Наследницы. глава 8

Глава восьмая. «Ты мне больше не нужна».

Вскоре после дня рождения Риты стало известно о приезде доньи Иза¬беллы, решившей навестить сыновей. Об изменении своего статуса парни пока ничего не сказали, заранее уверенные, что мать не примет их жен по причине «низкого происхождения» последних. Поэтому встречу и знакомство новояв¬ленных родственников отложили до приезда матери. Артём вообще мало от¬кровенничал с ней, с малолетства предпочитая самому решать свои про¬блемы. Донья Изабелла, уважавшая рано повзрос¬левшего сына, по праву ставшего главой семьи, недолюбливала его за отстраненность и слишком сильный характер. Материнская любовь, скудно отпущенная стар¬шему, щед¬рым потоком вылилась на младшего, Пабло, тоже рожденного без отца. Парень вырос избалованным, привыкшим получать все, что хочет, по первому требо¬ванию. Артём, вовремя заметивший, что из брата получается типичный ма¬менькин сынок, спохватился и отправил его на два года в ар¬мию, которая при¬вила тому необходимые мужские черты характера. Но от капризного ребёнка, требующего своего любым способом и не терпящего от¬каза, младший Ортега так и не избавился. Рита ощущала это качество мужа постоянно. Правда, в ка¬честве аргумента ее муж предпочитал вместо дет¬ских слез использовать жесто¬кость – как моральную, так и физическую.
Встретив мать в аэропорту, братья повезли ее домой, решив предупре¬дить дорогой о женитьбе и ребенке. Накануне девушки были строго проин¬структиро¬ваны о правилах поведения, но на душе у Артёма скребли кошки…
– Мама, – начал он, едва машина отъехала от здания аэровокзала. – Мы хо¬тели бы кое-что тебе сообщить. Мы женились. Сегодня ты познакомишься с нашими женами. Кроме того, ты стала бабушкой, а Пабло – отцом. У них дочь. Скоро, наверное, и мы с Настей подарим тебе внучку или внука. Наши жены – близнецы, в детстве их разлучили, и отец-француз увез младшую, Риту, в Па¬риж, а Настя осталась с матерью в России. Два года назад сестры вместе пе¬реехали в Италию, и там мы познакомились. Прости, что не рас¬сказали обо всем раньше.
– Прекрасно, – холодно кивнула в ответ мать, глядя на Пабло в зеркало заднего вида. Глаза ее горели тихой яростью. – Я счастлива, что вы сооб¬щили мне это только сейчас. Я уже привыкла к тому, что Артём все скры¬вает, но от тебя подобного не ожидала. Почему ты не позвонил?
– Я все объясню, – начал было Пабло, но мать не дала ему договорить:
– Что за ребёнок? Почему она уже родилась, если поженились вы не¬давно? Сколько ей?
– Полгода. Мы поженились, когда малышке исполнился месяц. Так полу¬чи¬лось. Давай поговорим об этом дома. Ты познакомишься с девочками и то¬гда сделаешь выводы. Я не понимаю, что тебе не нравится. Ничего плохого в том, что она родилась до свадьбы, нет. Она все равно моя дочь и носит мою фами¬лию.
– Она вообще твоя? Мало ли что могло прийти в голову той девчонке? Она на тебя похожа?
– Нет, – улыбнулся папаша. – Настюша – вылитая тетя Настя. То есть и на маму похожа. У девочек просто разный цвет волос. Я точно знаю, что это мой ребёнок, и давай на этом закончим разбирательство.

В гостиной собралась дружная компания. Рита сидела на диване, предос¬та¬вив дочери беспрепятственно развлекаться с мамиными волосами, путать и дергать их. Тереса, улыбаясь, наблюдала за ними, время от времени сму¬щенно краснея под теплыми взглядами Мигеля. Настя индифферентно смот¬рела в окно, представляя, что за свекровь досталась им с сестрой. Она не нра¬вилась ей уже тем, что не была матерью Мишки или Максима, а ро¬дила двоих ублюдков, испортивших жизнь ей и Рите. Настя не собиралась затевать ссору, намереваясь лишь окатить донью Изабеллу ледяным мол¬чанием и презре¬нием. Но если старая ведьма тронет Ритку или племян¬ницу…
Карлос смотрел на свою любимую, чувствуя ее настроение и справед¬ливо ожидая бури. Прочие охранники внимания на эмоции не обращали, за¬нятые непосредственно охранной деятельностью. В воздухе мелькало по¬дозритель¬ное затишье, но это не было дружественной атмосферой вечер¬него времяпре¬провождения любящей семьи. Такую погоду синоптики обычно именуют пред¬грозовой, и оставалось только гадать, во что выльются потре¬скивающие в воз¬духе флюиды неприязни и конфликта.
Сеньора Ортега вошла первой. Это была красивая, отлично сохранив¬шаяся женщина: высокая, классическая ис¬панка – черные волосы с антраци¬товым блеском, почти без седины, чер¬ные глаза, смуглая гладкая кожа. Обежав гла¬зами комнату, она на¬долго задержалась взглядом на каждой из невесток и пре¬зрительно-отчу¬жденно нахмурилась. Братья, секундой позже появившиеся на пороге, сразу оценили сложившуюся обстановку и пригото¬вились в зародыше по¬гасить намечающийся конфликт. А в том, что он неми¬нуем, стало ясно с пер¬вого взгляда.
– Добрый вечер, – холодно приветствовала присутствующих донья Иза¬белла. Рита взяла малышку на руки и крепко прижала к себе, словно стара¬ясь укрыть от недоброго взгляда бабушки. Настя же, напротив, лучезарно улыбну¬лась, стараясь не смотреть на напряженное лицо мужа.
– Здравствуйте, – проворковала она.
– Значит, вы – жены моих сыновей. Судя по ребёнку, Рита – это барышня на диване? – спросила гостья. – Стало быть, ты – Настя.
– А Вы, наверное, сеньора Изабелла, – осветилось улыбкой лицо рыжей бестии. – Не скажу, что приятно познакомиться, но что делать? Вы устали? Пойдемте к столу!
Артём мысленно перевел дух, видя, как жена честно старается сдержи¬ваться и не обращать внимания на ледяное презрение свекрови. Он почти мо¬лился, чтобы ничего не случилось…
– Незачем спешить. Я не голодна, – отказалась сеньора, усаживаясь в кресло рядом с диваном. Рита инстинктивно отодвинулась.
– Как хотите, была бы честь предложена, – фыркнула Настя.
– А ты почему еще не родила ребёнка? – повернулась к ней донья Иза¬белла. – Хотя это неважно. Твои дети родятся в браке. Ну, милая, – адресо¬вала она Рите, – поведайте, как Вы познакомились с моим сыном, почему де¬вочка ро¬дилась до свадьбы и с чего Вы вообще решили, что это – его дочь? Лично я не вижу ни малейшего сходства.
Рита подобралась, как волчица, защищающая детеныша. Лицо ее потем¬нело от неприязни.
– Простите, – осторожно начала она, – но мне почему-то кажется, что это касается меня и Пабло, но не Вас.
В глазах сеньоры Ортега мелькнула озадаченность, тут же сменившаяся от¬крытой неприязнью. Пабло сел рядом с женой и обнял ее.
– Мама, правда, она прелесть? – весело кивнул он на девочку, вцепив¬шуюся в мать обеими ручками и испуганно глядящую на бабушку. Та не при¬няла дру¬жеского тона:
– Девочка милая, но я не думаю, что женитьба была в этом случае луч¬шим выходом.
Настя начала злиться, но свекровь ничего не заметила. Она нервно тере¬била тонкими пальцами кружевной платок:
– О каких обстоятельствах Вы говорите? – спросила Рита.
– О твоей беременности, дорогая. Не правда ли, хороший способ удачно выйти замуж?
– Я не рвалась замуж за Пабло, – вскинулась Рита. Настя не выдержала:
– С чего Вы решили, что брак с Вашим сыном – удача? Я так не считаю. Хотя… Конечно, изнасиловать девушку – красиво и благородно, – за¬метила она, проигнорировав предостерегающий жест мужа.
Пабло подозвал охранников и приказал Рите отправляться домой. Де¬вушка, судорожно вздохнув, ушла. А донья Изабелла строго посмотрела на сына:
– О чем она говорит? Не слышу, – повысила она голос, видя, что сын не от¬вечает.
– Бывает, – нехотя признался наконец он.
– Выходит, ребёнок – плод насилия? – изогнула бровь сеньора. – Преле¬стно. Чья же идея была жениться?
– Моя, мама, – вмешался Артём. – Я считаю, что ребёнок должен иметь обоих родителей. Ты знаешь мои принципы в этом вопросе.
– Это не его ребёнок!
– Моя сестра – не шлюха, если Вы намекаете на это! – взорвалась Настя. – В тот момент ее трахали только Ваши сыновья, но Артём хоть предохра¬нялся. И заметьте, никого из них она не хотела, но ее мнения никто не спра¬шивал!
– Настя, замолчи! – приказал Артём. Донья Изабелла изумленно мол¬чала.
– Пабло, я не понимаю, – наконец отмерла она. – У тебя собственного мне¬ния нет? Хорошо, ты не сдержался с… девочкой. Но совершенно не обя¬за¬тельно было связывать с ней свою судьбу. Эта шлюха, похоже, создана для подобного обращения.
– Что вы! – вновь влезла Настя. – Ваш младшенький у Риты только чет¬вер¬тый. А мой перед свадьбой отдал меня двоим охранникам и брату. На¬верное, хотел узнать, что приобретает. Так что он у меня…как бы не сов¬рать… семиде¬сятый где-то.
– Артём, я не туда попала или твоя жена – идиотка?
– Настя, заткнись! – рявкнул Ортега. Рыжая стервоза невинно пожала пле¬чами:
– Молчу. Кстати, сеньора, о моей восьмилетней дочери он и вовсе не знал до последнего момента!
– Что? У тебя еще и сомнительное приданое в виде приблудыша? – про¬ши¬пела донья Изабелла.
– Ага, – скромно потупилась невестка. – Но я ее родила, будучи замужем. Вас-то и вовсе никто не взял. Правильно, кому нужна шлюха не первой све¬же¬сти?
– Настя! – процедил Артём, изо всех сил стараясь оставаться спокойным. Супруга брезгливо стряхнула его руку:
– Любимый, убери конечность, а то потом я не отмоюсь. Да, я отвлеклась. Вам не нравятся наши дочери? У них хотя бы есть отцы, пусть моя племян¬ница и родилась раньше, чем в паспорте ее матери появился штамп о браке. А у Ваших ублюдков, рожденных в годы Вашей бурной молодости – давно, правда, – и вовсе папочки нет. Не удивлюсь, если Вы и имен этих мужчин не помните. Кстати, поделитесь секретом – от кого они у Вас? Пабло – очаро¬вашка, навер¬ное, весь в папу. Никогда бы не подумала, что на Вас позарится такой мужчина. Завидую, среди моих хахалей подобного не было.
Артём побелел от ярости, но Настя, словно не замечая, с отвращением по¬косилась на него:
– Но ЭТО? Под какие мавром Вы визжали, зачиная его? На сей раз в хо¬ро¬шем вкусе Вас не упрекнешь.
– Не смей так говорить о моих сыновьях, дрянь! – завизжала сеньора.
– Да, мать Вы хорошая – обиделись за своих мальчиков. Но где чувство собственного достоинства? Хотя откуда оно у шлюх? Тем более у старых?
Чаша терпения доньи Изабеллы переполнилась, и она выскочила за дверь, помчавшись в дом младшего сына. Артём переломил надвое тяже¬лую сереб¬ряную вилку и жутковато-тихим голосом спросил:
– Ты этого добивалась, родная?
– Дорогой, судя по твоему взгляду, я провинилась? – невинно поинтере¬со¬валась жена. – Ты такой злой! Хотя… ублюдки – натуры тонкие, нервные, вспыльчивые такие…
Этого Артём уже не вынес:
– Джош, Альберто! В подвал, спецплетка, пороть, пока не попросит про¬ще¬ния.
– За что? – обиделась Настя, посмотрев на охранников. – Ты, негр, сна¬чала рожу с отбеливателем отмой, а потом тяни ко мне чисто вымытые лапы!
Ортега сорвал злость на кофейнике, вдребезги расколотив его о стену. Джош привел провинившуюся в зал, раздел, заплел косу, перекинув ее на грудь.
Плеть свистнула коротко и равнодушно. Охранник вложил в порку все эмо¬ции, которые копились в нем в самого момента знакомства с рыжей на¬халкой.
Первую «смену» парни отработали безрезультатно – обвиняемая вины не признала.
После второй она по-прежнему молчала, мутным взглядом обводя поме¬ще¬ние. На ее спине уже не осталось живого места, а вокруг все было залито кро¬вью. Алыми брызгами украсилась и одежда охранников.
– Ты извинишься? – спросил Артём, стараясь не смотреть на избитую жену.
– Пошел ты! – прошептала та, теряя сознание.

Рита уже давно уложила спать дочку и отослала в постель кормилицу и ох¬ранника. Пабло пока не показывался дома, лишь его разъяренная мать сидела в гостиной, презрительно наблюдая, как невестка, сама не своя от волнения, меряет шагами расстояние от окна до двери, догадавшись об уча¬сти сестры.
– Прекрати дергаться, истеричка! – не выдержала она.
– Заткнитесь, сеньора! – вышла из себя Рита, продолжая метаться. Мар¬кус, не обращая внимания на гостью, сграбастал девушку в охапку и крепко сжал, успокаивающе гладя по голове. В этот момент в дом вошли па¬лачи в ок¬ровавленной одежде.
– Иди, парень, твоя очередь. Уже по три раза сменились, а она молчит. Крепкая! – с уважением сказал Альберто.
Марго похолодела. Рванувшись из рук парня, она быстрее ветра помча¬лась в дом сестры.
Ортега повернулся на звук шагов, отстраняясь, и у Риты потемнело в гла¬зах от увиденного. Она бессильно осела рядом с залитой кровью Настей, ви¬сящей на турнике.
– Идиот! Кретин! Ублюдок! – заплакала девушка. – Она же беременна! Урод, я ее вижу раз в месяц, и то поняла! А ты с ней в постель ложишься ка¬ждую ночь, и не заметил? Господи, за что ты ее так? Это – твоя любовь?
Артём отмер и, осторожно сняв наказанную, положил на пол. Пьер осмот¬рел избитую и сказал, что она потеряла много крови и срочно нуждается в госпита¬лизации.
– Я подозреваю, что она беременна, – нехотя признался шеф.
– Замечательно, – развел руками парень. – О чем Вы думали?
– Я не знал! Ребёнок выживет?
– Ей самой бы выкарабкаться! Поехали!
– Рита, переоденься и в машину! Быстро! – приказал белый от волнения Ор¬тега.

Суматоха в клинике улеглась лишь под утро. Настя лежала под капель¬ни¬цей, бледная после переливания крови. Артём и Рита сидели у по¬стели, осве¬щаемые еле заметной зарей, серым дымом стелящейся по па¬лате.
– Почему ты не сказала мне раньше? – упрекнул Ортега девушку.
– Она сама должна была это сделать. Это ваше дело. В любом случае, так поступать с ней – подло. Иди домой, я побуду здесь.
Артём уехал, а Рита долго сидела, грустно глядя на сестру. Она уже не пла¬кала – слезы иссякли ночью. Девушка просто молилась, чтобы Настя вы¬жила…

Утром заехал Артём. Ему сказали, что плод пока жив, но судьба его зави¬сит от состояния матери. Посмотрев на жену, Ортега укрыл одеялом спящую в кресле добровольную сиделку и направился в кабинет лечащего врача На¬сти, с которым давно поддерживал некие медицинские отношения.
– Стенли, она такая бледная! – поделился он медиком своими тревогами.
– Разумеется. А чего ты хочешь после такой потери крови и болевого шока? Что за метод – бить жену? Впрочем, твое дело. Моя задача – поста¬вить ее на ноги. Кстати, лучше отрезать ей волосы – она с такой копной не сладит.
– Не надо. Сестра справится. Я приеду вечером. Если что – звони.

Видно, молитвы Риты дошли по назначению, потому что к вечеру второго дня больная пришла в себя, поразив врачей, не ждавших ее «пробуждения» минимум неделю. С трудом разлепив веки, она обвела мутным взглядом па¬лату, где собрались все – братья Ортега, Карлос, Пьер, Рита. Она вскочила с первым же шевелением ресниц сестры:
– Настена! Слава Богу, ты вернулась! Я чуть с ума не сошла! – плакала она от радости. Настя слабо улыбнулась и подмигнула ей. Взгляд ее, оста¬новив¬шись на муже, мгновенно заледенел.
– Ребята, она просит вас уйти, – озвучила Рита намек сестры. Артём по¬до¬шел к постели жены, но та вновь отключилась.
– Пьер, осмотри ее. Идем, ребята, – приказал Ортега.

Следующие несколько дней походили один на другой, словно клоны. На¬стины просветления удлинялись, Стенли качал головой, отмечая немысли¬мый темп восстановления пациентки.
– У Вашей сестры удивительный организм. Я такого еще не видел, – ска¬зал он Рите на шестой день пребывания больной в клинике.

Через несколько дней немного поправившуюся Настю перевезли домой. Рита наотрез отказалась отправляться к себе, и Артёму пришлось сми¬риться.
Настя проснулась поздно вечером. Горела лампа, оплетая комнату при¬чуд¬ливыми узорами. Добровольная сиделка, дремавшая в кресле, вскочила:
– Проснулась! Есть будешь? Хоть немного!
– Нет. Ты почему здесь? Неужели Пабло не соскучился?
– Что ты! Достал уже! Артём вообще обещал сегодня выгнать.
– Давно пора. Когда ты последний раз спала нормально?
– Не помню. Я дремлю тут, – отмахнулась Рита и замолчала, увидев Ар¬тёма и сеньору Изабеллу, входящих в комнату. Свекровь удовлетворенным взгля¬дом окинула наказанную, проигнорировав вторую невестку.
– Привет, Настя, – подошел Артём. – Я рад, что тебе лучше. А теперь из¬ви¬нись перед матерью.
– Не буду.
– Твое дело. Маркус, сделайте с Ритой то же самое – до тех пор, пока моя жена не прислушается к приказу.
– Не надо! Простите, сеньора! Я была неправа.
– Хорошо, дорогая, – благосклонно кивнула свекровь, поворачиваясь, чтобы уйти. – Ты достаточно наказана, и я считаю инцидент исчерпанным. До свида¬нья. Да, Артём, – вздохнула она уже в гостиной. – Не думала я, что в нашу се¬мью войдут подобные особы. Тебя, Пабло, женитьба изменила не в лучшую сторону. Но так уж и быть – я постараюсь привыкнуть к этим девоч¬кам.

