Icq search часть 1. Дэниел

 Это повествование о том, как я искала великую любовь. Эдакие циничные истории о том, как я выбирала.
 Началось все с ICQ.
 
 У меня поганое настроение. Испортили во второй половине дня.
 Я желаю всем смерти…
 Нет, начать не с этого надо.
…Не знаю, чем все закончилось, но приятно думать, что он пустил себе пулю…
 Тоже рано. С середины, так с середины.
 
 Нон-Америкен Воман (далеко не Начало).
 
 С самого самолета меня трясло, такого мандража я не испытывала со времен вступительных экзаменов.
 Двое парней, дислоцированные рядом, предложили выпить за знакомство, пребывая в состоянии паники, я согласилась. Час спустя стюардесса поставляла выпить каждые пятнадцать минут, и к прилету мы опустошили бар. Естественно, когда приземлились, я уже была на рогах. Мало того, что мне пришлось переодеваться в туалете самолета в платье (внезапно пришло в голову – выглядеть на сто процентов секси), так из самого туалета меня выуживали несколько человек.
 Помню, что разревелась по поводу не сложившейся до сих пор личной и сексуальной жизни и по глобальному потеплению на планете.
 По трапу меня спускали несколько человек, в том числе мои новые приятели и определенно сочувствующие моему страху глобального потепления, один усач так распереживался, что скользил лапищей по всему моему расхлябанному телу.
 Но какой русский согнется перед бременем только что выпитого бара, не я. Мозг работал хоть порой и на холостых оборотах, но хватило сил только упасть в объятья одного симпатичного субъекта и просипеть: «help me».
 Какой приличный мужчина откажется от такой ноши? В коротком платье и на огромных каблуках? Только тот, который со спутницей. Каковым он и оказался, тут же передав меня кому-то колючему. Больше ничего я не фиксировала.
 Очнулась в комнате отдыха, рядом на кушетке лежал мой сосед по креслу 13б и выдавал носом рулады. На столике рядом дымился кофе. Я протянула руку, а голова-то ка-ак закружится. Остальное произошло в одно мгновение. Дверь резко отворилась, бумажный стаканчик я не удержала: в руке обнаружились рефлексы, наличие коих она и не замедлила продемонстрировать. Кипяток полетел красивой дугой ввысь и лег столь же серпообразно на соседа 13б. Тот видимо, что-то почувствовал, потому что взвился в воздух и по приземлению оросил округу закуской, томившейся в плену его желудка. Свидетельницей сего представления стала зашедшая служащая аэропорта, на территории которого мы до сих пор находились… Только эта мысль прострелила мою извилину, как я уже со своими манатками (лежали у подножья дивана) мчалась на своих одиннадцатисантиметровых каблуках туда, где гипотетически меня должны встречать. Как оказалось, с момента приземления самолета прошло всего полтора часа, я в надежде искала глазами того, кто потащит мои чемоданы… Четырежды пробежала зал туда и обратно. Никого. Тут меня насторожило, почему так много объявляют по-немецки? Почему я не проходила паспортный контроль?!
Потому что я во Франкфурте! Это только пересадка.
 Я же в Штаты лечу! И ждут меня часов через десять. Фу-у. Я выдохнула с облегчением. Осмотрелась снова и услышала… «…Франкфурт – Нью-Йорк…». Твою мать! Сердце так сжалось насколько позволили все его клапаны и перегородки. Ё…, мой гребаный рейс заканчивал посадку!
Аааааааа! я так ускорилась, что налетала на всех встречных - поперечных, распихивала, отпинывала и орала матом.
Тетка, провожающая в последний путь, тьфу, то есть на самолет, имела лицо, полное намерения не допустить меня. Услышав первые звуки перегара, и увидев полное не меньшего намерения пробиться мое лицо, схватив билеты, отскочила.
Стюардессы «Америкэн Эйрлайнс» были доброжелательнее. Усадили. Багаж впихнули на место. Пассажиры недовольно косились и что-то неприятное для меня нашептывали друг другу.
 Перелет до Нью-Йорка прошел нормально (я не пила, не дебоширила) тихо отсыпалась на плече у какого-то старца. Но так как я имела возможность выспаться немного раньше, это заняло пару часиков, остальное время делила с вышеупомянутым старцем. Хотя мы мило беседовали о климате (мой конек в тот день!) и о различиях в социальной сфере между гражданами США и России, меня не покидало ощущение, что у него, помимо материального благополучия, есть член. Причем, членовлечение, а не моя (сомнительная) информированность, вызывает его интерес.
 Он был шоке от того, что я еду к незнакомому человеку (мужчине! вы только подумайте!) за океан, в неизвестность, только потому, что он позвал. Я попыталась рассказать, что это отнюдь не в первый раз, и пока все окей.
 Со стариканом мы подружились. Я была бы не против продолжить нашу интеллигентную беседу. Он, в свою очередь, подумал о том же (немного в другом ключе) и предложил, если что-то не заладится, звонить ему в любое время суток.
 Когда мы вошли в терминал, толпа пассажиров разделила нас, так что таможню я прошла в одиночестве и осталась один на один с реальностью по имени Дэниел.
 Если вспомнить фотографии, которые он присылал, вычленение этого индивида из гущи собратьев в зале для встречающих - задача не из легких! У него была мания показывать только смешные изображения. Например, одной из первых у меня появилась фотография, где он наклонился и выставил в камеру свой раздобревший на бургерах зад. Другая изображала его физиономию (мокрую и довольно улыбающуюся), выглядывающую из-за душевой занавески. Лицо у него было приятное, но такое, чисто американское (то ли из-за упитанности, то ли американский народ обрел, наконец, свои национальные анатомические черты, то ли оба фактора сразу).
