День жизни с крышей или неотразимое впечатление семьи

 День жизни с крышей или неотразимое впечатление семьи


Часть первая. “Влад.”

«Послушайте Влад, мне совершено не нужно с вами вместе. Он уже знает, что в это время именно вы и подъедете. Так что очереди и тому подобное -это как всегда не для вас. Зачем я вам?! И процедура мелочь. на минут пять не больше.»
Коренастый Влад , развалившись в кожанном кресле, вяло ответил: « Ну вообще то я решаю нужен ты мне или нет...И лампочка эта в живот. мне и не светит вроде как большим удовольствием. Ты правильно пойми док, не то что бы я боюсь, сам понимаешь я и не такое в жизни видел, но всеже, вдруг там что замкнет?»
Я понял, что не смотря на свое хозяйское положение в самом злобном и кровавом криминальном сборище юга России, он оставался как пациент обычным засранцем. Что бы так бояться обычной гастроскопии! И ведь после его «неназойливых» просьб я договрился о детском гастроскопе, что чуточку тоньше обычного, а он все еще боится. Только такое Владу в лицо не скажешь. Из за лицо тоже. Ситуация незримо накалялась. Мое упорство в нежелании его сопровождать в соседнюю больницу, могло при желании вывернуто в любую не выгодную для меня сторону. В городе Влад был всем известен. Буквально всем. Только живьем его видели и знали с десяток другой. Не больше. Я и сам никогда бы не сказал с абсолютной увереностью, что - это он и есть. Пойди знай такое! Мне и знать этого не хотелось. Мне хотелось иметь просто пациента Влада, а не того, что по вечерам в подвале своего дома мочил людей. Так во всяком случае рассказывал мне кое кто из того же разлива. Сергей Свободный. Этот был правой рукой Влада. В иерархии их организации Свободный отвечал за наказания. Он и братки под ним были карательным органом семьи. В отличии от других, его уровня лидеров, он не занимался сбором дани, подминанием или наездами. Он карал за непослушание, крысятничество и изменны. Специализация вроде как. Было сложно сказать чье имя в этих кругах по страшнее звучало - Влада или Свободного.
Да вот так занесло эту крутизну в мою практику. Жил себе и работал и вот тебе таких пациентов! Спасибо тебе боженька! Ах спасибо! Уважил значит. Не забыл. Вроде как бы и не очень помогал самому на ноги становится и тут еще такое прислал. С другой стороны приходит такое скорее с молотком или с дулом и забирает у тебя достоинство и часть твоей собственности. Со мной было это не так. Пока оставались они пациентами. Капризными, но все же больными людьми с массой обычных и профессиональных недугов. было забавно замечать, что профиль этих заболеваний странным образом походил на букет, что имели их противоположности- милицейские чины и министры. А что тут удивляться?! Это я поначалу их как противоположности видел. Со временем и после разговоров с ними выходило оно, что профессия то у них была одна. Покрайнее мере встречалтсь они чаше и дольше, чем со своими избирателями и подчиненными. Фамильярное обращение по мобильнику, назначение встреч, общий бизнес и общие «телки». Перебрасывание пожеланиями здравия и поздравлений близким из их семей, создавало «неотразимое» впечатление большой семьи. Иногда мне так хотелось обратно во время, когда я всего этого не знал. Во время когда мне казалось, что семья бандитская – это что то вроде того, куда попали бременские музыканты, зашедшие случайно в бандитский пансион, спрятанный среди темного и страшного леса. Как травматично понимать, что мы давно живем в этом пансионе. И вероятнее всего в отсеке что называется хлевом. Помнится мне еще как Свободный при нравоучении своему зеленному «сотруднику» наставлял его « Ты Малек мне мозги соседями тамошними не крути! Соседи это кто? Это народ. А народ кто? Кто я тебя спрашиваю? Что я тебе говорил?!»
