сиестой, откла¬дывая все дела на вечер. По этой причине ночная жизнь города была гораздо более насы¬щенной, чем днем. Но сейчас, ранним утром, жара еще не накалила воздух и не высушила влажные от росы листья де¬ревьев.
– О вашем поведении. Несколько последних дней вы были совер¬шенно невыносимы, а вчерашнее происшествие переполнило чашу тер¬пения. Со своей женой я разберусь сам, а для тебя Пабло предложил следующий ва¬риант: ребёнка будут увозить из дома на несколько дней. Их количество за¬висит от твоего поведения. Выходка – и на один день продлевается разлука.
– Где моя дочь? – непослушными губами прошептала Рита. Настя скрип¬нула зубами, понимая, что вмешательством только усугубит ситуацию. – Что вы с ней сделали?
– Ничего. Просто она не вернется до тех пор, пока ты не уймешься.
У Риты потемнело в глазах.
– Где моя дочь? – вскрикнула она.
– Незачем тебе это знать. Важно одно: непослушание продлевает раз¬луку.
– Сволочь! Ненавижу! Ублюдки! – в слезах закричала девушка, вско¬чив и уронив стул.
– Три дня, – хладнокровно подсчитал Ортега.
– Если с ней что-то случится…
– Неделя.
Рита мигом затихла, еле слышно всхлипывая.
– Она в порядке? – тихонько прошептала она, не смея поднять го¬лову.
– Да. Оставайся здесь, как обычно в отсутствие мужа.
– Я пойду к себе?
– Сидеть! Ты еще не завтракала.
– Я не хочу…
– Твои проблемы. Ешь.
Рита с ужасом смотрела на хладнокровного Ортегу, мысленно ведя диа¬лог с Пабло. Настя горько усмехнулась, глядя на сестру.

Неделю та не вы¬ходила из своей комнаты, и в столовую ее обычно при¬водили ох¬ранники. К ней приходила Настя, и сестры сидели молча, не испы¬тывая необходимо¬сти «забивать эфир» словами. Артём с неудовольствием наблюдал за же¬ной брата, вид которой не мог радовать. Она худела день ото дня, не¬смотря на то, что ее заставляли хорошо питаться, с лица не схо¬дила блед¬ность, а голос, если звучал, был еле слышен. Оживлялась Рита лишь тогда, когда выходила гулять с сестрой и под¬росшим волкодавом Рек¬сом. Щенок весело бегал за сестрами, оглашая окрестности звонким лаем.


Пабло сидел в кафе с очаровательной белокурой девушкой, нежно гля¬дящей на него огромными голубыми глазами. Барышня была хороша, как картинка, и циничный парень часто использовал это обстоятельство в своих целях. Например, мог попросить девочку познакомиться с нуж¬ным челове¬ком. Наивная и влюбленная Фиона с радостью бросалась помогать люби¬мому. Беда только в том, что ее романтическая и увле¬кающаяся натура час¬тенько заводила отношения с мужчинами куда дальше границ, обозначенных просьбой. Пабло вполне устраивали не¬обременительная «любовь» с юной двадцатилетней красавицей. Они встречались уже три года – не¬часто, от случая к случаю, но Пабло тем не менее дорожил девушкой и ста¬рался вы¬бираться в Верону почаще. Сейчас Фиона хмурилась, глядя на зо¬лотой сим¬вол несвободы на безы¬мянном пальце его левой руки.
– Давно ты женился? И зачем? – обиженно спросила она. Пабло взял лю¬бимую за руку.
– Три месяца назад. Это скорее необходимость – я был неосторожен с ней, и получился ребёнок. А ты же знаешь Артёма – консерватор тот еще. Он вынудил меня жениться. Но любви, как ты понимаешь, нет и быть не мо¬жет. Она боится меня. Я могу делать с ней все, что хочу. А люблю тебя. Ду¬маю, моему браку суждена недолгая жизнь. И потом, разве нам это мешает? Заметь, я не ревную к твоим поклонникам. Кстати, ты видишься с Ми¬келе?
– Нет, – грустно вздохнула Фиона. – Мы встречались до Рождества, а по¬том он вдруг сказал, что больше не может встречаться со мной. Не может ничего поделать с тоской по жене, хоть и прошло уже полтора года.
– Не переживай, – Пабло погладил ее по голове. – А как твой отец? По-прежнему считает меня негодяем, соблазнившим юную невинную девочку?
– Да, и советует мне скорее выйти замуж и забыть тебя, – улыбну¬лась Фиона.
– Только попробуй! – шутливо пригрозил Пабло. – Я тебя никому не от¬дам. Знаешь что? Сегодня у меня еще дела, а завтра можем поехать на море. Ривьера или Ницца?
– Замечательно! – расцвела девушка.


Полуденное солнце нещадно палило, припекая улицы, дома и горо¬жан, лишенных возможности уйти на сиесту. Фрукты в саду привяли, словно по¬лучив солнечный удар. Настя, не обращая внимания на жару, сидела на по¬доконнике, с сожалением перебирая струны разбитой ги¬тары. Рита находи¬лась в кухне, пытаясь отвлечься приготовлением ужина. Маркус, сидев¬ший рядом, как мог, развлекал ее смешной чепу¬хой. Девушка изредка улы¬балась, давая понять, что слышит и ценит по¬пытки отвлечь ее внимание от мыслей о дочери. Маркус ежедневно созванивался с Мигелем и знал, что с ней поря¬док, но ус¬покоить мать не мог. Парень не одобрял упорство братьев в от¬ношении не¬покорных жен, но в то же время понимал, что иного пути нет – всем четве¬рым надо учиться суще¬ствовать вместе, потому что компания неразлучна – Артём никогда не отпустит Риту, опасного для него свидетеля. Парню было до слез жаль девчонку, не по своей воле втянутую в историю и знаю¬щую, что закон¬читься она может как угодно. Пока живы братья, домой она не вер¬нется. А значит, разлука может быть вечной. Это Маркус по¬ни¬мал хорошо. Он подошел к Рите и обнял ее. Девушка тотчас уткну¬лась в его рубашку, прерывисто вздохнув, как ребёнок после плача. Па¬рень долго не отпус¬кал ее, гладя по волосам и изредка касаясь губами локонов, висков, макушки. К счастью, никто не вошел в это время в кухню и не увидел его неосторожной нежности.


Карлос вошел в комнату Насти и невесело улыбнулся, увидев ее на подо¬коннике.
– Привет, как ты? – спросил он.
– Нормально. Что надо?
– Проведать хотел.
– Лучше бы ребёнка привезли. Ритка еле живая ходит от страха. Сволочи.
– Ты же знаешь, что это не в моей власти, – мягко сказал охранник. – Хо¬чешь, съездим в магазин и купим новую гитару?
– Хочу! – с вызовом сказала девушка, спрыгивая с подоконника. – Между прочим, у меня спина болит. А все ты и Джош.
– Работа у нас такая. Не напрашивайтесь сами.
– Надоели вы нам, и начальство ваше тоже, – вздохнула Настя и села в машину. Рита поехать отказалась.

В «Корт Инглез» привереда долго гуляла по отделам, недовольно фыркая при виде предлагаемых ей инструментов. Наконец, перебрав весь ассорти¬мент, она остановилась на самой дорогой и красивой ги¬таре. Карлос безро¬потно протянул кредитку.
– Дай деньги, сама заплачу! – потребовала Настя.
– Нет. Они будут у меня. Сеньор Ортега выдал мне доверенность на один из счетов, и в деньгах ты не ограничена. Покупай что хочешь.
– Спасибо! – раскланялась рыжая ехидина. Поблуждав по огромному универмагу, она купила свечи и колокольчики для сестры, а затем зая¬вила, что хочет кофе. Карлос повел ее в ресторан напротив.

Через неделю вернулся Пабло. Вид покорной жены порадовал его, и ти¬ран дал приказ привезти девочку. Едва увидев дочь, Рита схватила ее и крепко прижала к себе, разревевшись от облегчения. Тереса тут же увела ее в сад. Настя поманила Пабло к себе и шепнула на ухо:
– Еще одна такая выходка – и Артём узнает о причине моего выкидыша. Охранники, если понадобится, подтвердят, что в ту ночь ты был у меня. По¬нял?
– Но это единственный способ усмирить ее!
– Твои проблемы. Я предупредила.
– Тогда пороть придется.
– Аккуратно. Карлос, – подозвала охранника Настя. – Выпороть аккуратно ведь можно?
– Запросто. А кто провинился?
– Никто. На будущее интересуюсь.
Выходя в сад, рыжеволосая дипломатка увидела Риту, качающую наев¬шуюся дочь. Тереса, смеясь, тщетно пыталась отобрать у нее засыпающую малышку. Ошалевшая от счастья мать наотрез отказывалась и сдалась лишь после того, как сестра отобрала у нее сонную племян¬ницу.


До конца мая обстановка была относительно спокойной. Рита беспреко¬словно подчинялась мужу, и в награду тот иногда становился нежным и лас¬ковым. Впрочем, ей было безразлично проявление теплоты со стороны суп¬руга, если не было побоев и жестокости в постели.
А Артём не терял надежды перевести в режим перемирия и дни. Учиты¬вая, что работал он допоздна, а домой заявлялся не раньше полуночи, это у него получалось. Тогда его лицо становилось мягким, его озаряла улыбка. После интимных игр он не засыпал сразу, а любовался женой, каждый раз хваля себя за силу характера, благодаря которой эта чудесная девушка при¬надлежала ему.
Воскресным утром он разбудил Настю нежным поцелуем.
– Доброе утро, моя родная! Собирайся и пригласи Риту. Форма оде¬жды – пляжная.
– Ты заболел? – встревожилась Настя.
– Нет, просто добрый, аки ангел. Готовность – полчаса.

Дорога до морского побережья заняла гораздо меньше, чем во время се¬вильских каникул сестер. Рита сидела рядом с водителем, безучастно смотря в окно темно-зеленой «Ламборджини», на которой когда-то подкатил к Насте Карлос, и думала о том, как полтора года назад они ехали по той же дороге. Машина легко наматывала на колеса километры шоссе, а Рита вспоминала о прошлой поездке. Ни о чем не подозревающие, счастливые, они проезжали по этим же местам, строя планы. Еще не был открыт отель, только предстояло венчание с Мишкой, а Настя лишь собиралась пере¬ехать к Максиму. И они даже представить не могли, что в эту минуту уже вступили в действие силы, которые очень скоро перекроят их жизнь.
Настя, судя по глазам, думала о том же самом. «Какого черта по¬несло меня в этот город? Звала же Ритка в Париж, так нет же – я старше, мне ре¬шать! Решила! Добро бы одна вляпалась, а то и сестру втянула. Единствен¬ный положительный момент – племяшка».
У самого моря Артём, догадывавшийся о мыслях спутниц, разозлился и скрипнул зубами:
– Прекратите, девочки. Ничего страшного в вашей жизни не про¬изошло.
– Что ты, мы безумно благодарны судьбе за встречу с тобой, – откликну¬лась его жена.
На пляже она сразу же переоделась и с размаху влетела в волну. Чуть помедлив, Артём отправился следом. Карлос тоже исчез в теплой даже на вид воде. Рита села на покрывало, прикрыв кор¬зинку с дочерью кружевным покрывалом. Отчего-то море навеяло на девушку тревогу и печаль.
Настя вылезла на берег через час, изрядно уморив мужа и охран¬ника.
– Кайф! – тряхнула она мокрыми волосами. – Ритка, хорош киснуть, вали купаться, я покараулю тезку.
Сестра, смущенно улыбнувшись, послушалась. Отплыв подальше, она блаженно вытянулась на надувном матрасе и расслабилась, пред¬ставив, что на берегу ее ждет Мишка, и скоро они поедут домой… Под¬ставив лицо солнцу, она задремала…
Рита вздрогнула от прикосновения холодных рук и через секунду оказа¬лась в воде.
– Не кричи, чего испугалась? – Маркус нежно обнял ее, удерживая над поверхностью воды. Несколько секунд зеленые глаза смотрели друг в друга, затем соприкоснулись губы…Вдруг Рита сообразила, что они далеко от бе¬рега.
– Боже мой, надо обратно, а то Артём, наверное, злится, – испуга¬лась она.

Ортега действительно был недоволен:
– Что это за отлучки? Больше так не делай.
– Я заснула, и меня отнесло волной, – попыталась объяснить де¬вушка. Настя попросила денег и ушла в бар, подковой изогнувшийся в дальнем конце пляжа. Усевшись на высокий стул, она заказала коктейль и улыбну¬лась симпатичному темноглазому парню за ближайшим столи¬ком. Восприняв ее улыбку как приглашение, тот встал и подошел. Они разговорились.

Пабло вышел из машины вместе с Альберто и с удивлением заметил На¬стю, весело болтающую с кавалером. Он не стал подходить, а направился прямиком к брату.
– Лежишь, болтаешь? А там твоя жена поклонника охмуряет, – как бы не¬взначай сказал он. Лицо Артёма потемнело от гнева, он даже уди¬вился вспышке своей ревности и злости на ни в чем не повинного парня. Встав, подошел к беседующим.
– Привет, милая. Общаешься? А ты не забыла предупредить моло¬дого человека, что замужем?
– Забыла. Это к делу не относится. Он меня не в постель тащит, – огрыз¬нулась супруга. Ортега вздохнул:
– Иди к Рите.
– Артём! – голос Насти задрожал. – Мы просто разговаривали!
– Мне повторить?
– Не надо. Извини, Винсент. Пока.
Артём сел за столик и улыбнулся.
– Рассказывай. Что здесь было?
– Ничего, – растерялся парень. – Она улыбнулась, я подошел, и мы раз¬говорились. Все. Она сказала, что живет в Севилье, с сестрой. Я из Парижа, здесь по делам.
– Ясно. Идем.
– Да в чем дело? – занервничал юный француз.
– Узнаешь.

