Родина. Родина

КОГО НЕ УПОМНИЛ, УЖ, ПРОСТИТЕ!..

Говорят, нас шесть миллиардов.
Разве? Да от силы человек триста. Ну, четыреста!
Чуете, к чему клоню?
Ну да, ну да: мир такой большой, такой огромный.
А родственников, которые тебя замечают и помнят - не больше дюжины.
Друзей - примерно столько же.
Сослуживцев там, соседей, просто приглянувшихся личностей - ещё десятка три-четыре...
Первая любовь, вторая, ну... третья...
Эти - с панихид...
В театре-кино кое-кто примелькался.
А! Ещё воспитательницы из детсада, учителя, дворники.
Президент!
...Ну вот и считайте.
А кого не упомнил, уж, простите.

Дядя Коля! Как же я тебя пропустил?! Но ведь вспомнил, всё-таки... Значит, плюс ещё один человек. Он того стоит.
Нет, правда, без него никак нельзя.

РОДИНА. РОДИНА

А мне привиделся сон.
Иду я с сыном.
И вдруг попадаем мы на завод. Был такой в моей жизни - "Армстанок". На нём отец мой работал. Точнее - не на заводе, в институте. И мне даже привелось - после института - на нём побездельничать. Я-то ведь, кроме ВГИК-а, и ЕрПИ окончил - Ереванский политехнический институт имени Карла Маркса. По специалности "автоматика-телемеханика". Был стэмовцем, то есть даже очень знаменитым сподвижником Студенческого Театра Эстрадных Миниатюр (КВН тогда ещё не успел возродиться...). На студенческой "Золотой осени - 82" мы всех уделали: и москвичей, и киевлян, и свердловчан, и харьковчан... Дали нам третье место. А первое со вторым - ансамблю песни и пляски из Тьмутаракани и чтецу какому-то, бедненькому...
Впрочем, о чём это я?.. А! Ну да!..
Попали мы с сыном на завод. А там - рабочий у станка. По имени Овсеп. Хороший такой. Я его впервые в жизни увидел. Даже во сне не встречались.
Он мне говорит:
- Ты армянин?
- Да, - отвечаю.
- А ты? - спрашивает сына.
- Да, наполовину, - отвечает сын.
- Армяне, значит, - подытоживает Овсеп, а сам чего точит на своём станке.
Мы молчим.
- И я армянин, - говорит Овсеп. - А ты где живёшь?
- В Москве, - отвечаю, - или под Москвой. Когда как.
- Понятно, брат... - говорит Овсеп.
Мы собираемся уйти.
Овсеп кричит:
- Подожди, брат!
И пожимает мне руку. И сыну, конечно.
Мы уходим.
Мы идём над полями, они ниже нашей дороги.
Поля зелёные. Я таких полей и не видел в Армении. Жёлтые видел, под солнцем, а зелёных не встречал.
- Вот, - говорю сыну, - мы идём по Армении.
- Да, - говорит сын. - Я понимаю.
Мы идём, и я сплю.
"Это моя родина, - думаю я. - Странно. А там, под Москвой, ещё одна..."

НИЧЕГОНЕЯСНО

Виртуальный мир - словосочетание.
Виртуальный - слово какое-то вертлявое.
Мир - и что о нём писать? И без того всё ясно - НИЧЕГОНЕЯСНО.

СОЛНЦЕ И ВСЕ МЫ

Каждый день ты приходишь и уходишь, солнце.
Я говорю:
- Ну на наш-то век тебя хватит.
- Хренушки! А вдруг!
- Ерунда! Не валяй дурака!
- А вот буду!
- Ну и катись!..
И ты катишься за горизонт, и всю ночь дразнишь меня, дразнишь, а как, и не упомню.
Сплю я. Уткнувшись в стенку, нащупывая одной рукой Маринку, а другой Лёлика - медвежонка.
Ну и думайте себе, будто бы я инфантильное создание!
А ты, солнце, что? Лучше?

ЧТО-ТО ГЕНИАЛЬНОЕ

Что-то гениальное прочувствовал я, мельком взглянув на небо, подрумяненное ежевечерним грилем!..
..А вот и пижон же я.