 По габаритам он казался очень… габаритный (без тавтологии никак), особенно снятый на камеру снизу. Плюс грудь примерно третьего размера, а живот - арбуз, тянул килограммов на пятнадцать! Собор Василия Блаженного на заднем плане совершенно не производил впечатления настоящего. Настоящий – это американский студент Дэниел.
 Он поджидал меня, расхаживая взад и вперед по залу. В руках держал (мать твою) веник из гвоздик и еще какой-то белой чуши. Мне отчаянно захотелось пойти мимо.
 Я даже замедлила шаги… Появившееся чувство – рвать когти – не покидало. …Не надо было ему гвоздики покупать!
 Однажды в старших классах у нас проходило очередное празднество с последующей традиционной дискотекой. Полумрак, дребезжание музыки из совковых колонок. Шуршание ног танцующих нетрезвых школьников. К нам с подругой подходят наш одноклассник с приятелем и приглашают потанцевать. Я не сразу поняла, что мой кавалер вдребезги пьян. Только, когда он не смог вписаться в простое топтание вокруг своей оси, до меня дошло. Подруга и одноклассник вертелись рядом и хихикали. Черт, что делать? И тут мой визави как подкошенный падает к моим ногам. Это был позор! Я попыталась его поднять, а он с матом стал подпевать за Мэрайей.
Что мне молодой и оторопевшей делать-то? Пнуть вдобавок и уйти!? Это я сейчас так думаю. Проходившая мимо моя классная произнесла: «Надо же так себя не уважать».
 С тех самых пор я стараюсь себя уважать! Гвоздики и раздобревшая молодость против всего остального неиспробованного.
 В отчаянии я посмотрела на выход позади него и уловила знакомый запах «Fahrenheit», повернувшись, обнаружила слева идущего старца. Не знаю, что на меня нашло: схватила его под руку, надвинув на глаза темные очки и пригнув голову, прошла в пятнадцати сантиметрах от американского избранника. С каждым шагом, удаляясь от него, я чувствовала, как по одному звену распадается цепочка моей параноидальной несвободы, зависимости от данного ранее слова. Я иду, крепко обхватив руку немолодого мужчины, и чувствую, что поступаю правильно. Шаг, еще шаг, я обернулась: теперь он остановился и смотрел на остатки пассажиров, выходящих из-за угла. «Прости, Дэнни», - я неслышно прошептала. Двери на фотоэлементах за нами закрылись.

 Старец, мистер Дэниел (!) Кингсли, все понял.
- Не понравился? Ха-ха-ха.
- Не раздумывая, звоню вам: у меня не заладилось! – я хихикнула.
- С ума сойти, вы девушка без здравого рассудка.
- Se la vie. Вы, надеюсь, не откажете в помощи? Я такая, нечего было предлагать.
- Все русские так делают?
- Что вы, только я. - Ну, так как? Берете меня с собой?
- Что за вопрос, если бы не ваша наглость, я бы призадумался.
- Это не наглость, а расчет.
- Браво, вы единственная, кто открыто в этом признается. В таком случае, добро пожаловать в Америку! (без пафоса не обошлось).
- Я не спросила даже, есть ли у вас жена? Я ведь у вас жить буду?
- Ха-ха-ха-ха, очень мило. Нет, я к вашему счастью, разведен и уже порядочное количество лет. Дети есть, двое. Но они живут в Майами и Лондоне со своими семьями. Я одинок и свободен в выборе. Поэтому живите со мной, вы моя гостья (чертовски пафосно, но как раз то, что я хотела).
Признаться честно, о подобном повороте событий я и не помышляла. Если бы не интуиция, черт знает, разочаровалась и испоганила бы поездку. Брр, - стиль моей жизни.
 Были сомнения, что староват мужчина (может даже и противен физически), зато иной, такого может и не быть больше. Тоже жизненный опыт. Конечно, не могу забыть лицо Саманты из "секса" при виде отвисшего зада ее пертнера одного, примерно, возраста с мистером Дэниелом. Закрою глаза, если понадобится.
 Правда, с детства я грезила замужеством с дряхлеющим шотландским помещиком. Где, я – хозяйка родового замка (даже с плесенью и гнилостными сквозняками) с псарнями и конюшней. Бесконечными просторами лугов и лесных чащ. Все это мое! Охота на лисиц. Конные прогулки под моросящим серым небом. Стрельба из «Ремингтона» по диким уткам на рассвете. Ээх! Даже мужнина кресло-каталка не омрачала чудесного видения моего счастливого будущего.
 Вместо этого намечалось интересное времяпрепровождение в компании американского торговца антиквариатом. Когда-то, наверное, сексапил бил ключом.
 Мы поймали такси и отправились по четко расчерченным улицам Нью-Йорка до места обитания моего знакомого.
 Восьмиэтажный дом, квартира из семи комнат (зачем столько) производили впечатление, особенно после того, что я готовилась к некому подобию общаги на капиталистический манер. Пока мы катили в такси, от меня не укрылось, что мои колени он находит занимательнее своих тертых канделябров.
- По такому случаю, вечером идем ужинать в «Савой».
- Я, конечно, понимаю, что и вы с места в карьер. Но единственное шикарное место, куда я морально готовилась пойти во время американских каникул, это «Макдоналдс». В моем чемодане между мини-юбок и джинсов вечернего платья от «BradleyMishka» случайно не завалялось.
- Ну, купим. Выпьем за знакомство бокальчик красного и за платьем. - Он открыл барное отделение своего двустворчатого холодильники и, прихватив бутылку со штопором, лихо усадил себя на стол.