Настя вскочила, когда они подошли:
– Артём, оставь его в покое! Мы просто болтали!
– Помолчи. Повторять не буду: ты принадлежишь мне, и не имеешь права на общение с подозрительными личностями. И где обручальное кольцо?
– Дома. Я не взяла его на пляж.
– Ребята, отведите их в машину, мы уезжаем. Пабло разберется в соз¬давшейся ситуации.
Охранники молча увели девушек в машину и повезли в город.
Дома сестры сели на диван, нервничая в ожидании вердикта. По установ¬ленному правилу влететь могло любой, да и жаль было мальчишку-фран¬цуза. К вечеру явился Пабло с конвертом в руках. Рита вспомнила похожую ситуацию на острове и вздохнула, не ожидая от послания ничего хо¬рошего. Артём вынул снимки и протянул девушкам. Рита охнула и отверну¬лась в ужасе, а Настя окаменела, уставившись на изображение. Узнать на них Вин¬сента можно было только по одежде. Парень был страшно избит, белокурые волосы казались темными от крови, глаза закрыты. Он мало по¬ходил на жи¬вого.
– Вы убили его? – прошептала Настя. – Но зачем?
– Урок на будущее. Поостерегись в следующий раз кокетничать, – хо¬лодно улыбнулся Ортега. – Так будет с каждым, кого ты удостоишь внима¬нием.
Настя, замерев на секунду, ринулась наверх. По знаку шефа за ней от¬правился Карлос.
Он нашел девушку лежащей на кровати ничком, спутавшиеся рыжие куд¬ряшки разлетелись по подушке. Она плакала, укоряя себя за легкомыслен¬ное знакомство, стоившее жизни едва отметившему двадцать маль¬чишке. Откуда она могла знать, что собственнический инстинкт ее мужа до такой степени силен? «Винсент, милый, прости, я не знала, что так получится», – шептала она сквозь всхлипывания. Карлос сел рядом и погладил любимую по голове. Этот нехитрый жест словно опустил не¬кие сдерживающие барь¬еры, и она громко разрыдалась, выплакивая боль, страх, на¬пряжение всех этих месяцев. Охранник молча гладил ее по волосам, приобняв за плечи. Зрелище было не для слабонервных – Настя в слезах.
Минут через сорок всхлипывания стали тише, бессвязный речевой поток иссяк. А чуть позже Карлос сообразил, что его подопечная замолчала. Осто¬рожно отстранив ее, он увидел, что она спит, измученная ис¬терикой. Улыб¬нувшись, парень взял ее на руки и уложил в постель, укрыв.
Артём, отправив Риту и Пабло домой, сидел в гостиной. Карлос не появ¬лялся довольно долго, но самолюбие не позволяло проверить причину. На¬конец охранник спустился.
– У нее была истерика. Сейчас спит. Плакала из-за мальчишки, – объяс¬нил он. Артём вздохнул и ушел в кабинет.
Утром у Насти в ответ на сильный стресс поднялась температура. На¬чался бред. Она плакала, звала мужа, спрашивала, за что убили Винсента.

Неделю Артём дергался, то и дело просыпаясь от ее криков.
Наконец больная открыла глаза.
– Как ты? – ласково спросил муж. – Я волновался.
Настя не отреагировала на его слова и отвела взгляд.
– Ты так разнервничалась из-за этого парня?
– Тебе не понять. Что такое одна человеческая жизнь для сеньора Ор¬тега? – устало ответила она. Артём не выдержал и достал телефон. Набрав номер, он протянул трубку жене:
– Послушай!
– Алло, алло! – послышался в трубке голос Винсента. Настя всхлипнула и облегченно вздохнула.
– Он в клинике. Скоро поправится. Мы выплатим ему компенсацию. Про¬сти, не знаю, что на меня нашло. Отдыхай. Я пришлю Риту уха¬живать за то¬бой.
– Экономишь на сиделке?
– Нет, иду навстречу родственным чувствам.

Артём определил Рите дневное пребывание возле сестры, в ее обязан¬ности входило ежедневно менять постельное белье и влажной тряпкой об¬тирать больную, которой пока было нельзя купаться. А также кормить ее и поддерживать порядок в комнате.
Настя всячески препятствовала «вежливому» обращению, шипя на сестру и пытаясь объяснить той, что не беспомощная инвалидка и в состоянии уха¬живать за собой. Но хитрая Рита притворялась глухой, апеллируя к Карлосу, а справиться с ним Настя даже не пыталась. Прошла еще неделя.

– Карлос, подними ее, я постель сменю, – попросила Рита. Невозмутимый охранник сдернул покрывало с отчаянно сопротивляющейся На¬сти и взял ее на руки.
– Я же раздетая! Пусти! – брыкалась та.
– Вижу, – улыбнулся Карлос. – На пляже ты щеголяешь в таких нарядах, что я уже все видел. Хотя… если хочешь, могу отпустить, – и слегка разжал руки. Настя охнула и схватила его за шею. – Ну вот, а просишь. Сама вцепи¬лась.
Рита ловко поменяла постельное белье и намочила в прохладной воде, пахнущей морем, мягкое полотенце.
– Положи ее, протру. А то опять в стенку влепит, – хихикнула она.
– Лучше в ванную пустите, – проворчала больная.
– Фиг тебе, – рассмеялась сестра. – Карлос, скажи ей!
– Спелись, сволочи, – буркнула жертва союза. – Ничего, сочтемся. Не век тебе, Ритка, командовать. Ужо тогда!
– Выставишь счет, – ухмыльнулась младшая. – А теперь лежи смирно, мыть буду.
– Отвали! Не смей! Убери грабли! Мать Тереза, чтоб тебя!
Карлос усмехнулся:
– Дай полотенце сюда, ничего сама не можешь.
Он невозмутимо зафиксировал руки Насти над ее головой и обтер. Она задохнулась от возмущения:
– Обнаглел, мерзавец! Пришибу, пусти!
– Наручники надену, – пригрозил «мерзавец», и буянке пришлось утих¬нуть. Рита от души веселилась, наблюдая за зрелищем, а под конец наябед¬ничала:
– Я ее кормить боюсь, ложкой кидается. Поможешь?
– Запросто!
Настя заскрипела зубами, пытаясь выдернуть запястья из железных за¬хватов Карлоса. А тот по-прежнему спокойно сел на кровать и поста¬вил под¬нос на колени. Его жертва сжала зубы, всем видом показывая, что не сда¬стся.
– Лучше ешь, – проворковал мучитель. – Все равно ведь заставлю, ты же знаешь.
Насте таки пришлось открыть рот, и еда благополучно была скорм¬лена. Отдав поднос Рите, Карлос взял салфетку и промокнул ей губы. Рыжая бес¬тия задохнулась от ярости и возмущения, побледнев, как по¬лотно. А сестра с невинным видом протянула ей гитару:
– Споешь? Давно не слышала. Да и Карлос не знает, какая ты талантли¬вая.
– Знает. В Вероне слышал, когда знакомился и делал вид, что тебя нико¬гда не знал и совсем ни при чем, – проворчала Настя, но инстру¬мент взяла. В воздухе сразу стало свежо от «Летнего дождя» Игоря Талькова. Рита гру¬стно вздохнула, услышав любимую мелодию мужа. Серьезно внимал зву¬кам и Карлос, не понимающий ни слова, но почув¬ствовавший настроение и ме¬лодию песни. Доиграв, Настя отложила ги¬тару.
– Все, концерт окончен. Идите отсюда оба. Я устала.
– Отдохнешь, я только тебя еще раз протру, – кивнул охранник. На сей раз сопротивления он не встретил. Рита притихла в уголке, надеясь, что ее не выгонят.
Охранник вышел и остановился за дверью, услышав, что музыка снова зазвучала. Там его и застал Артём.
– Что ты здесь делаешь?
Парень молча кивнул в сторону комнаты, где слышались звуки. Артём только головой покачал:
– Поют? Что это с ней? Никак поправилась? Слава Богу.

Двенадцатого августа Настя проснулась рано, помня, что сегодня – день рождения ее второго и самого любимого мужа. Не спеша вставать, она долго перебирала воспоминания. Знакомство, развитие отношений, заму¬жество. Сейчас ей было жаль, что конфликтов и борьбы было слишком много. Если бы знать… Наконец она плюнула на все и решила позвонить. Спустившись в гостиную, она погрозила пальцем Пьеру и выгнала его из комнаты.
Трубку взял Саша Орлов.
– Настя, милая, неужели ты? И полгода не прошло, как объявилась! Да как вовремя!
– Не издевайся, – попросила девушка.
– Я не издеваюсь, родная. Просто пытаюсь задать вопрос и не знаю, как. А если… Вот, например: ты замуж не вышла?
– Вышла. Но это не ново. Можно разводиться.
– Разве? С Максом ты год жила.
– Да? Ладно, потерплю еще.
– Что за муж?
– Некий испанский гранд. Тебе не понравится.
– Аж гранд? Да, тогда нам до тебя далеко. Счастлива?
– Счастья – море. Но я плаваю хорошо. Как вы там?
– Мы? Учимся жить без тебя. Плохо получается.
– Я так соскучилась, – призналась Настя.
– Да? Правда? То-то автоответчик переполнен, – усмехнулся охран¬ник. – Прости. Я знаю, что ты не вольна общаться с нами, когда захочешь. Спа¬сибо, что нашла возможность сделать это сегодня.
– Я за этот звонок по шее получу. Так что думай сам, правда или нет.
– Когда крестить позовешь? – намекнул на Риту Саша.
– Некого пока. Хочу дочку. Чтоб тоже Настей была. И чтобы на меня, а не на папу похожа.
– Дай Бог. Имениннику трубку передать? Только что вошел.
– Конечно.
Максим, слышавший вторую половину разговора, сразу догадался, с кем общается охранник. Когда тот передал телефон ему, Макс даже не сразу придумал, что сказать, и секунд двадцать молчал, собираясь с духом. Настя не торопила.
– Привет, – наконец пришел в себя юбиляр. – Спасибо за звонок. Даже не надеялся.
– Зря ты. Я помню, – грустно улыбнулась Настя. – Только звонить чаще не могу.
– Как жизнь в браке?
– С тобой было лучше.
– А тогда зачем он?
– Иногда обстоятельства сильнее.
– Настолько? Как он тебе?
– Честно? Гонору много, а на деле ничего толкового.
– Раньше вкус у тебя был лучше.
– Разве? Вспомни Вадима. Я мужей выбирать не мастер. Только тебя…
– Ничего подобного! Я сам тебя выбрал! Ты нормально выходить за¬муж не умеешь!
– Точно, – рассмеялась Настя. – Даже этого я не могу. Отмечать будешь?
– Нет. Мы с Мишкой не празднуем. Без жен неинтересно.
– Ты прав, – вздохнула девушка и вдруг заметила стоящего в дверях Пабло. Быстро попрощавшись, она положила трубку и встала, с вызовом глядя на деверя. Тот насмешливо взирал на нее, сразу сообразив, кто был собеседником.
– Поговорила? Сейчас послушаем. Пьер, зови Артёма. Ему полезно будет узнать.
Он перемотал пленку на хитром аппарате, записывающем не только но¬мера, но и разговоры, ведущиеся по нему. Настя спокойно села на диван, все своим видом демонстрируя полное безразличие к происходящему. На¬пряглась она лишь раз, когда Маркус дословно перевел ее мнение о муже.
– Что скажешь? – спросил осмеянный Ортега. – Зачем звонила?
– У него день рождения.
– А я разрешал?
– Нет.
– Тогда зачем?
– У него день рождения. Я должна была поздравить.
– Это я уже слышал, – начал злиться Артём. Фыркнувшей в ответ жене он влепил оглушительную пощечину. Ослабевшая за время бо¬лезни девушка упала на руки Пьера, не удержавшись на ногах.
– Я хотела поговорить с ним! Я жена, а не пленница! – вскинулась Настя и вздрогнула от второй плюхи.
– А разве я не говорил, что в этом доме решения принимаю я? – поинте¬ресовался Артём.
– Говорил!
– И что?
– Я хотела поговорить с ним! – Щека Насти загорелась в третий раз. Не выдержав, она ответила тем же.
– Прекрати меня бить, ублюдок!
Артём изумленно коснулся рукой щеки и вдруг осознал абсурдность си¬туации. Он мгновенно успокоился. Настя осторожно шагнула к Пьеру, гото¬вая, как зверек, при малейшей опасности юркнуть за его спину. Парни изо всех сил сохраняли спокойствие и серьезное выражение на лицах.
– Значит, ничего толкового я из себя не представляю, – вспомнил Артём. – Хорошо. Как же мне жить такому серому?
– Ты даже не серый. Так, немочь бледная. Нечто прозрачное, – надер¬зила ему жена.
– Не повезло тебе с мужем. А что за дочка?
– Просто так. Я же обещала тебе ребёнка. В первый раз не получи¬лось не по моей вине.
– Не прикидывайся дурой! Тебя зовут Настей, и дочь Риты так же! Я легко провел параллель, и твой Максим не дурак! Мне что, повторить историю с Винсентом? На сей раз я закончу начатое.
Настя опустила голову и отрицательно покачала головой.
– Ты гарантируешь мне своей жизнью, что он ничего не знает о Рите и ни¬чего не предпримет? – холодно спросил жену Ортега. Та утверди¬тельно кив¬нула. – Отлично. Но если он хоть чем-то насторожит меня – погибнет сразу. А это тебе для лучшего запоминания, – и последней по¬щечиной он опроки¬нул жену на диван.
– Я такой мягкосердечный из-за твоей болезни. Больше это не повто¬рится.