ДУРАЧКИ

Когда-то в нашем городке жила дурочка Ира. Ирка.
Стояла на перекрёстке у булочной и бормотала:
- Кукока!.. Кукока!..
Куколка.
Ирки давно уже нет в моей жизни. Исчезла. Безобидная.
А дурачки нет-нет да и появляются.
Злые. Несчастные.
И бормочут что-то. Не разобрать.

ПЕРЕД ТОЛПОЙ

А вот ещё хочу сказать такие-то слова:
ну... про любовь и про печаль... про славу, вроде... да...
нет... что-то вдруг коряв я стал, и голова не та...
всё перед взором - то дрова, то вялая трава...

то слабый ветер мимо... мим не корчит больше рож...
в полях цветёт не рожь - овёс... и на груди - не брошь...
стрела пронзила мне жабо, и в дырах весь колпак...
дитя не тешится у роз... крыльцом скрыпит барак...

у монитора - тракторист... за креслом - старый дож...
кричит певец (последний акт): "Миледи ты не трожь!"

Понурив голову спешу я мысли записать.
Начнут сейчас меня пинать. Начнут меня ругать.
 
БРЫСЬ!

А вот сижу и смотрю фильм чудесный. Из детства.
"Лёлик!!!" - вопит Миронов.
Мотаюсь от телевизора к монитору в кресле.
Радуюсь жизни. Не обращаю на идиотов.

И что вам неймётся, братцы?!.
Эх!.. Мир-то болен, жалко, да?
Не скажешь обо всём вкратце.
Да и времени нет. Когда?

Надоело схлёстываться с кретинами.
Хочется просто тихо жить.
Проза для кого? Паутина?
Да нет. Она для нас.
Для меня и сына.
И других нормальных.
Брысь, нечисть.
Брысь!

ЗАВЕРБОВАЛИ...

"Завербовали!.."
Помните? "Бриллиантовая рука"...
Услышал и подумал, а ведь верно - завербовали! Меня! Нас с сыном, с Мариной. Они! Завербовали. Те, которые Там, где-то невидимые...
И Мы вышли. Как бы это ни звучало по-детски наивно, мы вышли на Тропу Войны. Как Чингачгук, к примеру. На Тропу Войны с пошлостью и идиотизмом.
Слушайте, валите-ка подальше, приставучие середнячки.
Валите, валите.
Не цепляйтесь, чертополошки.
Не цепляйтесь.
Вы нас раздражаете. Да. Есть этому место. Можете возрадоваться.
Ну и всё.
Валите, сказано.
Ох, и липучие вы.
Липучие.
Поживём и без вас. Верно?

