Слушай старших
— Да у него и оружия-то нет, — пролепетал Иван, и волна жалости к скрючившемуся в углу комнаты парнишке лет четырнадцати отдалась в теле ознобом, поднявшимся от пяток к груди, на секунду парализовав сердце.
— Ну, сучёныш, ты всё равно сделаешь это, не заставляй меня угрожать, — прорычал лейтенант. — Ты не видел, что чехи вытворяют с нашими пленными? А я хочу, чтоб ты его просто пристрелил. Да это, блять, гуманный поступок! — Лейтенант сдвинул брови и устремил на рядового взгляд настолько свирепый, что мурашки вновь пробежали по и без того трясущемуся телу Ивана.
— Давай парень, — вдруг мягко, по-отцовски, произнёс офицер, — пристрели эту тварь. — Он сглотнул, и острый кадык его на миг исчез в черепе, но тут же, впрочем, вернулся на место. — Пойми, — продолжал он, — их не исправить. Это поганая нация, их даже остальные аборигены не любят. Чехов надо истреблять под корень. Всех. Женщины, дети, старики… их не должно быть! Нет мирных чеченов! Днём они торгаши, пастухи, а ночью — солдаты. Знаешь, иногда геноцид — это добро. Прекратит существование чеченская нация, и вздохнут с облегчением миллионы людей во всём мире. Подумай об этом.
Подросток в углу слегка застонал и немного отодвинулся в сторону. Лужа крови, в которой он до этого сидел, предстала взорам двух вооружённых людей, ужасая размерами.
— Как он ещё в сознании? — промелькнула в голове Ивана едва уловимая мысль.
— Да они же, блять, живучие как кошки, — прочитав взгляд рядового, процедил лейтенант.
— Ну что, созрел? — Офицер испытующе посмотрел на подчинённого.
Иван молча помотал головой. Он не мог просто взять и убить человека, тем более ребёнка, к тому же тот ранен и безоружен. Не к месту разболелась голова. Лейтенант что-то говорил, но Иван ничего не слышал. Словно туман обволок его тело, душу, заворачивая в невидимый кокон, ограждая неподготовленный организм от реального мира, в котором жестокость превалирует над всеми остальными проявлениями человеческих чувств.
Иван не успел выйти из оцепенения. Зрение фиксировало происходящее, но мозг не выдавал никаких реакций. А между тем раненный подросток титаническим усилием смог дотянуться до вороха тряпья рассыпанного возле стены. Худая чёрная рука извлекла коричневый эллипсоид гранаты, и большой палец умело дёрнул кольцо.
— Ну, брат, не подкачай, — наставлял Иван одетого в новую военную форму солдата, похлопывая того по плечу. Тот только что выписался из госпиталя (ему не повезло быть раненным в первом же бою).
Иван почесал перебинтованный лоб.
— Видишь чёрного — мочи тварь! — он откашлялся. — Ну да я тебе уже это говорил. Давай, может, ещё увидимся.
Бойцы пожали друг другу руки, и Иван без сил повалился на койку, скрипнув зубами от режущей боли в изорванном осколками животе.
Свидетельство о публикации №206042800082