Живая бомба

«Живая бомба»— это дешевое, легко доставляемое и, к несчастью, легкодоступное вооружение
Чечня. Война. Я смутно помню эти события. Всюду стреляли, взрывали, больницы были переполнены, многих даже не успевали довести до них. В среду расстреляли моих соседей. В пятницу ломились к нам в квартиру. Тогда там был отец, муж и я, мать расстреляли месяц назад. Отец был встревожен, но не терял самообладания. Российские солдаты начали стрелять в дверь квартиры – отец отстреливался. Он крикнул: «Ахмед, забирай её. Через крыши бегите: я прикрою…» Я помню отец тяжело дышал, держа оружие в руках. Ахмед подкинул ему ещё два автомата. «Бегите, дети мои…Аллах с вами…» Муж потянул меня за руку, меня передёрнуло. В тот день я плохо всё осознавала как лет 12 назад, когда отец учил меня стрелять из пистолета. Тогда для меня это была игра и сейчас словно тоже. Только правила никто не писал. И сейчас в 22 года я как 10-летняя девочка реагировала на стрельбу. Я бежала за Ахмедом. В окно, потом вверх по пожарной лестнице, по крыше. По крыше я бежала закрыв глаза: я очень боялась высоты. Я доверилась мужу. Мы подбежали к лестнице, я спускалась первая, он должен был за мной, но… Я услышала выстрелы, и что-то хрустнуло в моей душе, что-то сломалось. Я подняла голову вверх – Ахмед еле-еле стоял на краю крыши. Я услышала ещё выстрелы. Ахмеда передёрнуло: пули предназначались для него и настигли его – он пошатнулся и раскинув руки птицей стал падать вниз. Мои глаза округлились, я быстро сориентировалась и прижала голову к лестнице: муж пролетел в сантиметре от меня. Он ударился об асфальт как-то глухо и тихо словно камушек упал, а не человек. Я замерла. С улицы послышались шаги: бежало несколько человек. В переулке появилось пятеро российских солдат. Один, вероятно главный, подошёл и пнул ногой тело Ахмеда. Ахмед не отреагировал. «Мёртв» Главный махнул рукой – подошли к трупу два солдата. Он что-то им сказал. Они приготовили автоматы – и переулок оглушила череда выстрелов. Мне хотелось, чтобы они прекратили издеваться над мужем, но что я могла тогда сделать. Спрыгнула бы я и что? Смерть была бы бессмысленной. В тот день в моей душе начало зарождаться новое, досель не знакомое мне чувство – желание отомстить. Говорят дети войны взрослеют быстрее. В тот день, потеряв всё: отца, мужа, жильё – я душой и телом повзрослела на лет 30.
Солдаты ушли. Труп остался в переулке. Я впала в ступок, по-моему, на несколько дней. Приближалась ночь. Говорят, что когда человеку выпадает на долю множество бед, он плачет. Ну поплачут и что делать дальше? Как жить? Многие теряются, уходят в себя, в таком состоянии часты самоубийства, а некоторые находят иной путь, иной выход. Я брела между переулками. Я не встретила ни одной живой души. Я никогда не ощущала такого одиночества. Я забилась в какой-то подвал и наедине с крысами заснула. Открыв глаза я испугалась – весь подвал был завален трупами. Аллах, как я не почувствовала этого запаха??? Я хотела выбраться через маленькое окошко, но я не спешила…По улице шли люди. Я вначале решила: русские, но ошиблась. Они шли и между телами людей искали живых. В числе первых шёл Аслан. Он был другом моего отца и ,как я потом узнала, как и отец был ваххабитом. Я выползла с подвала и направилась к нему. Он был рад мне. Я рассказала об отце, Ахмеде: Аслан был зол. С того дня моя жизнь была очень сумбурной: одни события сменяли другие и это происходило очень быстро. В конце концов я стала как называют нас на западе террористкой-самоубийцей или шахидкой. Я прекрасно знала Коран, я готова была отрешиться от всего. Странно, что СМИ считают, что всем смертницам угрожают, платят деньги либо накачивают наркотиками, чтобы они совершили свою миссию. Странно это и не правда. Я только мечтала вознестись к Аллаху в обжигающем пламени джихада. Джихад для меня – это возможность мести, возможность почтить память падших. Я пошла на это по своим, только своим, убеждения. На территории Северном Кавказе действовали школы для подготовки женщин-камикадзе, в частности, обучения водить «КамАЗ», начиненный взрывчаткой. Подготовку вели арабские инструктора с Ближнего Востока. Меня обучали там. Прошло три года с момента убийства моей семьи. Я окрепла телом и духом, я стала решительной и смелой. Мне больше нечего было терять.
Москва. Я приехала на поезде, у меня было задание. Из багажа у меня был только рюкзак, начиненный пластидам и металлическими шариками. Я на метро добралась до Пушкинской площади и огляделась. Магазины, магазины, «Макдональдс», магазины… Стоп. «Макдональдс». Я зашла в многолюдный холл ресторана быстрого питания. Около меня пробегали дети, проходили старики, какая-то парочка….Я сильнее тогда осознала, как же я ненавижу их всех. Я тоже хотела нормальной жизни…Я хотела любить мужа…И детей завести…но теперь я покараю их всех за мои страдания. Я запустила руки под чёрный плащ, там нащупала провода. Перед тем, как привести бомбу в действие, я закрыла глаза и просмотрела мою жизнь в ускоренном варианте. Последней картиной была смерть Ахмеда. Там закончилась моя жизнь. Я потеребила провода в руке – и замкнула их. На какую-то долю секунды время замерло и я издала душераздирающий вопль. Он разнёсся по холлу. Я крикнула: «Аллах Акбар!» Кто-то из людей дёрнулся, кто-то хотел бежать, кто-то в ответ вскрикнул, кто-то замер – что бы они тогда не хотели, они уже не могли сделать.
Раздался на Пушкинской площади взрыв. Ресторанчик разлетелся на куски в разные стороны. В близлежащих магазинах и домах повыбивало стёкла. Тем осенним днём в здании «Макдональдса» погибло по примерным подсчётам где-то 98 человек. Иногда нужно столько смертей, чтобы отомстить за две. Возможно, это того стоит.
P.S. Россия — открытый со всех сторон полигон, но в отличие от Америки — полигон, не обладающий достаточной силой и законностью применения силы за пределами своих границ. Она легкая мишень для подрывной деятельности различных центров силы. Готова ли Россия игнорировать ближневосточный генератор террора при том, что остается уязвимой даже для терроризма «обычного»?

01.05.06