ЛИКА - ФЕЯ СОЛНЦА

 Иногда я воображаю себе зелёную поляну и тихую музыку. Сиреневый вечер окутывает меня. Покой вселяется в душу. О чём-то шепчутся гномы, а фея зовёт в свой крохотный замок, где в окнах светятся жёлтые огоньки. Я превращаюсь в маленького человечка, иду за волшебницей и попадаю в сказку. Играет рожок. Кто-то хлопает в ладоши. Начинается бал...
 Мне десять лет. Я живу с мамой и папой – чудаковатыми и весёлыми людьми.
 Целыми днями они пекут на кухне наполеоны и рогалики, сочиняют романсы и исполняют их под забавные мелодии синтезатора. У горячей плиты дремлет наш таксик, а я хожу в школу, увлекаюсь кинематографом вперемешку с баскетболом и влюбляюсь во всех девочек подряд.
 Уже неделя, как я дружу с Ликой. Странно, что я заметил её совсем недавно, хоть мы и появились с ней в один и тот же день в одном и том же родильном доме, только от разных мам. Но как-то так вышло, однажды Лика взглянула на меня, я – на Лику. И после этого замечательного мгновенья мы больше не расставались друг с другом.
 Сегодня, на уроке математики, Лика взяла меня за руку, отчего мне стало ужасно жарко и покраснели уши, а Лика прошептала:
 – Зажмурь глаза... А теперь открой!
 ...Мы стояли на зелёной поляне.
 Гномы в уморительных колпаках исполняли романсы.
 Сиреневый вечер наполнялся рогаликовым ароматом.
 Из замка с жёлтыми огоньками выбежал наш пёс. Он радостно запрыгал вокруг Лики и даже умудрился лизнуть её в щёку.
 – Ваксик! Ваксик! – засмеялась Лика. – Мой хороший! Смотри, что я тебе принесла!
 – Косточка! – воскликнул таксик. – Ура-а! Обожаю! Ура-а-а!
 Он выхватил из Ликиных рук косточку и умчался наслаждаться жизнью.
 – А что мы будем делать? – спросил я.
 – Во-первых, у нас сегодня бал! – ответила Лика. – А во-вторых, ты же хотел отправиться на Солнце.
 – На Солнце?! Мы сгорим! – испугался я.
 – Вот это да? – крикнула Лика. – Ты же все уши прожужжал: «Вот бы стать суперчеловеком! Вот бы побывать на Солнце!»
 – Я шутил.
 – Ничего себе шуточки! – возмутилась Лика. – Я таких шуточек не потерплю!
 Лика хлопнула в ладоши и протянула мне красный плащ, расшитый золотом.
 – Надевай, надевай! – засмеялась Лика. – Не бойся, он не укусит. Плащик – класс! То что надо!
 Потом она хлопнула в ладоши ещё пару раз и в руках у неё появилась серебристая накидка.
 – Ну, на Солнце мы полетим завтра утром, – сказала Лика и поскакала к замку на одной ножке, – а пока повеселимся на балу. Ты когда-нибудь летал вокруг хрустальной люстры?
 – Летал, – соврал я, прыгая следом за Ликой.
 – Ничего, полетаешь ещё! Славный будет вечерочек! – пропела Лика и потащила меня в самый большой зал.
 О-о! В какое чудесное место мы попали!
 Здесь горело, по меньшей мере, сто хрустальных люстр. Над зеркальным паркетом кружились в вальсе гномы-юноши и гномы-девушки. Их фраки и платья сверкали звёздами, а колпачки были украшены звенящими колокольчиками. Они танцевали, и при этом не забывали жевать аппетитные рогалики и пирожные со сливками.
 – Здорово! – заорал я вне себя от счастья. – Я тоже хочу пирожные вокруг люстры!
 – Для начала подкрепись этим! – предложила Лика.
 Она подлетела к огромной вазе с леденцами и с изюмом в шоколаде, зачерпнула большущую горсть и набила конфетами рот. Я сделал то же самое.
 – Бу-бу! Бу-бу-бу! – Лика взлетела к потолку.
 – Бу! Бу-бу-бу! – меня подбросило следом.
 – Бу-бу-бу! – вопили мы...
 Вот, что такое счастье!
 Вот, что такое счастье!
 Вот что такое!..

 ...А утром мы отправились на Солнце.
 И не сгорели.
 Честное слово.
 Вы же видите, я пишу Вам эти строки.
 Мы не сгорели. Потому что феи Солнца и их друзья бессмертны.

ДОБРОЕ УТРО...

Доброе утро всем!
Я проснулся и готовлюсь к великим делам.
Страна бодро пробуждается следом.
Грузовики тарахтят за окном. Как в детстве.
Вот бы ещё мороженщик прокричал:
- Маро-оооооо-жнае!
Нет мороженщика. Ну и Бог с ним.
Время-то ползёт вперёд. Где там семидесятые?.. А нынче - хочешь мороженое - беги к ларьку. На выбор - сто сортов!
Благодать.
Но грузовик-то продолжает тарахтеть. И мысли-воспоминания плещутся вместе с утренним кофе где-то в районе головы.
......................................
Доброе утро, друзья: комонавты и поэты, девушки и женщины, отцы и матери, учащиеся гимназий и водители маршруток, жёны и любовницы, продавцы помидоров и менеджеры, дворники, начальники жилищных управлений, войска и пассажиры!
Всем доброе утро!
Спасибо за внимание.
Я отправляюсь выгуливать пса.

СЕРЕБРИСТЫЕ СУМЕРКИ НА БЕРЕГУ У МОРЯ

 Мы с другом и псом Блэйком заблудились в лесопарке у моря, и в серебристых сумерках наткнулись на избушку лесничего.
 На дверях значилось: "Трофимюк. Лесничий".
 Дед нас услышал, не испугался, пригласил войти.
 Под нашу водочку да его разговоры мы коротали вечер.