Утром Рита чуть свет собралась на свой пост, пользуясь отсутствием мужа. Охраннику ничего не оставалось, кроме как проводить ее. Пьер, док¬тор-добро¬волец, сидевший около больной, изумленно ахнул, вновь увидев знакомое осу¬нувшееся лицо с синими кругами под глазами:
– Ты ненормальная! Зачем явилась? А ну марш домой спать!
– Я пришла к Насте, – упрямо покачала головой сумасшедшая сиделка. Пьер рассердился:
– Ты на ногах еле держишься! Мало тебе дежурства в клинике? Иди от¬сюда! А то Артёма позову!
– Зови кого хочешь, я останусь. И не ори, разбудишь ее.
Как вызванные, в комнату вошли братья Ортега. Рита настороженно кив¬нула мужу:
– Привет. Ругаться будешь? Предупреждаю, ходить все равно буду!
– Лучше выпорю, – улыбнулся тот. – Придется запереть тебя дома – со¬всем не спишь. По-хорошему, тебя бы в клинику, а то усталость приобретает болез¬ненные формы. Пьер, я прав?
– Абсолютно, – подтвердил иезуит-доктор.
– Оставьте ее, – вмешался Артём. – Пусть будет здесь, если так хо¬чет. По¬том разберемся с ее усталостью. Мне даже лучше, что она здесь – кто еще станет ухаживать за моей женой с такой любовью и тщательно¬стью!
От шума голосов проснулась та, о ком говорили. Зевнув, она улыбнулась сестре, проигнорировав остальных:
– Привет, Ритка! Опять не спишь?
– Сплю.
– Врешь. Ты можешь нашим муженькам вкручивать про сон, а мне не надо.
Она покачала головой, не обратив ни малейшего внимания на приветст¬вие и тревожный взгляд Артёма. Ночное перемирие волевым реше¬нием было отме¬нено, и ребёнка самоуверенному кабальеро по воле его жены-пленницы пред¬стояло потерять.
– Настя, покушай, а? – несмело попросила Рита.
– Спать пойдешь – поем, – поставила условие рыжая хитрюга, веселясь над безмолвным возмущением сестры. – Знаю, это шантаж. А что делать? Иначе с тобой не справиться. Дошла – на себя не похожа.
– Милая, пусть ты меня не слышишь, – перебил ее Артём. – Но поесть тебе стоит, в противном случае Рита получит.
На Настю вдруг навалилась страшная усталость. «Да делайте вы, что хо¬тите!» – говорил ее равнодушный взгляд. Артём вздохнул и приказал Джошу начинать. Тот швырнул жертву в кресло, одним движением сорвав майку. Рита молча встала на колени, вцепившись в спинку, и твердо решила не кри¬чать, как бы ни было больно. Не надо расстраивать сестру на радость этим по¬донкам. А от порки еще никто не умирал.
– В чем дело? – в комнате появился доктор Стенли. – Артём, ты опять за свое! Повторяю, этими методами ты ничего не добьешься. Оставьте девочку и все вон! Мне надо осмотреть обеих.
– Она не ест! – буркнул, выходя, Артём.
– Поставим капельницу, – пообещал врач, но Настин взгляд красноре¬чиво поведал о нецелесообразности данного поступка.
Стенли принялся осматривать Риту, по-прежнему стоявшую в кресле на ко¬ленях, про себя удивляясь стойкости девочек. Внезапно Настя попро¬сила таб¬летку от боли в животе. Ее слова вызвали живейший переполох, успоко¬ив¬шийся лишь в клинике. Воспользовавшись суматохой, с сестрой напроси¬лась Рита.

Артём страшно нервничал во время процедур с Настей, про себя почти по¬клявшись быть настолько терпеливым, насколько это получится. Он даже по¬обещал не наказывать сестер какое-то время. Только бы ребёнок выжил! Только бы с Настей все было в порядке!
Через несколько часов его молитва дошла до небесной канцелярии – ока¬за¬лось, что плод всего лишь отреагировал на стресс от порки сестры.
Услышали и Риту – отъезд в Барселону пока был благополучно забыт. Она могла оставаться рядом с обожаемой сестрой.
В палате измученная обследованием Настя сразу заснула. «Мать Те¬реза» упорно отказывалась оставить ее, устроившись в кресле. Карлос, рас¬положив¬шийся у двери, от души насмехался над ее преданностью и самоот¬верженно¬стью:
– И долго ты собираешься не спать? Рекорд по бессоннице ставишь? По¬ла¬гаешь, без тебя ей не справиться, а мы тут для декорации вместе с докто¬рами!
Девушка не реагировала на его издевки, лишь периодически откровенно зе¬вала. Когда на следующий день Настю снова отвезли домой, она прилипла к ней намертво. Артём махнул рукой, предоставив ей и Пабло разбираться са¬мим – важным было лишь состояние Насти.
– Я покурю, присмотри за ней, Не зевай тут! – напутствовал свою по¬мощ¬ницу Карлос, выходя из комнаты. Рита попыталась разлепить слип¬шиеся веки, чувствуя, что получается у нее скверно. Звуки стали глуше, и она вы¬рубилась.
Настя открыла глаза и посмотрела на безмятежно спящую стражу.
– Рита! Спишь? Замечательно. Только не проснись, умоляю, только не про¬снись! Я сейчас немного полетаю, и не надо мне мешать. Не волнуйся, со мной ничего не случится, только выродка этого угроблю.
Она отбросила одеяло, оставшись в тонкой шелковой пижамке, белой с алыми разводами, и на руках подтянулась к краю кровати. Голова закружи¬лась от слабости, но рыжая самоубийца сжала зубы и поднялась на колени. Сердце бешено колотилось от неожиданной нагрузки, ладони покрылись противным холодным потом, соскальзывая с металлических прутьев. Настя с трудом пе¬реползла на подоконник, чувствуя, как шелк липнет к мокрому от напряжения телу…
Карлос, войдя в комнату, даже не сразу сообразил, что видит. Глаза за¬фик¬сировали пустую кровать со смятой простынею и отброшенным в сто¬рону одеялом, подушку, валяющуюся на полу. Остолбеневший охранник пе¬ревел взгляд на окно: Настя лежала наполовину на подоконнике, наполовину на кро¬вати. Бледное лицо, на лбу – испарина. Карлос похолодел, сообразив, что чуть не произошло. Осторожно взяв «птичку» на руки, он уложил ее об¬ратно и ук¬рыл.
– Дурочка, что же ты едва не натворила! – укоризненно покачал он голо¬вой, трогая за плечо неудавшуюся хранительницу покоя. Та подскочила в кресле, испуганно хлопая глазами и пытаясь унять бешено колотящееся сердце.
– Что? Что случилось? – судорожно всхлипывала она.
– Ничего. Просто она попыталась выпасть из окна. Вовремя отключилась. Проснись, птичка ты наша!
Настя открыла глаза и с сожалением увидела себя по-прежнему в по¬стели, а Риту и Карлоса – рядом. На миг мысль о предполагаемой участи се¬стры ле¬дяным ужасом полоснула по сердцу, но была изгнана.
– Привет, – как ни в чем не бывало улыбнулась она.
– Молодец, – кивнул охранник. – На подоконнике ты, разумеется, оказа¬лась совершенно случайно. Такой оригинальный аборт? А сестру подставить – это пустяк. Ведь в эту минуту с тобой была она, а не я, например. Ты по¬думала, что с ней сделали бы? Скорее всего, нет. Дай руку, – он пристегнул провинив¬шуюся к спинке кровати и отправился доложить шефу. Рита тоск¬ливо скорчи¬лась в кресле, стараясь не думать о том, что будет.
Услышав доклад Карлоса, Артём произнес короткую, но очень эмоцио¬наль¬ную тираду и полетел наверх. Настя отвернулась к окну, а Рита обре¬ченно вы¬прямилась, готовая принять любое наказание. Не обратив на нее внимания, Артём приказал всем выйти.
– Зачем? – только и спросил он.
– Я его не хочу, – отвернулась жена.
– А я хочу. Давай подумаем, как быть. Я готов заплатить за него высокую цену, ты знаешь. Не наша вина, что первая беременность окончилась выки¬ды¬шем. Настюша, мы можем договориться. Что ты хочешь за жизнь этого ма¬лыша?
– А, собственно, что нового я могу у тебя попросить? – посмотрела на него рыжеволосая участница сделки. – Условие прежнее – безопасность и покой моей сестры. Да, и дай покурить.
Артём машинально протянул сигареты, и по комнате поплыл ароматный дымок. Пачку Настя предусмотрительно спрятала под подушку. Наконец Ор¬тега дал согласие.
– И еще: насчет Риты. Помоги уложить ее в постель. Ей надо поспать, иначе свихнется. Она почти сошла с ума от бессонницы. Поговори с ней об уколе.
– Хорошо. Только с чего это ты начал ее жалеть? Да еще помощи про¬сишь? В постель ты ее клал и без меня…– задумчиво фыркнула Настя.
Приехавший доктор, осмотрев ее, дал разрешение на прогулки с собакой. Рите сделали укол, выключивший ее из жизни на полтора суток. Проснув¬шись, она вдоволь понежилась на широкой кровати «гостевой» комнаты в доме Ар¬тёма, радуясь, что снова избавлена – пусть на время – от присутст¬вия мужа, жить с которым было достаточно сложно и требовало немалых сил и терпения. Соизволив встать, сибаритка налила себе ванну с солями и расслабляющими маслами и с удовольствием погрузилась в нее.
Вошел Маркус.
– Привет! Меня прислали к тебе присмотреть! Какая же ты красивая! – вос¬хищенно улыбнулся он.
– Спасибо, – благодарно посмотрела на него девушка. – Только красота эта не моя. Раньше я была другой.
– Знаю, я видел твои прежние снимки. Скучаешь по той жизни? По мужу?
– Уже нет. Трудно только первый год, потом привыкаешь. Если бы он еще не снился…А так нормально. Надежды встретиться с ним у меня все равно нет, так что и переживать глупо. Где Пабло?
– Уехал. А Тереса и Мигель на прогулке, – ответил Маркус, снимая с крючка огромную махровую простыню и закутывая в нее мокрую Риту. Обер¬нув ее ры¬жей тканью, он невольно задержал руки на талии девушки. Она тоже замерла, не торопясь отстраниться. Чьи губы потянулись первыми – неясно…
Они опомнились не сразу. Полотенце валялось на полу, а тело Риты ро¬зо¬вело то ли от горячей воды, то ли от прикосновений парня, который во¬все не был ей противен. Она опустила голову, уткнувшись в его рубашку, и глубоко вздохнула.
– Зря мы это, – нехотя отодвинулась она. Маркус нежно погладил ее по го¬лове.
– Рита, родная, прости. Ты очень нравишься мне, и я не сдержался. Хо¬рошо, что никто не видел. Я помогу тебе одеться.
Девушка грустно улыбнулась и взяла из его рук длинную серую юбку в круп¬ную красную клетку и того же красного оттенка кофточку. Парень восхищенно смотрел на ее стройную фигуру.
– Знаешь, чего я боюсь больше всего? – тихо спросил он и сам же отве¬тил: – Что однажды мне прикажут сделать с тобой то, что мы творили с На¬стей на ранчо. Я не смогу это сделать.
– Не бойся, – Рита успокаивающе коснулась его руки. – Если прикажут, жа¬леть об этом я не буду. Ты мне тоже очень нравишься, милый.
Из ванной они вышли только через десять минут, забыв обо всем в неж¬ном и обещающем поцелуе. Настя, увидев сестру, вздохнула и покачала го¬ловой – неразумная, мол. Больше никто не заметил безрассудства младшей зелено¬глазки…


Две недели, последовавшие за заключением договора, братья Ортега от¬ме¬тили в календаре красным. Они не могли нарадоваться на жен, которым, по¬хоже, наконец надоело воевать, и они хотя бы внешне смирились. Рита даже попыталась сделать так же, как было на ранчо, и Пабло с удивлением вспом¬нил, что секс по доброй воле – приятно. Но наручники из верхнего ящика стола не убрал.


В конце октября он пришел к Насте, обеспокоенный состоянием жены.
– Она все время молчит. Я думал сначала, что это ваше перемирие рабо¬тает, но она вообще молчит. Позовешь – идет, прикажешь – поест. А так – си¬дит и в окно смотрит безучастным взглядом.
– Идем, поговорю, – согласилась Настя, надевая легкий пиджак по слу¬чаю вечернего похолодания.
Рита лежала на полу, играя с семимесячной дочерью. Малышка, весело хо¬хоча, ползала по ковру и наряжала мамины волосы игрушками, словно рожде¬ственскую елку. К удивлению Пабло, жена легко согласилась поехать в кли¬нику, потребовав лишь, чтобы он ее там не навещал.
Ночь она провела уже там, наслаждаясь одиночеством и чудесной приро¬дой вокруг. К концу первой недели пребывания девчонка стала выглядеть значи¬тельно лучше, взгляд из погасшего стал живым и веселым, прекратились немотивиро¬ванные слезы. Она много гуляла по лесу, окружающему клинику, и почти не хо¬дила в основной корпус, ограничиваясь бунгало, в котором жила. Сопровож¬дать ее поручили только Пьеру, рассудив, что с Ритой он справится и один. По¬степенно охраняемая открыла в своем страже непло¬хого парня, и они почти подружились за то время, что она жила с Пабло. Эта дружба сослужила теперь неплохую службу – вечерами они играли в биль¬ярд, к которому Рита пристра¬стилась с подачи парня. А она помогла ему от¬крыть прелесть ночных прогулок по лесу, и у них стало традицией устраивать на¬стоящие вылазки в полночь, прячась за деревьями и в густом кустарнике. Пьер, смеясь, искал пропажу, а найдя, по условиям игры отводил в домик. Если же удача от него отворачива¬лась, возвращались они под утро – уста¬лые, но довольные.

В отсутствие сестры Насте пришлось заниматься ее ребёнком. Вскоре она стала находить удовольствие в подобном времяпрепровождении. Сего¬дня с утра у малышки было необыкновенно игривое настроение, и она вовсю пол¬зала по ковру, заливисто смеясь, когда удавалось преодолеть на четве¬реньках хотя бы полметра, особенно в сторону «от тети». Настя с улыбкой следила за племянницей, время от времени отнимая у нее игрушки и собст¬венные пальцы, которые девочка с удовольствием тащила в рот, пытаясь расчесать зудящие десны. Артём, приехавший пообедать, долго стоял в дверях, наблюдая за иг¬рой Тересы и двух Настюшек – большой, лежащей на ковре, и маленькой, с удовольствием запутавшейся в тетиных волосах. Не выдержав, он расхохо¬тался.
– Смешно, да? – обиженно пробурчала Большая Настя, вычесывая из ше¬велюры хохочущего детеныша и вручая Тересе. – Можно, я косу заплету? А то лысой останусь.
Артём, смеясь, кивнул. Девушка мигом соорудила прическу к великому не¬удовольствию ребёнка, оглушительно заревевшего. Тяжело вздохнув, не¬счаст¬ная водворила на место прежние локоны, и девочка с громким криком снова влезла в густые волосы тетки. Ортега в который раз подивился не¬обычайному сходству Настюшек и позвал жену в столовую.

В очередной раз побеседовав с врачом, Рита взглянула на календарь в его кабинете и вздохнула: 12 ноября. В этот день они с Мишей ездили на малень¬кий праздник любви, отметив его торжественной пробой суши. Вне¬запно, пови¬нуясь порыву, она набрала длинный телефонный номер. В трубке прозвучало «алло» – любимый, почти позабытый голос…
Пабло появился на пороге неожиданно, Рита еще не успела положить трубку, с грустной улыбкой глядя в окно. Увидев мужа, она вздрогнула и едва не упала от сильной пощечины.
– Кому звонила? – резко спросил Пабло. – Не слышу!
– Мише! Я не разговаривала, я только голос послушала!
– Живо в машину. Поговорим дома.
Рита вышла из кабинета и спустилась к темно-вишневой «Ауди». Пьер сел на заднее сиденье и положил рядом ее сумку, сочувствующе улыбнув¬шись. До самого дома в машине звучали лишь бессмертные композиции ли¬верпульской четверки.
Остановившись у дома, так же молча Пабло вытащил жену и за руку по¬вел внутрь. На пороге гостиной он швырнул ее вперед так, что та упала на пол пе¬ред диваном, на котором сидел Артём. Пабло сел рядом.
Провинившаяся подняла голову и встретилась взглядом с безжалостными судьями.
– Привет, надеюсь, хорошо отдохнула, – улыбнулся старший из них. – Итак, что будем делать? Ладно, иди на порку, а я сделаю один звонок.
– Не надо! – отчаянно вскинулась девушка. – Клянусь, я только послу¬шала голос! Он не знал, что это я!
– Иди! – повторил Артём, игнорируя слезы наказуемой. Через двадцать ми¬нут он вошел в зал. Рита сидела на полу, слизывая с губ слезы. Альберто уб¬рал плеть и бросил ей одежду.
– Ты сказала правду, – кивнул Ортега-старший. – Мы получили распе¬чатку. Разговора действительно не было. Когда ты поумнеешь?
– Извините, не гадалка, дату не назову.
– Смелая? Я могу продолжить наказание.
– Нет. Извини.
– Молодец. Постарайся, чтобы Настя не узнала о порке. Я не знаю, как ты это сделаешь. Пока.
Рита опустила голову, с облегчением ощутив, как исчезает тяжелое бес¬по¬койство, вызванное ее неразумным поступком.


А Настя весь день не могла понять, что ее так волнует. Чувствовала она себя хорошо, малышка тоже в порядке, так в чем дело? И вдруг в памяти всплыло: сестра! Ее должны были привезти вчера вечером! Где можно про¬па¬дать целые сутки? Она позвонила Артёму:
– Где Рита?
– Привет, родная. Она дома – простужена. Ты бы не ходила к ней пару деньков, беременным вирусы не на пользу, – попросил тот, но тщетно – че¬рез пару минут его жена уже стояла на пороге дома сестры.
– Что случилось? – удивился открывший дверь Пабло.
– Пусти меня к больной сестре. По-хорошему, иначе пожалеешь. Я буду буянить куда сильнее, и твою халупу по камешку разберу.
Она отстранила парня и пошла наверх. Рита лежала в постели с книжкой. Лицо ее было бледным, а в глазах светилась боль. Настя села рядом и по¬ло¬жила руку на лоб «простуженной» прежде, чем ее успели остановить.
– Странно, температуры нет. Неужели таблетками заглушила? – вслух раз¬мышляла она. – Ладно, мне надоел этот цирк. Не делайте из меня дуру.
Она встала и сорвала одеяло с лежащей, одним движением перевернув ту на спину. Криво усмехнулась сине-красным полосам от плетки.
– Ну и простуда, – с неприязнью покосилась она на Пабло, только что вле¬тевшего в комнату. – Что скажешь, дорогой?
Тот не ответил. В этот момент вошел Артём, разом оценивший обста¬новку. Настя погладила сестру по голове и молча вышла.

Рита со страхом смотрела на стоящего в дверях мужа. Тот подошел и сел рядом.
– Из-за твоего идиотского звонка…– зловещим тоном начал он.
– При чем я? Вам не обязательно было наказывать меня поркой! – огрыз¬ну¬лась девушка и вздрогнула от сильной пощечины. – Сволочь! – разозли¬лась она и получила еще раз – язык оплеух в этом доме был привычен. Пабло зло улыбнулся и принялся раздеваться...

Настя обернулась столь неожиданно, что Артём едва не налетел на нее, за¬крывая входную дверь. Взгляд разъяренной пантеры не предвещал ничего хо¬рошего. Ортега молчал, глядя на свои руки.
– В своем репертуаре: как обычно, все испортил. Ты дурак или прики¬ды¬ваешься? – зло усмехнулось рыжее разочарование.
– Дурак, – легко согласился Артём. – Прости, я был слишком зол. Она зво¬нила мужу. В тот момент я еще не знал, что она просто послушала голос. Что мне делать?
– Все, что мог, ты уже сделал. Хоть в кольцо охраны теперь меня заключи – тебе это не поможет.
Она вошла к себе и демонстративно захлопнула дверь.
Артём вышел в сад и надолго задумался над происходящим, наблюдая за отправляющимся на ночлег солнцем. Он казнил себя за то, что не смог скрыть эпизод с Ритой от жены и тем самым навлек на себя лишние сложно¬сти. Что теперь делать – он не знал. Подозвав Карлоса, приказал усилить контроль за рыжей угрозой. «Кавказец» Рекс, восьмимесячный пес довольно высокого роста, лежал перед скамейкой, положив морду на передние лапы, и довольно злорадно смотрел на мужа любимой хозяйки, прищурив умные черные глаза. Попытку погладить себя он пресек сразу, оскалив крупные бе¬лые зубы.
– И ты, Брут! – вздохнул Артём. Рекс по-собачьи усмехнулся и задремал. Через полчаса в сопровождении Карлоса вышла Настя и, взяв пса за пово¬док, ушла гулять. Ортега проводил ее глазами и пошел к брату.