Вечером Карлос получил задание в течение месяца следить за парнями в Вероне. Насте Артём не поверил. Но Саша Орлов недаром рабо¬тал началь¬ником охраны, и, понимая возможность наблюдения, запре¬тил все раз¬говоры о сестрах в доме. Ребята исправно посещали могилу «Риты» и гру¬стно вспо¬минали ее. Ежедневно по нескольку раз Саша чистил дом от ненужных «на¬секомых». Максим и Миша, верившие в смерть Марго, и вовсе не разговари¬вали о ней, дабы не тревожить душу.
К середине сентября Артём успокоился в своих подозрениях. Утром 12-го он рано вызвал к себе Риту, чтобы украсить дом к пробуждению именин¬ницы. Вскоре гостиная напоминала филиал бразильского карна¬вала, а запах цветов разносился по всей улице. Подарки дожидались будущую вла¬делицу в гостиной. Она вышла к завтраку в скверном настроении, но наив¬ная забота сестры – а в оформлении она сразу узнала руку Риты – тронула ее сердце. Участники торжества уже ждали ее в столовой. Даже охранники приготовили цветы и нехитрые сувениры. Злопамятный Джош приготовил статуэтку нег¬ритянского божка племени папуасов, Карлос – новый ошейник для изрядно подросшей собаки, ос¬тальные – разные «ведьминские штучки».
Сев за стол, Артём поздравил жену и протянул телефон, на котором зна¬чился входящий звонок от Максима.
– Позвони ему. В качестве подарка.
– Выйти, разумеется, нельзя, – понимающе хмыкнула именинница, наби¬рая номер. – Алло, Максим? Привет, родной. Спасибо за звонок.
– Ответная любезность, – усмехнулся Ярославский. – Как ты? Праздну¬ешь? Желаю счастья в семейной жизни. А может, вернешься? Попро¬буем еще раз…
– Нет, не могу. В одну реку дважды не входят. Спасибо тебе за все хоро¬шее, что было между нами. Может, однажды увидимся.
– Настя, заканчивай разговор, – приказал Артём.
– Да, конечно. Извини, милый. Пока.

Максим положил трубку и уставился в окно. Подошедший Саша сел ря¬дом.
– Чего ты, Макс?
– Хреново.
– А с ней что?
– Не знаю.
– А кому хреново?
– Мне, Саш.
– Тяжко? А ей? Думаешь, за звонок на твой день рождения ей не вле¬тело?
Саша сел на диван и закурил. Несколько минут царила тишина. Глаза Максима подернулись грустным ледком, и лицо лидера-супермена превра¬тилось в физиономию обычного мужика, брошенного любимой женщиной. Он нежно смотрел на фотографию Насти, стоящую на журнальном столике.
– Как ты думаешь, зачем она сделала это?
– Не знаю. Если вернется – объяснит.
– Если вернется. «Настя, заканчивай разговор!» – передразнил Мак¬сим соперника. – Что бы она со мной сделала, скажи я ей так?
– По стенке размазала бы.
– А его послушалась. Чем он ее взял? Что, неужели силой? Значит, зря я так нежно с ней? Что ее держит рядом с ним?
– Что-то весомое, думаю.
– Саша, а может, я ее совсем не знаю? Моя жена не развелась бы по те¬лефону! Может, я не на той женился?
– На той. Не волнуйся, однажды ты получишь ответ на все вопросы.

Настя выключила телефон и вздохнула, прогоняя слезы из глаз. Не¬сколько минут все сидели молча.
– Поговорила? – спросил Артём.
– Да.
– Достаточно?
– Да.
– Я рад. С днем рождения.
– Спасибо. Могу я после завтрака пойти в спортзал?
– Конечно. Разрешаю спарринги с ребятами, на выбор.
Настя переоделась и вместе с Ритой спустилась в спортзал. Та сразу же уселась на доску для качания пресса. Пьер и Джош наблюдали за размин¬кой рыжей бестии, легкими танцующими движениями порхающей по залу.
– Настя, сразимся? – предложил Пьер.
– Легко! – крутанулась в прыжке девушка. Поединок получился не очень длинным – сделав несколько обманных движений, охранник опро¬кинул со¬перницу на пол и прижал рукой.
– Все, – сочувственно улыбнулся он. Настя вздохнула и закрыла глаза. Лицо ее озарила нежная улыбка. Высвободив одну руку, она ос¬торожно про¬вела по лицу Пьера ладонью, коснувшись пальчиком губ. Не ожидавший внезапной ласки парень растерялся и чуть ослабил захват. В следующую се¬кунду он оказался на спине, озадаченно глядя на сидя¬щую сверху победи¬тельницу.
– Это нечестно! – возмутился Пьер.
– Верно. А когда это в жизни играли по правилам?
– Пьер, ты лопух! Я никому не скажу, но ты лопух! – веселился Джош. – А со мной сразишься?
– Запросто! – вскочила девушка с поверженного противника. Рита, хихик¬нув, влезла на велосипед. Первый поединок длился не более ми¬нуты. По¬чему-то Насте не хотелось обнаруживать свой потенциал, хотя она чувство¬вала, что сравнительно легко «срубит» здоровенного негра, несмотря на его рост и силу. Она упала, обиженно надувшись:
– Я оступилась! Давай еще раз!
Вошедший Артём с улыбкой наблюдал за второй схваткой, чуть жестче и длиннее первой, но окончившейся так же. В третьем поединке снова побе¬дил Джош, но перед падением Настя успела хорошенько приложить его по физиономии, изящным прыжком взлетев над татами. Негр облизнул разби¬тую губу и мгновенно уложил соперницу на пол. Та смотрела на него снизу злым взглядом, тяжело дыша:
– Черт с тобой! Морду я тебе все равно разбила.
Артём, что-то прикидывавший про себя, приказал прекратить тренировку. Сестры ушли в душ.
На этом динамика дня закончилась, и словно потерявшие силы и желание двигаться девушки заперлись в комнате Риты с гитарой, не выходя ни к обеду, ни к ужину. На попытки войти в комнату они мягко, но непреклонно отвечали «нет». Терпение Артёма лопнуло к вечеру. Он открыл дверь своим ключом и вошел вместе с братом. Сестры даже не повернули головы, что-то обсуждая вполголоса. Артём подошел к своей рыжей мечте.
– Собирайся, милая, поедем в казино.
 – Хорошо, – встала Настя. – Просажу твои деньги.
– Не успеешь, казино рано закрывается. А вы куда, Пабло?
– Спроси у моей жены, – улыбнулся младший. – Рита, куда?
– В Париж, – равнодушно бросила девушка, поднимаясь. – Только ма¬лышка дома останется. Рано ей еще гулять.


Через час все, кроме свободных охранников и ребёнка, отбыли в короткое путешествие.
Ночной город жил своей жизнью. Сверкали неоном вывески магази¬нов, блестела в темноте мутная Сена, накрапывал мелкий теплый дождь – «пи¬сал ангел», как сказали бы французы о таком дожде, случись он днем, при солнце. Пабло и охранники чуть отстали, давая Рите одной идти по улице, знакомиться с Парижем наедине. Она медленно брела по Пляс-де-ля-Кон¬кор, печально улыбаясь редким прохожим. В церковь Святого сердца она не пошла, не рискуя входить к Богу лишенной права на откровенность и даже на искреннюю молитву.
Идея посетить Париж начала казаться глупой. Не так надо было приез¬жать сюда. По всем правилам рядом должен идти любимый, а значит, Мишка, и чтобы вот так же, ночью, брести по улицам, а потом съесть луко¬вый суп в ресторанчике на месте бывшего «чрева Парижа», а под утро в не¬большом отеле на окраине устроить потрясающую ночь любви, результатом которой вполне мог стать маленький конвертик.
Но вместо этого она в Париже с нелюбимым мужем и охраной, без права отойти даже на шаг. И никуда не сбежать, потому что в Севилье осталось маленькое родное создание, нечаянный подарок глупого аи¬ста… Рита резко остановилась и повернулась к Пабло:
– Я устала. Пойдем в отель. Утром съездим на Пер-Лашез и домой.
– Хорошо, – скрывая удивление, парень обнял жену и вызвал такси. Он понял, что поездка оказалась неудачной и вместо того, чтобы сде¬лать при¬ятное супруге, он ненароком расстроил ее. В гостинице Рита сразу легла спать, проигнорировав попытки мужа спасти впечатления с помощью роман¬тической ночи. Только не здесь. Париж – для любви. Для Мишки…

Настя в который раз не глядя сделала ставку. Небольшая сумма, выдан¬ная Артёмом «для разгона», росла и росла, несмотря на рискован¬ные ком¬бинации сеньоры Ортега. Ей было все равно, куда бросать яр¬кие фишки, но слепой случай и Фортуна именно ее избрали в эту ночь своей наперсницей, и выигрыш увеличивался с космической скоростью, повергая в отчаяние кру¬пье. Артём только головой качал, видя удачли¬вость жены.
– Выпьешь что-нибудь?
– Коктейль, – не глядя на него, попросила Настя. Ортега отошел к стойке бара, краем глаза наблюдая за любимой. Она продолжала иг¬рать, не обра¬щая внимания на окружающую действительность. Вдруг рядом возник один из игроков, смазливый красавчик из завсегдатаев. Артём приблизился и встал за колонной, прислушиваясь.
– Повторяю: я здесь не одна! – устало произнесла Настя. Кавалер ух¬мыльнулся:
– Но здесь никого нет, а красивой девушке опасно находиться в одиноче¬стве в этом притоне.
– Не опаснее, чем кому-то находиться рядом со мной. Идите, ради Бога, не навлекайте на свою голову неприятности!
– Правда? – навязчивый незнакомец схватил Настю за руку, и Артём ре¬шил вмешаться.
– Милая, у тебя проблемы?
– Да, одна. Вот стоит, – кивнула девушка. Наглец оскалился в улыбке – так ему казалось.
– Что хочешь? – спросил его Артём.
– С девушкой поближе познакомиться!
– Сильно близко?
– Да!
– Ну ладно, – неожиданно для незнакомца произнес Ортега, улыбнув¬шись. – Удачно развлечься, родная!
Кавалер недоуменно оглянулся вслед уходящему мужчине:
– Он тебе кто?
– Муж, – лучезарно улыбнулась Настя.
– И что, ему все равно?
– Он у меня не ревнивый! Пошли, что ли?

Артём вышел на улицу через пять минут, справедливо рассудив, что суп¬руге хватит этого времени, чтобы объясниться с незнакомым хамом. Не¬удачливый поклонник валялся на асфальте, разглядывая в лучах рассвет¬ного солнца свои раны и то и дело сплевывая кровь с разбитых губ.
– С-сука! – прошипел он и влепился физиономией в собственный «Рено», куда не так давно приглашал Настю для утех. На стекле ма¬шины остались кровавые разводы, а ее хозяин скорчился у переднего колеса, держась за голову.
– Что, уже никуда не едем? – расстроилась девушка. – Жаль, я было губки раскатала…
Парень собрал остатки сил и влез за руль. Взревел двигатель, и об¬лако выхлопного газа окутало площадку перед казино, Настю и ошелом¬ленных охранников заведения.
– Браво, дорогая! – хлопнул в ладони Артём. – Твой выигрыш!
Настя взяла плотный бумажный пакет, набитый купюрами, и села в ма¬шину.

Когда они проезжали мимо городской больницы, она попросила остано¬виться.
– Что такое? – не понял Артём.
– Подожди секунду.
Она вышла из машины, держа пакет в руках, и приблизилась к моло¬дой девушке с усталым лицом, сидящей на скамейке у входа. На руках у той спала маленькая девочка.
– Простите, у Вас что-то случилось? – спросила Настя. Девушка гру¬стно улыбнулась.
– Клементине плохо, – ответила она. – Я пришла к врачу, и оказа¬лось, что нужна сложная дорогостоящая операция, а денег у меня нет. Сейчас посижу немного и пойду домой. Я просто устала, Клементина та¬кая тяжелая.
– Идемте! – приказала Настя, и незнакомка от неожиданности послуша¬лась. В холле Настя остановила первого же врача и объяснила ему ситуа¬цию с ребёнком. Подозвав растерянно улыбающуюся мать, она поставила на кушетку пакет с деньгами:
– Заплатите за лечение, а остальное потратите на дочь! – тоном, не тер¬пящим возражений, велела благотворительница. – И не вздумайте эконо¬мить, я все равно не позволю вернуть эти деньги, мне они не нужны, а Вам пригодятся. Всего хорошего. Присмотрите за ней, доктор!


– Поехали домой! – попросила Настя, сев в машину.
– Приступ благотворительности? – поинтересовался Артём, знавший о развитии ситуации от Маркуса, ходившего вместе с Настей.
– Да. Тема закрыта. Я выиграла эти баксы, мне и решать, куда их деть.


Настя проснулась к вечеру от ноющей боли в животе – внутриматоч¬ная спираль накрылась медным тазом.
– Вот черт! – скрипнула она зубами. – Везет, как утопленнику.
– Привет, – в спальню вошла недавняя парижанка. – Как ты?
– Хреново. Предохранялочка выпала. Постараюсь скрывать это как можно дольше – не повезут же меня ее обратно ставить, ему же дете¬ныш нужен! Хрен ему, а не еще одно оружие против нас. Сама избав¬люсь, если залечу. А не получится – деваться некуда. Кстати, как Па¬риж?
– Стоит, что ему сделается? Я могу тебе помочь?
– Просто помалкивай, этого достаточно.