 Я вскарабкалась рядом с двумя пухлобокими бокалами.
- За странное решение молодой русской! Ты, случайно, не террористка?
- Случайно, к какой-то мере, да. – Я решила продать себя подороже. – Материальная террористка.
Он, хитро прищурившись, осушил свой бокал.
- Возьму только пару взрывательных кредиток.
Затем как молодой козел соскочил на пол и, взяв меня за талию, помог спуститься, посчитав нужным придержать на несколько секунд в плену. Видимо, привыкая. Мы, переодевшись в свежие одежды, отправились на шопинг.
 Ну, я конечно, не «красотка», но он знал места в Нью-Йорке, где тоже облизывают.
 Моему изумленному взору представились шикарные интерьеры галерееподобных бутиков. Что там висело на вешалках, я не поняла. Так меня шокировало занятое безумными идеями архитекторов пространство. Мужчина был далек от восторгания модернистским решением оформления магазинов, перешел к сути, обрисовав ситуацию консультанту.
 Тут же на меня накинулись какие-то тетки с разноцветным тряпьем на плечиках.
 Мне говорили, что американские стандарты далеки от наших (Юлька, привет), но не настолько же.
 Сначала я вела себя прилично.
- Мне не нравится цвет.
Потом.
- Фасон бы другой.
Затем.
- Ну и фигня!
Далее.
- Это не мой размер! Где вы увидели у меня такие буфера? – Я стояла раскрасневшаяся перед зеркалом и махала руками. Вокруг меня метались американские тетки в мыле и усиленно улыбались.
- Что это за бретельки? на них обезьяны могут висеть как на лиане.
- А с задницей поменьше нет?
 Мистер Дэниел был, похоже, в шоке.
- Веди меня в «БрэдлиМишку».
 Как позже он мне объяснил, это был магазин, где девушки покупают платья на выпускной. Ноу коментс.
 Следующий бутик оказался подходящим, спектакля я не устраивала, платьев купили четыре, наверное, у него были далекоидущие планы по поводу меня. А смотреть шопинг - выступление в ближайшие дни ему явно не хотелось.
 Тут же подобрали туфли, самое интересное, что здесь же располагался отдел с ювелирными изделиями.
 Для меня приобрели украшения! (в этом он, похоже, разбирался). Да, я хотела подороже продаться, но оказалось, я могла и продешевить.
Только не надо думать обо мне плохо. С точки зрения морали все окейно. И скажите мне, пожалуйста, какая бы тут устояла. Да, и кто в наше время не продается. Ну, подумайте, кто хоть раз в своей жизни не продавался? А, дамы? Ага, потупили взор. Так-то. Другой вопрос, конечно, что он потребует такого взамен? В любое время можно будет швырнуть ему в морду бриллианты в ответ на крепкое непристойное предложение. Я надеюсь. Наверное.
 Надо отдать должное моей настойчивости, платье для культпохода в ресторан было отменное – коралловый атлас, облегающий фигуру. Босоножки из тончайших ремешков на высоченной шпильке с бирюзой. Бирюза же в браслете из плетеного белого золота и бриллиантами. Волосы распустила: золотистый афродизиак. Не зря старалась. Старец, повидавший, я думаю, нимало девиц, как в своей постели, так и наяву, был ошеломлен. Наверное, обрадовался, что не оплошал.
 Опомнившись, он чинно взял меня за руку и продел ее в образовавшийся крендель другой.
Мы проследовали к алтарю… (что я несу) то есть к такси. Швейцар у входа в ресторан почтительно открыл дверь, мы вряд ли смотрелись как отец с дочерью.
 За аперитивом он повествовал о том, как развалился его брак, жена застала с любовницей (господи, я еле удержалась, что бы не закатить глаза) и отсудила больше половины его накоплений на антикварном поприще. Дети к тому времени жили уже отдельно, поэтому по его словам, с него не убыло. Один, свободен, хотя слегка немолод, доволен жизнью… а тут такая встреча.

 Вот уже три дня Нью-Йорк заливало перекрестными дождями. Я сиднем сидела в семикомнатных хоромах престарелого американца и скучала.
 Днем он работал, в нескольких кварталах от дома, в своем кладбище древностей. Сначала мы ходили туда вместе, он показывал свою коллекцию, рассказывая сопутствующие истории приобретения. Знакомил с приятелями, такими же древними как их бизнес. Затем, полил дождь и в комиссионку, тьфу, то есть в антикварный магазин никто не заглядывал. Интеллектуальный разговор не клеился, я только слушала и потихоньку впадала в депрессию.
 И вот я не захотела идти с ним. Осталась наедине с собой. Я развлекалась тем, что в первый день одиночества ходила по бутикам и опустошала его пластиковые карты. Как это скучно делать в одиночестве, не с кем похихикать. К тому же шопинг нон-стоп – не моя стихия. Потом музей «Метрополитен», там все навевало мысль о том, как будто жизнь остановилась, обнажив при этом тебя в самом неприглядном свете.
 Вечерами он развлекал меня походами в ресторан и бродвейскими постановками.
 Я накупила книг, чтобы скрасить свое существование. Надо отметить, что американцы не очень-то жалуют иностранных писателей. Еле-еле отыскала нужный стеллаж где-то в «пампасах» книжной лавки. Зато кругом пестрели обложки типа: «Советы бывалых: как разбогатеть, если у вас в кармане только жвачка?», «Бросить есть - это вам под силу!», «Оставил муж – зашибись!»… Поначалу показалось, что я попала в клинику для безнадежно больных, где то и дело авторы сочувствующе кивали и доброжелательно улыбались, вот-вот готовые соскочить с обложки и похлопать меня по плечу. Все как один с ботоксными лбами, вставными челюстями и налакированными прическами…
Так о чем я?