 – Дед, – поинтересовался я у лесничего. – Ты чем до лесопарка промышлял?
 – Я, Шурок, – сказал Трофимюк, – всегда в лесничестве служил. Но, в частности, я – потомственный ловец.
 – Как это?
 – Ловцы, Шурок, это искатели янтаря. Они удачу за русалкин хвост теребят. На дне морском... И если повезёт, по земле ходят. Опасное дело, Шурок. Бывает лёгкие разрывает.
 – Русалка?
 – Клапана в аквалангах! Давления не выдерживают! Срывает «атмосферой»!.. Ну и в лёгкие…
 – Надо же!.. Дед, а почему ты меня Шурком называешь, а его - Феликсом?
 – Ты в очках. Он – в плаще.
 – Ну?
 – Шурки всегда в очках.
 – А Феликсы?
 – Феликсы – в плащах.
 – Любопытно…
 Блэйк пустил на стол вязкую слюну.
 – Сколько псу? – спросил Трофимюк.
 – Семнадцатый...
 – Ну?! И не седой...
 – Лапы белые…
 – Ха! – сказал мой друг - Феликс - человек в плаще, и уснул на продавленной кушетке.
 Между прочим, он признался мне однажды, что боится выходить в тёмный коридор. Он уверен, что там, за дверью дежурит некто – Человек В Чёрном Плаще.
 И при этом он - мой друг - овладел практически всеми официантками в радиусе пяти километров от места своего обитания.
 – Ха! – развеселился "Феликс", внезапно открыв глаза. – Дед! Ты не прав!
 – Спи-спи, сынок! – откликнулся потомственный ловец русалкиных хвостов.

 Утром мы распрощались с лесничим и, выйдя из лесопарка, направились к книжному. Другу с похмелья захотелось перечитать "Русалочку".
 – Девушка, – сказал я. – Подайте нам вон ту книжку.
 – Эту?
 – Да, спасибо…
 – Молодой человек, а вам что?
 Жующий жвачку байкер с серьгой в ухе промычал:
 – Мне настольную лампу подарили. Теперь бы книжку.
 И осклабился:
 – Мне, девушка, закладку за рубль.
 «И вон тот эротический роман…» – подумал я.
 – И вон книгу с женщиной! – добавил байкер.
 – Знаете, – предложил я. – А вы не читайте её. Прочитайте-ка лучше вон ту – синенькую.
 «Чё-о-о!» – собрался я услышать в ответ.
 «А вот и нет!..» - кто-то невидимый шепнул мне на ухо.
 Байкер уставился на меня и неожиданно интеллигентно произнёс:
 – А она интересная?
 – Да-а. Америка. Made in...
 – Ага, – согласился парень и доверительно сообщил. – А то всё эротика да эротика…
 Затем он направился к кассе.
 Мы приобрели "Русалочку" и вернулись на улицу.

 Трофимюк, байкер с "Кентавром" Апдайка, Шурок и Феликс остались в прошлом.
 Они переплелись в клубке змейками Маленького Принца.
 Они уползли в свои норки.
 Что нас ждало впереди? Сказка или новые сумерки?
 На берегу, у моря.

ВЕЧНОСТЬ

 Ей и было-то всего лет двадцать.
 Её умные серые глаза смотрели не на меня, а я бесстыдно не отводил взгляда и наслаждался всем её существом и нимбом, озарявшим её с ног до головы.
 Спустя некоторое время я издал нечленораздельный звук, но этого хватило, чтобы она спросила:
 – А?
 Какой у неё был голос! Глубокий, нежный, родной! Я принял его всем своим существом и повторил неслышно: «Запомнить, запомнить и не забыть никогда во всей своей оставшейся жизни эту песню! Бесценную, окутавшую меня звенящим покоем...»
 Вот, как я полюбил мою девочку!
 – Я Вас люблю, – признался я.
 – Ой! – засмеялась моя ненаглядная.
 – И я буду Вас любить всегда, – сказал я и постарался выглядеть, как можно искренней, потому что знал, что бываю фальшив.
 Сообразив это, почувствовав, как глаза мои, мои глупые бычьи глаза вот-вот предадут меня, я в панике уставился на дворняжку, которая сражалась с собственным хвостом, сладострастно при этом повизгивая.
 – Ой, – повторила моя ненаглядная.
 Она приблизилась ко мне. Потом обняла и поцеловала в губы. Влажно и сладко.
 Представляете?! Она поверила мне.
 Обиженная блохой собака заголосила и бросилась к реке.
 Сердца наши встрепенулись, обмерли, застучали, бешено заколотились.
 Собака умчалась, а мы полетели следом, уносимые вихрем. Всё быстрее, быстрее...
 Скажите, такое ведь редко случается? Верно? Когда в одно мгновение соединяются две совершенно не похожие друг на друга души, соединяются во плоти, кажется, в вечности, но что-то непознанное принимается за Своё с единственным желанием – разрушить вечность.

