Манекен

Случай этот произошел после того, как в универмаг завезли новую партию манекенов.
В отделе верхней мужской одежды, где всегда было малолюдно — мужчины редко покупали для себя верхнюю одежду — манекена пришлось одевать продавщице Марине Грудиной, девушке, как будто сошедшей с пьедестала мраморным изваянием: средний рост, осиная талия, лицо гладкое без румянца, с малоподвижными голубыми глазами. Все указывало на ее необыкновенную красоту.
Но Марина страдала в душе от невнимания к ней мужчин. И это было даже не то открытое пренебрежение, с которым относятся к лицам неприятным, а как будто кто—то наложил на нее “табу”. Только мужчина, завидев ее необычайную внешность, пытался позаигрывать с ней, тут же, приблизившись, останавливался, и у него начисто пропадало желание вести дальнейшую беседу.
Марина поняла свое несчастье тогда, когда ей об этом сказал знакомый писатель Вадим Александрович.
— Несчастный ты человек, Марина. Твои глаза источают такой холод, что бедные мужики, пожелавшие пофлиртовать, гаснут, как залитый водой костер. И тут же шарахаются в сторону, Я это говорю для твоего же блага. Если сумеешь зажечь внутренний огонь, испустить его из глаз, увидишь, как все сразу переменится.
После этих слов, сказанных приветливо хорошим человеком, Марина долго пыталась заставить себя внутренне разогреться, но из этого ничего не получилось.
И она продолжала страдать на работе в отделе готового платья для мужчин и дома. Из-за своей закомплексованности, ни с кем из девушек не дружила. А ее напарница Зина еще больше подливала масла в огонь каждый день, с упоением рассказывая, о муже и сыне.
И Марина старалась запрятать свои чувства поглубже, чтобы никто не заметил ее страдания.
Как только зашторили окно и повесили табличку: "витрина оформляется", Марина взялась за одевание нового манекена.
Какой-то внутренний посыл помог ей одеть его очень эффектно. Закончив работу, Марина встала напротив манекена и залюбовалась его превосходнейшим видом. И тут же тяжело вздохнула.
— Как жаль, что ты только манекен, а не живой красавец! — сказала она, глядя в его прекрасные глаза.
И тут случилось невероятное! Манекен ей подмигнул.
Марина ошарашено продолжала смотреть в его глаза, но они как были, так и остались неподвижными.
— Ну вот, мне уже стало мерещиться! — встряхнула она головой и вышла из витрины.
День доработала в большой задумчивости, и Зина, видя, что подруга не в настроении, сама обслуживала немногочисленных покупателей, и не лезла к ней со своими радостями. Что ни говори, а Зина была человеком с добрым сердцем.
Придя, домой, Марина, будучи в полной отключке, приготовила себе несложный ужин, и без особого аппетита поела.
Хозяйки квартиры, у которой она снимала комнату, не было, и Марина спозаранку легла спать.
И тут ей приснился сон.
Нет, это был не сон, а она явственно все воспринимала.
К ней в постель заявился ее манекен. И он был живой, совершенно живой. Марина ощущала его тепло и нежные пески, сама возбудилась до невероятных размеров. Ее обуревала неведомая доселе страсть, и казалось, она выплеснется наружу. А он продолжал все сильнее и нежнее ласкать. Казалось, будто буря эмоций взорвет её изнутри и разорвет на куски. А он все медлил и не приступал к тому главному, ради чего пришел.
Когда, наконец, страсть дошла до точки кипения, и Марина почувствовала, что не выдержит и вот-вот взорвется, подумала: ”Это же манекен, и у него нет того главного инструмента, который мне нужен”
И страсть, как потухающий вулкан, пряталась вглубь души. Марина не выдержала, и приподнялась на кровати. Она была одна.
— Ну и уходи, противный — громко сказала она.
На работе, до открытия магазина, Марина ходила в задумчивости и поправляла костюмы, которые примеряющие покупатели вешали накануне довольно небрежно.
Как только открылся магазин, в их отдел вошел дородный парень лет 25-ти / на глаз Марины/, и, увидев ее, остолбенел. И только полосы тельняшки четко вырисовывались на его фигуре.
Тут же подошел к Марине и громко сказал:
— Так вот ты какая? Я тебя давно ищу. Если поедешь со мной на Север, буду счастлив. Выходи за меня замуж.
И хотя речь его не была образцом ораторского искусства, Марина вся зарделась внутренне и посмотрела на витрину.
— Спасибо, — тихо прошептала она.
Кому?