 А-а, читалось мне тоже с трудом, уж очень гнетуще было сидеть на древнем диване. Не испытываю никакого благоговения при виде старинной мебели, особенно это касается кроватей и диванов. Почему-то представляется, что прежние владельцы не то чтобы прилежно на них себя вели, конечно, им и в голову не приходило, что потом, через пару веков сей диван будет вызывать восхищение и зависть к новому владельцу. Так зачем с ним цацкаться.
 Только представьте, что происходило с этим диваном! Неужели не было ни одного человека, кто бы не приклеил снизу к подлокотнику козявку из носа? Или никто не чихнул так, чтобы полетели брызги во все стороны? Коты не гадили? Свой вариант.
Мое воображение.
 Вообще, квартирка мистера Кингсли была похлеще его магазина. Резные шкафы, зеркала в диких рамах, вазы, канделябры. Обставлено со вкусом. Но, на мой взгляд, чересчур. Эклектикой, входившей в моду, не пахло. Одной в этой гробнице Тутанхамона совсем тоскливо.
Кроме обдумывая возникшей ситуации, заняться было нечем.
 Итак, остаться с ним в Нью-Йорке, быть хозяйкой (ну, может и не совсем официальной) его квартиры и банковского счета, это плюс. Встречаться с его престарелыми друзьями и знакомыми, вкушая последние новости свецкой интеллигенции, зевая и скучая на дряхлых сборищах, минус. С другой стороны, можно завести любовника, плюс. Вдруг он окажется тираном и заставит меня дружить только с пылесосом? Очевидный минус! Поможет устроиться на нормальную работу, плюс новые знакомые, нормальный секс, материальная обеспеченность и прочее. Это при благоприятном раскладе. В худшем случае, буду мариноваться среди этого старинного хлама и до конца дней проклинать себя за подобный выбор.
 Полдня я слонялась среди декораций, не найдя уютного угла для чтения. Не хотелось даже касаться дверных ручек… Со мной случилась паранойя. Старый дядька в кладовке!

 Дорогой Дэниел (не знаю Вашего отчества),
 ухожу, так же как пришла.
 Вы, я знаю, не удивитесь и, надеюсь, не расстроитесь.
 Буду всегда помнить Вашу доброту и гостеприимство.
 Отправляюсь дальше…
 Целую, я.

 Распихав новые вещи (вот ведь не дюжего ума старикан, правильно рассчитал, сколько вечерних платьев понадобиться) по чемоданам и сумкам, отправилась в близлежащий бар. У них злачные места располагаются на каждом углу. Войдя внутрь одного, обнаружила разделение по половому признаку. У стойки сидели девичьи зады примерно одного калибра в обтягивающих джинсах с низкой талией, из-под которых выпирали разноцветные стринги. Остальная публика, рассевшись за столиками, созерцала это зрелище, поглощая немереное количество пива.
 Мой гардероб очень походил на нью-йоркский: обтягивающие джинсы (с пестревшей поверх надписью трусов Kalvin Klein), атласная золотистая блузка с низким вырезом, плетеные босоножки на шпильке. Ну, прямо Сара. Мое появление фурора не произвело. Сесть было некуда. Я растерянно озиралась по сторонам.
- Эй, рыжая, пива?
Компания, состоявшая исключительно из крупногабаритных мужиков примерно двадцати лет, мило растягивала рты в полупьяной улыбке и задорно махала стаканами.
 Когда я уселась рядом, у них недоуменно вытянулись лица.
- В чем проблема? Разве не меня звали?
- Я на удачу крикнул. Не рассчитывал, что согласишься.
- Почему?
- Потому. Никто еще не подсел, только фак ю показывают.
- Ты не из Нью-Йорка. – Констатировал парень в просто гигантской куртке «Нью-Йорк Никс».
- Ага, путешествую.
- Да-а? Интересно, – сказали все хором.
- Пива девушке! – крикнул первый.
- Куда направляешься?
- Домой.
- Куда?
- В Россию.
- Ого, раша, рассказывай, - они заулюлюкали.
- Что?
- Ну, как в России? У вас телевизоры там есть?
- Конечно.
- Цветные?
- Да.
- С пультом?
- Конечно.
- Ого.
 Разговор на секунду затих. Все набрали в легкие воздуха и, перебивая друг друга, затараторили свои вопросы.
 Потом только они догадались спросить мое имя и представиться сами.
 Их было четверо, студенты колледжа (сейчас каникулы), и они работают, двое в рекламной фирме, один в семейном бизнесе: продает хот-доги (так и знала, что попадется продавец хот-догов), четвертый отмолчался.
 Он вообще, все время молчал, его звали Джош, в массовом разборе российских национальных достоинств он участия не принимал. Больше всех он мне и понравился. Только изредка смотрел поверх стакана, когда я отвечала, и делал мощные глотки.
 В большой куртке был Джейк, он тараторил без умолку, все пытался рассмешить. Немного грубоватый юмор на мое тогдашнее состояние пришелся как раз кстати. Я ухохатывалась, да так, что за соседними столиками мужики поворачивались и, разглядев производителя громкого смеха, отворачивались с улыбками и комментариями к своим собутыльникам. Некоторые в угрюмом настроении кидали раздраженно-завистливые взгляды.
 Двух остальных Крейга и Оуэна, я плохо запомнила, они были какие-то одинаковые все курили и перекидывались между собой фразочками.