 Мы лежали на полянке и болтали без умолку. Бабочки порхали над нами. И небо было синее.
 Она спросила:
 – А ты кто?
 – Я путешественник и поэт, – сказал я. – Я писатель, певец, музыкант. Я председатель. Я покорил почти все самые высокие вершины Земли...
 – А какой-такой председатель?
 – Я председатель лэксов и унилэксов.
 – Уни... кого?
 – Я клоун, я режиссёр, актёр, гримёр. Я...
 – Болтунишка! – захихикала она и пощекотала мою левую ноздрю сорванной травинкой.
 Боже мой, как мы были счастливы!..
 Я вдруг почувствовал, как глаза мои, вот-вот предадут меня...
 ...и обиженная блохой собака снова заголосила и бросилась к реке... сердца наши встрепенулись... мы летели, уносимые вихрем... а вечность не разрушалась, и нам было всё равно.

ПЕРЕВЁРНУТАЯ ЛАДЬЯ СЕНТЯБРЬСКОГО НЕБОСКЛОНА

 Двадцать два года тому назад я попал в "нехорошую" компанию литераторов-эксгибиционистов. Нет-нет, не подумайте ничего такого!
 Эксгибиционистами мы именовались "по актуальности – теоретически". Суть идеи была нами высвобождена на ВСЕОБЩЕЕ обозрение.
 В компании лэксов (литераторов-эксгибиционистов) насчитывалось человек пятнадцать: около пяти прозаиков, три поэта, столько же сатириков, один критик-эссеист, остальные же так и не разобрались со своей приязнью к той или иной жанристике и считались нами унилэксами – универсальными литераторами-эксгибиционистами.
 Я и себя причислил к унилэксам. В общем-то, это импонировало всем, так как вскоре я был избран Председателем компании в силу моего таланта и моей незаурядности.
 В чём же проявляется суть идеи эксгибиционистской литературы?
 Представьте себе, мой друг, старый клён, покрытый пышной листвой. Вот наступает осень, клён сбрасывает бронзовые кудри и, о, чудо! Вместо дряхлого дерева нашему взору предстаёт юное деревце с тонкими непорочными ветвями, тянущимися к прохладному сентябрьскому небосклону.
 Так и литераторы-эксгибиционисты, сбросив с себя жалкие лохмотья бытия, спешат продемонстрировать миру чудотворную первородность жизни.
 Вы понимаете меня? Вы, я надеюсь, понимаете меня?..
 Наш дружный коллектив отличался неприхотливостью и, что самое главное, лёгкостью на подъём.
 Мы странствовали, как цыгане, в кибитках, по городам и весям нашей необъятной страны, кормились всем, что Бог послал, устраивали литературные вечера и ночи, встречи с почитателями лэкса и унилэкса. Нам жилось припеваючи, как вдруг...
 Это случилось в небольшом провинциальном городке, одном из тех, что украшают левый берег мирно текущей реки наивной архитектурой середины прошлого века и умиротворяют души обывателей перезвоном колоколов.
 Я полюбил.
 Я полюбил страстно и с полным помутнением разума маленькую юную женщину, касаясь которой я хотел мычать от счастья и рыдать от глотательных спазмов.
 Через неделю мы посетили ЗАГС.
 Так мир лишился одного из лучших своих унилэксовцев.
 Что ж. Чему быть, того не миновать.
 Ещё через месяц лэкс распался...
 В знак памяти о "нехорошем" времени хочется вспомнить заключительные строки последнего произведения старшего из литературных эксгибиционистов Саввы Ё:
 "На перевёрнутой ладье я плыл ко дну...
 ...Ну!"

ТИШИНА МОЕГО ПСА

Тишина.
Мой пёс молчит.
Ждёт, когда же я вспомню - "Пора выходить, ёлки!.."
А там ночь уже. Ну её - прогулку!
Думаю так, а сам усмехаюсь: "Ну да!.."
Тишина.
Я пялюсь в экран монитора. Стучу по клавишам, пялюсь, стучу, а тишина не отпускает, даже, если заору благим матом, до хрипа, до ватности в ушах, до полоумного выпячивания глазных яблок...
Тишина.
Мой пёс властелин тишины.
И что нам надо от жизни? Не пойму.
А собаке пора на улицу.
Пора.
Ну что ж, пошли.
В эту самую тишину.