Малек сморщил свой и так не большой и скошенный лобик и быстро выпалил «Быдло!» Вот так вроде как Малек протокол забыл. Не усек он своей одной того, что разницы между обеспокоенными его «активностью» соседями и быдлом нет. Такое всё ешё открывалось и открывалось мне, после этого вот уже года лечения «генералитета» семьи. Почет то какой? Быть допущенным к их телам. И если вы так не думаете то зря. Народ этот ведь до меня лечился по загранкам. Чартеры себе заказывали и вот так коллективно в Квебек, куда нибудь в известную клинику доктора Пьерре. И через день обратно домой. По дороге могли в Гамбург или даже Хайфу к знакомым браткам на час другой залететь. Да вот так все вместе одной семьей- Влад, Свободный, человек пять из протвиположного клана, и еще два три генерала в погонах и пара министров. Идилия! Вне работы -просто глубокий засос. Так это по крайней мере виделось Свободному. Страшно всё же терять веру. Понимайте это как хотите. Вера она конечно у каждого своя, но я её тогда потерял.
 Последним ударом ниже пояса моей вере стал глава провославной, что на бывшей сталинской даче должен был развлекаться Дашей. А Даша та была любимой женщиной министра финансов. Любимой в свободное от семьи и работы время. Она же хорошая знакомая Свободного. Я бы и не очень силно такому удивился бы, если не её рассказ о том, что «святой» отец, из иза общества слеппых, все не мог успокоиться и перейти к делу. Те довели Петрушу, как она его ласково называла, до импотенции. «В напряге постоянном понимаешь ли Петя из за этих попрошаек. Они в годах еще тридцатых от горсовета бывшее церковное здание в центре города получили, а теперь вот церковь процесс юридический выиграла и должна это классное место обратно получить. Все по правилам то! А они «калеки уродливые» твердят, что мол наши клиенты этот маршрут с закрытыми глазами мол знают и многие не сумеют уже что другое выучить. А так мол собираются они там. Читают стихи, книжки свои особенные. Хи хи хихихи. Вот бы посмотреть как там х.. на их точечках печатается. Им наверное порно фильм на магнитнофонной кассете можно продавать. Хи хи хихи хи.» Весело зубоскалилась всеми отбеленными и выправленными Дашенька. Знал я эту историю. Мне еще несколько дней назад знакомая журналистка с ревом обо всём этом рассказывала. Сотни слепых останутся без клуба. Новое здание, что им было выделено, находилось на окраине города. В часе езды. там, где здоровому до него добраться было не так уж легко не то что им бедняжкам. Богатая, десятилетиями собираемая специальная библиотека, учителя, добровольцы и несколько тысяч несчастных слепых были обречены на разлуку с тем маленьким счастьем, что у них еще оставалось в этой горькой д жизни. И ведь кто это делал? Да же не хочется об этом. Не навижу я с тех пор все это бородатое. Кажется мне, что в длинных рясах своих они волосатые копытные ноги свои и хвосты скрывают. Когда я домой возращался, еще несколько недель до их окончательного, выдворения, видел из за окна моей Волги , стоящих под дождем дрожаших слеппых, держащих щитки с надписями. Медленно проезжая мимо них, я вглядывался в их лица. Столько слеппых пациентов прошло через мои руки, но оказывается под дождем они морщились от падающих капель дождя как то иначе. Не так как мы. Со страхом к каждой капле. И так это было беспомощно - видеть надписи , что держались верх ногами. Несчастные слепцы, пока до них дойдет понимание слепоты окружения к их стараданиям, получит тут пара из них воспаление легких. Осень и дождь – плоха комбинация для их бледных физиономий. А Петруша в это момент где на даче Дашу бородой между ног щекотит. Церковь! Сгорела бы до последнего кирпича! Чтоб молнией в неё, на Слове разжиревшую.