-У кого можно переночевать?
Молчание.
 Сердце, хотя изрядно размягченное пивом, упало и запуталось в кишках (повторяю за мэтром). Сейчас тихонько попрощаются и свалят. А я-то пьяная! И без крова.
- Я серьезно.
- Предложение интересное.
- Ну, так как?
- Ты нас поражаешь, а если мы насильники?
- Я спрошу у вас, вы насильники?
- Нет вроде.
- Раз так продолжаем разговор.
- Вон Джош один живет.
- Да он не высказывает никакого трепета по этому поводу. Ладно, забудьте. Поеду сразу на самолет.
Просто случайно…
- Да нет проблем. – Неожиданно подал голос Джош. - Все равно все остальные туда поедут.
- Поехали тогда, возьмем еще бухла, - проговорил Джейк.
- Мы не поедем, телок снимем. (Так и сказали) – Крейг и Оуэн остались сидеть.- Пока, счастливо в Россию прилететь.
 Мы пошли пешком пару или больше кварталов, Джейк взвалил все мои сумки на себя. Джош же просто пошел впереди, не оглядываясь. Я, спотыкаясь, брела по тротуару, следя за джейковыми кедами, сил поднять голову не было. В голове одна мысль: «Вот кеды идут».
 Мы куда-то сворачивали, переходили дорогу, снова шли. Пришли.
 У Джоша оказалась прикольная хата. Такой мужской минимализм, просторы неимоверные!
Две комнаты: спальня и гостиная с кухней. Я думала, мужчины не выделяют отдельное спальное место, а заваливаются где попало, раскидав вонючие носки. Носки и вправду валялись (уж не знаю, вонючие ли), какая-то одежда, мне показалась, и женская тоже…
 Они не долго думали, решили спать вместе на кровати, мне – диван.
 Мы пили еще много пива, болтали уже более непринужденно (даже Джош). Хохотать я уже не могла, только мычала.
 Проснулась в темноте от дикого сушняка.
Так, где это я? Какой-то кошмарный храп слева. А, американские студенты. Я – на диване? Ага. Укрытая пледом. Ммм.
 Где вода??
 Я доплелась с трещащей головой до расположения холодильника. Открыла - газировка. Не переношу.
 Воды, воды!
 А, из-под крана… Нет, вдруг водица хуже нашей, ебургской (да хуже не бывает!).
 Потянулась за стаканом: высоко. Встала на самые-самые что ни наесть цыпочки.
 Ба-бах! Загремела на пол посуда. Кое-что, судя по звуку, больше не будет участвовать в застольях (или в запоях). Черт, ладно потом извинюсь.
 Пить, пить!
 Однажды у меня был чудовищный сушняк.Праздновали то ли девятое мая, то ли день молодежи. Мы с другом так нахлестались пива, что шарахались по улице всю ночь. Когда с рассветом начался отходняк в купе с неумолимым сушняком, мы стали искать какой-нибудь замшелый киоск, ну лишь бы что-нибудь! Денег почти не было. И ничего не было. Кроме одного закрытого ларька, в котором как назло через запачканное стекло просматривались полторалитровые «соски» газировки разных цветов. Я никогда так жадно не вожделела этого напитка! Была даже мысль разбить стекло, схватить бутылку и наутек. Рядом была моя общага, но закрыта! До шести утра.
 Я думала только: «Пить, пить!!!»
 Когда, пробило шесть, я наскоро попрощалась с другом и рванула долбиться в двери общежития.
 Я тарабанила что есть мочи.
 Послышалось шорканье тапок вахтерши, сонный голос произнес: «Что такое?». «Шесть часов!». Заскрипел засов, недовольное лицо произнесло, дыша на меня нечищеным ртом: «Чего не спиться». Я уже перескакивала через ступеньки, неслась к следующему посту. Там не встретив никакого сопротивления, пробежала до своей комнаты, схватила кружку, влетела в соседнюю с комнатой кухню, открыла кран. Пропустила несколько кубиков грязной жидкости, повторяя как молитву: «Пить, пить…». В это время зашла на кухню девчонка (иссохший мозг не оставил в памяти ее имя, встают же в такую рань некоторые… ). Она с ужасом остановилась и наблюдала за моими манипуляциями – я набирала воды и пила, набирала и пила, пила и набирала. Эта вода для меня была самой вкуснейшей на свете! После, вытерев рот, я сказала: «Сушняк» и пошла спать, унося в кружке воду «на всякий случай».
 Не побрезговав и нью-йоркской, я залпом осушила стакан. Только повернулась в сторону дивана (сон хотела досмотреть) как налетела на мужика.
- Ваай, мамочки! – так я испугалась, что почти проснулась.
- Че там гремело-то? – прошептал мужской голос. Так как я была сонная и нетрезвая, установить личность шептуна было трудно.
- Стакан вроде разбила. Мне так стыдно. А ты кто?
 Вместо ответа меня приняли в объятья и задорно стали целовать в шею (ну, понятно почему не в губы). Я была не против. После почти целой недели в объятьях старика захотелось молодого мясца. Особенно такого рельефного и упругого. Ням!
 Голова, конечно, безумно кружилась, но меня четко зафиксировали на моем спальном месте в положении лежа и продолжили истязать самым приятным образом. Помню, что его перегар смешивался с моим и нисколько не омрачал страстных поцелуев в засос. Секс был сумасшедший и продолжительный (говорят же, что продолжительность полового акта и количество выпитого спиртного коррелируют).