Рита вышла из душа и сбросила полотенце, поморщившись от ставшей при¬вычной боли и синяков, оставленных «ласковыми» руками мужа. Она на¬дела закрытое платье с длинными рукавами, несмотря на совсем не ноябрь¬скую жару. Вспомнив, что в России сейчас уже холодно, слякотно и грязно, девушка с отвращением покосилась на улицу, где нормальной осенью и не пахло. Она спустилась на кухню и достала из холодильника большое желтое яб¬локо.
Артём неслышно подошел к двери и негромко окликнул ее. От неожи¬дан¬ности задумавшаяся Рита вздрогнула, сбив стакан, и несколько секунд стояла, непонимающе глядя на осколки.
– Привет. Я подумал, что наилучшим выходом в сложившейся ситуации было бы совместное посещение ресторана всеми нами, – объявил ей де¬верь. – Поэтому ты пригласишь мою жену на это мероприятие и наденешь новый на¬ряд, который купил тебе муж.
Рита с ужасом взирала на вещи, извлекаемые из двух больших коробок: ярко-синее мини-платье длиной едва ли до границы «Мадам Сижу» и туфли на умопомрачительно высоких каблуках.
– Я… я это не надену! Я никогда такое не носила! – судорожно запротес¬то¬вала она. Пабло угрожающе нахмурился.
– Бегом! Надоели твои монастырские шмотки!
Девушка вскинулась и, одарив «благодетеля» яростным взором, пере¬оде¬лась прямо на кухне, не стесняясь Артёма. Наряд идеально сидел на ее высо¬кой стройной фигуре, облегая удлиненные каблуками ноги и удачно от¬теняя светло-каштановые волосы, заплетенные в две тугие косы.

Настя в гостиной резалась в карты с Карлосом. Проигравшему предна¬зна¬чались щелбаны. Судя по озадаченному взгляду охранника, он «сдал» уже не один кон. Настя увлеченно подсчитывала очки, сидя на диване по-ту¬рецки. При виде сестры глаза ее изумленно расширились.
– Это… что? – Рита красноречиво поморщилась. – Ага. Ясно. Парадный вы¬ход. Идем.
Карлос поднялся вместе с девушками и, как джентльмен, остался сна¬ружи. Сеньора Ортега вытащила из шкафа огненно-красно короткое платье и туфли на еще более высоких шпильках. Стянув обручальное кольцо, она не¬брежно бросила его в шкатулку и отобрала несколько «побрякушек». Вскоре взору ох¬ранника предстала леди-вамп с неплотно заплетенной косой, изящно подчер¬кивавшей стервозность обладательницы. Парень только по¬качал головой, ведя двух бестий вниз. Спускаясь, Настя с заговорщическим видом спрятала что-то в сумочку. Черед ронять челюсти пришел для братьев. Они молча посмотрели на жен и, оправившись от шока, повели тех в машину.

Наверное, для горожан, гуляющих в это время по улице Кортеса, сегодня был вечер потрясений. Из шикарной «Ламборджини» цвета бутылочного стекла выпорхнули две ослепительные грации в сопровождении двух нахму¬ренных красавцев. Алая и Синяя Розы окинули летучими взглядами остол¬беневших от такого зрелища посетителей и направились к барной стойке. Их спутники сели за столик у окна. Взоры всех присутствующих были прикованы к незнакомкам, похожим, как близняшки. Те заказали себе по коктейлю, усевшись на высокие стулья и, положив ногу на ногу, принялись потягивать их через соломинки.
Артём и Пабло мгновенно поняли свою ошибку – зал был полон их знако¬мых и деловых партнеров, уводить жен сейчас было бы глупо. Несколько мужчин уже восхищенно подмигнули им, и могла разыграться не самая свет¬ская сцена.
– Что они делают? – скрипнув зубами, спросил сидящий спиной к бару Ар¬тём.
– Пьют и курят. Откуда у них деньги? – задумчиво произнес Пабло. – А если наберутся? Хотя вряд ли. Твоя и так смела сверх меры.
Девушки с бокалами в руках, изрядно захмелевшие, подошли к столику суп¬ругов.
– Не соскучились? – ослепительно улыбнулась Настя, присаживаясь ря¬дом с мужем. – Пожалуй, мы подарим вам несколько минут нашего общества – про¬стите, больше нам рядом с вами не выдержать.
Она невозмутимо принялась за еду. Едва сестры успели перекусить, как к столику подошли двое представительных мужчин чуть старше Артёма.
– Ортега! Добрый вечер! – поклонился один из них. – В каком раю вы оты¬скали этих красавиц? Всегда вам достается самое лучшее! Разрешите хоть пригласить их на танец?
Артём еле слышно скрипнул зубами, разрешая. Пабло, выпивший едва ли порцию бренди, стремительно наливался яростью, и было ясно, что Рите по приходе домой не поздоровится. Барышни ушли, опираясь на руки кавале¬ров. Следующий час присесть им не удавалось – как только заканчивалась компо¬зиция, рядом мгновенно возникал следующий претендент на танец.
– Убил бы, будь это чужие мужики, – процедил Пабло. – Чему эти дряни улыбаются?
Наконец бесконечный танцевальный марафон завершился, и красотки вер¬нулись назад в сопровождении кавалеров. Настя сделала маленький крюк к бару, где ее угостили сигаретами и коктейлем. В знак благодарности партнер Насти приложился к ее руке губами, а Рите достался легкий поцелуй в щеку. Пабло тяжело вздохнул и попросил счет.
Артём предложил пойти домой, не надеясь на легкую победу. Неожи¬данно бунтовщицы согласились, и братья увели спутниц к великому огорче¬нию ос¬тавшихся посетителей.

Войдя в дом, Рита шагнула к лестнице:
– Я переоденусь.
– Стоять! – Пабло грубо схватил ее за руку и швырнул на диван в гости¬ной. Лицо его исказилось от ярости и презрения, а взгляд… так смотрят на нечто, не стоящее доброго слова. Просто вынужденно приходится возиться с… этим. Рита вздрогнула, посмотрев в глаза мужа. Он убивал всякую наде¬жду на при¬мирение или хотя бы привычное наказание в виде порки.
– В ресторане ты вела себя как шлюха. Следовательно, и наказана бу¬дешь соответственно своему статусу. Мне ты больше не нужна. Ребята, за¬бирайте ее, она ваша. Ты сейчас пойдешь в спортзал и весело проведешь время с мальчиками. Думаю, шлюхам именно так и полагается развлекаться. Мать была права – иного обращения ты не заслуживаешь. Пошла вон! Мар¬кус, про¬води, я скоро приду.
Оглушенная этими словами и внезапным поворотом сюжета Рита безро¬потно дала парню увести себя, уверяя свой разум, что такого не может быть. Да, Пабло давным-давно не был с ней по-настоящему ласковым, перестал сдерживать свою природную жестокость, но чтобы так… У них же ребёнок!
Неужели он всерьез отдаст жену на потеху охране?
Глядя на враз погру¬ст¬невшего Маркуса, девушка поняла: отдаст.
Уже отдал.

Остановившись у турника, она вопросительно замерла. Маркус, вздохнув, сковал ее руки наручниками за вертикальной стойкой. Через минуту поя¬вился Пабло с Тересой и Настенькой. С брезгливой усмешкой он подошел к жене и с размаху влепил ей оглушительную пощечину. Так сильно он ее еще никогда не бил. Но Рита даже не заплакала, напрягшись при виде дочери. Она-то зачем здесь?
Пабло, словно отвечая на невысказанный вопрос, взял ребёнка на руки. Мать не успела даже сообразить, каким образом девочка оказалась висящей над голубым зеркалом бассейна. Папаша держал дочь за ножки, хладно¬кровно глядя на нее.

Вид дочери оглушил Риту отчаянно и больно. Парадоксально, но первой вкралась мысль, что даже в такой ситуации малышка не плачет. Она вообще не проронила ни слезинки за свою короткую жизнь, не считая самого первого крика, освободившего легкие. Кормилица стояла ни жива не мертва, не по¬ни¬мая, что делает сеньор Ортега с собственной дочерью и почему ее мать прико¬вана к турнику. На смертельно бледную от страха подругу Тереса боя¬лась даже смотреть.
Наконец палач увидел, что жертва близка к обмороку и прекратил пытку ужасом, отдав малышку няне.
– Ну как? – с холодным превосходством улыбнулся он. – Боишься? Пра¬вильно. Я не шучу. Оставайся здесь. Для начала парням хватит одного раза. Потом Джош и Альберто заберут тебя и отвезут в одно место, где вдоволь раз¬влекутся. Позже, тварь, я определю твою дальнейшую участь. Маркус, начинай. Остальные – в коридор. Нечего глазеть, это наказание, а не шоу.
Он вышел, подтолкнув вперед Тересу. Охранники исчезли следом.
Маркус снял наручники и, крепко обняв свою будущую жертву, погладил ее по голове.
– Я не могу, – с болью прошептал он. – Но… пойми меня, родная. Этого не избежать, тебя… тронут другие. А твоя дочь…
– Все хорошо! – перебила его Рита. – Делай то, что должен, милый. Пом¬нишь наш разговор? Не бойся, я хочу этого. С тобой.
– Прости, моя хорошая. – Парень снял платье и осторожно уложил люби¬мую на гимнастический мат. Она закрыла глаза и, глубоко вздохнув, обняла его и взъерошила волосы.
Следующим на очереди был Джош. Рита мысленно застонала, глядя на раздевающегося двухметрового верзилу, плотоядно рассматривающего ее об¬наженную фигурку.
– Повеселимся, красавица? – подмигнул тот. – Ты заплатишь за штучки твоей рыжей сестрички. Жаль, не она на твоем месте. Ничего, я умею ждать.
Рита постаралась отключиться, но чужое тепло внутри не давало этого сде¬лать. В эти минуты девушка понимала скинхедов и расистов – слишком омер¬зительно было ощущать прикосновение потных рук распаленного жела¬нием чернокожего насильника и слышать его прерывистое дыхание.
Альберто она вытерпела почти спокойно, накрепко задавив внутри слезы. Волосы, которые были расплетены для Маркуса, растрепались. Она сжа¬лась, обхватив руками колени и дрожа от отвращения и страха. Вошедший Пабло брезгливо фыркнул:
– Повеселилась, сука? Забирайте ее, ребята. Маркуса не посылаю – он мне нужен здесь. Развлекайтесь, только не калечьте. Пригодится. Может, стану друзьям одалживать за определенную плату. Будет зарабатывать на своего подкидыша – зачем мне ее даром кормить? Идите, я позвоню.
– Можно одеться? – не поднимая головы, глухо попросила бывшая сень¬ора Ортега.
– Нет. Шлюхам одежда не положена. Пошла вон!

Как сомнамбула, Рита вышла в сопровождении охранников, от души рас¬пус¬кавших руки и сально подшучивавших над беспомощной пленницей. Она мыс¬ленно готовилась к худшему, гоня мысли о будущем. Только бы сестра сумела уберечь ребёнка от сумасшедшего папаши-маньяка! Он способен на все – как оборотень, впервые попробовавший крови. Девушка почти равно¬душно прики¬дывало возможное количество предстоящих «партнеров», по¬нимая, что ничего не сможет противопоставить им – в руках Пабло дочка, маленькая и беззащит¬ная…

Она вошла в домик и остановилась. Похоже, это было одно из строений, стоявшее особняком от соседей. Любопытных глаз здесь быть не могло. Об¬становка не поражала роскошью – минимум мебели, скромно обставленные и отделанные комнаты – кухня, небольшая гостиная и две спальни. Прямо из ко¬ридора можно было попасть во внутренний дворик-патио, отгороженный высо¬ким забором. Чисто, но небогато.
Джош грубо подтолкнул пленницу к ванной:
– Вали в душ, амёба! Тебе еще работать! Альберто, я первый!

Избавившись от надоевшей жены, Пабло вызвал по телефону Фиону и от¬правился к брату. Тот сидел у камина в гостиной, размышляя о наказании для Насти.
– А ты ей скажи, что стало с сестрой, – посоветовал младший, поведав свою историю. – Это будет куда лучшей карой, чем порка или еще что.
– И за что ты ее так?
– На¬доела – хамит, дерзит, в постель без наручников не уложишь. Пусть мальчики развлекаются, потом придумаю, куда эту шлюху девать.

Настя спустилась вниз в сопровождении Пьера, уже одетая ко сну – пи¬жамка и халатик из черного шелка. Рыжие волосы были заплетены на ночь, лишь непокорные кудряшки вились на висках.
– Садись, милая, – предложил ей муж. – Ответишь на некоторые во¬просы. Например, как ты оцениваешь ваше поведение в ресторане, откуда у вас деньги на коктейли и сигареты?
– На панели заработала! – с вызовом ответила обвиняемая. – И в ресто¬ране мы ничего плохого не сделали!
– У меня для тебя сообщение, – вмешался Пабло. – Твоя сестра – шлюха, и сейчас ее вовсю пользуют мои мальчики. Позже я решу, что с ней делать.
– Это неправда. Ты не мог поступить с ней так. Она твоя жена, – враз сев¬шим голосом прошептала Настя, ошарашенно глядя на парня.
– Она шлюха, и я поступил с ней соответственно. Я докажу тебе: алло, Джош? Дай этой твари трубку, пусть подтвердит свое местонахождение.
Он протянул телефон Насте, и та услышала далекий и какой-то чужой го¬лос Риты:
– Привет, Настюша.
– Это… правда, родная?
– Да, – прошелестела Рита.
Трубка выпала из ослабевших рук. Старшая сестра смотрела в пол, оглу¬шенная новостью.
– Осознала? – спросил Артём. – Иди. Без глупостей – участи Риты это не облегчит.
С трудом передвигая ноги, Настя направилась к лестнице. На первой же ступеньке она упала бы, если б не Пьер.

Карлос в шоке вскочил с кресла при виде вошедшей. Лицо Насти было бе¬лее полотна, а в зеленых озерах плескалась ошеломленность, словно она не могла чему-то поверить. Остановившись у двери, девушка замерла, словно не зная, куда идти. Охранник шагнул к ней и, обняв, погладил по во¬лосам. Не¬сколько минут оба молчали.
 – Что произошло? – Карлос наконец озвучил мучивший его вопрос о при¬чине состояния любимой. Она подняла на него абсолютно пустые глаза, словно не поняв смысл сказанного, и вдруг проговорила:
– Они… Ритку… охране отдали… развлекаться…Джошу и Альберто…
Карлос покачал головой.
– Малыш, я не знаю, что сказать. Что мне для тебя сделать?
– Оставь меня, – попросила девушка, сползая по стене.
– Умоляю, только ничего не делай. Хотя бы ради Риты. Ты ей будешь очень нужна, когда все это закончится. Я буду в коридоре. Позови, если что.
Парень вышел.
Каждые полчаса он заглядывал в комнату, но сидящая у стены Настя его не замечала.
Она ничего не замечала…

Утром Артём вышел из своей комнаты и с удивлением увидел Карлоса, при¬тулившегося у стены. При виде шефа охранник поспешно вскочил.
– Как она?
– В шоке. Всю ночь просидела у стены. Попробую сейчас в постель уло¬жить.
– Настолько впечатлило? – поразился Артём, входя в спальню жены. Та си¬дела, обхватив колени руками – единственное изменение позы. Было видно, что так она просидела не один час. На лице не прибавилось ни кро¬винки, а в глазах словно выжгли все чувства. Ортега позвал ее, но реакции не последо¬вало.
– Не знаю, на чем она держится сейчас, – заявил осмотревший Настю Пьер, – но это ненадолго. Если можно спасти Риту, сделайте это немед¬ленно. Хо¬рошо бы найти человека, к которому она испытывает теплые чув¬ства, иначе лечение результата не даст. Пусть собака ходит к ней беспре¬пятственно. По¬держите ее, я сделаю уколы.
На роль сиделки Артём назначил Карлоса – он знал о том, что жена сим¬па¬тизирует этому парню. Охранник придвинул кресло и грустно улыбнулся спя¬щей. Влетел серый мохнатый клубок размером с волка и, поставив пе¬редние лапы на постель, тихо заскулил.
– Да, Рекс, скверно с нашей Настенькой, – вздохнул Карлос. – И что де¬лать – непонятно…

Ночь Рита провела без сна, в полузабытьи, смутно осознавая реальность. Парни, дорвавшиеся до бесплатного секс-подарка, не дали ей ни минуты от¬дыха, сменяя друг друга и периодически гоняя жертву в душ.
Утром они отправились спать, приковав ее наручниками к батарее в кори¬доре. Кровати девчонке не полагалось – в доме было всего два лежбища, и де¬литься ими охранники не собирались. Их временной рабыне предлагалось от¬леживаться прямо на полу. Измученная до предела, она отключилась на не¬удобном ложе, провалившись в сон без сновидений. Через два часа ее подняли ударом плетки, приказав приготовить завтрак и прибрать в доме. Одеться пленнице по-прежнему не позволили.

Несколько дней Настя не реагировала на окружающую действительность, открывая невидящие глаза и вновь впадая в забытье от очередного укола. На¬кормить ее не удавалось – казалось, глотательные и жевательные реф¬лексы исчезли начисто.
– Сеньор Ортега, – предложил во время очередного осмотра Пьер. – Мо¬жет, дочку Риты привезти? Тереса там одна с ней, а Насте бы помогло при¬сутствие малышки.
Идею приняли, за ребёнком отправили Карлоса.
Настя очнулась от детского крика: в ногах сидела ее племянница и ис¬тошно орала, требуя сменить ползунки. Рядом в кресле лежали детские вещи. Настя спокойно встала, искупала и переодела девочку и, уложив ря¬дом с собой, вновь заснула.
Постепенно у нее появились эмоции – по отношению к рыжей крохотке.

– Мне нужна Рита. Настя скорее поправится, если сестра вернется, – пред¬положил как-то Артём. – Может, хватит мучить девчонку? Если мы по¬смотрим правде в глаза, то выйдет, что не так уж она и виновата. Настя без¬образничала больше.
– Нет. Пусть отрабатывает навыки, – жестко отрезал Пабло. – Я ее замуж не звал, ее проблема, если вести себя не сумела. А с Настей я посту¬пил бы так же, несмотря на беременность.

Через несколько дней в гости к старшему сыну явилась еще не уехавшая сеньора Изабелла. Поднявшись к невестке, она (даже не поинтересо¬вав¬шись местонахождением и состоянием второй) решила провести с той не¬много вре¬мени, выпроводив Карлоса. Настя проигнорировала присутст¬вие свекрови и промолчала, когда та взяла на руки внучку.
– Приболела? – съязвила бабушка по поводу состояния рыжей хворобы. – Куда ты смотришь? Девочка мокрая! Обе идиотки – что ты, что ее мамочка!
Она раздела ребенка и брезгливо бросила ползунки на пол. Поставив су¬мочку на постель, надменная забота отнесла девочку в ванную, не заметив, что из саквояжика выкатился темно-зеленый флакон со снотворным. Протя¬нув руку, Настя отсыпала, не глядя, горсть таблеток и вновь впала в апатию, во¬дворив пузырек на место.