Да все как бы нормально шло. Оставались у нас отношения с клиентами на уровне рабочих. Я и большего то не желал. Мне не по финансам и не по морали не следовало бы их углублять. А тут Влад вдруг требует его сопровождать. Понимаете лечить бандюга - это мой долг. Даже он такой особенный все еще вписывается туда. А вот разъежать с ним по городу, это уже совсем другое. Так граница в наших профессиональных отношениях исчезала и мне этого очень и очень не хотелось. Но дольше тянуть это зависшее молчание не стоило. я вынужден был согласиться. «Ладно Влад поехали, но туда и обратно. У меня через пол часа генерал Максимов на очереди. По вашей же рекомендации, аж с столицы приехал. А после него турок от Свободного. Уже по дороге мне пришлось рассказвыать, что турок Исмаил из Бона, где он владеет несколькими супермаркетами. Сейчас тут он кажется по делам вашего мясокомбината. Большего кроме его основного диагноза я не знаю, и последнее как обычно остается врачебной тайной. К этому моменту мы вышли к машинам во дворе больницы. Все это время огромный мерс зажатый двумя джипами стоял у центрального входа, заграждая нормальное движение. И некому не приходило в голову посметь попросить их сдвинуться, учитывая номера гозбесопасности, что висели на этих впечатляющих корытах. Никак не привыкну и к этому. Неофициальная широта семьи конечно впечатляет, но как дать каждому из таких бугров номера, что только офицеры госбезопасность могут иметь?! Номера которые позволяют проезжать на красный свет. Номера при которых большинство дорожных инспекторов вытягивались в стойку смирно. Смирно перед проезжающим бандитом!! И мы граждане этого города, этой страны, ожидаем что он, этот инспектор способен будет их арестовать?!
Из тойты Круизера выши двое. я их раньше и не видел. Видно всегда в машинах оставались. Перекинувшись между собой парой слов на французком, один из них показал на меня. Влад махнул рукой, мол со мной садится в машину. В ответ последовало коротко « Ви патрон» Я ожидал любого в охране, но французики?! тут нестерпелось: « Влад, а это что настощие французы?»
Раслабленно развалившись на заднем сидениии и подправляя что то в своей шеренке, он не смотря в мою сторону, криво усмехнулся и ответил: « Да нет. они там в легионе лет 7 или восемь просидели вот и болтатют на своем. Их даже французы не понимаают. На какой то своей фене говорят. Я проверял.А мне что?! Мне без разницы. Однако парни какую то систему там прошли в сопрвождениях конвоев. Наши даже представления об этом не имеют. Максимов вот клянчит продать их. Сечешь! Даже в безопасности такого не имеют! Ты еще успеешь наслышаться их.»
Все стекла мерса, даже лобовое было затемнено. Между Владом и дверью сидел знакомый Сашок. Спереди сидело еще двое, ранее примелькавшиеся лица. У всех в ушах виднелись комуникационные штучки. Откудо то из динамиков слышен был разговор всей группы. Поток неясных сокращений, терминов хлынул на нас за несколько минут до того как мы тронулись. Оказалось, что за эти несколько минут два мотоциклиста первыми уже пошли по шаршруту, а затем первый «французский» джип и только потом мы. Вся колонна замкнулась другой Тойотой и к моему удивлению на еще большем рассторянии было последнее БМВ которое и не показывало своей принадлежности к группе, двигаясь на растоянии 100 или 200 метров от последнего джиппа. Уже с первого поворота при выезде с територии больницы началась эта игра.
«Ведущий икс 6 В.» Проехав еще буквально метров двести ведущий, который как я понял был нашим водителем, сразу же рванул услышав « 11 А.» Каждые пол минуты проскакивало «Чисто» Или инное вроде «5 зет В нет А, второй между.» между нами и тротуаром возник задний джип, быстро догнавший нас. Мне было интересно понять возникшие сомнения между А и Б. обернувшись назад, я увидел лежащего у основания дерева лицом вниз алкоголика в длином плаще и одной рукой копошащегося в сумке. Из динамика рявкнуло « Воторой на линию! Скотина!» Джип еще движущийся справа от нас сразу же задержался и закрыл мне вид на алкаша. Я начал понимать значения всего непрерывно льющегося на меня инфо. Алкаша простучали вначале как риск Б, но вероятнее всего после того, как он потянулся к сумке, стал он А. А джип два, и впрадву не очень умными «сотрудничками» был населен, если они после нашего совместного проезда субъекта А, не сбросили скорости, отсекая нас по линий возможного огня в спину. Связь залилась треском мотоциклетного шума: « Пятый. Пробка вокруг кольца у Свободы.» С все заполнилось шумом перекличек и