Большой цимнай

 История случилась с моим однокашником Вовкой в начале 1990-х, когда бывшие советские республики уже разбежались «по собственным квартирам» и спешно возводили всякие официальные стены, символизирующие границы. Возвращался Вовка из южной Европы на автобусе, где в поездках по делам собственного малого бизнеса провел какое-то довольно долгое время. Впрочем, основные тяготы тогда приходились не на пребывание за кордоном, а на дорогу, а именно - пересечение границ. И вот, наконец-то, после всех этих сербских, румынских, молдавских и приднепровских таможенников с пограничниками, быстрых на поборы, а также недоброе слово и оскорбление действием, - граница «ридной» Украины. Измученный народ охватывает эйфория возвращения. Быстро заполнили и сдали водителю декларации с паспортами. Кто-то достал бутылочку - за возвращение на Родину. Расслабуха...

 Вдруг в автобус забегает перепуганный водитель: - Кто здесь Богданов? Вовка даже сначала не понял, что его. Ну, с чего бы, казалось. А как понял, расслабуха из головы мигом улетучилась. Первая мысль - ввели новые таможенные правила и ввозить на Украину валюту больше нельзя (согласитесь, вполне реальная ситуация в условиях тогдашнего законо- и правило-творчества). А в карманах 1400 USD, и к тому же штука из них - чужие. Отберут, а чем отдавать? С этими грустными мыслями шагнул Вовка в комнатенку для работы с несознательными пассажирами, где поджидал его таможенный наряд. А когда входил, услышал, как один из таможенников начальнику говорит: «Биг – это "большой" по-английски». Ну да Вовка пока к себе это не относит, на негнущихся ногах к офицеру приближается, попадает в зону замечаемости начальником ... «Я, - говорит, - Богданов. Вызывали?» «А!», - говорит главный таможенник: «Ты значит - Богданов! Ну, и что это такое ты тут написал, Богданов !?» И декларацию Вовкину так на стол перед ним, полюбуйтесь, мол. «Тысячу четыреста долларов, - затараторил Вовка, - всю сумму указал, это остаток от вывозимой суммы, там в старой декларации...» «Да нет, - остановил его офицер, указывая перстом в декларацию - ты вот сюда посмотри – что это еще за БОЛЬШОЙ ЦИМНАЙ у тебя? Ну-ка, доставай, показывай!»

 Смотрит Вовка вслед указующему персту и видит в графе «Оружие всякое, боеприпасы, взрывчатые вещества» собственноручную запись на чистейшем украинском языке. Надо сказать, Вовка по папе чуваш, да и по маме не украинец, хоть и стал «громадянином» [гражданином - укр.] после сговора в Беловежской Пуще. И воспользовался национальным языком только в приступе патриотических чувств по причине возвращения домой. Словом, закашлялся Вовка, заступорил от неожиданности («Может, что-то не так?») и выдавил неуклюже по-русски: «Так это ... оно ... написано "видсутни" [отсутствуют - укр., примерно так пишется, но, конечно, буквы прописные: "Bigcymнi")»

 Тут уже офицер заступорил и, пожевав губами пяток минут, спросил (уже, без перехода, на «Вы»): «Так Вы что же, по-украински декларацию заполнили?» Вовка в ответ съехидничал: «А на каком же языке я должен заполнять декларацию, возвращаясь на Родину?» Но качать права необходимости уже не было. Были принесены нижайшие извинения в количествах, в которых трудно даже таможню заподозрить, что они здесь имеются в наличии. Да оправдательный рассказ поведан, что наряд переведен на границу недавно из Одессы, и что язык они пока не знают, но учат, и вскоре обязательно все будут «вильно володиты» (владеть свободно - укр.). Вовку под белы руки проводили до автобуса, подсадили на ступеньку, махнули водителю и долго смотрели машине вслед, пока она не исчезла в надвигающихся сумерках.