Дни для Риты тянулись, мягко говоря, утомительно. Джош, следуя своей программе мести, насиловал ее с какой-то маниакальной жестокостью и час¬то¬той, не обращая внимания на слезы или непрекращающуюся усталость жертвы. Отдыхом он ее тоже не баловал, и понятие «выспаться» преврати¬лось для пленницы в недосягаемую мечту. Она уже привыкла к тупой ною¬щей боли в теле и истерзанном «орудии труда и пыток», как негр и мексика¬нец имено¬вали ее детородные органы, превращенные ими в станок для секс-упражнений, но изо всех сил пыталась держаться достойно, насколько позволяли условия. Альберто, заступая на «вахту», – отдыхали парни по очереди, чтобы жертва не простаивала – давал Рите выспаться или хотя бы просто полежать не дви¬гаясь, понимая, что девчонка не железная, в таком темпе и при таких нагрузках сломается более чем быстро. Он и трогал ее едва ли не впятеро реже напар¬ника, стараясь хоть как-то пожалеть. Видно, юный охранник еще не до конца стал бесчувственным подонком. Негр же ис¬тязал бессловесную жертву с ог¬ромным удовольствием.
– Подъем, одноклеточное! – он с силой врезал по спине забывшейся в крат¬ком сне девушки, и без того обильно «украшенной» синяками и ссади¬нами. На¬скоро воспользовавшись ею, Джош погнал рабыню готовить зав¬трак.
С трудом поднявшись, Рита добрела до кухни и остановилась, бессмыс¬лен¬ным взглядом уставившись на лежащие на столе продукты. Джош уселся на табуретку, шлепнув ее пониже спины.
– Шевелись, чего стоишь!
Приготовив нехитрую снедь, девчонка застыла в дверях, ожидая новых при¬казов, которые и без того сыпались на нее как из рога изобилия. После¬довала новая работа – стирка. Глядя на согнутую над ванной обнаженную фигуру, чер¬нокожий насильник плотоядно ухмыльнулся внезапно возникшей мысли. Едва дождавшись окончания процесса, он окатил девушку водой из душа и поволок в спальню. Швырнув ее на постель, разделся и плюхнулся рядом, перевернув партнершу на живот.
– Не надо! – забилась та, догадавшись о его намерении. Негр вдавил ее лицо в подушку, заглушая крик.
– Ты ведь еще девственница… там? – прерывисто дыша, спросил он, по¬гладив пониже спины. Задыхающаяся Рита слабо кивнула, и чернокожий мощ¬ным рывком вошел в нее сзади, с удовольствием слушая крики обезу¬мевшей от боли жертвы…

Позже, сидя с напарником перед телевизором, он делился впечатле¬ниями, советуя попробовать этот вид секса.
– Эх, рыжую бы сюда! – мечтательно протянул он. – Я бы ей все припом¬нил. Сука язвительная! Строит из себя много, а на деле – ничего серьезного. Кара¬тистка, второй дан! Я ей трижды морду бил, и хоть бы что! Тоже мне! Нена¬вижу!
– А правда, что наша дом в куски покрошила? – поинтересовался Аль¬берто.
– Было дело. Сорвалась, ведьма. Физиономию мне когтями располосо¬вала. Сестрица еле успокоила.
– Странно, что нас еще не отозвали. Неужели Пабло решил ее совсем уг¬ро¬бить?
– Нормально. Пошли, а то подстилка наша расслабилась.
Он вошел в спальню, где приходила в себя растерзанная жертва. Как ме¬ха¬ническая игрушка, она послушно перевернулась на бок, повинуясь при¬казу. Предложение отыметь рабыню вдвоем мексиканец принял, не желая злить на¬парника, но занял положение сзади, помня о своих габаритах, куда более скромных, чем у негра. Может, так ей будет не очень больно…
Рита даже не вскрикнула, сломанной куклой вздрагивая между прижи¬мав¬шими ее мужскими телами. Она молилась о том, чтобы все это закончи¬лось. Как – измученной девушке было уже все равно.

Настя укачивала малышку молча. Карлос, изрядно осунувшийся за время дежурства при ней, сочувствующе глядел на свою окаменевшую от горя лю¬бовь, стараясь не думать о происходящем с ее сестрой. Взяв протянутую та¬релку, девушка съела несколько кусочков, даже не поняв, что проглотила. За окном стемнело, и только огни ночной Севильи сверкали россыпью светляч¬ков. Карлос взял поднос и вышел, чтобы отнести его на кухню.
Едва дверь закрылась, Настя выгребла из-под подушки лекарства и рав¬но¬душно проглотила их, запив водой, после чего откинулась на постель. Она почти физически чувствовала боль и отчаяние сестры, но как ей помочь – не знала… И тогда решилась на это. Если не поможет – хоть одна избавится от такой жизни… И горе Артёму, не сумевшему защитить младшенькую…
Вернувшийся охранник укрыл уже спящую подопечную и переложил ре¬бенка в колыбельку у окна.

– Сколько она спит? – заорал влетевший в спальню Артём. – Мне мать сей¬час звонила, у нее из сумки полфлакона снотворного пропало после ви¬зита сюда! Быстро врача! Пьер, сделай что-нибудь! – нервничал он. Моло¬дой медик наскоро осмотрел девушку:
– В клинику, и немедленно. Карлос, когда уснула?
– Не более двадцати минут назад.
– Тогда успеем. Не переживайте, шеф, это еще не опасно.

В клинике Насте промыли желудок и поставили капельницу. Плод снова вы¬жил, но врач не давал гарантии сохранности его здоровья. Требовался ультра¬звук. Три дня Артём неотлучно сидел у постели жены, забыв про сон и пищу. Карлос, бледный от усталости и недосыпания, тоже наотрез отказался поки¬дать пост возле нее.
Неудавшаяся самоубийца пришла в себя на четвертый день. Безжизнен¬ным взором обвела палату и неслышно выдохнула имя сестры. Артём молча выско¬чил из палаты.

– Где она?! – спросил он брата, лежавшего на диване с Фионой в объ¬ятьях. Пабло мигом понял, что спокойный на первый взгляд старший вне себя от ярости. – У тебя есть полчаса, чтобы привезти девчонку обратно, иначе я тебя убью! Замену ты себе нашел – отдай Риту!
Пабло мигом понял, что Артем на диво серьезен и пристрелит его не раз¬думывая. В синих глазах брата темной водой плескалась ненависть. Он вылетел за дверь, прихватив Фиону, непременно желавшую поехать с лю¬бимым.

Домик светился издали в ночной темноте. Услышав шум мотора, Джош вы¬шел на крыльцо.
– Привет. Где эта тварь? – отрывисто спросил его шеф.
– Альберто развлекается. А это Фиона? Привет, Вы очень красивая. Про¬хо¬дите.
– В душ – и сюда! Бегом! – приказал Пабло. Фиона испуганно примости¬лась на краешке дивана рядом с ним, незаметно разглядывая дом. Она сдавленно вскрикнула, увидев вошедшую в комнату полумертвую Риту. Та еще сильнее похудела, став похожей на узницу концлагеря, мокрые после душа волосы не¬опрятными лохмами рассыпались по телу, едва прикрывая синяки и ссадины, а в глазах застыли боль и безразличие. Она даже не под¬няла головы, чтобы по¬смотреть на присутствующих.
– Ты понадобилась Артёму. Считай, что тебе повезло. Фиона, раз прие¬хала, причеши ее, – приказал Пабло.
Юная блондинка вскочила и подошла к Рите, с искренней жалостью глядя на нее. Осторожно причесав, она заплела косу и одела бывшую рабыню в свой короткий летний плащ, проигнорировав предупреждающий взгляд возлюбленного. Осуждающе покачав головой, девушка отвела Риту в машину и села рядом, обняв ту за плечи.

Сеньор Гонсалес сидел в машине, наблюдая, как у дома его партнера-врага остановилась темно-вишневая "Ауди". Проезжая мимо, он и не рассчитывал увидеть столь ин¬тересное зрелище: оттуда вышел злой, как черт, Пабло и двое его охранни¬ков, а затем хорошенькая блондиночка вывела обнаженную де¬вушку с длинной каштановой косой. В ней, прикрытой лишь коротким плащом, дон Але¬хандро с изумлением узнал… Риту. Интересно, что про¬изошло с бедной девоч¬кой и кто ее так?

Войдя в гостиную, Пабло подтолкнул едва не упавшую пленницу к брату. Тот мысленно охнул, увидев физическое и душевное состояния привезен¬ной.
– Забирай, – буркнул младший. – Повезло тебе, шлюха.
– Заткнись! – процедил Артём, глядя на бывшую жену брата, с отсутст¬вую¬щим видом стоявшую перед ним. Было видно, что девчонка держится из по¬следних сил и вот-вот упадет. Ей явно требовались длительный отдых и лече¬ние.
Влетела Фиона.
– Я так понимаю, Пабло, что бедную девочку на это издевательство от¬пра¬вил ты? – дрожа от негодования, спросила она. – Я знала, что ты не ан¬гел, но никогда не думала, что ты способен на такое! Никогда! Это бесчело¬вечно! Я не желаю больше тебя видеть! Папа прав – ты подонок и негодяй! Я уезжаю до¬мой!
Она вылетела за дверь, громко хлопнув ею о косяк. Артём одобрительно хмыкнул и приказал Мигелю догнать девчонку и отвезти в аэропорт на ма¬шине.
По лестнице тем временем спускались Настя и Пьер. Во взгляде, бро¬шен¬ном рыжеволосой заботой на Риту, промелькнул отблеск эмоций. Она взяла сестру за руку и увела наверх. Присутствующие молчали.

Рита вошла в комнату и остановилась, не решаясь пройти дальше. Мар¬кус ошарашенно уставился на нее, не в силах что-либо сказать. Наконец он подо¬шел и обнял ее, аккуратно подводя к ванной.
– Идем, моя хорошая. Сейчас ты вымоешься, отдохнешь, и все будет в по¬рядке. С твоей дочкой сидела Настя. Мы так волновались о тебе, – мягко, как ребенка, уговаривал парень спасенную. Осторожно искупав девушку, он заново расчесал и заплел спутанные волосы и уложил ее в по¬стель. Рита недоуменно улыбнулась:
– Кровать…Мягкая. Я только спать здесь буду? Одна? Как странно…
Появилась Тереса с малышкой на руках, с жалостью глядя на ее мать. На¬стюшка, оказавшись на кровати, тут же потянулась к маме, счастливо улыбаясь и что-то лепеча на своем детском языке. Она вдруг тяпнула Риту за палец све¬жевылезшим зубом и радостно засмеялась. Кормилица села в кресло, молча наблюдая за осторожным общением. Она понимала, что смертельно уставшей, измученной девушке нужен отдых, и надеялась, что ее сильный организм и ха¬рактер победят накопленную в сердце боль.
– Я пойду, а то голодный ребенок отъест тебе палец. Да и ты спишь уже, – поднялась няня. Маркус сделал Рите укол снотворного и укрыл одеялом. Она закрыла глаза и моментально уснула.
В это время в соседней комнате Карлос кормил Большую Настю, радуясь первому проявлению аппетита.
– Все хорошо, Рита вернулась, – ласково сказал он.
– Ты ее видел? – тихо спросила Настя. – Видел ее глаза? А синяки? А этих… с сытым видом стоявших сзади?
– Кстати, Альберто молодец, – заступился за парня Карлос. – Мигель ска¬зал, что он ее почти не трогал – иногда лишь, чтобы Джош не заметил. При нем Рита спала и нормально ела. Плюс несколько раз он ей обезболиваю¬щее ко¬лол. Не совсем еще подонком стал. А Джош… тут ничем не ис¬пра¬вишь. Он по природе садист. Я уверен, что однажды ты заставишь его пла¬тить по счетам.

– Как она? – спросил заглянувший в комнату Артём. Карлос оглянулся и с удивлением увидел пустую кровать. Нахмурившись, он вдруг понимающе кив¬нул и повел шефа в соседнюю спальню. Настя спала у постели се¬стры, положив рыжую голову на одеяло. Рядом сидел Маркус и рассеянно улыбался, держа Риту за руку. Увидев Артёма, он встал и отнес Настю в ее кровать.
– Черт, я не знал, что он угробит ее настолько. Как думаешь, придут они в себя? – задумчиво спросил Ортега Карлоса.
– Надеюсь. Потрясение не слабое, особенно у Риты. Пусть Пьер ее ос¬мот¬рит. Наверное, полно травм.

Несколько следующих суток Марго провела в постели, отлеживаясь и от¬сы¬паясь. Маркус неотлучно находился при ней, стараясь угадывать все же¬лания. Постепенно Рита отогрелась в ласковом тепле зеленых глаз и почув¬ствовала себя гораздо лучше. Тело уже не болело, синяки стали сходить, и в душе нако¬нец-то поселился покой, вытеснивший страх. Молодой охранник возился с ней, как с ребенком. Вот и сейчас он сидел рядом с тарелкой ее любимого грибного крем-супа.
– Покушай, родная, – солнечно улыбнулся зеленоглазый нянь. – Давай-ка: ложечку за маму…
– Отстань! – вдруг запротестовала Рита. – Сама могу, не безрукая!
Маркус, словно не слыша, поднес ложку к ее губам, и бунтовщице ничего не оставалось, кроме как открыть рот и проглотить ее содержимое.
– Умница. Еще…
– Не буду! – сжала зубы упрямица.
– Рука устала, – пожаловался парень. – Уроню сейчас ложку, постель ис¬пач¬каю…
Внезапно он ущипнул подопечную за бок, та взвизгнула, и ложка тут же ока¬залась в ее рту. Настя от души потешалась, глядя на кормление.
– Правильно, Маркус, отомсти им, они с Карлосом когда-то так же надо мной издевались.

Мигель с нежной улыбкой смотрел на лежащую рядом Тересу. Полгода по¬надобилось ему, чтобы приручить эту чудесную девушку, доказать ей свою лю¬бовь и серьезность намерений, заставить поверить в то, что ее боль – позади. Правда, он сразу объяснил ей, что создать семью они не смогут в силу специ¬фики его профессии и некоторых ее нюансов, и она согласилась разделить с ним то время, что осталось до его «увольнения». Тереса надея¬лась только, что это случится не скоро…
– Я люблю тебя, – шепнул парень, от души благодаря Бога за то, что встре¬тил любимую, что охранять ребенка Риты и няню поручили именно ему. – У меня идея: я попрошу у шефа выходной в честь моего дня рождения, и мы с тобой куда-нибудь съездим, идет?
– Отлично, – оживилась Тереса.

Назавтра же уезжали в командировку Пьер и Карлос. Им с Пабло пред¬стояло отправиться в командировку в Барселону. Цель та же – проверка ра¬боты охранников и, если возникнет необходимость, набор новых. С Ритой оста¬вался Маркус.
Девушка не торопилась выныривать из кокона замкнутости, дабы избе¬жать лишних расспросов. Травма была скорее физической, нежели душев¬ной, ведь жизнь в браке с Пабло неплохо закалила ее и приучила к жестоко¬сти в постели. И потом, она просто устала – почти без сна, нагрузки, боль, нервы, постоянный изматывающий секс… В принципе, ее особо не доста¬вали, поскольку состояние «больной» явно улучшалось, а ее переживания никого не касались.
После сцены с братом Пабло и вовсе перестал показываться в его доме, обвиняя старшего в том, что тот своим требованием срочно вернуть опаль¬ную Риту спровоцировал их разрыв с Фионой, которая была ему по-своему дорога.

К Насте приставили неразлучную парочку Джош – Альберто. Рыжая ведьма открыто пообещала негру крупные неприятности. На следующий день она со¬вершила небывалый для себя подвиг – поход по магазинам и по¬дарила сестре очаровательный темно-зеленый рюкзачок-«кенгурушку» для ношения ребенка, настоятельно посоветовав ознакомиться с ним тотчас же. После чего упорх¬нула в ресторан вместе с мужем и охраной.

Недоумевающая Рита развернула подарок и ахнула: внутри оказался кон¬верт с запиской для нее и письмом для Маркуса, а кармашки вместо тра¬дици¬онной бумаги были набиты крупными купюрами.
Она перевела дух, стараясь унять бешено колотящееся сердце. Так: со¬брать вещи, взять из сейфа документы – и в аэропорт. Похоже, сестра все же решилась обратиться за помощью к Ибрагиму, без которого Артёма им не одо¬леть. А посему побег был бы бессмыслен, если они уйдут просто так, как с ост¬рова. Тогда это была передышка, устроенная для нее сестрой. Теперь – серь¬езно. Если вновь поймают – слово «несдобровать» станет самой что ни на есть мягчайшей формулировкой, обрисовывающей их участь. Настя и Ар¬тём раньше полуночи не вернутся, так что времени – вагон. Ах, как удачно уехали Пабло и ребята!
В момент, когда она застегивала «молнию» на небольшой дорожной сумке, вошел Маркус, недоуменно нахмурившись при виде сборов.
– В чем дело, родная? – нахмурился он. Рита протянула послание се¬стры. Прочитав ее, парень сунул в карман извлеченный из конверта пласти¬ковый прямоугольник кредитки и задумался. Через несколько минут встал, приняв ка¬кое-то решение, и ненадолго вышел в комнату Насти. Рита со страхом следила за его манипуляциями. Маркус повесил на плечо сумку и, подняв девушку, на¬дел на нее рюкзачок с улыбающейся малышкой, обрадо¬ванной новой игрой.
– Не понимаю, – ошеломленно протянула Рита. – Ты со мной?
– А у меня есть выбор? Лучше с тобой, чем под пулю. Да и не отпущу я тебя одну. Идем.
Рита помчалась вниз за документами. Открыв железный ящик с помощью кода, добытого Настей, она быстро перебрала книжечки, вытащила свои ис¬панский и ирландский паспорта, бегло пролистав страницы и убедившись в со¬ответствии фотографии собственной физиономии.

Перед отъездом в аэропорт заехали в один из скромных домиков на ок¬раине Севильи и забрали последнюю «зацепку» Маркуса – его семнадца¬тилетнюю сестру Марию, безумно похожую на брата. Через три часа они уже подъезжали к школе, где училась Аня. Удивленная до предела, синьора Маркони все же от¬дала ребенка «маме».
Переночевали в отеле. Девочек поселили в номере этажом ниже, чтобы в случае опасности они смогли уйти. А Маркус и Рита взяли комнату на чет¬вер¬том. Выйдя из душа, девушка вытянулась под одеялом рядом с зелено¬глазым спасителем. Тот обнял ее.
– Как ты, милая?
– Хорошо. Что написала тебе Настя?
– Давай поговорим об этом позже, – уклонился от ответа Марк, поворачи¬ва¬ясь к Рите и проводя пальцем по ее губам, доверчиво раскрывшимся на¬встречу ласке. – Ты простила меня за эпизод в спортзале?
– Конечно. Это был самый приятный момент, – Рита схватила зубками его палец и слегка прикусила. Парень вздрогнул и обнял ее, поцеловав в ма¬кушку.
– Я не хотел бы, чтобы наша близость была такой, если уж ей суждено было быть. Мне было бы лучше, если бы я смог доставить тебе удовольст¬вие…– прошептал он.
– В чем же дело? – подняла голову Рита, обжигая его зеленым пламенем глаз.
– Разве ты уже оправилась от того, что было? – поразился Марк.
– Если ты о происшедшем, то я уже забыла про это. Я больше устала, чем травмирована. Сам знаешь, меня и Пабло-то лаской не баловал. Поце¬луй меня… Пожалуйста. Так хочется снова ощутить себя женщиной. Если не лю¬бимой, то хотя бы желанной… Не бойся, ты не напугаешь меня.
Маркус помедлил, не решаясь исполнить просьбу. Но глаза его любимой за¬горелись огнем желания, и парень не выдержал, крепко обняв горячее тело де¬вушки…

…Утром Рита проснулась от стука в дверь. Портье сказал, что синьоре пора вставать, иначе опоздает на самолет. Оглядевшись, она не заметила Маркуса и его вещей и решила, что он пошел забирать девочек. Но почему будил ее по¬сторонний? Посмотрев на столик, Рита увидела белый конверт со своим име¬нем и открыла его. Почерк Марка она узнала сразу.
«…Прости, что Настя не предупредила, но лучше тебе не знать, куда мы уе¬хали. Если поймают, ты не сможешь скрыть эти сведения. Обещаю сде¬лать все, чтобы сохранить девочек и вернуть их тебе невредимыми. Я люблю тебя. Марк». В конверте лежал билет до Кипра.
Рита еще раз прочитала письмо. Все верно. Она глубоко вздохнула, ста¬ра¬ясь успокоиться. Через полчаса ей удалось убедить себя, что сестра была права. Так действительно лучше. Скоро с помощью Ибрагима можно будет вернуться домой. Девушка быстро оделась и покинула гостиницу.
Прилетев на Кипр, она остановилась в одной из небольших, но уютных гос¬тиниц Киринии и составила план дальнейших действий. Позвонить в Тур¬цию она собиралась через пару дней, а до тех пор следовало исправить ошибку и стать Шейлой, раз уж напутала с паспортами.
Вечером следующего дня она позвонила Ибрагиму. Трубку взял Али.
– Привет, это Шейла О` Коннор. Я сбежала от Артёма. Можно поговорить с Ибрагимом?
– Его нет. Где ты? Я приеду, и мы поговорим. Ждать его возвращения тебе лучше в резиденции, – решил турок. Рита сообщила координаты отеля. Али не узнал ее, и девушка не стала раскрывать инкогнито. Взяв ее паспорт, парень улетел, сказав, что заберет ее позже, потому что сейчас в доме на¬ходится че¬ловек, которому не стоит ее видеть.

