Про девочку, которая любила сказки

Жила-была одна маленькая-маленькая девочка. И были у нее, как и у всех детей, наверное, мама и папа, которые девочку очень любили. Мама ее была хорошая такая советская женщина, врач, а папа у девочки был Поэт. А вы ведь знаете, что все поэты такие фантазеры и выдумщики, что, даже если чего-то и не будет, то они и присочинят. Им – недолго.

Так вот, пока девочка была маленькой, папа ее решил, что ничего лучше не может быть, чем ребенка с детства приучить к тому, что в жизни есть и волшебники, и сказки, и волшебства всякие. Чтобы девочка знала, что вся жизнь – это такая большая сказка.

И что, вы думаете, ее папа стал делать? Он стал сам делать всякие волшебства. Вот, например, спит ночью девочка, у нее завтра, к примеру, день рождения. Так папа ее ночью разбудит, и девочка видит, как над натянутой простыней игрушечные куклы сами разговаривают и всякие подарки ей на игрушечных автомобилях выкатывают. Девочке это очень нравилось, только мама почему-то очень пугалась. Наверное, думала, не станет ли девочка дурочкой, когда вырастет? И маму можно понять.

Или вот еще: опять же в день рождения девочки папа брал свое ружье, выходил на крыльцо, стрелял и громким голосом кричал: «По щучьему веленью, по- моему хотенью появитесь подарки за такой-то дверью!» Девочка, оглушенная выстрелом и плохо соображающая, спотыкаясь и путаясь в чулках, бежала за эту дверь, а там были всякие разные подарки, но чаще всего – книги. Папа-то ее ведь Поэтом был и книжки любил больше всего на свете. Наверное, даже больше мамы. Мама так всегда ему сама говорила.

Девочка научилась читать очень рано, раньше, чем ей 4 года исполнилось, но не потому, что умная была, а потому что с ней особо водиться или заниматься было некому. Мама работала на важной работе, вакцину на всю страну выпускала, папа, как водится у поэтов, стихи и песни писал («Погас закат за Иртышом» - слышали?), а бабушка была старенькая и с утра до вечера на кухне суп варила. Нет, конечно, книжки ей читали, но только до того времени, как её саму читать научили.

А еще она очень любила пересказывать сказки. Причём пересказывала одновременно (могла и с одним общим сюжетом) сразу несколько сказок, потому что, наверное, в голове, у нее каша из сказок варилась. И почему-то любая сказка заканчивалась словами : «И они поженились», – и сказка про Курочку Рябу, и Сказка про белого бычка, и любая другая сказка. Не помню точно, но, наверное, ей казалось, что таким должен быть счастливый конец у любой сказки. Думаю, что она была недалека от истины.

Девочка очень любила ходить под дождём. И, если её «загоняли» домой с прогулки: «Дождь на улице! Иди скорее!", – то эта вредная девчонка стояла, как столб, по её лицу текли реки дождя, а она гордо отвечала: "На улице нет дождя". Так она получила прозвище сродни индейскому имени «Девочка-на-улице-нет-дождя». Вот как-то так.

Когда девочка подросла и пошла в школу, ее стали звать «врушей». Все то многое и не по ее возрасту, что она читала запоем дома (а отец девочки имел очень большую, по тем далеким временам, даже огромную библиотеку, – ведь он был Поэт, как вы помните), у девочки складывалось в причудливый калейдоскоп, и она порой сама не могла отличить реальные события от воображаемых, в смысле, от где-то прочитанных. Это теперь я понимаю, что никакой врушей она не была, а была отчаянной фантазеркой, но такого слова, наверное, ее подруги не знали. Они иногда сердились и обижались на девочку, если она начинала про кого-нибудь из них рассказывать сочиненные ей небылицы. Ну, сами посудите, кому бы это понравилось? Да никому.

Но подружки быстро забывали свои обиды, – девочка была, наверное, добрая, смешная и с ней было весело. Она так интересно рассказывала про невиданные страны, небывалые вещи, захватывающие приключения! А ведь телевизоров тогда с мультиками и сериалами не было, вот они ее и терпели по доброте своей душевной.
Потом девочка выросла. Она пробовала и научилась писать и стихи, и то, что, как оказалось, называлось строгим словом «проза». Смешное слово «прозаик» она услышала довольно поздно, ведь ее отец был не прозаик, а Поэт, я уже об этом говорила. И она, когда слышала это непонятное ей слово, всё думала: про каких это про заек? То ли дело гордое имя – Поэт!

Девочке не суждено было стать ни поэтом, ни прозаиком. Она окончила не литературный, а медицинский институт, как и её мама, и стала простой советской девушкой, «комсомолкой, спортсменкой и просто красавицей» а потом и простой советской женщиной, членом той партии, которая тогда была одна на всю страну, и все хорошие люди туда вступали. Членом этой партии был и её отец, который дошёл в сорок пятом до Праги.

Судьба не приготовила этой девочке в жизни никаких сказок. Она хорошо училась, может, и лучше всех, была даже Ленинской стипендиаткой (а это – ого-го!), но в институте остался совсем другой мальчик. И девочка, бывшая первой на курсе по распределению, ткнув заплаканным пальчиком на пустое место в карте, гордо уехала в далекий новорожденный город, – тогда он еще не был городом. Дальше в ее жизни довольно часто что-то, кажущееся сказкой, неожиданно быстро превращалось во что-то совершенно не сказочное. Но она научилась этого не бояться, а с этим справляться. А как жить иначе?

Сочинять сказки снова надо было ей самой, но это дело для неё уже стало привычным. Разве нельзя назвать сказкой город-мечту, выросший, как волшебное королевство, посреди тайги и болот прямо у нее на глазах? Она много лет проработала и сейчас живёт в нём. Её знают и уважают, радуются её новым книгам и стихам. Сказкой стала её работа, в которой микробы всех мастей были настоящими волшебными героями, с которыми она сражалась. Сказкой она хочет видеть жизнь самых близких людей и всё делает для этого.

Но иногда весной, когда начинают шевелиться в смутном сне набухающие почки, и сквозь продрогшую землю пробивается небритая поросль первой травы,  происходит что-то неладное: словно по мановению волшебной палочки откуда-то сами приходят стихи, обступают ее и зовут в далекие и красивые края. И тогда она вздыхает: не то от грусти о чем-то минувшем, не то оттого, что уже прихватывает сердечко, вспоминает свою непростую, но поистине сказочную жизнь и потихоньку, стараясь ничего не забыть, пишет её продолжение.