ВЕЧЕРНЯЯ НОША

Мама по телефону.
- У меня болит то, у меня болит сё!..
- Хватит, - говорю. - Перестань об этом думать.
- Болит! Ты меня никогда не выслушиваешь!..
Выслушиваю... Пускай себе жалуется...

Головьев по Инету.
- Вот кретин..))) научись писать!)) Литератор)) Не суйся, куда не приглашают!.. Беги с Прозы! Тебе здесь не место(((
Такому и отвечать не хочется, но всё же отстукиваю: "В горах сейчас ветренно..."
- У тебя лёгкий приступ дегенератизма, писака?!(((
Он раздражён. Или она. Какая разница...

Администратор сервера.
- Ну?
- Это администратор?
- Ну?
- У меня нет связи с сервером.
- Ну!
Не бросаю трубку, всё-таки удаётся вытянуть из него и другую информацию...

Маринка из коридора.
- Кто звонил? Нареша?
- Да.
- Я ему сейчас перезвоню...

Я перед собакой.
- Вали, вали отсюда. И без тебя нечем дышать.

ЛЕС

За речкой нашей поле. Ржавое такое...
За полем лес, очертаниями напоминающий Кремль.
Если пройти по тропинке мимо автосервиса, мимо свежевырытого пруда, мимо свалки, мимо Песчанки - гигантского песочного кулича, можно сразу же выбраться к полю, а затем и к лесу.
Я как-то раз так и сделал, но до леса не дошёл.
Волков испугался.

В ТРЁХ ПАКЕТАХ

В трёх пакетах мы притащили из "Мельницы": два армянских лаваша, булочки для сына, сметану двадцатипроцентной жирности, фигню какую-то для жарки, зелень вроде, кофе из Питера, чай заморский, кефир, запаянный до вечера.
Картошечку с грибочками поджарили.
Отыскали в холодильнике помидорчики с огурчиками.
Задумали устроить пир.
Устроили.
Запили черничным компотом.
Радость.

ПОЛДЕНЬ ЭКС-ПИОНЕРОВ

Мы шагаем по едва живому проспекту нашего городка. С собакой на натянутом поводке.
Старый пёс недавно выкарабкалась с того света. Мы - из депрессии.
Нас неторопливо обгоняют одинокие велосипедисты-огородники.
Мухи ещё не проснулись. Благодать!..
Мы горланим пионерскую песню-экспромт:

- Мы шагаем по дороге!
Не устали наши ноги!
Пум-па! Пум-па! Ни фига -
пионерская нога!

Мы шагаем. Торопиться некуда.
Праздники на носу.

МЕЧТА В ПЯТЬ ЧАСОВ ВЕЧЕРА

В пять часов вечера моя мечта выпорхнула в форточку, и я решил "заняться глазками".
Есть у меня такая ежедневная потребность - претворение в жизнь рекомендаций Мирзакарима Норбекова по бестселлеру 2001 года "Опыт дурака, или Ключ к прозрению. Как избавиться от очков".
От очков я избавился в том же, упомянутом выше, году. Не при помощи бестселлера, но по иной причине, и это другая история.
Книга же Мирзакарима - для меня что-то вроде бальзамчика с коньяком. Взбудораживает. Так сказать, доводит до нужной кондиции.
А мечта у меня простая. Выпить с другом. Пива. На берегу Балтийского моря.
Он у моря живёт. Друг.

ВИШНЁВОЕ - МАМЕ, БРУСНИЧНОЕ - ПАПЕ!

Так вот и коротаю я вечер, мальчик-с-пальчик 44 лет - варю варенье.
Брусничное - папе, вишнёвое - маме.
Уже и банки ошпарил я, и миски с сиропом доходят на огне, и бегаю я, проверяю ежеминутно, ну и как там - кипит, не кипит, снимать пенку, не снимать?..
А за окном, разумеется, солнце укатывается за горизонт. Словом, идиллия...
Только где же те денёчки, когда вишнёвое и невообразимо южное варила мне мама, а папа приносил из библиотеки книжки, да ещё какие?!.

27-29 апреля 2006 г.