Супруги Ортега сидели в ресторане, наслаждаясь прекрасной кухней и изы¬сканными напитками. Точнее, наслаждался Артём, а Настя, нежно улы¬баясь супругу, про себя волновалась, гадая, сумеет ли сестра воспользо¬ваться дан¬ным ей шансом. Ее муж, впервые за последнее время увидевший жену в хоро¬шем настроении, готов был положить к ее ногам весь мир. Время летело неза¬метно, и вдруг идиллию нарушил первый за это время телефон¬ный звонок. Настя настороженно следила за лицом мужа во время разго¬вора. Сначала на нем появилась ошеломленность, потом – недоверие, и под конец – боль. Вы¬ключив телефон, тридцатилетний испанец разом постарел лет на десять.
– В чем дело? – Настя вдруг поймала себя на жалости к мужу.
– Мама… Она болела, а мы не знали… Она не сказала… Сердце… Де¬сять минут назад она умерла…– глухо проговорил он. Настя сжала его руку:
– Мне жаль, – искренне сказала она. Артём с благодарностью за эту ис¬крен¬ность посмотрел на нее, приходя в себя.
– Возвращайся домой, а я поеду туда. Я позвоню тебе. Идем.
У двери ресторана он поцеловал ее, взял из машины кожаный «дипло¬мат» и на такси уехал в аэропорт. Охранники повезли Настю домой. На лице Джоша, вдруг отчего-то разволновавшегося, заблестели капли пота, он явно обдумы¬вал какую-то идею. Он что-то сказал напарнику на неизвестном На¬сте диа¬лекте.
Смысл диалога стал ясен ей уже дома. Увидев, что в доме погашены все окна, парни решили, что Маркус и Рита уже легли спать.
– Наверное, твоя сестричка сейчас вовсю трахается с нашим зеленогла¬зым красавчиком, – подмигнул Джош Насте. Альберто молчал. – А нам скучно. Верно, парень?
– Ага, – без особого энтузиазма подтвердил мексиканец.
– Может, развлечемся?
Настя, сообразившая, что побег удался, нацепила маску скорби.
– Совести у вас нет, парни. У меня только что беда случилась, к тому же я беременна.
– А ты просто согласись. Шефу об этом знать не обязательно. Мы будем ак¬куратны. Очень хочется, к тому же иначе мы вынуждены будем обратиться к Рите, – пожал плечами негр.
– Не надо, я согласна, – сдалась Настя.
Они поднялись в ее комнату.
– Вы говорили об аккуратности. По одному, пожалуйста, – обернулась от двери рыжая.
– Я первый! – шагнул вперед Джош. – Альберто, покарауль. Мне оружие сейчас не нужно. Настя будет умницей.
Они вошли в спальню и закрыли дверь.
– Ляжем на полу? Не хочу осквернять супружескую постель изменой.
– Хорошо. Раздевайся. Я тоже.
Джош снял рубашку и принялся медленно расстегивать замок джинсов. Настя сняла блузку и бросила ее на постель.
– Помоги! – позвала она. Негр подошел и осторожно снял бюстгальтер. – А брючки мне самой снимать? – надулась она, и охранник, встав на колени, по¬спешил избавить ее от этого предмета туалета. Руки его заскользили по телу партнерши, глаза заблестели, он часто задышал и облизнулся, акку¬ратно укла¬дывая Настю рядом с вещами.
– Снимай остальное и иди ко мне! – прошептала девушка.
– Ты послушна. Хорошо. Расплети косу.
Волосы тут же хлынули на пол рыжим водопадом.
– Так лучше? Говорят, чернокожие – лучшие в мире любовники. Помо¬жешь мне в этом убедиться?
Джош скинул плавки и окончательно раздел Настю.
– Нам повезло, – прошептал он. – Альберто подождет, я не хочу торо¬питься…
Настя слегка раздвинула ноги и дразняще провела язычком по губам:
– Иди сюда, только не торопись. И погаси свет.

Охранник щелкнул выключателем, оставив гореть лишь слабый ночник, и осторожно лег рядом с неожиданной любовницей, вдыхая запах ее тела. Ла¬до¬нью он провел по груди, животу девушки и осторожно погрузил палец в кудря¬вившиеся внизу рыжие волосики. Настя вздрогнула от прикосновения.
– Мы так и будем лежать? Не томи, я не железная.
– Ты лучше Риты. Она всего боится и не умеет расслабляться.
– Она просто молода и наивна. А я умею и позволяю себе иногда раз¬влечься. Артёму пойдут рога.
– Хорошо, – взгромоздился на Настю негр. Она нежно запустила пальцы ему в волосы…

…Джош не сразу понял, что за холодный предмет уперся ему в голову чуть ниже левого уха.
– Тсс, – положила пальчик на его губы рыжая стерва. – Теперь медленно убери с меня свою тушу. Вот так. Там – труба. Наручники у тебя есть. При¬стег¬нись, осторожно. С оружием я умею обращаться, а с предохранителя он уже снят. Проверим?
– Н-не надо, – прошептал посеревший негр, послушно защелкивая на своих запястьях металлические браслеты. – Откуда у тебя пистолет?
– Маркус оставил на память. Сам-то он, наверное, уже далеко, вместе с Ри¬той. Зачем ему оружие? Ах, аккуратнее, он у тебя такой большой! Вот так! – вдруг простонала девушка. Альберто прислушался. Похоже, напарнику дейст¬вительно удалось уложить в постель жену хозяина.
Джош стоял на коленях, глядя на Настю с яростью, вперемешку со стра¬хом и надеждой.
– Умничка, – похвалила она его. – А теперь помолчи немного. Альберто! Иди сюда, он не справляется один!
– Значит, ты и впрямь добровольно согласилась? – удивился охранник, входя в комнату. Настя прибавила свет лампы и направила на него оружие. Он удивился еще больше.
– Присоединяйся, – гостеприимно пригласила его обнаженная хозяйка ком¬наты. – А то ему одному скучно.
– Что ты хочешь делать? – спросил мексиканец, выполнив приказ.
– Уеду, только вас убью. Рита и Маркус уже далеко, мне здесь нечего де¬лать.
– Настя! Не надо, прошу тебя! – взмолился негр.
– Да? – удивилась девушка. – Ты меня просишь? А Рита вас о чем-нибудь просила? Знаю, просила. И что, помогло ей это? Думаю, нет. Что вам просьбы какой-то амёбы, да, Джош? – оскалилась Настя. – Ублюдки, нашли эстафетную палочку. Многовато вас на нее одну! Братцы Ортега, вы двое… она не шлюха!
– Маркус тоже ее трахал – тогда, в зале! – возмутился негр.
– Он не издевался над ней. Видишь ли, в постели можно быть нежным, если любишь. Или просто добрым, а не грубой машиной для секса. Вы отве¬тите за каждую слезинку моей сестры!
Она привинтила глушитель и прицелилась в Джоша.
– Страшно? Ей тоже было страшно. И больно. И не заливай мне про при¬каз. Ты мучил ее с удовольствием. Я вас мучить не буду. Разве что…
Хлопок – и между ног чернокожего появилось кровавое месиво. Он заорал от боли, и, поморщившись, Настя добила его вторым выстрелом. Альберто, отшатнувшись от мелких брызг, вздрогнул:
– Настя… Я не мог совсем не трогать ее. Я только старался осторожнее. Обезболивающее ей колол, спать давал… Ну что мне было делать? Джош и так однажды чуть не нашел у меня в куртке стимулятор.
– Не трону я тебя, – вздохнула девушка. – Знаю, она рассказала. Повиси пока. Юн ты слишком для смерти. Живи, если Артём позволит. Может, оста¬нешься человеком. Прощай, надеюсь, не увидимся.
Она подмигнула парню и, одевшись, спустилась вниз. Открыв сейф, взяла паспорта и ахнула, взглянув в ирландский:
– Вот зараза, «Шейла»! Раззява!
Сняв обручальное кольцо, Настя положила его туда, где были бумаги, и на¬бросала записку: «Прости, милый! Это свинство – пользоваться таким момен¬том, но все уже было готово. Джош – злой мальчик, он наказан. Деньги верну, вычтя сумму за аборт. На развод подам сама. Прощай, нередко мне было хо¬рошо с тобой. Твоя бывшая жена Настя Ярославская».
Наскоро собравшись, она вышла во двор и, отвязав Рекса, вывела из га¬ража скромный синий «Форд». «Следующая остановка – Германия», – улыб¬ну¬лась она своему отражению в иллюминаторе грузового самолета. Обла¬ченный в намордник Рекс мирно спал у ее ног, совершенно не интересуясь полетом…


Артём приехал из клиники в дом матери. Позвонив домой, он понял по ти¬шине в трубке, что случилось что-то плохое, но надеялся, что все еще можно поправить. Пообещав Рите нехорошую участь, Ортега позвал брата.
– Что? – спросил тот, появившись через пять минут. Выпив по рюмке «Бак¬карди» за помин души матери, братья приступили к делу, сойдясь на том, что надо ехать в Севилью. Артём остался заниматься похоронами, со¬бираясь ру¬ководить операцией по телефону.
Первый же звонок брата поверг его в глубокое раздумье: в доме нашли только испуганного Альберто и убитого Джоша. Сестер и Маркуса не было, равно как и дочери Пабло.
Артём выпил полбутылки, но хмель все не одурманивал напряженный от печальных мыслей мозг. Донья Изабелла была красива даже в смерти. Сей¬час она дожидалась возвращения на родину в городском морге. А ее стар¬ший сын пытался напиться, вспоминая их непростые отношения и понимая, что он очень любил суровую неприступную женщину, давшую ему жизнь.

В тот же вечер Артём перевез тело матери в Севилью, чтобы похоронить ее в родном городе. До похорон оставалось чуть больше суток.
Побег жены серьезно подкосил и без того убитого горем мужчину. Тем не менее он понимал, что рано или поздно это должно было случиться. Пред¬пола¬гать, что сестры смирились, было по меньшей мере наивностью. Но как же не вовремя! Ему, потерявшему мать, так нужна была сейчас поддержка любимой! Эх, Настя, Настя…
Пабло сидел в кабинете брата, развалившись в глубоком кресле – только такой отдых он и мог себе позволить. И то при этом парень лихорадочно раз¬мышлял о сложившейся ситуации и о том, как решить проблему возврата бег¬лянок. Было видно, что ему до смерти хочется поспать хоть час, но, глядя на измученное лицо брата, он не мог даже закрыть глаз.

Вся личная охрана присутствовала в доме, ожидая распоряжений. Не было только Карлоса – он занимался похоронами Джоша и выплатой ренты его ро¬дителям и брату. При найме в личный эскорт братьев Ортега канди¬дату пред¬лагалось весьма жесткое условие – отныне вся его жизнь принад¬лежала рабо¬тодателям, и увольнение могло состояться только на тот свет. Залогом добро¬совестного служения становилась семья охранника, и после его смерти в тече¬ние десяти лет им выплачивалась солидная сумма, на что был выделен от¬дельный счет. Несмотря на условие, соискатели должности охранника согла¬шались на него, прекрасно понимая, что за время службы у таких людей им предстоит совершит немало неблаговидных, а порой и гад¬ких поступков. Но сумма вознаграждения стирала сомнения – хитрый Пабло, обладавший дья¬вольским чутьем при наборе кадров, вычислял остро нуж¬дающихся в средствах парней, стоявших у черты отчаяния.
Так было с Марком Светловым, чьи родители погибли через год после пе¬реезда в Испанию, оставив семнадцатилетнего сына и одиннадцатилет¬нюю дочь наедине с судьбой. Пабло нашел его на одном из призывных пунк¬тов, куда мальчишка пришел в поисках работы, и сориентировал на обуче¬ние стрельбе, рассудив, что из спокойного, флегматичного парня получится отлич¬ный киллер. А мораль – это его личная проблема. Так и вышло.
Карлоса Конисареса он нашел в Барселоне мучительно размышляющим над проблемой поиска средств на операцию матери. Сеньора Конисарес и ее младшая дочь Сонтана уже пять лет ставили свечи за здоровье благоде¬телей, а Карлос с кривой усмешкой прикидывал, когда же матери сообщат о «внезап¬ной и скоропостижной» смерти старшего сына.
Залогом преданности Пьера Стальянса при найме стала трехлетняя дочь Соланж, доставшаяся папе «в наследство» после смерти его жены от родов. Сейчас девочка училась в закрытой парижской школе и искренне ра¬довалась нечастым приездам любимого отца.
Мигель Торрес зарабатывал деньги для престарелых родителей, позже ого¬ворив сумму и для Тересы.
Альберто Линарес испытывал нежные чувства к оставшейся в Мехико ку¬зине Леонелле.
Иногда Пабло удавалось отыскивать законченных ублюдков вроде Джоша Бриджеса, которые с удовольствием выполняли поручения, от кото¬рых на лица Карлоса или Пьера набежала бы тень (разумеется, отказаться исполнить при¬каз они бы не рискнули), вроде издевательства над Ритой или урока Насте на ранчо.

– Артём, что делать? Я проверил – в Мексике их нет, в Италии или Рос¬сии они тоже не появлялись, – нарушил молчание Пабло. – В принципе, у них только один путь – тот турок, Ибрагим Корхан, который помог Насте за¬брать Риту с острова. Но мой человек от него пока не звонил.
– Вместе они туда не поехали, – убежденно сказал Артём. – Знать бы, с кем из них Маркус… На куски порежу, тварь зеленоглазая! Это же мина за¬медлен¬ного действия! Если он хоть раз пасть откроет, нам конец!
– Если это сделает Рита, тоже хорошего мало. Она опаснее, потому что сама – живое доказательство наших действий. Погоди, звонят. Алло? Да, Али. Рыжая? Одна? Малышки и черноволосого зеленоглазого парня с ними нет? Жаль. Как одета? Шейла О` Коннор? Прекрасно. Буду через неделю. Проследи, чтобы она не подходила к клинике. Ладно. Она на Кипре, – доло¬жил он уже брату. – В отеле сейчас находится Шейла, кудрявая девушка в закрытом брюч¬ном костюме и без крестика. Одна. Думаю, вряд ли это Настя – слишком про¬сто. И где Рита с Маркусом – теперь ясно, что они ушли вме¬сте?
– Главное, чтобы она аборт не сделала, – возмечтал Артём. – Иначе я Риту на куски разберу, причем без наркоза.
– Лучше молись, чтобы в Киринии сейчас жила твоя жена, – хмыкнул Пабло. – В любом случае, вторая объявится. Ибрагима месяц не будет в стране, и это хорошо. Он нам не по зубам. А нашей Шейле переезд на виллу обещан через неделю. Вот к тому моменту я и подъеду.

Он вышел в холл, где ждали охранники.
– Карлос, надеюсь, с новенькими вы уже познакомились. Через неделю ты, Пьер и Альберто едем на Кипр. Вроде за Настей, но не уверен.
– Хорошо, – согласился парень, ничем не выдав болезненного укола раз¬очарования, охватившего его при этих словах. Надежда на то, что девчонкам удалось вырваться из рук его начальников, с жалобным стоном умерла. Ско¬рее всего, обеих сестер привезут назад до Рождества, а их родные так и не узнают, что те могли вернуться. Что же у них опять не заладилось?


Рита сидела в небольшом ресторанчике, улыбаясь миру и своему буду¬щему. Скоро, очень скоро Ибрагим освободит их от Артёма и Пабло, приедет Настя, и они поедут домой. Она счастливо зажмурилась в предвкушении ско¬рой встречи с Мишкой, любимым и таким родным… Дневник, две толстые тет¬ради с описанием «посмертной» жизни на острове и в Севилье, Рита на¬мере¬валась отдать мужу для прочтения, чтобы избежать подробных расска¬зов. По¬сле этого в планах была длинная исповедь падре. Хоть в случив¬шемся и не было ее вины, Рита чувствовала потребность поведать священ¬нику о своих злоключениях.
А потом объявится Марк, и можно будет познакомить Мишку с дочкой. Рита пока не хотела думать о том, как он примет ребенка, но в глубине души тепли¬лась надежда, что они полюбят друг друга. И все будет хорошо…

…Она не сразу заметила обращенный на нее пристальный взгляд черных глаз. Потрясающе красивый парень, турок или грек по виду, восторженно смот¬рел на нее. Поймав ответную улыбку, незнакомец встал и подошел к столику.
– Привет. Вы говорите по-французски?
– Да. Присаживайтесь, – снова улыбнулась Рита. – Вы здешний?
– Нет, я из Ларнаки. А вот откуда такая красавица и что она здесь делает, даже догадаться не пробую. Кстати, я Александр Ионидис. А вы?
– Шейла О` Коннор, Ирландия, Лимерик. Я отдыхаю после развода.
– О, извините, мадемуазель! Наверное, мне не следует докучать Вам!
– Отчего же? Мне не помешает отвлечься. Я всего третий день в городе и ничего еще не видела. Только салон красоты. Покажете мне местные досто¬примечательности? Конечно, если Вы имеете время.
– У меня две недели отпуска, и я с удовольствием потрачу его на Вас, – просиял Александр. – Шейла, предлагаю выпить на брудершафт и перейти на «ты»!
– Согласна! – рассмеялась девушка.

На второй день парень с утра пристал с идеей пойти на пляж.
– Повторяю, – терпеливо вздохнула Рита. – Мне нельзя долго быть на солнце, я рыжая и в момент обгорю. Странно, ты отлично говоришь по-рус¬ски, а простых вещей не понимаешь. Я загораю с помощью крема в салоне. Хо¬чешь, пойдем купаться вечером – поплаваем в лунной дорожке.

Так и сделали. В перерыве, пока Рита переодевалась, ее поклонник по¬зво¬нил Артёму:
– Она не идет на пляж, боится обгореть. Разговаривает мало и тихо. За¬пи¬сать голос?
– Зачем? – возразил тот. – Через неделю я и так узнаю, кто это. Спроси про шрамы, про религию и прочие подробности – мы с тобой это обсуждали.
– В койку тащить? А если это Ваша жена, меня прибьют?
– Нет, – усмехнулся Артём. – Разбираться я буду с ней.

Спустя полчаса парочка валялась на песке, серебристо посверкивающем в лунном свете. Александр, облокотившись на полотенце, лениво рассмат¬ривал сохнущую после плавания в лунной дорожке спутницу. Она лежала, закрыв глаза и заложив руки за голову. Вдруг парень осторожно положил ла¬донь на ее живот и погладил.
– В чем дело? – холодно посмотрела на него девушка, сбросив наглую ко¬нечность. – Тебе разрешали?
– Извини, больше не буду. Спинку тебе кремом натереть?
– Натри, но аккуратно. Я после шлифовки шрамов, может быть больно, – предупредила Рита, переворачиваясь на живот.

На следующий день Ионидис повел подругу прогуляться. Рита шла ря¬дом, иронически улыбаясь цветистым признаниям.
– И чего тебе не хватает? Девчонок – море, небось горстями за тобой бе¬гают.
– Не хочу горстями, – ворчал Александр. – Надоели.
– Правильно, завоевать интереснее. Только заранее говорю – нет.
– Что, монашка? – поддел ее поклонник. – Почему не получить удоволь¬ст¬вие, если есть возможность?
– Логично. Только я именно тебя не хочу. Слишком ты красивый, мне та¬кие не нравятся, – спокойно ответила рыжая красотка. Парень огорченно вздохнул и временно прекратил попытки соблазнения. Вечером он, как обычно, доложил сводку Артёму.

Они были практически неразлучны. Александр, влюбленными глазами глядя на спутницу, ни минуты не давал ей скучать, выдумывая развлечения. Расста¬вались они по вечерам. Рита с удовольствием играла роль сестры, весло тер¬роризируя поклонника. О "беременности" она предпочла промол¬чать. Развлека¬ясь, девушка порой жалела, что с симпатичным киприотом скоро придется рас¬статься…


– Значит, Настюха в своем репертуаре…
Марк Светлов сидел в квартире одного из вольнонаемных десантников-кон¬трактников военного городка Карелии. Хозяин – двухметровый старлей, про та¬ких в старину говорили «косая сажень в плечах», а в его рубашку можно было завернуть минимум дважды далеко не хрупкого сложением Марка. Звали парня Юрий Шкель, а сослуживцы, давая прозвище, не мудр¬ствуя лукаво, заменили букву «к» на «м», сделав его родственником полоса¬того насекомого. Правды в прозвище не было ни на грош – Юра не отли¬чался многословием и суетливо¬стью, а его внешность сама по себе отби¬вала всякую мысль о конфликтах или возражении.
Он встретил его на вокзале вместе с девочками. Юра был одноклассни¬ком Насти и поэтому легко поверил парню, который привез рекомендатель¬ное письмо от нее, сработавшее лучше любых верительных грамот. В нем бывшая подруга и просила пригреть компанию, а мальчика пристроить к делу. Юра времени зря не терял. Сразу после вокзала он вызвал «группу подкрепления» из матерей и жен офицерского состава, и Марка вежливо, но непреклонно от¬странили от воспитания девочек. На семнадцатилетнюю Машу мигом засмот¬релась добрая половина проходящих мимо десантников, и стало ясно, что по¬клонников у девочки будет хоть отбавляй, да таких, что в любое время суток доставят ее домой в полной безопасности.