подключения покрайней мере четырех других абонентов. через несколько секунд от первого джипа прозвучало “торговый Ясная полина, ангар два.” Мы выехали на левую противоположную полосу движения, пересекли её и заехали в пространство между двумя универмагами. Когда то я тут два раза в день проходил в направлении на работу и домой. Никогда не обращал внимания на то, что между красивыми витринами тут еше приходилось узкое пространство, закрытое железным складывающимся завесом. Пространство, где каждый метр, обращенный на такую оживленную и центральную улицу, стоит десятки тысяч долоров, и вот так постоянно закрыто и не используемо. Теперь, находясь в темном и запертом гараже, наш мерс ждал сигнала сопровождения. Эфир потрескивал техническими шумами, и с перерывом по три четыре минуты шло : « первый без измен.», «Второй у входа» Я начал опасливо посматривать на свои часы. Влад все это время утомленно откинувшись на сидение держал правую руку на животе. Видно боль его не оставляла ни на секунду и к этому беспорядку в эфире он давно уж и привык. Через минут двадцать пошла новая волная распоряжений ведущему. Водитель замер. Как только автоматическая волна ворот начала складываться наверх, открывая светлый проем на тротуар, он выехал на достаточной быстрой скорости из логова. Я еще удивился тому что так можно было сбить “незванного” прохожего. Однако выехав поперек проспекта и перейдя на свою противоположную сторону, я успел заметить, что джип “два” стоял преградив движение на ближней полосе, а первый на дальней, куда и мы влились. Кто то из “второго” стоял у двери логова, придерживая желающих проскочить выезд мерса. Он последним подбежал к машине и буквально запрыгнул в неё, в уже начавшую свое движение. « все как по книжке» пробормотал Влад. Глядя на то как я крутил в разные стороны своей головой. « Ну я таких книжек еще не читалл» ответил я. До республиканской больницы нам попалось еще с «дюжину Б и один А.» Все это можно было бы списать на занятное познование нового, если бы в мозгу не крутилось: «Дааа вот так А и Б было и у его братьев и жены, которые несмотря на это АБВГД-ейкой легли в шикарные могилки.»
Мы прибыли на территорию республиканки. Промчались по «плотно населенной территории» как по автодрому и затормозили уже во внутреннем дворике за административным корпусом. Нас встречал главный врач. Люди из второго джипа побежали исследовать коридоры и смежные туалеты на возможность скрытых «А и Б». Так оно всегда и у меня происходило. Год уж как и всеже вначале все рассмотрят, под каталки и диваны, под бочек унитаза, а уж потом сам собственной персонной явится. Через минут пять пришел сигнал: «Добро» Мы вышли и поднялись на третий этаж. Дальнейшие муки мои с Владом описывать не стоит. они того не стоят. Малодушное кривляние и судорожное выпихивание гастроскопа, какое даже у подростков не встретишь. Под конец я с большим вувством благодарности отказался от «подкинуть обратно» и поехал на тролейбусе. Я вам скажу “какое это удовльствие переполненный А и Б-ями тролейбус. ИХ там так много что ты стоишь на пересечени всевозможных линий не оставляющих место смертельной.”
Когда то давно давно, еще до моего переселения в сторону славного русского юга, принимал я месяцев три воторое лицо Грузинской гозбезопасности. Времена были ужасные. Беспорядки и безвластие начала девяностых. Правая рука тогдашенго главы грузинской КГБ Гиоргадзе, по рекомендации кого то из моих коллег, решил лечится у молодого врача. Вокруг война, новоиспеченное президенское секюрити открыло прямую резню старых кадров КГБ Грузии. Преданные и я вам скажу впечатляюще развитые молодые люди вынужденны были спасать свои семьи, расскидывая их по России. Рискуя каждым днем своего дальнейшего пребывания в стране, они закруглялись в подготовке явок, баз, переноса данных. Недоноски из секюрити, в основном деревенские остолопы убийцы. Многие с длинным списком судимостей, открыли охоту за ними. Так вот этот самы мой больной, тогда приезжал всегда один и на жигули. Вел себя более чем скромно. Выгледел не лучше чем окружащее несчастное население. И по его, и собственно говоря и моему, мнению не было лучшего метода не быть прослеженным и замеченным. Мало кто занл что жигуленок был заправлен какой той особой смесью топлива и в нем стоял моифицированный мотор. В скрытых внутренних карманах застиранного серого плаща висело два короткоствольных АК. Я был уверен, что если бы на тот момент работали бы тролейбусы, он приехал бы на сеанс на этом общественном транспорте.