Братья Ортега сидели в столовой, ожидая, когда жены выйдут к обеду. О происшествии в казино уже было рассказано, и Пабло удив¬лялся внезап¬ному порыву Насти.
– Странно, сумма приличная. Ну, отдала бы часть. Русские все такие, что ли? Когда они появятся уже? Есть хочется.
В этот момент появились сестры. Их мужья даже не сразу поняли, что на¬стораживало в их облике. Потом сообразили – общее смирение и покорность на лицах. Разработанный утром план по утаиванию происшедшего преду¬сматривал некоторое послушание в целях отвлечения вни¬мания.
– Привет, садитесь за стол. Девочки, что с вами творится? Заболели? – озадаченно поинтересовался Артём. – О смирении на ваших лицах я и меч¬тать не смел, и вдруг такой подарок. Кто из вас моя жена? Настя, ты не пе¬рекрасилась случайно?
– Что ты сразу «заболели»! – обиделась его жена. – Странные вы, ре¬бята. Бунтуем – плохо. Слушаемся – плохо. Вы уж определитесь, а?
– Нет, нам нравится подобная ситуация, пусть так продлится как можно дольше. Но странно ведь. Натворили что-то? Так охрана бы знала. Тогда в чем причина? Магнитная буря? Медведь в лесу сдох? Сразу стадо медве¬дей? – размышлял вслух Артём. Пабло молчал, по¬глядывая на свою поло¬винку. Ему тоже было интересно внезапное по¬слушание сестер. – Да, вы уже месяц ведете себя прилично, но ведь надо делать так три месяца! А вы только сейчас спохватились!
– Нравится? – улыбнулась Настя. – Так в ваших силах продлить это. Ве¬дите себя прилично. Обращаю ваше внимание на такой аспект: настоящий мужчина никогда не поднимет руку на женщину, как бы она его не довела.
– В каких же книжках ты это прочитала? – спросил Пабло.
– Жизнь учит. Лаской берите, мальчики, а не угрозами.
– И вы будете слушаться…
– Не знаю.
– А нам надо, чтобы слушались. Значит, без наказаний не обойтись.
– Обидно, – загрустила Настя. – Ладно, придется смириться. Вас не пере¬делаешь, другой жизни нам не предлагают, придется привыкать к этой.
Братья остолбенели, слушая это высказывание. Покорные, как мусуль¬манки, жены мило улыбались им. Словно решив добить мужа, Настя поло¬жила голову ему на плечо и нежно прощебетала:
– Любимый, может, погуляем? Ребёнка возьмем, а охрану нет?
– Как ты меня назвала? – не сразу отмер Артём.
– Любимый.
– Пабло, я правильно расслышал? – перестраховался старший брат.
– Правильно. Рита, а ты мне так скажи!
– Любимый, может, погуляем? – прошептала Рита, покраснев.
– Факт: заболели, – сделал вывод Артём. – Тогда подольше не выздорав¬ливайте! Карлос, приведи Тересу и малышку!

Вечернее солнце над Гранд Плаза изумленно наблюдало парадный вы¬ход семьи Ортега: две пары супругов шли по улице, нежно обнимаю¬щие жен мужья блаженно улыбались, а те нежно шептали им что-то на ухо, время от времени целуя. Бедное светило всерьез обеспокоилось, не напекло ли оно головы не привычным к испанской жаре русским де¬вушкам. Однако те не проявляли никаких признаков нездоровья, про¬должая улыбаться. Сбитое с толку солнце решило назавтра снизить температуру.
– Настя, и все же, в чем причина вашего обычного непокорства? – спро¬сил Артём.
– А почему нет? Чего вы ожидали? Мы не сами выбрали такую жизнь, не¬удивительно, что она нам не нравится и то и дело прорывается протест. Та¬кое поведение – единственный способ его выразить. Знаем, что получаем, можешь не подсказывать. Только ведь амебы вам не нужны. Мы вам нра¬вимся именно такими, признайся? А всякие «да, дорогой, как скажешь, ми¬лый» – так я делать не стану. Да и Рита тоже. Страх за ребёнка ее держит, но рано или поздно случится взрыв. Надолго ее не хватит.
– А на острове? Она быстро поняла, что мне надо, и делала это! – возра¬зил Артём.
– Ага, то-то она и сбежала от понятливости! Рано или поздно она все равно бы это сделала, и пусть ей повезло с запиской, нашла бы другой спо¬соб известить меня о своем местонахождении. Моя сестра не дура.
– Любимая, надеюсь, ты понимаешь, что мы сделаем все, чтобы вас не потерять?
– Любимый, надеюсь, ты понимаешь, что мы сделаем все, чтобы от вас избавиться? – передразнила Настя.
– А за близких не боитесь?
– Боимся. Но надежда умирает последней. Вдруг что-то изменится!
– Вряд ли. Рисковать жизнью даже чужого ребёнка Рита не станет. А без нее никуда не уйдешь ты. Если честно, отчего вам не смириться? Не ха¬мите, и наказывать не будут. А так вы неплохо живете.
– Верно, но есть один нюанс: мы здесь не по своей воле. И в мужья выби¬рали не вас. Вы нормальные мужики, но плохи одним: мы вас не любим. Но сегодня искренне пробуем полюбить. Но нас надолго не хватит. Это трудо¬емкое занятие.
– А кто-то слушаться обещал…
– Да, но жизнь так изменчива, а женщины – как там у Шекспира? «О жены – порожденье крокодилов! О женщины – вам имя Вероломство»!
– Ослушаетесь – накажем.
– Ваше право. Если иначе нельзя…
– Вам это по душе?
– Нет. Давай не будем об этом, – закрыла тему Настя. Артём обернулся назад:
– Пабло, одолжи жену, поболтать хочется! Рита, иди сюда!
– Кошмар! Меня променяли! – обиделась Настя. – Чуть что, сразу «Рита, иди сюда»!
Пабло засмеялся:
– Классная ты актриса!
– Гляди: приобнял! – продолжала дуться рыжая бестия. – Скоро в постель потащит!
– Он там уже был.
– Я тоже кого-нибудь в постель затащу!
– Я не подойду?
– Нет. Ты мне не нравишься.

Артём и Рита медленно шли чуть впереди пары «Настя-Пабло». Ортега гадал, как выяснить истинную причину неслыханной сдержанности и покор¬ности сестер, которая неожиданно для него самого стала надоедать – ви¬димо, слишком привыкли братья к бунтаркам-женам. Артёма грызла неуем¬ная мысль спровоцировать хитрюг на прежнее поведение – проблемное, но привычное, как радуга и дождь. Он приобнял Риту, надеясь, что та долго не выдержит родственных объятий. А та, настороженно улыбаясь, пыталась понять неожиданную нежность деверя и старалась вычислить, что за этим последует. Разгадка не заставила себя ждать.
– Рита, как у тебя с Пабло?
– Нормально, а с чего ты спрашиваешь? Когда это ты интересовался именно мной, а не копией моей сестры? Кстати, отпусти меня. Я вообще-то замужем.
– И давно?
– Артём, отвяжись! Что тебе надо, скажи сразу! – сорвалась девушка.
– Ух ты! Да у тебя эмоции имеются? – восхитился Ортега.
– Да, не все на острове вышибли!
– У Насти нахваталась. Придется ограничить ваше общение. Или разлу¬чить совсем.
– Поздно. Чему надо, я уже научилась! – огрызнулась Рита.
– Грубишь.
– Грублю.
– Пабло, у тебя точно моя жена? А то моя спутница хамит много. Вроде по волосам – Рита, а поведение Настино. Как теперь различить?
– В постели.
– А если не те? – возмутился старший брат.
– И что? Ты с Ритой спал, отчего мне Настю не отведать?
– Письку оторву и на шею намотаю, – пообещала идущая рядом, и Артём расхохотался:
– Определили. Идем, Рита. Скажи, – заговорил он через несколько се¬кунд. – Что ты почувствовала бы, умри – теоретически – Мигель?
– Артём, что ты задумал? – бледность Риты стала заметной даже через густой севильский загар.
– Пока просто спросил. Только честно.
– Честно? – задумалась девушка. – Наверное, мне не о ком было бы тос¬ковать, не к кому стремиться. От родителей я все равно в замужестве да¬леко, без Максима и Сони я, в принципе, проживу. А сестра и дочь – самые близкие мне люди – здесь.
– Так, может, решим проблему одним выстрелом?
– Не надо, – севшим голосом прошептала Марго. Глаза ее наполнились слезами. – Артём, милый, пожалуйста! Мы же слушаемся, ну не трогай ты его, пусть живет спокойно…Пожалуйста…Чего ты хочешь?
Настя вдруг забеспокоилась – в походке Риты явственно прозвучала на¬пряженность, и ей показалось, что сестра плачет.
– Эй, у вас там порядок? – окликнула она впереди идущих. – Любимый, в чем дело?
– Да так, предлагаю все проблемы сразу решить, а она не хочет.
– Что, домой отпускаешь? – предположила рыжая проблема.
– Нет, Мигеля пристрелить планирую, – разочаровал ее муж.
– Ах, ты, скотина! – Настя одним прыжком преодолела расстояние до се¬стры и остановила ту, успокаивающе обняв за плечи. Рита плакала, не в си¬лах сдержаться, словно пистолет уже был заряжен для рокового выстрела и ничего не могло ему помешать. – Да пусти ты, кретин! – это адресовалось уже Пабло, оттеснившего подопечную от сестры и сжавшего в объятиях.
– Зря, такой выход хороший! – пожал плечами Артём, вновь приобнимая жену брата. – А ты все же подумай над моими словами. Обещаю, мучиться он не будет. Еще и пообщаться дам перед смертью – все равно никому он об этом не расскажет.
– Иди ты, ублюдок! – слезы Риты мгновенно высохли от ярости. – Я тебе что, скрипка, на нервах играть? Сколько можно доводить? Только тронь Мишку, сама пришибу, не дожидаясь Насти!
– Не успеешь, – процедила сестра. – Я к нему ближе.
– Да, девочки, ненадолго вас хватило. Пошли домой, нечего народ раз¬влекать. Пабло, займись парнем!
– Убью, – тихо, но отчетливо пообещала Настя. – Я тебе нужна?
– Да.
– Так вот: тронешь его – меня тоже не станет. Поверь, способ я найду.

Дома сестры, выведенные из себя, продолжали плеваться огнем. Устав терпеть, Артём приказал отвести их в спортзал и пристегнуть так, чтобы ни¬какого общения, вплоть до гримас, не было. Угроза устранить Мигеля, про¬изнесенная спокойным и оттого жутко многообещающим тоном, возымела действие: девчонки замолчали, ярость их чудесным образом испарилась.
– Итак, – подвел итог конфликту Ортега. – Вы плохо себя вели. За это следует наказание. Бить вас я не приказываю, вместо этого останетесь здесь до самой поездки за Анной. Это примерно неделя. Два раза в день вас будут водить в туалет. Есть вы все равно отказываетесь, значит, поси¬дите на диете. Я могу быть уверен, что общаться вы не станете?
– А сам-то ты, дятел, как думаешь? – неприязненно покосилась на него жена.
– Думаю, станете. Прибегнем к пластырю. Карлос, придержи Риту.
Горло младшей сестры обожгло холодной сталью, и Настя покорно стерпела водружение на свое лицо широкой белой ленты. То же самое проде¬лали и со второй бунтаркой.
Утром он зашел проведать пленниц. Те спали, измученные сидением в одной позе. Артём громко хлопнул в ладони, и девушки разом очнулись ото сна, больше похожего на забытье. Напоив их водой и сводив в места об¬щего пользования, братья покинули «камеру».
Срок заключения перевалил на третий день, когда в спортзале открылась дверь, пропуская все тех же посетителей. Внешность девушек за это время отнюдь не улучшилась.
– Что-то вы плохо выглядите, – посетовал Артём. – Знаю! Вам не хватает супружеских объятий. Пабло, забирай свою на час. Потом моя оче¬редь.

 Младший Ортега отвел свою жену в одну из гостевых спален и, кивнув на ванную, сам принялся раздеваться.
– Десяти минут на купание тебе хватит?
 – Достаточно! – с вызовом ответила Рита, снимая платье.
 – Хамишь, милая. Помни: Мигель. Позвонить в Верону?
Не надо, я быстро, – сникла девушка и встала под душ. Вышла она че¬рез пять минут, закутанная в розовое банное полотенце.
Мне дадут одежду?
Возьмешь потом у Насти. А, впрочем, не стоит. Обнаженная ты лучше смотришься. Ложись, я тебя привел не для разговоров.
Я ненавижу тебя, ты знаешь об этом? – тихо спросила Рита. – Зачем тебе нужна в постели ненавидящая женщина?
Все равно. Так даже интереснее, – равнодушно пожал плечами Пабло, притягивая к себе жену.

Через час раздетую Риту отвели в подвал. Охранники тактично отводили глаза, и только Альберто открыто любовался стройным телом пленницы. Ар¬тёму понравилась идея не одевать жену, и он решил последовать примеру брата.

Наутро сестер вызволили из заточения.
 – Успокоились? – спросил Артём Риту.
 – Да! – фыркнула та ему в лицо. Холодный взгляд Ортеги заставил де¬вушку опомниться и опустить голову. Насте было велено собираться для по¬ездки в Верону за дочерью.
 – А я? Можно мне с вами? – робко спросила младшая сестра.
 – Нет, естественно. У тебя есть муж, развлекай его, – посоветовал Ар¬тём.


Настя «отключилась», едва колеса самолета оторвались от земли. При¬мерно в середине пути она проснулась и попросила воды – ее мутило. Артём понял, что это от пребывания в подвале, и предложил ледяной воды. На¬пившись, Настя почувствовала себя лучше.
В Риме их уже ждала машина из местного филиала Ортеги. Шикарный «Форд» зазывно сверкнул искрящимися боками цвета луговой травы.
– Ты голодна? – спросил Артём.
– Нет. Лучше отвези в салон, а то дочь не узнает меня – бледную, как смерть, с синяками под глазами и волосами-паклей.
– Хорошо. Но потом – в ресторан. Ты неделю ничего не ела.