– А теперь слушаю твою версию происшедшего с Настюхой, – улыбнулся Шмель.
– Перешла она дорогу одному серьезному типу, вот и прячем девчонок. Старшая – Аня, Настина, ты ее должен знать. Маленькая – Настюшка, моя дочь, а последняя – сестра, Мария. Когда я с крючка соскочил, пришлось и ее забрать, иначе ей худо пришлось бы. Я ж и не знал, что у меня с Настей ма¬лышка растет. И вдруг она приезжает – помоги, влипла. Что мне остава¬лось делать? А я давно думал смыться – надоело там. Не знал сразу, куда вля¬пался.
– Куда же? – полюбопытствовал Юра. Марк помрачнел:
– Я пришел охранником, а из меня киллера враз смастерили. И не отка¬жешься – Машка как залог. На мне крови, как на Барбосе блох – врагов у моего хозяина немало было, а разговаривать долго он не любил. Что, теперь прого¬нишь убивца?
– Почему? – спокойно удивился Шмель. – Бывает. Ты ж супермена не иг¬ра¬ешь – мол, я без пяти минут Солоник, в моих руках человеческие жизни! А ос¬тупиться всякий может. К тому же сестра. Не парься, тут не достанут. А что за акцент у тебя?
– Да у него партнеров иностранных много, а я в свое время иняз закон¬чил, вот и переводил между спецзаданиями, – мрачно улыбнулся Марк. Из¬вини, больше я о Насте ничего не знаю – она сразу сказала «меньше знаешь – крепче спишь». Как все кончится, через общего знакомого сообщит. Может, в письме больше написано…Через две недели позвоню – если все по-преж¬нему, то я здесь на неопределенно долгий срок. Юр, ты не волнуйся, деньги у меня есть, мы почти на полном обеспечении были, что в твоей армии, а тратить мне, кроме Машки, не на кого было. Я вас не обременю.
– Заткнись ты со своими деньгами, парень. Две недели я тебя не трону, от¬дыхай. А потом, если окажется, что ехать тебе некуда, подпишешь кон¬тракт – и вперед. Нечего от службы отлынивать. Кто тебя только без армии в охрану взял?
– А я больше личным помощником шефа был, чем в охране, – признался Марк. – А стрелять еще в школе, в секции, научился.
– Все, – Юра хлопнул ладонью по столу, как припечатал. – Слушай при¬каз, рядовой Светлов: завтра в 10.00 явиться на КП и получить ключи от тира. По¬лагаю, в силу своей профессии стреляешь ты хорошо, будешь на¬ших обучать. Неделю назад к нам свежих салабонов привезли, как и ты, не¬обстрелянных, начнешь тренироваться по графику вместе с ними. Камуф¬ляж возьми у Сте¬паныча, завхоз наш, я предупрежу. Что-то мне говорит о том, что вряд ли На¬стюха так быстро выпутается, поэтому привыкай к здеш¬ним порядкам сразу.
– Да зачем? – запротестовал Марк. – Мне для стрельбы ваши тренировки не нужны, форма у меня нормальная. Если Настя меня к вам прислала, это не значит, что можно вот так командовать!
Юра терпеливо выслушал гневную отповедь, а затем двумя неуловимыми движениями уложил оппонента на пол, скрутив его руки за спиной. От на¬жима на заведенные запястья парень негромко вскрикнул.
– В общем, так, – буднично произнес Шмель. – Два раза повторять не стану. Твоя форма – фигня полная. Начнешь отлынивать от тренировок – каждый ве¬чер буду бить морду. Думаю, в таком режиме ты продержишься недолго. Во¬просы есть?
– Нет, – буркнул лежащий на полу Марк.
– Повтори приказ!
– Завтра в 10.00 явиться на КП и получить ключи от тира и камуфляж. Тре¬нировки по графику со свежим призывом.
– Молодец, – удовлетворенно кивнул Юра. На пороге он обернулся:
– Да, за Машку не бойся. Здесь ее не тронут. Моя мать ее в одиннадца¬тый возьмет, экзамены примет. А после школы будет ходить в бассейн и к Сереге в секцию карате. Так что, если станешь халтурить, собственная се¬стра рыло на¬чистит. Я переночую у приятеля, утром отведу тебя на квар¬тиру. Раз ты у нас парень состоятельный, будешь отдельно жить. Детей за¬брала Софья Михай¬ловна, она одна живет, сможет ими заниматься. Машка… Хочешь – пусть с то¬бой остается, хочешь – у нас общага есть. Ре¬шай. До завтра, отдыхай.
Марк облегченно вздохнул, когда дверь за Шкелем захлопнулась. Слава Богу, Настина легенда прошла на «ура», стало быть, его жизнь и жизни де¬вочек в безопасности. А там, глядишь, и Настя с Ритой выпутаются. Жаль, помочь он им больше ничем не сможет – вот только их «ахиллесовы пяты» попрятал.

Настя сняла квартиру на окраине Дрездена. Несколько дней она вместе с собакой гуляла по городу, ходила по магазинам, музеям. Через неделю пред¬стояло объявиться перед Али. Из ближайшего почтового отделения бессовест¬ная девушка отправила мужу деньги, вычтя сумму за аборт (их Ар¬тём получил на следующий день после поимки Риты). Запершись в кабинете, он несколько раз перечитал торопливые строчки: «Докладываю, любимый: у меня все хо¬рошо, после аборта похудела на 200 граммов. Видел бы ты, ка¬кая я сейчас красивая! Привет Пабло».
Она вошла в квартиру и спустила с поводка Рекса. Пес тут же ринулся к миске, куда щедрая хозяйка вдоволь положила отборной говядины и не¬сколько сахарных косточек. Ласково улыбнувшись проголодавшемуся лю¬бимцу, Настя набрала номер воинской части, куда отправила Марка и дево¬чек. По их вре¬мени уже десять вечера, Шмель должен быть дома.
– Алло? – раздался в трубке знакомый бас.
– Привет, Юрка. Как там мои? Не обижает вас мальчик?
– Что ты! – «обиделся» парень. – Интеллигентное создание. Мы его тут по¬дучим маленько, а то он, кроме стрельбы, ничего не умеет. Слабенький, но до¬брый. Ты-то как? Влипла?
– Есть немного. Вы их берегите там. Выберусь из этого дерьма – загляну или позвоню.
– Думаю, это случится нескоро. Уж точно не через неделю. Так что девчо¬нок в школу, а мальчика – служить. Между прочим, это свинство – не сказать парню, что ты родила от него ребенка.
– Неверно. Это мой прокол, мне и решать. Спасибо, что спрятал. Как там маленькая? Не плачет?
– Нет, с ней Софья Михайловна. У той дети поразъехались, так твои дочки вроде внучек. Рада до смерти. Парня позвать? Он из-за тебя дерга¬ется. Может, подружку найдем ему. Ревновать не будешь?
– Нет, но хату спалю, – рассмеялась Настя. – А лично тебе набью морду за сводничество.
– Ну да, наслышан. Второй дан и все такое… Настюш, так ведь у меня чет¬вертый, и сколько б ты не получила, я все равно впереди.
– Не хвастайся. Ладно. Юрка, берегите их. Поцелуй от меня всех.
– А ты себя береги. А то давай мы твоему ворогу всей частью морду на¬бьем?
– Не надо, сама разберусь. Нечего руки пачкать. У него, правда, тоже чет¬вертый, но я справлюсь.
– Идет. А знаешь, как Марка теперь зовут? Фонарь. Он же Светлов, и по¬том один раз попытался на тренировку не прийти, а ты же знаешь, как я этого не люблю. Больше не пробует.
– Ладно, пока. Удачи.
Настя положила трубку и набрала номер Ибрагима. Услышав Али, она опе¬шила:
– Привет. А где твой шеф?
– Уехал, на две недели. Что, поговорить хотела?
– Ага. Мы опять смылись с Риткой. Звонила она?
– Нет, а должна была?
– По идее, да. Наверное, погулять решила. Значит, Ибрагима нет.
– Я могу позвонить ему, и он перезвонит тебе. Извини, но номер дать не могу – строжайше запрещено.
– Ладно, я позвоню позже. Пока.

Через десять минут об этом звонке узнал Артём. А Настя в тот же день уле¬тела «на родину» – через Англию, оттуда паромом до Ирландии. Пункт назна¬чения – Арклоу, небольшой городок на побережье. Там она стала Мери О` Кон¬нор, местной уроженкой 25 лет. Посетив салон красоты, Мери из ры¬жекудрой зеленоглазки стала черноволосой барышней с карими очами. Во¬лосы ее пере¬стали виться и тяжелой копной легли на спину. Идя по улице, Мери ловила на себе множество восхищенных взоров со стороны тамошних мужчин.

Четырнадцатого декабря, днем раньше, Риту разбудило дурное предчув¬ст¬вие. Привыкнув доверять интуиции, она попыталась понять, что ее так трево¬жит. Но дальше неясных образов и мыслей дело не шло. Она успокои¬лась тем, что в полдень приедет Али и заберет ее в безопасное, недоступ¬ное Артёму ме¬сто.
За десять минут до назначенного срока в дверь постучали, и веселый го¬лос Александра попросил разрешения войти. Рита впустила парня, насмеш¬ливо осведомившись о цели визита.
– Соскучился, – ответил тот. – Не хочу, чтобы ты уезжала. Я почти влю¬бился.
– Хорошо сказано – почти, – напряженно улыбнулась девушка.
– А ты бы поверила другому, более пылкому признанию? Нет. Вот я и не морочу тебе голову. Ты мне очень нравишься. Может, пообщайся мы по¬дольше… – Он сел в кресло и привлек Риту к себе на колени. Обнял, целуя за ушком, осторожно запустил руку под кофточку. Впервые Шейла позволила ему подобную вольность. – А то оставайся? Поженимся.
– Нет. Сейчас за мной придут.
– Точно подмечено, – прозвучало вдруг у двери. – Уже пришли.
Рита вздрогнула и повернулась: на пороге стояли Пабло, Карлос и Аль¬берто. Лицо девушки мгновенно выцвело от ужаса до белизны альпийских сне¬гов. Она смотрела на мужа, не веря глазам. Про то, что она – Настя, ак¬триса забыла. Да и к чему спектакль – эти критики разоблачат в секунду.
Минута прошла в гробовом молчании. Наконец неудавшаяся беглянка опомнилась и попыталась встать с колен Александра, но тот отрицательно по¬качал головой и быстрым жестом заковал ее в наручники. С его лица ис¬чезла влюбленность, уступив место насмешливой жестокости. Он улыбнулся – про¬сти, мол, работа такая.
Пабло взял со стола паспорт:
– Что и требовалось доказать – ты не Настя. Артём был прав: это было бы слишком просто. Что же, неплохо. Кстати, где Маркус и твоя дочь? По¬чему они не с тобой?
Рита ошеломленно молчала. Карлос смотрел на нее с жалостью, стоя за спиной младшего Ортеги. А тот, устав ждать, пока пойманная придет в себя самостоятельно, рывком поднял ее с колен Александра и привел в чувство ог¬лушительной пощечиной. Вздрогнув, девушка подняла на него уже осмыс¬лен¬ный взор.
– Не знаю, – тихо ответила она. – Мы забрали в Риме Анютку, переноче¬вали в отеле, а утром он уехал с девочками, пока я спала. В сумке письмо от него, прочти сам.
Достав конверт, Пабло быстро пробежал листок глазами и передал Алек¬сандру для перевода. Выслушав, он убрал листок во внутренний карман пид¬жака.
– Разберемся. Поехали домой, дрянь такая. Я сниму наручники, и только дернись. Мигель сдохнет, не успеешь ты зареветь.
Рита молча шагнула за порог. Полетели на самолете Артёма. В дороге ря¬дом с беглянкой находился Карлос. На недавнего поклонника девушка даже не взглянула. За пять часов полета она не произнесла ни слова, уста¬вившись на белоснежные хлопья облаков, мягким ковром выстеливших небо под брюхом самолета. Было очень горько и обидно сознавать, что и этот ра¬унд остался за братьями Ортега. Мечта вернуться домой снова осталась мечтой до следую¬щего шанса. Вот только будет ли он? Рита отчетливо по¬нимала, что наказана будет очень жестоко. При этом она не нужна ни Ар¬тёму, ни Пабло. Что станет с ней потом? Набежавшие слезы высушила мысль о том, что дочка и Маркус в безопасности, и их никогда не найдут. Жаль, что нельзя спрятать всех, кто тебе дорог. Только бы не попалась Настя! Пожалуйста! Ну пусть повезет хоть ей!
Перед домом Артёма Рита замедлила шаг, страшась того, что будет. Как ее накажут? Выпорют? Или снова сделают бесплатной шлюхой для охраны? Про¬ходили. Больно, противно, но не смертельно, горько усмехнулась про себя Рита, входя в дом, покинутый девять дней назад. Как она надеялась ни¬когда больше не оказаться в нем!
Артём, предупрежденный по телефону, уже ждал их. На преображенную Риту он взглянул с интересом.
– Привет, Шейла. Нагулялась? Итак, что скажешь? Где дети и Маркус?
Девушка пожала плечами.
– Не знаю, я уже объясняла Пабло.
– Ладно, оставим это до возвращения твоей сестры. Если мы ее не най¬дем, ты нам без надобности. Впрочем, смотря в каком состоянии разыщем. Но как же тебе придется плохо, если она успеет сделать аборт…– покачал головой Артём. – Да, какого черта вы обменялись паспортами? Какой-то трюк?
– Нет, просто я перепутала, когда брала из сейфа документы.
– Забирай ее, – приказал Ортега Александру. – Она должна быть в таком же состоянии, как Настя, получившая за мать. Альберто тебе все расскажет. По¬том, если не сдохнешь, – это уже Рите – поедешь в специальную клинику для умалишенных. Там и проведешь остаток жизни. Убивать тебя я не буду, но там ты познакомишься с одной девушкой и поймешь, что иногда смерть – лучший выход. Иди.
– Можно попросить? Я… дай мне пластырь. Не хочу кричать.
– Перебьешься. Покричи. Ты все равно быстро отключишься.
– Эх, ты. И за это чудовище вышла замуж моя сестра! – горько улыбну¬лась Рита.
В зале она сама разделась и подошла к турнику. На порку отрядили но¬вень¬ких – Александра, Джейкоба и Луиса. Четвертого – Майкла – приберегли «на потом». Рите выписали полтора часа порки. Первым спецплетку взял в руки грек. Рита судорожно вздохнула:
– Все, любовь прошла, Саша?
– Извини. Там, куда ты отправишься, охраны не будет, так что не уви¬димся. Впрочем, после тамошних препаратов ты вряд ли станешь что-либо сообра¬жать.
– Тебе-то что? Начинай, быстрее вырублюсь.
– Не нарывайся, получишь добавки. Дурочка.
– Может, сдохну.
Рита сжала зубы. Но сил хватило всего на три удара… Потом она закри¬чала…

Через полтора часа окровавленную девушку облили водой из бассейна и отнесли в комнату, где она находилась до побега. От болевого шока у нее мгновенно поднялась температура, и она не приходила в сознание больше не¬дели. Сиделкой назначили оставшуюся без работы Тересу, цербером – Пьера. Рита пришла в себя только перед Сочельником.
(Получив перевод от Насти, Артём немедленно отправил в Германию от¬ряд, но его жены там уже не было. Оставалось ждать ее звонка через две недели).

Первым, кого увидела очнувшаяся девушка, был Пьер, все это время не от¬ходивший от пациентки.
– Как ты? – улыбнулся парень, увидев, что она открыла глаза. Откинув одеяло, молодой доктор-охранник проверил ее исполосованную спину. Де¬вушка вновь уронила голову на руки.
– Нормально. Жить, похоже, буду.
В комнату вошел Артём.
– Здравствуй, дорогая. Хорошо себя чувствуешь?
– Наверное. Что тебе надо? Только не ври, что беспокоишься обо мне, – горько улыбнулась Рита.
– Ничуть. Меня интересует, где моя жена.
– Не знаю, – в который раз повторила допрашиваемая. – Честно, не знаю. Она ведь предполагала, что, если меня найдут, то станут спрашивать о ней. Встретиться мы должны были у Ибрагима. А где она – не знаю. Ну как мне до¬казать тебе это? Принеси детектор лжи, сыворотку правды, проверь!
Устав от длинной речи, она вновь упала на подушку. Подумав, Артём при¬знал идею справедливой. Через полчаса он знал, что сестра его жены гово¬рит правду.


В Ирландии Настя первым делом избавилась от уродливых шрамов, «ук¬ра¬шавших» спину. Купив домик на фамилию Ортега, она тут же отправилась к но¬тариусу и переписала завещание. В ожидании дня, когда можно будет позво¬нить Ибрагиму, принялась обустраивать гнездышко. Рексу новое жи¬лище очень понравилось, особенно новая лежанка в гостиной – подарок лю¬бящей хозяйки. Уютно устроившись на ней, умный пес коротко тявкнул: не бойся, я с тобой. Прорвемся.

В назначенный день Настя вновь набрала знакомый номер. К ее удивле¬нию, снова ответил Али.
– Звонил вчера, – ответил он на вопрос о местонахождении шефа. – Я ска¬зал, что ты объявилась, обрадовался и просил сообщить номер, чтобы пере¬звонить. Приедет через три дня. Скажешь номер?
– Пиши, – Настя продиктовала цифры. – Рита звонила?
– Да, сразу после тебя. Она отдыхает. С пляжа не выгонишь.
– Ладно, жду звонка Ибрагима. Пока.
Настя положила трубку и пошла в ванную. «Неплохой подарок будет к Рож¬деству, если через пару дней я с Риткой увижусь. Новый год вместе встретим. Надеюсь, похороны братьев Ортега не заставят себя ждать», – подумала она.
Она еще не знала, что этим мечтам не суждено сбыться. Вечером этого же дня в Арклоу высадился десант из Севильи. В последний день старого года беглянка пришла домой и, выпив стакан любимого сока манго, неожи¬данно от¬ключилась, уронив голову на лежащие на столе руки.
Войдя в дом, парни выстрелом пистолета-шприца усыпили пса. Увиден¬ное повергло их в шок – вместо рыжекудрой они нашли черноволосую На¬стю. На спине не было ни одного шрама. Первым очнулся Карлос. Взяв ее на руки, он перенес ее в гостиную и уложил на диван. Лицо, спокойное во сне, тоже оказа¬лось Настиным…

Рита лежала на животе – привычная поза последних недель. Спина ее уже немного зажила, больше не пугая присутствующих кровавыми росчер¬ками, но переворачиваться больная пока не рисковала. Тереса поставила поднос и увела подопечную в ванную. Через полчаса она вновь уложила ту в постель и села рядом вместе с подошедшим Мигелем.
– С Новым годом! – грустно улыбнулась бывшая кормилица. – Прости, это, наверное, звучит, как издевательство.
– Ничего, – улыбнулась Рита. – Подумаешь – поймали. Первый раз, что ли. Жаль, конечно, я о Мишке размечталась. Ладно, на твоей свадьбе погу¬ляем. Чур, я – подружка невесты.
– Договорились, – кивнул Мигель, восхищаясь силой духа и оптимизмом бывшей сеньоры Ортега. В реальность ее предсказания он не верил. Они про¬сидели втроем всю праздничную ночь, запретив Альберто, привезшему собаку, подходить к комнате.
Часам к трем в дверь постучали. Молодой парень, войдя, следом втащил небольшую елку, украшенную фиолетовыми шарами и серебристым «дож¬ди¬ком».
– Это от сеньора Артёма Ортега, – сказал он. – Сеньор переживал, что Вы болеете, и прислал елку по обычаю Вашей страны. И еще подарок.
Он протянул небольшую нарядную коробку, перевязанную золотой лен¬той, и еще одну, в алой бумаге. Раскрыв ее, Рита ошеломленно замерла: на белом шелке лежал широкий моток пластыря и записка: «Прости, нашел только сей¬час. Не кричи. Это – к Рождеству. Елка – к Новому году. Артём».
– Козел…– прошептала по-русски девушка. Во второй коробке оказался изящный стальной браслет с дымчатым зеленым агатом и жемчужные четки для Розария. Мигель без перевода понял отзыв хозяйки о подарке.