 По пути я пыталась понять: Джейк это сейчас во мне или Джош. Конечно, лучше, если второй. От одной этой мысли я еще больше заводилась. Он же не говорил ни слова, только изредка монотонно постанывал. Я пыталась сосредоточить взгляд на его лице (все равно не понять), воображение рисовало то лицо Джоша, то Джейка. Да, плевать. Я в конец успокоилась и отключила мозги… И, как оказалось в последствии, сама тоже. Никогда раньше не засыпала во время секса. Чудеса. На мне засыпали (кто-то еще пьяней, чем я сейчас).
 Разлепив одно веко, я скорее почуяла, чем увидела, что за окном светило солнце. В стороне кухни что-то позвякивало. Протерев воспаленные глаза отекшими пальцами, обнаружила хозяина квартиры с щеткой для пола. Так, значит, все-таки разбила (судя по звуку весь буфет).
- Джош, прошу прощения за стаканы.
- Это ты что ли нагадила? – от этого грубого вопроса я истерично заморгала.
- Да, ночью, – у меня упало сердце: я трахалась с Джейком!
- Джейк сказал, что это он вставал ночью! – Ну вот. Утро, типа, вечера мудренее.
 Входная дверь открылась, ввалился мой ночной центнеровый мотылек со связкой алюминиевых банок.
- Антипохмелин! – весело крикнул он, размахивая упаковкой.
- Спасибо, я ночью опохмелялась, - заявила я угрюмо.
- Чем ты опохмелялась? Прикинь, я вроде как перебил джошову посуду ночью, – он радовался как ребенок.
- Это я стаканы крушила, не ври. – Я пыталась ему улыбнуться. Неужели он ничего не помнит? Вот приятненько. – Не надо меня покрывать, я созналась.
 Джейк был в непритворном недоумении.
- Я вставал ночью пить. Ты храпела.
Я поочередно смотрела на него и Джоша. Таак, интересно. Последний, отвернувшись, сосредоточено шарил в холодильнике. Вот козел американский! Я все поняла, он обиделся, потому что я отрубилась. И притворился.
- Ладно, пора мне лететь.
- А как же пиво? Джош, скажи, пусть еще на денек задержится.
- Ну, зачем задерживать, если надо. – Вот противный мерзавец!
 Пошла умываться. Приняв душ и нарисовав морду лица, я вышла, неся аромат от «Burberry».
Как всегда – короткое платье без рукавов от «Blumarine» (мистер Дэниел, привет), каблуки, мокрые волосы.
 Мужики, лениво посасывающие пиво, тут же благоговейно уставились (даже Джош) прямо на то место, где заканчивалась длина юбки.
 Я встала посредине комнаты (все еще взбешенная поведением одного субъекта) и выставила вперед одну ногу (что бы лучше рассмотрели), руки в боки.
 Они молчат и я молчу.
 Первым опомнился Джош, отвел глаза и сделал приглашающий жест – сесть. Джейк, похоже, так и не пришел в себя (ног такого диаметра в штатах не сыскать – я не ем бургеры!), он несколько минут тупо смотрел туда, где я ранее молча благоухала парфюмом. Потом изумленно перевел взгляд на меня сидящую. И тихо сопя, не отрываясь, смотрел мне в рот (нет, наверное, что-то вспомнил).
 Я тоже вглядывалась, пытаясь просканировать хотя бы выражение лица (мозги еще не наловчилась). Ну, ну, давай, вспоминай.
О, нет. Не-ет.
Это все не правда! Ты не мог так целоваться! Посмотри на себя. Ты же такой… такой… в дурацкой куртке! Одним словом, беспантовый.
С другой стороны, лучше заснуть под тобой, чем под этой скотиной.
 Джош тоже ничего не говорил, изучал содержимое стакана.
 Мне надоело.
- Ну все, приятно было познакомится.
 Они подняли глаза. Я встала. Они продолжали сидеть.
- Пока, чуваки. Приятно было потрахаться.
 Я взяла чемоданы и вышла. Меня никто не провожал.
 …Нет, наверное, это был Джош.

 А старина Денни?
 После того как я нагло прошла мимо, начались звонки на мобильный. Я не брала трубку пару часов, потом решилась, и соврала, что не пустили в самолет. Документы не в порядке. Сначала я собиралась наврать, что у меня нашли косяк с анашой, но потом посчитала, что это уж слишком. Мне его немного жалко.
 Все-таки букет гвоздик - это худая отмазка. Признаюсь. Мужчина из Америки, пусть даже северной, не моя мечта.
 Ведь я его не искала, он сам пришел. Предложил дружить, а по весне гормоны стали диктовать его разуму, что, мол, надо меня! Предлагал встретиться в Москве или Питере… чего я там забыла с ним? А вот в Штатах не была (а вдруг и не буду, надо ловить момент). Вот так я оказалась там.
 Ни в коей мере я не собиралась так себя не уважать, чтобы позволить ему надеяться на секс со мной. Он писал, что имеет ко мне и такой интерес. Мы, говорит, будем заниматься любовью вместо завтрака и в остальное время суток. Я хохотала до упаду. А он, между прочим, серьезно. Я же американец – любите меня. Я, конечно, понимаю, хорошего человека должно быть много (каковым он и был) вот только загвоздочка, в своем ли уме находился? Неужели мужчины настолько отупели (хорошо, без обобщений, скажу некоторые) и считают, что женщину (русскую) привлекают заатлантические просторы страны торнадо? И внешний вид (не забывая о материальной составляющей) обитателей уже не волнует? Раз мы женщины, то любим ушами. Ведь и глаза имеем. А вы, мужчины, имеете? Вы уверены? Ну, так почему же вы не видите собственное отражение в зеркале. А-а, потому что не имеете оного. Вот эта отмазка никуда не годится.