Причесанная, Настя выглядела лучше, но одежда мешком висела на ее похудевшей за время заточения фигуре. В бутике она равнодушно подошла к кронштейнам и ткнула пальцем в первый же брючный костюм.
– Это.
– Нет, не то. Болотный тебе не идет. Лучше вот что, – и Артём снял с ве¬шалки ярко-алое платье до пола с разрезом по бедру. Настя побледнела еще больше, но спорить не рискнула.
В ресторане она села за столик и взяла бокал с соком, даже не взглянув на меню.
 – Можно, я не буду есть? Мне плохо станет. Или только овощной са¬лат и фрукты.
– Ладно, – неожиданно согласился муж. – Но вечером поешь нормально. Идет?
– Договорились.
– Кстати, я купил подарок твоей дочери.
– Ура. Виват. Банзай. Белиссимо. Зер шён. Вери гуд, – монотонно пере¬числила Настя. – Вообще-то я в состоянии сама купить подарок своему ре¬бёнку.


– Привет, Анютка! – Максим улыбнулся, обняв подбежавшую к нему де¬вочку.
– Привет, дядя Максим! А что ты мне привез? – поинтересовалось прак¬тичное дитя.
– С днем рождения. Держи подарок. Ромка, надеюсь, поздравил?
– Конечно. Утром стоял у двери с цветами, – смутилась Аня,
– А мама приезжала? – равнодушно, как ему казалось, спросил Мак¬сим.
– Нет, но она приедет! Она обещала! – заявил ребёнок с несокруши¬мой верой. Максим поднял глаза и увидел алый призрак – Настю в пы¬лающем пламенем платье. Рядом с ней шел высокий красивый мужчина с жестким ледяным взглядом и трое парней-охранников, в одном из ко¬торых ребята с удивлением узнали Карлоса. Саша красноречиво по¬смотрел на бывшую жену шефа и вздохнул. Напряжение стало почти материальным. Настя и Ар¬тём остановились в нескольких шагах. Мак¬сим остолбенело таращился на любимую:
– Парни, когда она длинное платье надевала, помните? Тем более крас¬ное?
– Платье – на вашу свадьбу. А красное она не носит, – проговорил Мишка, тоже не отрывая глаз от сестры Риты. Ребёнок побо¬ялся подойти к маме, предпочтя сбегать к директрисе и сообщить о при¬езде новых гостей.
– Я схожу за девочкой. Не делай глупостей, – предупредил Артём, на¬правляясь к учебному корпусу. – Иначе я сэкономлю на звонке в Ве¬рону. Карлос, присмотри за ней.
Артём вошел в кабинет синьоры Маркони и обаятельно улыбнулся. Его приняли благосклонно, особенно после щедрого пожертвования «на нужды школы». Немолодая директриса правильно оценила визитера как человека состоятельного и серьезного, мысленно слегка позавидовав удачливой сеньоре Ортега, бывшей Ярославской.
– Аня уже предупредила меня о Вашем приезде, – улыбнулась она в от¬вет. – Желаете чашечку мате?
– У Вас его готовят? – приятно удивился Артём. – С удовольствием.
Получив колбочку-калебас с ароматным горьким напитком, он поста¬вил его на стол, чтобы дождаться второй степени остывания, вкус кото¬рой ему нравился больше всего. Через несколько минут в кабинет вошла Анюта. Жизнь без мамы сделала ее серьезной и самостоятельной, а внимание од¬ноклассников льстило самолюбию очаровательной кокетки, и без того высо¬кому для семи лет. Она знала себе цену и давала понять это всем окружаю¬щим. Но, к ее чести, Ромка, помолвка с которым столь драматично состоя¬лась в Вероне, по-прежнему был важной персоной в ее сердце. На зависть поклонникам парочка прогуливалась по обширной территории школьного парка, вместе каталась на аттракционах, сидела рядом в столовой. На пере¬менах Ромка (он учился на класс старше) встречал невесту у дверей класса и вел пить сок. Мальчишки не раз пы¬тались завоевать благосклонность обо¬жаемой золотоволосой феи с нежным именем, но Ромка ясно дал всем по¬нять безнадежность подоб¬ной затеи. Он не по возрасту серьезно объяснил им, что девочка вы¬брала его и менять своего решения не намерена. Аргу¬менты были при¬няты.
Аня пришла в школьной форме: короткая синяя юбка в складку, белая блузка и синяя жилетка с серебряной ласточкой – эмблемой школы. Длин¬ные белокурые волосы были заплетены в косу, а взгляд очень напоминал мамин.
– Здравствуй, Анна, я Артём, новый муж твоей мамы, – приветство¬вал ее Ортега.
– Я помню Вас. Вы врезались в нашу машину, а потом везли нас в школу, – с достоинством кивнула малышка. К чести мамы, она быстро справилась с изумлением по поводу брака той, и улыбнулась.
– Я приехал, чтобы пригласить тебя в гости в наш с мамой дом. Кстати, держи, это тебе. С днем рождения.
Девочка открыла коробочку, врученную ей гостем, и заглянула внутрь: изящный золотой кулон в форме сердца, на котором мелкими бриллиантами было выложено имя «ANNA».
– Я не могу принять этого. Во-первых, я еще мала для дорогих подарков, во-вторых, в нашей школе подобное не принято, и в-третьих, Вы мне не нра¬витесь.
– Как знаешь, милая. – Артём постарался взять себя в руки. – Кстати, не хочешь перевестись в Испанию?
– Ни к чему. Мне и здесь неплохо.
– У нас мальчики красивые.
– Если как Вы, не надо. К тому же у меня есть жених.
– Да, это аргумент. А чем же я тебе не нравлюсь?
– Всем, если честно. Странно, у мамы всегда был хороший вкус. Вряд ли она сама Вас выбрала.
– Ладно, не будем об этом. Выбери подарок на свой вкус. Я исполню лю¬бое твое желание, потому что я волшебник. Джинн.
– Да? Тогда хочу, чтобы воскресла тетя Рита, – объявила девочка. Артём кивнул в знак согласия.
– Легко, но при условии, что ты никому об этом не скажешь.

Максим и Настя несколько минут не двигались, неотрывно глядя в глаза друг другу. Наконец она обернулась к охраннику:
– Карлос, можно мне с ним поговорить?
– Конечно, – мягко проговорил парень. – Только не отходите и общайтесь на итальянском. Извини, но так надо.
– Хорошо, – согласилась Настя. Максим подошел ближе и горько улыб¬нулся:
– Что ж ты, друг Карлуша, вроде сам влюблен был, а сосватал шефу, да еще позволяешь обижать ее?
– Так получилось, – пожал плечами Карлос, делая шаг в сторону. Максим вздохнул:
– Да, родная, здорово ты изменилась. Даже про дочь забыла, первый раз за полгода приехала. Я и то чаще бываю. Занята сильно или просто стала другой?
– Немного, – перебила его Настя. – Как вы живете?
– Нормально, потихоньку. Ничего нового. Знаешь, никогда не разговари¬вал с любимой под надзором. Даже не знаю, что и сказать…
– Вот и настало время, когда нам нечего сказать друг другу.
– Изменилась, – снова констатировал Максим. – Даже платье красное на¬дела. Его выбор, явно. Покурим?
– Я бросила.
– Настя, что он с тобой сделал? – с отчаянием посмотрел парень. – Что с тобой, родная? Тебе плохо с ним?
– Это я от большой любви так изменилась. Извини, мне пора. Муж идет, – вздохнула Настя, обнимая подбежавшую дочь. Артём остано¬вился в двух шагах, давая им поздороваться.
– Мама, почему ты долго не приезжала? И зачем бросила дядю Максима и вышла замуж за этого человека? – выпалила Аня. Артём скрипнул зубами, возмечтав придушить дерзкую девчонку.
– Сама придушу, – не оборачиваясь, пообещала Настя. – И не думай, что я слышу только слова. И мысли тоже.
– Можно еще два слова, сеньор? – вмешался Ярославский, ирониче¬ски разглядывая счастливого соперника. Артём кивнул в знак согласия. Настя шагнула к бывшему мужу.
– Пока, родной. Я люблю тебя.
– Может, поцелуешь на прощание? Или нельзя?
– Нельзя. Но поцелую. – Она сделала еще шаг и замерла на мгнове¬ние, коснувшись его губ своими. Руки парня непроизвольно сжали ее в объятиях, но девушка уже отстранилась. Артём за руку отвел ее в сто¬рону.
– Маркус сказал, что ты призналась ему в любви? Марш в машину. Потом поговорим. – Ортега хлесткой пощечиной отшвырнул жену на руки одного из охранников.
Карлос повел «сеньору Ортега» к автомобилю. Артём задержался у вы¬хода.
– Всего доброго.
– Козел, – буркнул по-русски Максим. Артём широко улыбнулся и ответил на итальянском:
– Вы не правы, ребята. Я не козел.
– Знаешь русский? – поразился Саша.
– Нет, но это слово выучил.
– Знать, Настя частенько употребляет его, – злорадно резюмировал Мак¬сим. – До свидания, сеньор…
– Артём Ортега. До свидания.

Парни стояли у ворот, провожая взглядом удаляющуюся машину. Первым отмер Мишка:
– Ну, как тебе жена?
– Скверно, – ответил Максим. – Ребята, он ее ударил, а она стерпела... А меня бы за такое как минимум по стенке размазала и ушла бы... Чем он ее держит? Вы что-нибудь понимаете?
– Несчастна она с ним. Хорошо, что Риты больше нет и она не видит ТА¬КУЮ сестру.
– А она сказала, что любит меня, – грустно похвастался Максим.
– Значит, так оно и есть, – согласился Саша.
Дома Макс страшно надрался, и никто не стал его останавливать.


В машине Артём улыбнулся жене:
– У тебя чудесная дочь. Правда, я в растерянности – не знаю, как с ней обращаться.
– Твои проблемы. Спокойно ее выходки переносим лишь мы. Лучше по¬думай насчет Риты – как ты ребёнку объяснишь ее воскрешение.
– Постараюсь. А ты больше не целуй бывшего мужа на моих глазах. Мне неприятно.
– Потерпишь. А на твоих глазах больше не буду.


Вечерняя Севилья встретила прибывших прохладой. Благодаря их при¬езду Рита наконец смогла выбраться из постели, куда ее с самого утра за¬гнал оголодавший муж. Вид сестры привел ее в ужас.
– Боже, как плохо ты выглядишь!
– Сама не лучше, – хмыкнула Настя.
Аня оторопело смотрела на странную девушку с лицом мамы, а волосами и голосом – тети Риты. Настя отвела дочь в сторону и зашептала ей что-то на ушко. Девочка серьезно слушала, сосредоточенно хмурясь. Наконец она подошла к маминой копии:
– Тетя Рита, я рада тебя видеть. Но ты совсем не похожа на себя.
– Знаю, зайчик, – грустно улыбнулась Рита. – Постарайся привыкнуть – теперь я всегда такой буду. Мы с тобой потом поговорим, ладно? Расска¬жешь мне, как дела в Вероне. Джош, покажи ей Рекса. И погуляйте, пожа¬луйста, до ужина.
– Точно. Я тоже не желаю никого видеть до вечера, – поддержала ее се¬стра.
Выйдя во двор, Анютка бросилась к огромной собаке, едва ли не с нее ростом. Побледневший Артём не успел даже вскрикнуть. Но, к его немалому удивлению, пес дружелюбно принял девочку, обнюхав ее и лизнув в нос. Настя весело улыбнулась:
– Молодец, Рекс. Своих чувствуешь.
Вечером все собрались в столовой у огромного торта с восьмью свеч¬ками. Рассмотрев все подарки, довольная именинница задула огоньки и по¬просила кусочек.
– Я тоже хочу сделать подарок – тете Рите, потому что у нее скоро день рождения, а я не знаю, смогу ли увидеть ее в этот день. Держи, – она протя¬нула серебряную рамку с фотографией Мишки. – Не забывай его, он хоро¬ший. Он тебя любит и очень скучает. А может, надумаешь вернуться. Он все поймет, я знаю.
Рита впилась взглядом в любимое лицо, словно стараясь запомнить его еще раз. Артём протянул руку:
– Дай сюда!
– Не дам! – упрямо мотнула головой девушка. Пабло разжал ее пальцы и отобрал рамку. Вынув снимок, он положил его в пепельницу и щелкнул зажи¬галкой. Рита зажмурилась, не в силах наблюдать, как пламя пожирает лю¬бимое лицо.
– Аня, не делай так больше, – предостерег Артём.
– Тете Рите нужна эта фотография! Она любит дядю Мишу! Он – ее муж!
– Ее муж – я, – напомнил Пабло. – Помолчи, хорошо?
– Не смей приказывать моей дочери! – взорвалась Настя, отшвырнув вилку.
– Что ты! Я всего лишь разговариваю с ней. Объясни дочери, чего не стоит делать в этом доме. Да, и отведите ее спать.
– В чем дело, Рита? – спросил Артём молчащую девушку. – Ты чем-то недо¬вольна?
– Мне не понравилось то, как поступили со снимком.
– Твои проблемы.
– Да пошел ты! – вскочила Марго. – От того, что у меня был бы этот сни¬мок, мир не перевернулся бы! Ты не можешь заставить меня забыть его!
– Вот как! Две порции плетки. Иди в спортзал.
– Не пойду!
– Три. И ты пойдешь, иначе я приму меры. Жаль, что они разовые.
– Извини, – сникла Рита. – Идем, Карлос.