Вечерняя служба в Веронском храме давно закончилась, но падре Паоло все не ложился спать. Сидя у окна своей комнаты, он думал о двух сестрах, к которым искренне привязался. Священник понимал, что они снова влипли в прежнюю историю. И удастся ли им опять выпутаться – неизвестно. Да еще этот звонок от бывшего телохранителя Артёма, Марко. Парень сказал, что девочки вновь сбежали и должны объявиться до Нового года. А если нет… «Бедняжки, – вздохнул падре, вспомнив рассказ телохранителя об участи сес¬тер. – Дай Господь им сил пройти испытание, данное Тобой»!

– Пабло, а Пабло! – воскликнула Настя, твердо решив доконать своего стража. – А рассказать тебе сказочку про фараонов?
– Ну…
– Жили-были, сдохли-засохли!
– Заткнись, а? Спать хочу.
 – И что? А я – нет. Ну тебя! Пойду новеньких донимать. Вроде я там не¬гра видела…Хорошенький такой…
– Карлос! – крикнул потерявший терпение Пабло. На пороге возник сон¬ный и растрепанный охранник. – Побудь с ней, я посплю немного. Достала. Как только ее брат терпит!
Парень лег рядом, предвкушая бессонную ночь.
– Малыш, лежи тихо, ладно? – попросил он. – Я спать хочу. Да, еще: я тебе этого не говорил, но подумай вот о чем: второй побег – и он тоже провалился. И вы оба раза обращались к Ибрагиму. Уверен, что там «дятел» – уж очень точно и вовремя вас находят. А хотя бы в Мексике это было бы нереально. Подумай на досуге, кто вам мешает. А Пабло оставь в покое, он тебя и так с трудом терпит.
– Я же не виновата, что имею привычку на ночь доводить до белого кале¬ния мужиков! – обиделась «уже не рыжая» стерва, хлюпнув носом, прижа¬лась к плечу лежащего рядом мужчины и сладко заснула к великому изумле¬нию по¬следнего.
Весь следующий день она, мстя за поражение, «доставала» парней. «Ста¬рики», приученные к штучкам хозяйки, только хмыкали, а новенькие ос¬торожно лавировали, пытаясь достойно ответить. Вечером Джейкоб, высо¬кий стройный чернокожий парень, подошел к Пабло и дипломатично поинте¬ресовался:
– Сеньор Ортега, а она… всегда так?
– Нет. Бывает гораздо хуже, – мрачно буркнул тот. – Привыкай.
– Но… пусть она хотя бы оденется, а то сил нет смотреть на ее пижамку по¬лупрозрачную!
– Сам скажи, – ухмыльнулся Пабло. Чернокожий подошел к возмутитель¬нице спокойствия и, смущаясь, попросил прикрыть одеться менее вызы¬вающе.
– Что-то не так? – поразилась та, поправляя халатик на обнаженных бед¬рах. Несчастный парень сглотнул непрошеную слюну и отвел глаза. Настя от души веселилась, наблюдая его смущение.
– Нет, Вы очень красивая… В этом все и дело…Просто мы не желез¬ные…
– Разве? – Настя положила руки на плечи парня и легко поцеловала его. Тот замер, не дыша. Наконец бестия сжалилась и потащила охрану иг¬рать в снежки. Ребята методично и хладнокровно расстреливали издевав¬шуюся над ними красотку до тех пор, пока она, задохнувшись очередным снежком, не по¬просила пощады. После этого участники разделились на две команды: Карлос-Пабло-Пьер против команды Настя-Джейкоб-Александр.
– Если мы победим, ты до самой Севильи ведешь себя идеально, – по¬тре¬бовал Пабло.
– А если мы, то отрываюсь как хочу! – крикнула Настя, скрываясь за бар¬ри¬кадой. Решено было считать «убитым» того, кто схватит пять прямых по¬пада¬ний.
– Пабло – три! – возвестила Настя через десять минут.
– Карлос – два!
– Пьер – четыре!
Через час победа досталась группе сеньоры Ортега. Пабло только кряк¬нул, представив, что теперь будет. Ночью Насте, напившейся чаю со стран¬ным сладковатым привкусом, приснился Максим, страстно домогавшийся ее. Отка¬зать любимому девушка не смогла, тая под его ласками. Утром она с подозре¬нием косилась на довольного Пабло, в чьей физиономии легко уга¬дывалась сытость кота, объевшегося сливок.
Она скрипнула зубами, поняв, что он слышал ее стоны и крики во сне.
В самолете охранники потешались над изысканно-зеленым лицом хо¬зяйки, попеременно просившей то спецпакетик, то водички. Она мрачно обещала им поправиться и «устроить». Учитывая ее состояние, дальше ре¬шено было ехать на поезде.
В вагоне будущая народная мстительница бухнулась спать, решив начать травлю с утра. Засыпая, она придумала отличную мысль: пусть ее поймали и убежать не удастся, но домой мужу она привезет такие рога, что лоси сдох¬нут от зависти! Напильники нынче продаются везде.
– Доброе утро, милая, – лучезарно улыбнулся ей Пабло. Сонная девушка потянулась, не спеша вставать, и у парня вдруг заблестели глаза. Склонив¬ший над лежащей, он облокотился о подушку и принялся легкими поцелуями по¬крывать ее тело. Настя не сопротивлялась, поворачиваясь удобнее на¬встречу его губам.
– Какие ощущения знакомые… И чай вчера странный был, да и тошнило меня потом… Ох, Пабло! Что, очень хочется?
– Ага. Очень. Терять мне нечего – ты и выкидыш, если что, припомнишь… А так проверим – я ли тебе снился?
Настя вздохнула. Внедрить идею в жизнь? Ох, приятно. А рога от брата – даже пикантно. И она призывно улыбнулась парню…
 В душевую кабинку, которыми было оборудовано каждое купе, девушка по¬пала только к вечеру, мастеря украшение супругу. Весь вагон снизу до¬верху пропитался эротическими флюидами, исходящими от Насти, и охран¬ники, про¬ходя мимо, отчего-то вздрагивали и отводили глаза. Очарователь¬ная ведьма, проводя в жизнь задуманное, пустилась во все тяжкие, дразнила их то полуоб¬наженностью форм, то провоцирующей позой… Новенькие, не привыкшие пока к подобному, острее реагировали на штучки опытной со¬блазнительницы. Это были молодые парни нормальной ориентации. Неуди¬вительно, что через час у обоих в голове щелкнуло-таки невидимое реле. Киприот обреченно вздохнул, узнав, что в эту ночь в роковом купе дежурит он.
Парень сел на постель, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону душа. Внезапно шум воды смолк, и в купе вошла обнаженная Настя, и не по¬думавшая прикрыть поблескивавшее капельками воды тело. Она растяну¬лась на сосед¬нем ложе, лукаво глядя на попутчика сквозь полуприкрытые ресницы.
Александр уставился в окно, чувствуя кожей пробирающиеся под рубашку электрические флюиды. При этом его посещали весьма далекие от работы мысли. А Настя не унималась, повернувшись на спину и скрестив длинные стройные ножки.
Охранник прикрыл глаза и попытался успокоиться. Его мучительница рас¬плела антрацитовую косу и тряхнула головой, отчего волосы закрыли все тело. Убрав их, она невинным тоном попросила намазать ей спинку увлаж¬няющим кремом.
– Ты всегда ведешь себя так провокационно? Зачем? – не выдержал Алек¬сандр, беря тюбик и выдавливая на ладонь ароматную розовую массу. На го¬рячей коже Насти крем моментально исчезал, делая ее младенчески нежной…
 – Всегда, – промурлыкала рыжая ведьма, переворачиваясь на спину. Па¬рень сглотнул слюну. – А дальше? У тебя хорошо получается…
– Зачем издеваешься? Мы ведь не железные. И так из последних сил дер¬жусь, – пробормотал Александр, проводя руками в креме по груди и жи¬воту умащаемой особы. Та придержала его руку и села на постели, обжигая зеле¬ным пламенем глаз.
– Не держись… Я тоже не бесчувственная… Иди ко мне…
– Нет! – отшатнулся парень, облизывая враз пересохшие губы. – Этого нельзя делать. Профессиональная этика…
Но руки его уже сомкнулись на талии девушки, вновь проходя смазанные кремом места. Пуговицы рубашки быстро поддались ловким пальчикам, ко¬бура и ножны отлетели на соседнюю полку, а засов в купе сам собой задви¬нулся…
– Вот так. А ты об этике, – лениво потянулась спустя три часа Настя, об¬няв киприота за шею и языком обводя мочку уха. Парень вновь потерял кон¬троль над собой, опрокидывая партнершу на постели и приникая к ее горя¬чему телу…
Утром Настя поставила еще одну жирную галочку против обязательства на¬ставить мужу рога, мстя ему хотя бы так за вмешательство в их с Ритой жизни и судьбы. А и пусть он никогда не узнает. Что стало с пойманной сест¬рой, она не знала, а спрашивать боялась. Ясно было, что не премию вру¬чили. «Приеду – узнаю», – мрачно думала она, вспоминая в очередной раз младшенькую.
Следующие сутки она вела себя монашески скромно, надев длинный плот¬ный халат и опустив голову. Охранники облегченно вздохнули, не чувст¬вуя на¬конец в воздухе провокационных флюидов. Но через сутки выясни¬лось, что расслабились они зря. Потрясающее открытие сделал Джейкоб Лекхето, стройный чернокожий с россыпью мелких косичек, собранных в хвост на за¬тылке.
Он сел на свою полку, явно стесняясь вести себя более раскованно в при¬сутствии хозяйки. А она с любопытством смотрела на его прическу и вдруг про¬тянула ладонь, проводя ею по косичкам. Парень вздрогнул.
– У Вас очень горячие руки. А волосы, пожалуйста, не трогайте.
– Почему?
– У нас поверье, что в них находится жизненная сила. Тот, кто их каса¬ется, может отнять ее. Поэтому я ношу косички – чтобы ни у кого не возникло жела¬ние трогать мои волосы.
– Извини. Они у тебя красивые. А где это «у нас»?
– Я из Конго. Простите, я хотел спросить – Вы всегда такая… электриче¬ская? – смущенно спросил Джейкоб.
– Да, а что?
– Опасно. Вы – предмет желаний для многих мужчин. Извините, я приму душ.

Через полчаса они мирно пили чай, и ничто не напоминало о недавнем электрическом разряде, проскочившем между ними.
– Я хочу признаться, – нарушил молчание охранник. – Когда поймали Вашу сестру, я был среди тех, кто ее наказывал. Пожалеть девочку мне не дали. Она очень громко кричала, а потом, в первый перерыв, пока еще могла говорить, смеялась над нами. Мне жаль ее. Позже она просто висела на на¬ручниках и была такой беззащитной. Я не помню, как делал это. Ее так нака¬зали за побег.
– Знаю. Со мной было так же – за то, что нагрубила свекрови. Только вдвое дольше.
– Простите. Если бы год назад мне сказали, что я попаду на эту работу, не поверил бы. Но я здесь и, наверное, стану таким же подонком, как тот па¬рень, которого Вы убили. Знаете, я не смог бы изнасиловать вас с сестрой, меня ни¬когда не учили подобному.
– А если бы приказали? Нет, Джейкоб, ты смог переломить себя, когда бил Риту, сделал бы и это. Иногда бывают предложения, от которых нельзя отка¬заться.
Настя села рядом и обняла чернокожего. Он благодарно улыбнулся и ле¬гонько сжал ее руку. Так они сидели долго, глядя на пробегающие за окном огоньки, желтыми молниями расчерчивающие темноту.
Был уже вечер, и что-то трогательно-личное пронизывало воздух. В такие часы, когда остальные спали или занимались своими делами в купе-клетках, Настя могла позволить себе отдых и расслабиться. Она устала от прогнозов действий Артёма и не хотела об этом думать. Как ни странно, угрызения со¬вести после убийства Джоша ее не мучили. Подонок, изначально садист и от¬морозок был просто вычеркнут из памяти. Он не заслуживал иной участи.
Иное дело Джейкоб – до смешного чистый и трогательный, отличающийся высокими помыслами и твердым принципами. Настя не спрашивала, как он по¬пал к братьям, но надеялась спасти его от этого.
– Вы в прошлой жизни были пантерой, – улыбнулся парень. – Моя ба¬бушка – колдунья, она сказала бы больше, а я – всего лишь ее внук. А еще Вам дана власть над змеями, они Вас не трогают.
Настя легла к нему на колени и вздохнула, лукаво глядя в черные глаза, полные настороженности и смущения. Парень явно держался из последних сил, сопротивляясь желанию. Он не знал, хочет ли его девушка, но понимал, что не имеет права ее трогать. Настя, приподнявшись, нежно провела ла¬дош¬кой по его щеке и потянулась к губам…
– Я очень хочу Вас, – прошептал Джейкоб минуту спустя. – Не мучайте меня, я этого не заслужил. Я не могу, не имею права сделать это. Но хочу.
– А видно, – улыбнулась соблазнительница, расстегивая его рубашку. – Я тоже хочу тебя…

Позже она оторвалась от него и перевела дух.
– Спасибо, милый. Мне этого не хватало. Расскажи мне теперь что-ни¬будь!
Джейкоб поцеловал ее и зашептал одну из многочисленных легенд, кото¬рыми потчевала его на ночь бабушка, а они (бабушки), наверное, одинаковы у всех народов. Настя завороженно слушала, блестя малахитом глаз в сла¬бом свете ночника. К утру она окончательно приручила парня, одновременно дав ему несколько ценных советов, которые могли бы помочь не стать уб¬людком, идя по скользкой дорожке службы у Артёма.
– Вы когда-нибудь расскажете мне вашу историю? – спросил Джейкоб, оде¬ваясь. – Я ничего не знаю, а задавать вопросы здесь не принято. Это не любо¬пытство, мне просто надо кое-что решить для себя.
– Расскажу, конечно, – пообещала Настя.

Единственным, кто раскусил происходящее, оказался Карлос. Его кара¬уль¬ный жребий пал на последние сутки пути. Вечером следующего дня со¬став прибывал на севильский перрон. Близилось православное Рождество, с чем он не преминул иронически поздравить Настю. Заступив на пост, охран¬ник невоз¬мутимо приготовил себе постель, разделся и лег, уткнувшись в книжку, словно не замечая ни обнаженного тела, ни приглашающего света, струящегося из глубины зеленых озер. Обиженная ведьма отвернулась и по¬пыталась заснуть. Тут-то Карлос и перебрался в ее постель, обняв. Поцело¬вал в висок, вдохнул аромат свежей травы в волосах. Настя попыталась от¬страниться, но тщетно: крепкие руки сжимали все сильнее.
– Кричать буду и сопротивляться, – сообщила пойманная.
– Кричать не надо, а сопротивляться – пожалуйста. Начинай, – охранник за¬вел ее руки за голову и сцепил железной ладонью.
– Сволочь сильная, – проворчала укрощенная.
– Сколько витков на рогах моего шефа? – поинтересовался Карлос. – Ду¬ма¬ешь, я не вижу, как ты тут развлекаешься? Слепой заметит.
– Знаю, – без тени смущения призналась Настя. – А ты чего без дела лежишь? Уже не любишь? Или совесть мучает? Так поздно, уже все было.
– Люблю, – поцеловал ее парень. – Я скучал. Жаль, что у вас ничего не вы¬шло…

К возвращению жены Артёму требовался мощный напильник.

Перед калиткой Настя замерла, почувствовав, что стало невыносимо жарко. В ушах зазвенело, голова приготовилась разлететься на куски… Зная, что сей¬час может произойти что угодно, она приготовилась к худшему, твердо решив не сдавать позиций и мысленно о том же просила сестру.
Взгляд Артёма, встретивший вошедших, не предвещал ничего хорошего для вернувшейся. Она вскинула голову и спокойно уселась на диван в гости¬ной. Ортега помолчал, не торопясь начать разговор. В гостиную ввели еще слабую Риту, бледную, но решительную. Настя еле заметно улыбнулась се¬стре и, на¬конец, посмотрела в глаза мужу.
– Здравствуй, – внешне спокойно приветствовал он ее. Это было похоже на фонтанчики пара, поднимающиеся с внутренней поверхности готового взо¬рваться кратера вулкана.
– Привет. Я надеялась не увидеть тебя больше…
– Прости, что не оправдал твоих надежд.
– Как обычно, – пожала плечами жена. – Когда ты их оправдывал…
– Ладно, хватит. Поговорим серьезно, – без улыбки произнес Артём, тя¬же¬лым взглядом придавив Риту к креслу. Охранники выстроились полукру¬гом во¬зле участников дискуссии. Пабло устроился на диване рядом с бра¬том. Кон¬фронтация получилась на диво напряженной.
– Итак, вы сбежали. Поздравляю. Правда, жизнь человека – слишком вы¬со¬кая цена за свободу…
– Вспомни Жюли Легран…– пробурчала Настя, но Артём предпочел не ус¬лышать ее:
– … Я не буду читать вам мораль. Меня интересует одно: где Маркус? От¬дайте его мне.
– Кого? – округлила глаза Настя.
Ортега взглянул на Риту.
– Попроси сестру ответить. Или отвечай сама.
– Зачем? В постели с ним я была, больше он мне не нужен, – равнодушно произнесла Рита.
– Вот как? Отведите ее в спортзал.

Через пять минут он вошел туда вместе с Настей. Рита уже была прико¬вана к турнику. Спину ее крест-накрест перечеркивали едва зажившие раны, длин¬ными полосами исчертившие кожу.
– Посмотри на сестру. Это – полтора часа порки. Будешь молчать – до¬бавлю три часа. Она мне не нужна. Может не выжить…
– Да пожалуйста, – равнодушно ответила Настя. – Странно, что она еще жива – ты, похоже, даже в клинику ее не отвез. Опять, наверное, на Пьера сва¬лил.
– Верно, – ответил Артём. Настя вздохнула и медленно произнесла длин¬ную фразу, объединившую проклятый ад, долбаную Испанию, нетрадицион¬ные сексуальные отношения, маму Артёма, сивого мерина, ручной тормоз, апо¬стола Петра с самым большим ключом, чью-то волосатую задницу и обещание полной и немедленной кастрации на месте. Причем на испанском, чтобы все поняли без дословного перевода.
– Класс! – отозвалась Рита. – Сестренка, я не подозревала в твоем лек¬си¬коне столь непарламентских отношений.
Артём только открыл рот, чтобы высказать свое мнение об услышанном, как вдруг Настя покачнулась и упала ему на руки. Прикосновение к ней обожгло кожу, и он понял, что у жены высокая температура. Немедленно по¬ехали к Стенли, оставив разговор о Маркусе на потом.

В клинике Настю осмотрели и оставили до вечера, обрадовав Артёма из¬вестием, что ребенок жив. Он пришел в палату и сел рядом с кроватью.
– Малыш, прости. Я не подумал, что ты плохо себя чувствуешь. Я люблю тебя. Спасибо, что не избавилась от ребенка. Давай поговорим. Пойми серь¬ез¬ность моего требования. На свободе Маркус для меня опасен. Он слишком много знает. Отдай мне его, и никто не пострадает.
– Отвали, – устало ответила Настя. – Почему меня должно волновать, что он – угроза для тебя? Мне он зла не делал.
– А ты выросла. Сейчас я вынужден говорить с тобой на равных. Я пони¬маю, что прежние аргументы потеряли силу? Тогда чем же мне заставить тебя гово¬рить? Ни Рита, ни мальчики тебе больше не дороги?
– Дороги. Просто надоели угрозы в их адрес. За год я привыкла к их по¬тен¬циальной смерти, так что… – безразлично улыбнулась Настя, и Артём внезапно понял, что ей действительно все равно. Надоело. – И Рита ответит так же. Этого мальчика ты не получишь. И помни о детях. Один из них – сын. Выбирай.
– Детях? – растерялся Ортега. – Их двое? Сын? Настя… Я впервые не знаю, что сказать. Как же я не заметил, что вы так изменились? Ты… ты все¬гда была непокорной. А Рита? Она тоже стала холодной и циничной. Я все же сделал ее похожей на тебя. Настя… Я выбираю детей. Но где гарантия, что Маркус будет молчать?
– Он же не дурак, – усмехнулась девушка. – У него сейчас другая задача – девочек растить.
– Поехали домой.