 Уважение к себе складывается из того, что мы видим, слышим и чувствуем.
 Неужели можно представлять в постели со мной себя такого, стокилограммового. Это даже не вопрос, а восклицание! Тот жир, что вы имеете нелепость таскать на себе, будет вашим единственным спутником жизни. Надо меня? Ну так покажи в себе мужчину. А то за жировым панцирем и не разглядеть. Мужчина – это существо с широкими плечами и узкими бедрами (в идеале) имеющее более плотную и рельефную мышечную массу (в большинстве своем). Остальные анатомические признаки сугубо индивидуальны. А тут тучища!
 Я не договорила...
 Ведь вы, мужчины чувствуете себя на коне, когда отхватите самую что ни наесть телку: с задницей, ногами и грудью! Так почему вы решили, что такая будет с вами водиться не будь вы мачо?(рассматриваются не случаи финансовой заинтересованности). Опять сбилась…
Так вот вам женщину подавай, а нам ваши толстые телеса (не без сопровождающих ароматов и немереной потливости) как раз кстати.
Мы же торчим в тренажерных залах, едим всякую дрянь (ну ладно, не я), чтобы вы велись на наши формы… Что-то не на шутку разнервничалась. Спокойно. Все позади. Пролетела я мимо его койки. Уж не знаю, что лучше: слой жира или старость. Ответ: конечно деньги!
 Теперь я девушка при средствах – хватит еще на пару заездов!

… Джейк, на десять процентов…

 Уже ловя такси, чтобы отправиться, наконец, домой, меня посетила потребность слегка шикануть. Какого хрена домой ехать? Надо насладиться одиночеством в «городе контрастов». Да еще дела были: обналичить золото-платину.
 Такси остановилось у малинового навеса отеля Карлтон. Швейцар, завидев длинные ноги из распахнувшейся дверцы, повесил на лицо забавно услужливую улыбку. Вообще-то я приготовилась к тому, что просто висящих номер нет, но они оказались, когда я вслух стала размышлять люкс или обычный взять.
 Номер клевый. Огромедная ванная комната с гигантской джакузи. Я первым делом запустила механизм. И погрузилась в бурлящую воду. Американские мужчины опустошили меня. Это факт.
Сделать передышку и поработать чуток? Или сразу на передовую?
Скарлетт О’Хара сказала одну только правильную вещь «подумаю об этом потом». Я зевнула. Где-то в дебрях номера треньдел мобильный. Ну, оставьте в покоеееееее! Я осела на дно ванны с головой. Вот случиться у меня приступ, найдут голой, одинокой, в бурлящей ванне в шикарном отеле Нью-Йорка. Не знаю прямо, радует такая перспектива или нет. Мобильник все пел голосом Шакиры и Александра Санца… Пой, детка… «…tortura (это черепаха, что ли?)… perdete…(судя по звучанию, что-то особенно неприятное)».
 Заказала ужин в номер. Объелась. Спиртного не пила. Спала почти до обеда, хотя у меня были планы, решила отступить от собственных правил «совершать дела по утру» и поваляться. Не удалось. Привычка.
 Одевшись как нельзя прилично, я спустилась в холл. Вручив ключ (карту) консьержу, обернулась и увидела не сильно маскирующуюся Мег Райан. Я бросила дружелюбное «Привет». Надо было видеть, как она вздрогнула! Бедные публичные люди. Разве слава стоит того, чтобы жить в страхе? Помимо денег привести в дом кокаин и антидепрессанты? Помилуйте, никогда не желала быть знаменитостью. Разве что как-то в детстве некой голливудской звездой. Дальше размышлений о путях растранжиривания средств и нескольких интрижках со звездами – мужчинами дело не пошло. Пусть лучше мы будем на них любоваться на экране, чем уподобиться им в реальной жизни. В чем они ходят по улице? Как последние оборванцы, лишь бы не засекли папарацци. Смотреть иной раз противно. Быть звездой, это тяжкое бремя. Если несешь его, то нельзя себе позволять опускаться до разгуливания в мятых спортивных костюмах. Неужели снятые в простой одежде они и есть настоящие? Все эти дорогие тряпки и бриллианты – только позерство? Почему я считаю неприличным появиться в рванье и без косметики на людях (да мне просто будет стыдно за такой поступок!). Потому что всего они уже добились и имеют право расслабиться. Публичные люди простые как три копейки. Ну и кто тут пример для подражания? И нахрена мне такой пример? По-моему так они показывают, что смачно харкают на всех с высокой колокольни. А Мег мне нравится.
 Полдня я сбывала подаренные драгоценности, которые обернулись неслыханной наличностью. Правда, ей пришлось осесть тут же в банке Нью-Йорка (малой кровью на таможне не отделаюсь). Набегавшись, устроила привал на огромной лестнице здания суда (помню, по ТВ видела, как там принимают пищу люди разных сословий – культура). Я вообще не видела нигде столько жующих людей. Они сидят на улице где попало и чавкают, идут в толпе собратьев и несут бургер размером с гидрант, из которого при очередном откусывании что-то брызжет, отпадает и хлюпает. Пожиратели.
 У нас, например, не увидишь жрущих индивидов. Только пьющих. Каждый третий с бутылкой пива. Бухачи. Не знаю, что лучше.
 Пока я лениво жевала свой первый американский хот – дог, солнце заканчивало источать последние горячие всплески плазмы на город яблока.