Настя уложила дочь и вернулась в столовую. Отсутствие сестры сразу сказало ей о произошедшем больше, чем слова. Рита вернулась, пошатыва¬ясь от боли – при всей аккуратности порка все же была ощутимо болезнен¬ной.
– Извините, пришлось отлучиться.
– Ценю твой юмор, – похвалил Артём, протягивая бокал. – Выпей.
Девушка осушила бокал одним глотком, даже не поняв, что пила.
После ужина братья удалились в кабинет. Настя демонстративно подо¬шла к бару и залпом выпила два фужера «Баккарди». Кинувшегося к ней Альберто хулиганка отшвырнула одним ударом, разбив ему нос. «До кучи» она закурила сигарету и уселась на диван с самым независимым видом. Па¬рень встал и прошипел, утирая окровавленный нос:
– С-сука!
– Добавить? – поощрительно улыбнулась нарушительница и ногой отбро¬сила назад неосмотрительно приблизившегося охранника.
– Настя? Ты куришь? – поразился вошедший Артём.
– Разве? Тебе показалось, дорогой!
– Еще и выпила!
– Быть не может! И как только ты заметил? – сеньора Ортега выдохнула дым прямо в лицо мужа. Он вынул сигарету из ее руки и аккуратно погасил.
– За что побила парня?
– Нехороший мальчик…
– Вот как? Джош, проводи!
– Да, Джош, проводи! – подхватила Настя. Но муж разочаровал ее:
– Мы с Ритой тоже идем. Посмотреть.
– Она-то зачем?
– Для массовки. И потом, вдруг ты много будешь разговаривать? Ходи по¬том за ней.

В спортзале Настя сама подошла к турнику. Артём, обняв ее сестру, сел на скамейку:
– Приступай, Джош. А ты не смей жмуриться. Милая, сними платье.
Настя, сжав зубы, вздрагивала от каждого удара.
– Двадцать минут для начала, – распорядился Ортега. Когда плеть про¬свистела в очередной раз, он улыбнулся зрительнице поневоле: – Понрави¬лось?
– Не знаю, – прошептала та, дрожа всем телом.
– Амеба, – констатировал Артём.
– Знаешь, если бы не Мишка…– посмотрела на него девушка.
– Я и говорю – амеба.
– Называй как хочешь, но не трогай его.
– Джош, еще десять минут, – приказал Ортега, улыбаясь вошедшему брату. Тот оглянулся на наказуемую:
– За что получаем?
– Спроси у своей жены. Она видела.
– Ну? – полуобернулся Пабло.
– Она пила и курила. И еще избила Альберто.
– Не хило.
– Сеньор Ортега, все! – откликнулся Джош на вопросительный взгляд шефа.
– Пабло, добавим?
– Хватит. Отстегивай. А почему моя жена такая смирная?
– Лекарство нашел, – похвастался «открытием» старший. – Называется «Мигель». Так что ты теперь живешь в раю. Жаль, на мою оно не действует – тогда мальчик погибнет слишком быстро, а это пока не входит в мои планы. Он и с языком Риты проживет недолго, но Настя угробит его еще бы¬стрее. Ладно, пора спать. Забирай свою, – он подал руку жене:
– Вставай!
Настя с трудом поднялась:
– Спокойной ночи, сестренка.

Рита отправилась в спальню первой. Когда, раздевшись и выкупавшись, она вышла из душа, Пабло уже лежал в постели, наблюдая, как одна за дру¬гой извлекаются шпильки из прически. Наконец волосы тяжелой копной упали на спину.
– Иди сюда, – позвал парень. Жена послушно вытянулась рядом, помор¬щившись от боли. – Давай поговорим: скажи, тебе действительно дорог Ми¬гель?
– А как ты думаешь? Я люблю его, я вышла за него замуж, и разлу¬чена с ним не по своей воле. Да, дорог.
– Пора бы привыкнуть к новой жизни и не вспоминать его. Что, не мо¬жешь?
– Я?
– Кто-то вцепился в карточку.
– А тебе-то что? Мешает он? Если нет, чего привязался? – не выдержала Рита. Муж немедленно преподал ей урок хороших манер на свой лад, влепив пощечину. Помедлив секунду, приковал бунтарку наручни¬ками, как обычно, висевшими на спинке кровати.
– Больно! Пусти! Я уйти хочу! – рвалась прикованная, но тщетно. Сжав зубы, она молча вытерпела сеанс супружеского долга. – Мне в душ надо, – попросила Рита, когда все закончилось.
– Вместе пойдем.
– Чтоб ты о ванну башкой брякнулся, – в сердцах пожелала супруга, па¬дая на постель от очередной пощечины.
– Марш в душ. Можешь отдохнуть до утра.

Рита отключилась мгновенно, едва коснулась головой подушки. Настя за¬снула в ванной, откуда Артём извлек ее и переложил в постель. Утром она проснулась от боли в спине, ноющими висками и мучительной тошнотой. С трудом поднявшись, добрела до туалета и склонилась над унитазом. Из под¬сознания медленно пробивалась мысль о беременности…
Артём открыл глаза и осмотрелся: рядом никого не было. Он прислу¬шался и, уловив странные звуки из ванной, пошел туда. Его жена сидела около «Ихтиандра», откинувшись к стене и тяжело дыша. Лицо ее по цвету напоминало морские водоросли. Артём помог страдалице встать и умыться, после чего вернул ее в постель. Брякнувшись на кровать, та с мучительным стоном закрыла глаза.
– Нехорошо, милая? – посочувствовал Артём.
– Угу. Не видишь?
– Вижу. Похмелье налицо.
– Издевайся, издевайся. Налей?
– То же самое? Я тоже читал Булгакова, – хмыкнул Артём, наливая жене целебное средство. Та сделала глоток и поморщилась:
– Дрянь.
– Сама просила. Вставай, Мадрид ждет. Ты обещала праздник до¬чери.
– А может, ну его, Мадрид этот? Что мы там не видели? И потом, пожалей меня, – взмолилась рыжая пьянчуга.
– Нет уж. Сама виновата. У тебя есть три часа на отдых. Я к Пабло.
– Альберто убери, а то еще получит.

Пабло сидел в кабинете с какими-то бумагами. На столе стояла чашка ос¬тывшего кофе.
– Делами с утра занимаешься? Похвально. Где Рита? Почему не сделает тебе свежего кофе?
– Пусть отдохнет.
– Полагаю, она с нами не летит. А ты?
– А я лечу. Подойду часа через два.

Этот день стал праздником только для Анютки, получившей кучу по¬дарков и развлечений. Артём изо всех сил старался угодить именин¬нице, осыпая ее горой сюрпризов и приятных неожиданностей. Пару раз он для пробы назвал ее дочкой, но девочка только презрительно фырк¬нула в ответ. Настя смот¬рела на происходящее со стороны, мечтая по¬скорее добраться до постели или хотя бы до твердой земли.
Рита же, оставленная дома, вышла в сад с книжкой и уселась в беседке, плотно оплетенной густыми виноградными лозами. Так, читая и отщипывая виноградинки, она просидела до обеда. Но вдруг отложила томик и задума¬лась. Они с Настей еще не имели возможности погово¬рить о ее поездке в Верону. Ей не было пока известно ни о встрече се¬стры с Мишкой, ни о разго¬воре с Максимом. Перед глазами привычно поплыли картины из прошлого, и все они были о муже. Первый поцелуй в его машине… Они с Максом, пья¬ные, делают им с Настей предложе¬ние – ей заочно... Вот ошеломляющее приглашение на собственную свадьбу и первая ночь на даче Максима, а по¬том – в квартире мужа…А потом события завертелись кувырком, не слуша¬ясь ничьих желаний – наследство, Италия, родители… Первые два месяца в Вероне вообще вспоми¬наются с трудом – Настя не дала никому передышки, сразу же взвинтив темп работы. Запомнившееся событие – венчание с Миш¬кой. Рита горько усмехнулась, вспомнив свою обиду от шлепков мужа. Тогда ей казалось, что это больно… Знать бы, что всего через месяц она нач¬нет получать гораздо сильнее и больнее…Рита задумалась: а для чего им с се¬строй такое испытание? Ответ пришел сам собой: чтобы ценили. Они так беспечно разбрасывали проведенные с мужьями минуты и дни, словно впе¬реди были еще тысячи дней и миллионы минут…А их не было. И если бы только знать, что будет… Они бы не тратили время на борьбу за независи¬мость. Настя ведь только на ранчо поняла, что все¬рьез любит Максима. А она, Рита? Неужели надо было попасть на ост¬ров, чтобы сообразить про¬стую вещь: Мишка – ее муж, единственный и любимый…
– Привет, поздоровайся с дочкой, – в беседку вошла Тереса и протя¬нула малышку матери. – Ты о чем-то думала. Я не помешала?
– Нет. Я думала о первом муже. Том, что на фотографии был. Вспоми¬нала нашу жизнь.
– Ты бы хотела вернуться домой? – без улыбки спросила кормилица.
– Очень. И Настя тоже. Но мы не можем, слишком много жизней постав¬лено на карту. Со вчерашнего дня я, например, не посмею даже огрызнуться, потому что тогда Мишку точно убьют. Лучше бы пороли по-прежнему, – сглотнула слезы Рита. Тереса успокаивающе коснулась ее руки:
– Не расстраивайся, может, еще все наладится.
– Ага, как же! Артём отпустит нас домой и не станет преследовать. Нет, Тереса, исключено. Наверное, нам никогда не вырваться отсюда.
– Не будь пессимисткой, что-нибудь обязательно изменится!
Девушки проболтали до вечера, к вящему неудовольствию Мигеля, ста¬равшегося побольше времени проводить с кормилицей. Карлос и во¬все не показывался на глаза, охраняя издали. Внезапно на дорожке сада показался Пабло, и Рита вздрогнула.
– Привет, – поцеловал жену Ортега. – Как прошел день?
– Нормально. Читала, потом с Тересой поболтали. Почему ты так долго?
– Твоей сестре стало плохо в ресторане, и я отвез ее домой, а Артём с Маркусом повезли ее дочь в школу.
– А что она сейчас делает?
– Настя? Да дурная она. Едва пришла в себя и сразу – в спортзал. На третий дан, что ли, собралась? Артём ей не позволит.
– А она его спросит? – насмешливо улыбнулась Рита, сообразив в мо¬мент, зачем сестре столь интенсивные нагрузки. Интересно, она правда бе¬ременна или это шутки внутреннего голоса? – Может, сходим к ней?
– Как хочешь. Одевайся.

Рита собралась в минуту, и вскоре они уже входили в дом старшей четы Ортега. Марго тут же метнулась в спортзал.
– Милый, ты не распорядишься на предмет кофе? – невинным тоном прощебетала она. Пабло усмехнулся:
– Скажи прямо, что хочешь поговорить с сестрой, и не морочь мне голову. Иди, но без глупостей.

Настя в этот момент терзала доску для качания пресса, время от времени сдувая пот со лба. Интенсивность ее занятий пугала – похоже было, что она устроила себе максимальную нагрузку. Рита села на скамейку.
– Настюш, может, прервешься на минутку?
– Нет, я занята. Поговорим вечером, если пойдешь со мной на пробежку. Который час?
– Шесть.
– Через полчаса я закончу. Подожди.
– Один вопрос: ты беременна?
– Да. Все, иди.

Через полчаса Настя вошла в гостиную, встряхивая мокрыми после душа волосами.
– Пабло, пусти нас на пробежку в парк.
– Идите с Карлосом. С чего такой темп?
– Похмелье выгоняю. Рита, бегом переодеваться.
Настя свистнула собаку и надела на нее ошейник. Охранник флегма¬тично закурил, ожидая сестер. Наконец Рита вышла в легком спортив¬ном костюме.
– Идем?
– Да. Пабло, приедет мой милый, скажи, где мы, – попросила рыжая спортсменка. Ортега кивнул, погружаясь в чтение.

Сестры вошли в городской парк и передали Рекса Карлосу. Щенок, едва освободившись от поводка, тут же кинулся за обожаемой хозяйкой.
– Можешь не бегать за нами, мы тут, по кругу, никуда не денемся, – посо¬ветовала Карлосу Настя.

– Что ты хотела узнать? – спросила она после первого круга. – Про бере¬менность знаешь. Дальше?
– Почему ты на меня злишься?
– Не на тебя. Просто настроение паршивое. Есть вопросы – задавай. По¬том поговорить не дадут. Нет – беги молча. Помочь мне ты ничем не мо¬жешь, так хоть Мишку не подставляй.
– Молчать – и все?
– Да. Помни: проколюсь я – получу сама. А за твои грехи ответит неви¬новный. Так что помалкивай.
– Когда я буду решать сама? Или моя роль – вечный статист?
– Поругаемся? – язвительно спросила сестра. – Или ты впрямь амеба?
– Зачем ты? У нас больше никого нет. Нам нельзя ссориться.
– Тогда тема беременности закрыта. Поговорим о другом.
– Ты…его видела? – тихо спросила Рита.
– Видела, но не разговаривала. Он в порядке.
– А Макс?
– Что Макс? О чем можно поговорить под охраной и цензурой?
– Недоговариваешь. Ладно, твое дело. Карлос, в чем дело? – спро¬сила Рита подошедшего охранника.
– Вам велено возвращаться.
– Не пойду. Я еще не все сделала, – отказалась Настя. Карлос пожал плечами и отправил Риту домой под конвоем Мигеля, а сам сел на скамейку в ожидании непременного явления разгневанного мужа Насти. Тот не заста¬вил себя ждать. Увидев одну из сестер, он холодно поинтересовался насчет жены и посоветовал не общаться больше наедине.
– Марш в душ. Я за Настей.