Избежавшая дополнительной порки Рита сидела в гостиной с бокалом сока, не обращая внимания на присутствие бывшего мужа. Пабло с интере¬сом смот¬рел на изменившуюся девушку.
– Интересно, какой ты станешь через год? – задумчиво протянул он. – Три¬дцать квадратных метров – и ни книг, ни общения. Только раз в неделю – оче¬редной охранник для секс-разгрузки.
– Я правильно поняла, Артём? – обернулась к Ортеге вошедшая Настя. – Ей приготовлена такая участь?
– Нет. Это устаревшие сведения. Информационного голода у твоей се¬стры не будет. А охрана… Как хочет. Нужен будет мужчина – пришлю.
– Пусть сама решает. А перед моими родами перевези ее на остров. Од¬ного охранника достаточно. Спать с ним или нет – ее выбор. И пусть в кли¬нике ее водят гулять – хотя бы по часу.
– Согласен, – кивнул Артём. – Если нужно что-то еще – потом скажи, Рита. А сейчас собирайся. Ты уезжаешь немедленно.
Девушка поднялась, стараясь не стонать, и ушла наверх. Спустилась она с небольшой сумкой. Подошла к сестре, поцеловала. Девчонки молчали, по¬ни¬мая, что для издевок теперь не время. Братья слишком злы за побег и кражу Маркуса. Рита кивнула охранникам и вышла во двор, к машине, раз¬мышляя о жизни в клинике. Мир ее однажды уже сужался – но тогда до де¬сяти километ¬ров. А теперь ей предстоит жить в комнате пять на шесть мет¬ров. Конечно, книги, музыка будут, можно попросить и тренажеры, но…На острове был хотя бы Марк, с ним они разговаривали на разные темы, когда немного подружи¬лись. А теперь – только прогулки с доктором. Ладно, война план покажет. Жаль только, с сестрой видеться снова не дадут.

Поздно вечером они подъехали к частной клинике для умалишенных, на¬хо¬дившейся на юге Франции. Это было небольшое, уютное здание, белев¬шее по¬среди огромного зеленого сада. То и дело по дорожкам проходили больные, и Рита опустила голову, страшась их странного вида. Пабло про¬вел ее через во¬рота и кивнул на скамейку под раскидистой липой. Там си¬дела красивая юная девушка не старше шестнадцати лет. Густые длинные черные волосы роскош¬ной волной спадали на плечи и спину, стройную фи¬гурку не скрывала даже больничная пижама – балахон бледно-зеленого цвета. Ее портило только за¬стывшее жуткой маской лицо и бессмысленный взгляд больших черных глаз. Она просто сидела, ничего не говоря и не де¬лая.
– Смотри, – показал на нее Пабло. – Она приехала сюда два года назад. То¬гда ей было четырнадцать. Ее отец не послушал Артёма и был наказан. Он до сих пор не знает, где его дочь, жива ли она вообще. Как видишь, жива. Только кому нужна такая жизнь? Она ничего не соображает и может проси¬деть вот так сколько угодно. Абсолютное растение. А когда-то была веселой, жизнерадост¬ной девочкой. Препараты быстро превратили ее в траву. Неиз¬вестно даже, станет ли она прежней, если прекратить ей их колоть. Так что сиди смирно, а то сделают такой же. И сестра не поможет.
Рита не ответила. Формальности уладили быстро, и через полчаса она во¬шла в двери небольшой комнаты. Там уже стояла мебель и даже компью¬тер. Слева виднелась полуоткрытая дверь в ванную, оборудованную по по¬следнему слову техники и заставленную разнообразной косметикой. Кровать была засте¬лена симпатичным пушистым пледом, на темно-синем фоне ко¬торого проплы¬вали белоснежные облака. На подушке таращил пластмассо¬вые глазки боль¬шой медвежонок. На столике стояли две рамки с фотогра¬фиями Насти-сестры и Насти-дочери.
Не попрощавшись с Пабло, она бросила сумку на пол и ушла в ванную. Дверь за ним захлопнулась с тихим металлическим лязгом… Жизнь начи¬нала новый виток. Все стало как два года назад, на острове. Только тогда была сво¬бодна Настя.
Как ни странно, в этот момент Рите захотелось вновь оказаться в доме бывшего мужа, приговорившего ее к этой тюрьме.
Девушка постаралась приноровиться к новой жизни.
Временами ей даже ка¬залось, что это получается.

А Настя, проводив сестру, прямо при муже набрала номер Мишки, кото¬рому сегодня исполнялось 29 лет.
– Привет. Поздравляю тебя.
– Привет. Спасибо. Только, если помнишь, с некоторых пор я не отмечаю этот день, – откликнулся муж Риты.
– Знаю. Как вы там?
– Нормально. А ты?
– А я беременна, – помолчав, призналась Настя. – Поэтому прошу при¬бавки к сроку.
– Ладно, я освобождаю тебя от обещания, – вздохнул Миша. – Это, на¬вер¬ное, была глупая затея. Живи, рожай ребенка, в общем, счастья тебе. Пожалуй, ждать ее больше не стоит, пора начинать новую жизнь. Может, же¬нюсь. На¬доели случайные бабы.
– Как знаешь, – помолчав, ответила Настя. – Только смотри, не пожалеть бы потом. Впрочем, твое дело. Пока.
– Максу позвонишь?
– Нет. Ни к чему дергать парня. Не говори ему про мой звонок.

Время снова остановилось для Риты, запертой в прямоугольнике пять на шесть метров. Графика жизни у нее не было, и постепенно установился ве¬черне-ночной режим. Отсыпалась она днем, чтобы не дразнить себя тоской по свободе и общению. По ночам читала, занималась медитациями, стара¬тельно и неторопливо ухаживала за собой, холила свое тело. Часто вновь обращалась к единственному собеседнику – дневнику, поверяя ему то, что скрывала от врача, пытавшегося лечить ее неизвестно от чего. Раз в день он уводил ее на прогулку, и они вполне мирно беседовали – впрочем, только на посторонние темы. Жизнь снова стала спокойной и медленной, и порой ка¬залось, что так было всегда. Даже остров уже казался огромным миром, где можно было сколько угодно гулять и купаться.
Рита погрузилась в некое по¬добие анабиоза, не реагируя на происходящее. Благо событий, могущих расшевелить ее, не происходило. Иногда казалось, что так даже лучше – как бы то ни было, а по¬сле брака с Пабло требовался отдых. Это была жизнь сродни прогулке по мин¬ному полю – синяки на теле не успевали проходить, да и напряжение, не отпус¬кавшее ни на минуту, сильно выматывало.
Так что можно считать, что она по¬пала на курорт.


Настя временно прекратила конфронтацию с мужем, вела она себя более чем нейтрально, настолько, что Артём всерьез считал это затишьем перед бу¬рей. Но грозы не было. На день Святого Валентина – первую годовщину по¬молвки – чета Ортега поехала в Голландию.

В середине марта их на ужин пригласил сеньор Гонсалес. Артём, не особо доверявший партнеру, насторожился, но приглашение принял.
– Добрый вечер, – улыбнулся вошедшим дон Алехандро. – Пабло, а от¬чего ты один, без своей очаровательной жены?
– Она сейчас в отъезде, – нехотя ответил парень.
Они поболтали о пустяках около получаса, а после закусок дон Алехан¬дро пригласил Настю на танец.
– Вы прекрасны, – сказал он, уводя ее на свободное для танца простран¬ство. – Жаль, что нет Вашей сестры. Вы отлично смотритесь вместе. А я не¬давно был в Вероне. Там два года назад открылся развлекательный парк «Маргарита». Я останавливался в отеле «Эпохи», его владелец, синьор Яро¬славский, очень грамотный молодой человек. Да и глава парка, синьор Анци¬феров, тоже весьма талантлив. Вам случалось бывать в Вероне?
– Да, – отбила выпад Настя. – И в отеле была, и в парке каталась. Очень мило.
– А, кстати, куда делся высокий чернокожий, который раньше всегда был с Вами?
– Наверное, уехал. Не думаете ли Вы, что я придаю значение тому, какой охранник рядом со мной? – капризно поморщилась встревоженная Настя.
– Пожалуй. Скажите, а внезапный отъезд Риты не связан с происшест¬вием в декабре? Я в тот вечер проезжал мимо и видел, как ее привезли из¬мученную и всю в синяках. Что произошло? – бесхитростно поинтересовался старик. Глаза Насти слегка заледенели.
– На пляже напали. Избили и ограбили. Отплыла, а на берег вылезла в тем¬ноте, далеко от охраны. Глупышка.
– На пляже? В декабре? Она, вероятно, любительница холодной воды. Странно для изнеженной парижанки.
– Не забывайте, наша мать – русская.
– Значит, она уехала отдохнуть? С Вашей и своей дочерьми? Неразумно – посреди учебного года. Это после поездки в Ирландию Вам пришла мысль об отдыхе?
Настя резко отстранилась.
– Вам слишком много известно о нашей жизни.
– Предпочитаю владеть информацией, чтобы суметь вовремя избежать не¬ожиданностей, – с улыбкой парировал дон Алехандро. – Мало ли что мо¬жет случиться! Жаль, что танец закончился.
– Бывает, – улыбнулась Настя, садясь за столик. Артём напряженно по¬смотрел на окутавшуюся колючками жену, чей облик весьма напоминал пан¬теру, изготовившуюся к прыжку и потихоньку выпускающую коготки.

По дороге он спросил Настю о причине ее состояния.
– Твой партнер слишком много знает о нас. Про Верону, про Джоша, про де¬тей, про Риту… Слишком много!
– Скверно, очень скверно, – вздохнул Артём. – Алехандро никогда ничего не делает просто так. Значит, готовит удар. Странно, что он все тебе расска¬зал… В последнее время нам тесно рядом, а он не желает уходить с дороги. Вам стоит уехать на время. Вы – мое слабое место, ударит он именно здесь. Пожа¬луй, на ранчо в Мексике ему трудно будет найти вас. Пабло, отправь Алексан¬дра за Ритой. Они улетают завтра. С ними – шестеро охранников.

Рита проснулась от скрипа тяжелой металлической двери, но через се¬кунду снова провалилась в сон – в этот час к ней некому было прийти. Алек¬сандр по¬дошел к кровати и осторожно коснулся ее плеча, глядя на спящую при свете ночника. Рита чему-то улыбалась во сне, и парень не удержался – сев на по¬стель, он наклонился к теплым губам спящей…
– Кто здесь? – вскочила испуганная девушка. Охранник прижал ее к себе, успокаивающе гладя по голове.
– Тише, это я. Собирайся, мы уезжаем. По дороге все объясню. Не бойся, Настя в порядке. Поехали.
Через полчаса мощный автомобиль резво наматывал на колеса кило¬метры дороги, мчась в Севилью. Рита заснула, так ничего и не поняв. Что бы ни про¬исходило, это события. Покоем она уже сыта.

В дом Артёма они вошли ближе к полудню. Настя, уже готовая к отъезду, ждала в гостиной. Рита обняла сестру, по которой изрядно соскучилась за три месяца, и, опустившись на колени, приветствовала племянников в округ¬лив¬шемся животе матери. Медлить не стали, быстро загрузив сестер в са¬молет. Курс взяли на Мексику.
– Что случилось? – спросила Рита, когда взлетели.
– Прячут нас. У Артёма проблемы, а мы – слабое место. Я жена, а ты – моя сестра, случится с тобой что – ему несдобровать. Да какая разница? Со¬гла¬сись, на ранчо лучше, чем в психушке.
– Да мне-то, – пожала плечами младшая. – Со мной уже чего только не про¬исходило. Мексика так Мексика. Кстати, а какое число сегодня? Я там со¬всем от жизни отстала. Мне страшно.
– Пятнадцатое марта, – сообщил Джейкоб. – Мы вас в обиду не дадим.
Рита забралась в кресло с ногами и укрылась пледом. Привыкнув в кли¬нике к одиночеству и молчанию, она оставшийся путь провела, глядя в окно.

Сеньор Гонсалес был очень зол. Его помощник увидел это сразу. Только в страшном гневе его шеф начинал говорить тихим низким голосом, и уга¬дать его ярость можно было только по манере постукивать карандашом по столу.
– Расскажи-ка, Фернандо, как ты ухитрился проморгать девочек? Ладно, я – старый идиот, все рассказал Насте. Но ты куда смотрел? Почему не поле¬тел за Ритой сразу же? Они успели увезти ее на машине! Где теперь их ис¬кать? Еще месяц – и я не смогу тронуть Настю минимум до июля, пока она не отойдет от родов. Короче, так: ищи. Где хочешь. Иначе пожалеешь. Сво¬боден.
Проводив помощника взглядом, дон Алехандро откинулся на спинку вы¬со¬кого кожаного кресла и задумчиво прикусил карандаш. Уничтожение кон¬курента откладывалось. Старик недобро усмехнулся. Что ж, позже. Инфор¬мация у него есть, а шанс использовать ее судьба обязательно даст. Просто Артём получает небольшую отсрочку. Настя скоро родит, и с ней будет го¬раздо проще – дети были бы такой докукой… Хорошо бы придумать что-то для Риты. Судя по всему, братья Ортега уже не нуждаются в ней, как в ис¬пользованной одноразо¬вой посуде. Убить ее Настя не дает, а отпустить нельзя. Гонсалес улыбнулся: рыжая бестия станет достойной жемчужиной в его коллекции женщин.

На ранчо сестры сразу заняли свои прежние комнаты. Хитрый Карлос уже к вечеру привез прислугу. Ею оказалась… Роза. Встреча получилась весе¬лой. Выходить за территорию не разрешалось. Раз в неделю двое охранни¬ков вы¬езжали в Акапулько за продуктами. Рита особых хлопот не достав¬ляла, боль¬шую часть времени проводя в своей комнате. Компанию ей чаще всего состав¬ляли Александр и Джейкоб. А Настя вовсю отрывалась на Кар¬лосе, Пьере, Луисе и Майкле, изощренно издеваясь над ними.
– Перестань! – взмолился изнемогший от смеха Карлос, вытирая глаза. – Хорошо, мы сыграем в эти твои фанты, только уймись! Я не хочу умереть от смеха!
На маленьких листочках написали задания дл всех, включая Розу и бере¬менную Настю. Разобрав фанты, их пометили, и тут началась потеха.
– Нет! – простонал Пьер, которому досталась стирка носков всей ко¬манды. Майклу и Джейкобу повезло больше – им предстояло назавтра заме¬нить Розу в домашних хлопотах. А ей выпало…
– Гладить их вонючие носки? Нет!
– Не бойся, я их хорошо выстираю, – мрачно пообещал француз. – А тебе еще и шнурки гладить.
Несчастный Луис покорно отправился во двор исполнять свое поручение – ощипать перья с самого драчливого индюка во дворе, чтобы следующий игрок мог сыграть индейца в полном снаряжении. Чингачгук достался Кар¬лосу.
– Набедренную повязку можешь соорудить из полотенца, – веселилась Настя. – Грим не забудь!
– Смейся, смейся, – буркнул парень, снимая рубашку. – Вот я погляжу, что тебе достанется. Как только так точно сподлила-то, стерва рыжая. Ведьма ты.
– Остальным хуже! – расхохоталась ведьма.
– Верно, – кивнул малиновый от стыда Александр, которому надлежало по¬целовать Джейкоба. – А можно мне девушку поцеловать?
– Не можно! Делай, что получил!
Через минуту все хохотали над Ритой – ей досталось танцевать ламбаду на столе, причем в костюме Евы.
– А что ты будешь делать? – полюбопытствовал Александр. Настя раз¬вер¬нула свою бумажку. Ей предстояло, как Золушке, разобрать смесь зерна, риса, гречки, пшена и манной крупы.
– Повезло, – буркнула слезшая со стола Рита. – Тебя бы с пузом на мое ме¬сто!
Хохот стоял до вечера. Впервые за долгое время воздух в доме искрился от веселья.

А Гонсалес вовсю искал спрятанных девочек, тщательно проверяя места, где они могли быть. Разыскиваемые им особы тем временем развлекались, временами забывая об истинной роли каждого в этой странной пьесе…

В последний день мая решено было грандиозно отпраздновать день рож¬де¬ния Майкла. Накупили продуктов и все вместе принялись за готовку. Вне¬запно Настя, чистившая морковку, побледнела и отложила нож:
– Граждане, пир отменяется. Поехали в клинику. Я рожать надумала раньше времени.
Через минуту две машины быстрее ветра мчались в город. Отправив ро¬же¬ницу в предродовую палату, откуда она изгнала всех, включая сестру, Карлос позвонил Артёму.
К четырем часам пополудни желающих допустили к августейшему телу. Враз похудевшая Настя лежала в постели, обнимая обеими руками очарова¬тельных малышей – черноволосого зеленоглазого мальчика Карлоса и рыжую сине¬глазку Клементину.
– В честь меня сына назвала? – расхохотался охранник. – А как на Мар¬куса похож? Точно шефа ребенок?
– Наверное, – хмыкнула Настя, отбирая Клементину у Риты, вслух восхи¬щавшейся одинаковым цветом глаз у нее и малышки. – Глаза у нее папины – синие, а у тебя были голубые! Прекрати ее тискать!
В палату с хохотом ввалились обвешанные пакетами Джейкоб и Алек¬сандр. Карлос взял трубку зазвонившего телефона:
– Алло! Да, сеньор. Да, сейчас дам. Настя, тебя.
– Привет, – услышала в трубке роженица. – Я люблю тебя. Спасибо за де¬тей. Кто родился?
– Черноволосый зеленоглазый мальчик и синеглазая рыжая девочка.
– Дьявольская комбинация. Почему так рано?
– А нечего мучить бедных детей. Приедем через две недели, если ты уже решил свои проблемы.
– Пока вроде тихо, Алехандро ничего не предпринимает. Я люблю тебя. Справишься там?
– У меня восемь добровольных нянек! На них детей не хватит! – расхохо¬та¬лась Настя.


До выписки сестры Рита отказалась ее покидать, пообещав перегрызть горло каждому, кто рискнет ее тронуть. Смелых не нашлось.
Едва многодетная мать вернулась на ранчо, как ее тут же с головой по¬гру¬зили в океан любви и заботы. Свежевыжатые соки и теплые пеленки – вот са¬мые скромные волны этого водоема. Парни наперебой старались угодить На¬сте, а Роза и Рита с готовностью забирали детей, стоило их матери только за¬икнуться об отдыхе. Настя от души веселилась, беззастенчиво пользуясь при¬вилегиями своего положения. Счастливый отец каждые три часа справлялся о самочувствии любимой.

Через неделю начали собираться домой. Когда вещи уже были упако¬ваны, Карлос собрал своих для инструктажа:
– Значит, так: завтра в десять. Выезжаем в два этапа: сначала отправля¬емся мы с Настей и детьми. Одного понесет мама, другого – Луис. Ждем вас в аэропорту. Через три часа Джейкоб и Александр вывозят Риту. Настя, се¬годня можешь сколько угодно висеть на тренажерах. А сейчас – отдыхать, завтра у нас будет трудный день.
«Это точно, трудный», – подумал молодой парень в полицейской форме, выключив «прослушку». В тридцати километрах от ранчо расположился до¬рож¬ный пост – шлагбаум, а рядом – небольшой домик. Слева от трассы были сло¬жены штабеля бревен для строительства нового моста через близ¬лежащее озеро. Недалеко, в леске, тщательно спрятались три темно-зеле¬ных «Мерсе¬деса», надежно скрытых листвой и кустами. Парень в форме на¬брал номер:
– Все готово. Они выезжают завтра в десять утра.