Я развлекалась тем, что глазела на девушку-китаянку с парнем в метре от меня. Девчонка была просто красавица, необыкновенный точеный нос (моя слабость, поскольку не имею такого), длинные волосы с едва заметным мелированием. Одета в штаны цвета хаки и майку, на ногах «гриндерсы». Я загляделась и мысленно представила, что мы дружим, и дружба наша непоколебима, и все мужики у наших ног. Пока я рисовала в уме образы, до меня с промедлением дошло происходящее. Я очнулась от криков и машинально принялась дожевывать давно откушенный и сушивший язык кусок булки с сосиской. Парень орал на «мою подругу», а она на него. Хотя перебранка была на китайском, по глазам парня (налитым кровью) все было ясно. Он ее бросал за какой-то проступок. Поматерившись (не знаю, есть ли у китайцев мат), парень с силой швырнул в нее вещи и, рыдая, побежал. Я возлежала, как римский полководец после одержанной победы в шатре на поле сражения, на горячих ступенях и старалась не дышать в ее сторону. На лице у меня, по-видимому, был написан ужас, потому что девушка, повернувшись в мою сторону, зарычала: «Че?».
 Я вслух флегматично констатировала: «Все мужики – козлы». Не знаю, такой ли смысл имеет эта фраза на английском, но она, будучи иностранкой, все поняла.
Она кивнула и спросила:
- Куришь? - Я сделала такое лицо, что могу и покурить. – Мальборо лайтс, окей?
 Я бросила курить несколько лет назад, моя любимая марка была именно Мальборо и именно лайтс. Ни разу я не нарушала собственный пакт о некурении. Только во сне. Иной раз просыпалась со стыдливым чувством вины, не удержалась все-таки. Зато как я в этих снах смолила! Затягиваясь всей грудью. Выдыхая через нос и рот одновременно. До самого фильтра. Как мне было хорошо! Иногда даже брала по второй и так же жадно закуривала. Чувствовала, как легкие пропитываются никотином и косят мне пару лет жизни. Все равно, чудесные ощущения.
 Ладно, покурю, на что только не пойдешь ради дружбы. Мы молча затянулись. Мммм. Я курюююю…
 Она дымила просто великолепно, как я когда-то. Держала сигарету в зубах в правом углу губ, из левого выдыхая дым. Стряхивая пепел только тогда, когда он неумолимо нависал над грудью. Я опять засмотрелась на нее. Она повернулась ко мне, пристально поглядев в глаза, растянулась рядом, положив под голову сумку. Я успела рассмотреть на шее тату с орлом. Вот так судьба, подумала я. Я ехала за океан не зря. Не зря спала с американскими чертями. Я нашла свою копию. Здесь. Да еще в китайском обличие. Только намного красивее. Ну и пусть. Я больше не смотрела на нее, только мечтательно прищуривалась на то и дело скрывающее за небоскребами светило. Мы даже пыхтели в унисон. Люди, судя по шорохам, отползали вне зоны досягаемости едкого дыма. Американцы вообще мало курят. Дорожат своими «здоровыми» организмами.
 Я докурила с сожалением. Она достала еще по одной и молча протянула мне. Я перевернулась на живот и она щелкнула зажигалкой у меня перед носом. При виде новой партии сигарет у нас в зубах одна дамочка не выдержала.
- Что же это такое? Неужели больше негде курить? Мы же здесь отдыхаем!
Мы молча повернулись в ее сторону. И не моргая, смотрели. За долгое время у меня выработалось противоядие на подобные случаи в виде безмерного хамства. Но сейчас я прибывала в такой гармонии с собой и окружающим миром, что даже не потрудилась напрячь мозги для производства колкой фразы. Зато моя половина, вдруг вскочив с места и схватив меня за рукав, стрельнула в сторону дребезжащей тетки свою сигарету. И тут мы припустили. Бежали аж целый квартал. Остановились у какого-то магазина перевести дух.
- Лиза, - протянула она руку.
Такого имени я не ожидала. Помедлив, ответила:
- Ася.
Я продолжала слегка ее опасаться.
Она, отвернувшись, безучастно смотрела на проезжающие машины.
Я не могла с ней расстаться просто так.
- Пошли ко мне?
Она опять уставилась на меня, только без удивления.
- Куда? – так и подмывало ответить «в ж…».
- В Карлтон.
- Отель?
- Да.
- Ммм, пошли.
 Она водрузила сумку на плечо, и мы пошли пешком.По дороге мы думали о своем. Попав в номер, который меня ранее впечатлил, она кинула барахло на ковер и улыбнулась.
- Ты лесбиянка что ли?
- Что, похоже?
- Не знаю, ты все время на меня пялилась, теперь вот к себе позвала.
- Расслабься. Просто я тут одна, и, слава богу, не надолго.
- Пива?
- Давай, - она скинула обувь и упала на диван.
- Там охренительная джакузи. - Она с подозрением уставилась на меня. Я только закатила глаза и покачала головой.
 Час спустя мы мокли в пузырях, а в нашей крови градусы от выпитого пива начинали себя вести разнузданно. Нет, не в коей мере я не хочу сказать, что мы стали заниматься сексом. Эротическое прикосновение к такой привлекательной моей половинке даже в мыслях вызывает рвотные судороги. Мы просто стали развязней, ругались матом, и орали речитативы о сволочных мужиках и неминуемой расплате. Она рассказала о себе и о том, что бросила своего парня, за то, что он оказался тряпкой. Я поведала об американской миссии под кодовым названием «Хлам или нон-америка». Она смеялась и предложила написать об этом.
Утром я уехала, заплатив еще за одну ночь для Лизы. Мы решили дружить.Смешно даже.

 …продолжение существует…