Рыжая спортсменка спокойно нарезала круги по дорожке парка в компа¬нии сильно подросшего Рекса. Карлос курил на скамейке.
– Тебе что было велено? – резко спросил жену Артём.
Та промчалась мимо, не удостоив его ответом.
– Мне кажется, до конца пробежки она не ответит, – решил Карлос. – Она не в духе, неизвестно отчего, даже Рите нагрубила.
– Приведи ее сюда, – приказал Артём. Охранник остановил беглянку:
– Идем, тебя зовет муж. Я ничего не имею против твоей пробежки, но Ар¬тём приказал привести тебя. Хочешь, чтобы у меня были неприятно¬сти? – тихо спросил он.
– Нет. Идем, – буркнула Настя. – Достали, побегать не дают. Чего тебе, дорогой? – поинтересовалась она.
– Идем домой.
– А если не пойду? Опять в Верону звонить будешь? Напоминаю, что проживу максимум час после его смерти. Что еще?
– Рита. Получит по полной программе, специальной плетью. Так пойдет? – предложил Артём. Настя скрипнула зубами, но отправилась с ним.
– Какого черта? – прошипел Артём уже дома. – Я запрещаю тебе спортзал за плохое поведение.
– Думаешь, меня это исправит? – съязвила жена.
– Нет, конечно. Это не все. Джош, забирай Риту.
– Быстрее, амёба! – подтолкнул девушку негр. Настя, пристегнутая к трубе, ногами опрокинула стол:
– Скотина, только гавкни на нее еще хоть раз, пришибу!
– Мебель при чем? – преподал ей урок бережливости муж. – Карлос, при¬крепи завтра вторую трубу снизу.
– Жрать перестану, – пообещала буянка.
– Ради Бога, Риту будут пороть до тех пор, пока не поешь. – Настя схва¬тилась за вилку. – Все доедай. Хватит на фруктах сидеть. Орга¬низму необ¬ходимо нормальное питание. После приезда матери едем в клинику. Тебе пора рожать.
– Да пошел ты! – взорвалась Настя.
– Джош, вернись в спортзал. Девочке мало.

Рита сидела на полу, обхватив руками колени – порка была условной, для вида. Джош с сомнением посмотрел на плетку:
– Эх, амёба, врезать бы тебе на самом деле! – и вздрогнул от пощечины. Нехорошо оскалившись, он вызвал шефа и наябедничал ему о преступлении наказуемой. Но реакция того оказалась неожиданной:
– Ещё добавлю. Для меня или Пабло она – кто угодно, даже амёба, а для тебя – сеньора Рита. Ясно?
– Артём, я хочу попросить тебя, – позвала девушка. Ортега посмот¬рел вниз. – Меня зовут Рита. Не называй меня амёбой, пожалуйста, мы оба ведь знаем причину моего послушания.
– Хорошо, не буду, – Артём мысленно похвалил девушку за смелость, – Но ты должна правильно сыграть роль для сестры. Да, завтра мы на пару дней едем на твой остров. Не волнуйся, до твоего дня рождения вернемся.
– Я-то там зачем? – побледнела Рита. – Не надо!
– Надо. Насте скучно будет без тебя. Правда, в первый день вы не увиди¬тесь. Все, иди к выходу, прощаться с сестрой тебе незачем, Пабло сейчас подойдет. Подъем в семь утра, лететь почти пять часов. Пока.

Настя коротала время в столовой в компании охранников.
– Завтра летим на остров. Посмотришь, как жила твоя сестра. А то в про¬шлый раз ты в темноте ничего не видела. И без возражений – Рита еще в зале.
– Я молчу, – буркнула рыжая.

Яхта медленно подплывала к берегу. Настя с любопытством оглядыва¬лась, рассматривая малознакомую местность. Рита сидела в каюте по сце¬нарию, хотя ей и так вовсе не улыбалось рассматривать изученные до мело¬чей окрестности. На миг ей показалось, что побега не было, и они просто возвращаются от доктора. Она печально улыбнулась и машинально погла¬дила давно ставший плоским живот. В каюту заглянул Артём.
– Уйди, я умираю после порки, – грустно пошутила девушка.
– Бегом на берег. Пока Настя у себя, ты должна перебраться в дом. Твоя комната там же.

С помощью Карлоса Рита перешла на берег и, не глядя по сторонам, во¬шла в здание. Здесь ничего не изменилось – тот же интерьер, та же создан¬ная ею обстановка. Словно и не было клиники, покоя и нового кошмара.
– Долго не болей, – обрадовал охранник. – Прислугу на остров не при¬везли, готовить тебе. Только быстро, чтобы на Настю не налететь.

Та, о ком говорили, сидела на берегу. Неслышно подошел муж.
– Как тебе здесь? Как первое впечатление?
– Почему первое? Я тут уже два раза побывала, и никто не заметил. Ло¬пухи твои охранники вместе с собачками. Хочешь небольшую экскурсию? – веселилась девушка, идя по берегу. – Сюда я причаливала на лодке, потому что Ритка с пузом не проплыла бы и двух метров. В том гроте я оставляла ей за¬писку и снотвор¬ное. Здесь валялся ваш мальчик, вырубленный Хасаном. Острова, правда, не видела – темно было.
– Ценю вашу находчивость, – улыбнулся Ортега, скривившись от болез¬ненного тычка в собственную ошибку. – Ты свободна до ужина. Гото¬вит Рита. Но есть с нами она не будет. Отдыхай. Не заплывай далеко и не лазь вон на ту скалу. Остальное можно.
– Спасибо, – раскланялась Настя, уходя вглубь острова. Она гуляла среди деревьев, рассматривая место заточения сестры и удивляясь ее по¬корности судьбе – сама она точно сбежала бы, и тем более сумела бы не допустить изнасилования. «Правда, Рита – не я. И то хорошо, что записку передать сумела, а то доставай ее потом с ребёнком».

Артём и Пабло сидели на террасе, наслаждаясь тишиной и покоем. В ру¬ках они держали по бокалу ледяного тоника.
– Смелый ты, – покачал головой младший. – Настя ведь запросто сбе¬жать может. И не думай, что с острова никуда не деться – вспомни, как то же самое ты говорил про Риту. А она делась, и еще как – и живот не остановил!
– Охрану бы за ней пустить – так прогонит, а незаметно не получится…– загрустил Артём. Тотчас же обсуждаемая персона, как по за¬казу, влетела на террасу.
– Мне нужна гитара. Хочу поиграть на скале. Кстати, можно взять Риту?
– Бери. Но помни, что ей надо готовить ужин.
– А я помогу. Не волнуйся, постараюсь не отравить.
– Возьмите с собой Пьера. Одних я вас никуда не пущу.
– А можно Карлоса? – попросила Настя. Муж внимательно посмотрел на нее.
– Нет. Вы, я смотрю, слишком к нему привязались. Вынужден уволить прекрасного специалиста. Пьер, позови парня!
– Не надо, – враз севшим голосом прошептала рыжая хулиганка. – Не надо. Что ты хочешь за его жизнь?
– Я? Ты предлагаешь выкуп? Что ж, согласен. Во время пребывания на острове – безупречное поведение обеих. Устраивает цена?
– Вполне, – буркнула девушка. – Мы заплатим.
– Карлос, – обратился Ортега к вошедшему кандидату на выбывание. – Пять минут назад ты был на грани увольнения. Но Настя спасла тебя. Иди с ними на скалу, так уж и быть. Не забудь поблагодарить.

Девушки в компании спасенного стража сидели на скале. Негромко зву¬чала мелодия, наигрываемая Настей на гитаре. Молчали долго. За¬тем Кар¬лос повернулся к Насте:
– Спасибо, милая. Я очень благодарен вам за спасение. Извините за па¬фос.
– Прекрати, – вздохнула Настя. – Мы и другого бы спасли, была бы воз¬можность. А ты для нас просто значишь чуть больше. Артём не дурак – он это заметил. Да и не такая уж и жертва – безупречное поведение. Все равно днем программа отдыха у каждого индивидуальная. А ночью от них и так по¬коя нет. Прорвемся. Рита, кстати, поступила бы так же. Верно, сестричка?
– Конечно, – кивнула Рита. – Как бы мне хотелось, чтобы тебя не было рядом, когда мы сбежим! А рано или поздно мы это обязательно сделаем.

На острове стемнело, и Карлос зажег портативный светильник на бата¬рейках. Рита ушла готовить ужин, а остальные еще немного посидели, слу¬шая музыку, рождаемую струнами…

Рита сидела на кухне, нареза мясо для «Олья падрига». В мисках уже лежали нарезанные колбаски, лук, зелень, морковь, тертый сыр. Она молча крошила свинину, раздумывая над словами мужа, обещавшего увезти их с малышкой в Барселону, к матери – чтобы общение с Настей не портило их семейную жизнь. Разлука с сестрой пугала девушку, привыкшую видеть ту рядом и ощущать ее поддержку. И потом, поодиночке не сбежать…
Она залила мясо и шпик холодной водой и поставила на огонь. Мысли беспорядочно крутились в голове, не желая складываться в стройную логи¬ческую схему. Вошла сестра:
– Давай помогу. Привет, Джош.
– Я уже все сделала. Хочешь, колбасу нарежь. У меня новость – по¬сле моего дня рождения мы переезжаем в Барселону. Всей семьей.
– Может, оно и к лучшему – меньше попадать будет…– задумчиво пред¬положила Настя. – Не дрейфь, что-нибудь придумаем. Пахнет вкусно. А скоро готово будет?
– Да, положи колбасу в суп, пусть еще раз закипит. Потом сыром посып¬лешь. А вот что на второе делать?
– А вот, – Настя сунула нос в кулинарную книгу. – Курица по-мадрид¬ски. А других книг нет? Похоже, мой милый – патриот. Пойду винца по¬прошу, а ты грибы режь.

Настя вышла на террасу, где по-прежнему расслаблялись братья. Уста¬вившись на вошедшую, они дружно замолчали.
– Что тебе, родная? – спросил Артём.
– Стакан вина, белого. Мы курицу делаем, на такую ораву понадо¬бится две птички, а на одну как раз полстакана надо. Дашь?
– Бери в баре. Скоро ужин? – поинтересовался Пабло.
– Через час. Мы позовем.


Оставшиеся дни на острове прошли спокойно. Днем Рита проводила время в гроте или у себя, изредка гуляя с сестрой по джунглям. В дом она возвращалась лишь затем, чтобы приготовить еду. Пабло сквозь пальцы смотрел на такое поведение, предъявляя свои права ночью. Настя также в светлое время суток до минимума сводила общение с му¬жем, предпочитая прогулки. Братьев это не смущало – они приехали от¬дыхать, а не воевать с непокорными женами. Парни плавали, загорали, отсыпались, читали, играли в теннис – короче, по-своему проводили ко¬роткий отпуск. Неизменным оста¬вался только один пункт – супружеская постель…Домой вернулись накануне дня рождения Риты.

Проснувшись назав¬тра, она долго лежала, пытаясь справиться с накатившим откуда-то бешенством. Не стоило портить маленький праздник – их и без того было немного, по¬этому именинница постаралась взять себя в руки. Но два часа самоуговоров не помогли, и внутри с прежней силой разгоралось пламя пожара. Желая предотвратить беду, она попросила мужа оста¬вить ее в покое до вечера. То внимательно посмотрел на жену, в глазах которой горел нехороший бесов¬ской огонек, но просьбе не внял.
– Делать нечего. Садись завтракать.
– Пабло, пожалуйста! – взмолилась Рита, понимая, что чаша ее терпения, наконец, достигла краев и достаточно капли, чтобы она перепол¬нилась. – Не доводи до греха!
– Достала, – лениво вздохнул Ортега-младший. – Звоню в Верону.
И тут Рита перестала контролировать себя. Глухая ярость заполнила ее до краев, поднявшись откуда-то из глубины, и утопила последние остатки разума. Глаза ее загорелись безумием. Девушка влепила мужу пощечину и, вырвав трубку, с размаху швырнула в стену. За телефоном последовали предметы из столового сервиза. В эти минуты она похо¬дила на ведьму – молча, беззвучно уничтожая один предмет за другим.

Пабло отчего-то сразу понял, что жену в таком состоянии лучше не тро¬гать, а переждать бурю, какой бы разрушительной она ни была. Было видно, что в таком состоянии фурия способна на все, вплоть до убий¬ства. Но не менее очевидным представлялось Пабло то, что вспомнить наутро происхо¬дящее Рита вряд ли сможет – разум, спасаясь от безу¬мия, сотрет «губитель¬ную» информацию.
Марго продолжала бесчинствовать. Очень скоро столовая стала похожа на жертву банды обкуренных тинейджеров – разбитая посуда, противно хру¬стящая под ногами, выбитые стульями окна, опрокинутый стол.
Пабло попытался остановить жену, когда она запустила в экран телеви¬зора тяжелым шаром из зеленого камня, стоявшим на журнальном столике. С громким хлопком экран лопнул, повалил дымок. На осторож¬ное замечание мужа взбешенная копия берсерка бросила в него под¬ставкой от шара и по¬пала бы, если бы не поскользнулась на ковролине. Пинком она расколола о стену стеклянный столик, вышвырнула на пол все книги. Метнувшись в кухню, фурия принесла нож и принялась рва¬ными кусками кромсать мебель в гостиной.
Она словно стремилась уничтожить дом и все, что внутри, с неведомо от¬куда взявшейся силой кидая на пол тяжелые предметы – музыкальный центр, кресла, одним ударом кочерги почти надвое расколола камин.
Ортега-младший молча вышел на улицу, чтобы перехватить корми¬лицу и ее охранника, возвращающихся с прогулки:
– Ребята, идите к Артёму. Моя жена сошла с ума и крушит дом. Пусть Настя придет, я не знаю, как с ней справиться.
До дома Ортеги-старшего Тереса и Мигель домчались в секунду. Артём едва не поперхнулся кофе, услышав новости из уст бледных от вол¬нения ребят.
– Настя, она способна на такое? – спросил он жену. Та, казалось, ничуть не была удивлена происходящим – мол, я вас предупреждала.
– Запросто, – «успокоила» она мужа. – Сколько можно доводить девчонку, она же не железная. Полтора года копилось, вот и вырвалось. По¬годите, еще и вас покрошит, если сдуру под руку сунетесь. Я туда не пойду. Сами до¬вели, сами и разбирайтесь. Или вы думали, что она всю жизнь будет сносить покорно ваши издевательства? Получите резуль¬тат!
– Пойдем, милая. Или я просто пристрелю ее, – в голосе Артёма лязгнул металл.
«Миротворец поневоле» выругалась сквозь зубы и отложила книжку. Одевшись, она встала у двери.
– Я готова. Учти, успокаивать ее я не буду. Мне безразличны ваши про¬блемы, а Ритке надо пар выпустить.

Пабло сидел на скамейке в саду, слушая доносившиеся из дома звуки разгрома.
– Чего сидишь? – приветствовал его брат. – Уйми жену.
– Я что, больной? Хватит, попробовал раз – получил по морде подставкой от шара. Сейчас она кухню громит. Хотите посмотреть?
– С удовольствием, – промурлыкала Настя, направляясь в дом. Ор¬тега-старший вздрогнул, услышав звон очередной разбитой тарелки, и медленно обвел взглядом разгромленную гостиную, не решаясь войти.
– Это все она натворила? – Пабло кивнул. – Однако! Недооценил я ее.
– И заметь, не в первый раз! – отозвалась Настя, стоя у входа. – Ритка, вон еще тарелка! А почему стекла целые? И микроволновка еще жива! Хал¬туришь!
Словно слушаясь, Рита уничтожала названные предметы. Настя продол¬жала комментировать:
– Эй, на столике в углу тостер притулился! Правильно, об пол его! Нет, халтуришь. Табуретку кинь вон в то окно, и кувшинчик хрустальный на столе совсем ни к чему. Вот, все надо делать на совесть.
– Настя! – рявкнул Артём. – Уймись!
– Она без меня не справится! – рыжая подстрекательница вновь оберну¬лась к двери. – Теперь смотри, Рита: вон, на полу, у бывшей кофеварки, ле¬жит топорик, а здесь слишком красивые столы.
– Джош, уйми ее! – не выдержал Пабло.
– Ладно, сестричка, дальше действуй сама, я посижу! – слиняла Настя.
Охранник с опаской вошел в кухню. Рита, раскрошив очередной кусок стола, обернулась к нему.
– Успокойся! – в ответ ведьма бросилась на него и вцепилась в лицо всеми десятью когтями, оставляя глубокие полосы. Джош с трудом отшвыр¬нул ее на пол и вылетел вон. В руке разрушительницы тотчас оказался ост¬рый кухонный нож. Артём подошел к двери:
– Уймись, или я позвоню в Верону!
Пабло, не успевший предупредить брата об опасности этой угрозы, по¬морщился.
Такого эффекта Артём не ожидал: девушка молча обернулась и с ледя¬ным изумрудным блеском в глазах полоснула лезвием по руке. Рана мигом набухла кровью. Артём помчался в гостиную:
– Настя, она ножом по руке! Что делать?
– Ничего сами не можете! – прорычала усмирительница, выходя из гости¬ной.
– Не ходи туда! Она же тебя убьет! – попытался остановить ее Пабло.
– Пошел вон, урод! Расхлебывай после тебя! – Настя даже не оглянулась. Остановившись на пороге, она окинула взглядом кухню:
– Что, все бесимся?
– Да пошла ты! – неожиданно заорала буянка. Это был первый звук с на¬чала погрома. Сестра усмехнулась:
– О, заговорила, отлично. А теперь иди сюда! – и сделала шаг к разруши¬тельнице. Перехватив руку с оружием, она влепила ей пощечину. Нож выле¬тел, но Рита устояла:
– Уйди!
Вторая оплеуха швырнула бестию на пол. Неожиданно она успокои¬лась и тихо заплакала:
– Больно же!
– Неужели? – поразилась сестра. – Пришла в себя? Идем!
– Рука болит! – пожаловалась Рита, послушно идя наверх. Забинто¬вав ей рану, Настя вколола успокоительное и уложила спать. Убедив¬шись, что та уснула, она спустилась вниз.
– Как она? – осторожно спросил Пабло.
– Нормально, спит. В принципе, это больше повториться не должно, но… как доводить будете. Пока то, что на сегодня накопилось, выплеснулось, те¬перь дальше будет копиться.
– Я пойду туда! – встал Ортега-младший. – С ней кто-то должен по¬быть.
– Сама побуду, – отрезала Настя. – Пока не проснется, посижу рядом. Никакой гарантии, что утром срыв не повторится. Шли бы вы все отсюда. Утомили. Думайте впредь о том, что существует предел даже самого ангель¬ского терпения.
– Я оставлю Карлоса, у него есть телефон. Если что случится – звони, – напутствовал, уходя, Артём.

Рита проснулась только к обеду следующего дня. Недоуменно огля¬дев¬шись, она заметила сидящую в кресле сестру с красными от бессонницы глазами.
– Настя? Что ты тут делаешь? У меня так рука болит…– пожалова¬лась девушка, смутно припомнив некоторые детали вчерашних событий.
– Естественно. Вставай, пойдем, поглядим на твои подвиги.
Недавняя разрушительница с белым от ужаса лицом медленно шла по разгромленным вчера комнатам, осторожно обходя осколки и об¬ломки неко¬гда уютной обстановки их с Пабло жилища, не веря собствен¬ным глазам:
– Это все я?
– Нет, Вася Табуреткин. Хотя нет, он только стекла бил.
Сестры вошли в кухню.
– Я не могла! Откуда у меня столько сил?
– Сумела вот. Одевайся, нас ждут.
– Что теперь будет? Я боюсь! Господи, только бы дочку и мальчишек не тронули! – молилась Рита, выходя на улицу.

Братья Ортега и Тереса сидели за столом. Настя вошла первой, винов¬ница торжества замерла на пороге, не решаясь войти. На мужа она стара¬лась не смот¬реть, впившись ногтями в собственные ладони, дрожащие от волнения и страха.
– Мы не опоздали? – весело улыбнулась старшая из сестер.
– В самый раз. Рита, бегом за стол! – приказал Пабло.
Смертельно бледная девушка примостилась на краю стула.
– Нет, вчера ты мне больше нравилась – эмоции, страсть! – разочаро¬ванно протянул Артём. – А сегодня – амёба амёбой. Скучно. Куда всё де¬лось?
– Не знаю.
– Страшно? Правильно, я бы тоже боялся. Ну что, фотографии будем смотреть?
– Как хочешь. Думаю, от меня ничего не зависит, – еле слышно прошеп¬тала виновница переполоха, вцепившись обеими руками в стол, и выпрями¬лась, не поднимая головы.
– Не зависит, это верно. Да расслабься, живой он! – рассмеялся Артём.
Рита устало закрыла глаза и вздохнула с еле слышным облегчением.
– Что будет со мной?
– Ничего. Инцидент исчерпан. Спроси сестру, она подтвердит. Ладно, от¬дохните, вечером идем в ресторан – у нас все же праздник. За это время доставят подарки. Не возражаешь против старинной Библии?
– Нет. Спасибо. Можно мне в спортзал?
– Я с тобой, – встала Настя. – До вечера.

Посещение ресторана не стало для именинницы праздником, потому что она не любила подобные вылазки, да и физическое состояние оставляло желать лучшего – организм настойчиво требовал отдыха после громадного стресса, отнявшего почти все силы. Бешеная энергия ис¬чезла. Хотелось си¬деть и не двигаться.
В дом она вошла с опаской, ожидая увидеть там разгром. Но простимули¬рованные рабочие уже привели его в порядок, почти в точности по¬вторив прежнюю обстановку. Новые стекла ловили солнечных зайчиков и отблески огней ночного города, в комнатах уже стояла новая мебель, а пламя в ка¬мине весело потрескивало, облизывая поленья.
Пабло уселся рядом с женой, завороженно разглядывая игру огня, и об¬нял ее, с неудовольствием ощутив, как она напряглась под его рукой.
– Прости, я был неправ вчера. Откуда мне было знать, что все на¬столько серьезно?
– Разумеется, – усмехнулась девушка. – Откуда тебе знать, что со мной происходит? Не надо извиняться, все слишком похоже на фарс. Ты что-то хотел? Так делай, к чему тебе мое прощение?
– Перестань, – попросил Пабло, медленно укладывая жену на ковёр пе¬ред камином. – Пусть хоть иногда у нас будет всё хорошо. Иди ко мне.
Рита не сопротивлялась, давая раздеть себя. Интересно, синяки бу¬дут?
– Пабло, не сходи с ума. Ты собираешься заниматься любовью прямо здесь?
– Именно это я и делаю, – засмеялся парень, привлекая к себе Риту и одновременно раздеваясь сам…


Сеньор Алехандро Гонсалес с улыбкой смотрел на сидящего перед ним Пабло Ортега. Этот мальчик всего несколько месяцев занимался бизнесом, и для новичка у него получалось неплохо, хотя было видно, что ему не инте¬ресно то, что он делает. Вот и сейчас парень без особого энтузиазма держал в руках копию только что подписанного контракта, сидя в кресле скромного офиса на одной из центральных улиц Севильи. Дон Алехандро не любил помпезности и суеты, предпочитая обставлять свое дело незаметными де¬талями, истинную ценность которых мог по¬нять только знаток. Например, часы из редкого темно-зеленого камня, встречающегося лишь в России, или папки из тонкой дорогой кожи…
Он был еще не стар, всего 54 года, но тот уровень, которого достиг, вполне устраивал красивого мужчину с орлиным взором и профилем индей¬ского вождя. Он так и не женился, отдавая предпочтение работе и себе, но недостатка в женщинах не испытывал. Единственное, что ме¬шало ему – мо¬лодой, но чересчур прыткий конкурент, который упорно – и, что обидно, ус¬пешно и гораздо быстрее – взбирался на те вершины, которых сам дон Але¬хандро достиг позже, чем хотелось. Этот, сидящий перед ним, имел потен¬циал, немногим уступающий старшему брату, но был не опасен из-за лени и нежелания идти дальше, чем получается само собой. А вот Артём … Дон Алехандро скрипнул зубами, вспоминая не в меру ретивого паренька. И дело даже не в легальном бизнесе – черт бы с ним! Этот наглец влез в уютную теплую нишу сеньора Гонса¬леса – оружие и камни. И, надо признать, не без изящества, быстро от¬воевав себе место под солнцем.
Дон Алехандро задумчиво крутил в руках маленькую золотую гильотинку, прикидывая, откусить голову сигаре или погодить. Пабло пил кофе, испод¬воль рассматривая новоиспеченного партнера. Старик ему нравился, в нем чувствовалась сила и власть, что роднило его с Артёмом. «Этим двоим объ¬единиться бы, – думал Пабло. – Страшная сила бы получилась. Так нет же! Оба орлы, как же они подчиняться друг другу станут! А и черт с ними – я свое получаю, а они как хотят».
– Послушай, Пабло, – улыбнулся сеньор Гонсалес. – Отчего нам не по¬ужинать вместе? Познакомили бы с женами. А то вы уже полгода как статус сменили, а я видел только Настю.
– Не волнуйтесь, Вы ничего не потеряли, – засмеялся Пабло. – Они раз¬личаются только цветом волос и характерами. А поужинать можно. Напри¬мер, вечером?
– Ладно. Только я нарушу симметрию и приду один – некого брать с со¬бой, да и не люблю я лишних лиц в своей компании.

Артём с одобрением воспринял идею с ужином и приказал жене и ее се¬стре собираться. Настя с неудовольствием согласилась, не сумев придумать убедительной причины для отказа, которая не расшифровывала бы ее по¬ложение и свойственные ему недомогания. Съездив в бу¬тик, девушки приоб¬рели необходимую экипировку.
Сеньор Гонсалес уже ждал их в отдельном кабинете закрытого ресторана в центре города, прихлебывая легкий мускатель. Несмотря на предупрежде¬ние Пабло, он слегка оторопел, увидев двух почти идентичных девушек, но справился с собой и мило улыбнулся, помогая им сесть. Сестры прекрасно поняли, какое впечатление произвела на гостя их схожесть, но вели себя как ни в чем не бывало. Чуть позже старый испанец разглядел и разное выра¬жение глаз, и разный цвет глаз. Его не по¬кидало ощущение чего-то театраль¬ного, искусственного во внешности Риты, и он дал себе слово разобраться в этом. Кто знает, вдруг вскро¬ется ошибка всегда осторожного и безупречного Ортеги, издевательски удачно избегавшего ловушек и подводных рифов на своем пути. Погова¬ривали, что на него совершены были два покушения, но неведомая сила помогала молодому дьяволу с замашками злого гения ухо¬дить от беды без малейших потерь и еще выигрывать на этом. Потрясающее чутье Артёма помогало ему всегда выходить сухим из воды. Даже уступая, он умудрялся выигрывать на этом. Оставалось надеяться, что когда-нибудь дьявольское везение изменит своему хозяину.
А теперь, словно насмехаясь, молодой наглец демонст¬рировал свои лич¬ные успехи в виде двух очаровательных зеленоглазок, одна из которых – рыжая – с первого взгляда покорила сердце дона Алехандро. В ней было что-то ведьминское, колдовское, угадывалась потрясающая сила и характер молодой пантеры. Он помнил ее на банкете, где они познакомились, и сей¬час удивленно наблюдал совершенно иной стиль поведения. Рита не слиш¬ком походила на сестру выражением глаз, и вела себя как послушная жена, но чувствовалось, что покорность эта обманчива, как у кошки, мирно спящей на солнышке, но готовой в любой момент выпустить когти. Разговаривая с ней, дон Алехандро понемногу выяснял приоритеты и ценности девочки – дочка, сестра… Немного. Но, как и в случае с Настей, он не верил, чувствуя если не подтекст, то немалую толику умолчания точно. И хотя в их отноше¬ниях с мужем первую скрипку играл как раз он (в отличие от Насти, которая не позволяла Артёму командовать собой), дон Алехандро видел, что Риту можно дрессировать, только угрожая кому-то близкому, потому что – и это было общим у сестер – за себя она нисколько не боится.
Вечер для дона Алехандро прошел плодотворно. Он обнаружил, наконец, ахиллесову пяту Артёма, и оставалось только разузнать детали. Но это уже было несложно, добывать информацию сеньор Гонсалес умел. Торопиться он не собирался, уверенный, что прелестные девочки станут его золотой жилой и ключом к успеху…