Христя

Христя



В дверь постучались. В это полуночное зимнее время то?!
Я струдом сполз с кровати и медлено захромал к двери. Боль в пояснице и в правом колене не давала перерыва ни днем ни ночью. Так что этот нежданный гость и не разбудил меня. И вчера он меня не разбудил бы. И позавчера и да да да...
«Кто?»
«Я это Бог»
«Иди себе дальше»
«Смилуйся, Павел. Темно. Холодно. Волки»
«А ты меня миловал?»
«...хм...»
«Вот оно как. Иди себе боженька. В соседнюю избу не стучи. Там Валентина Петровна живет. Ну ты знаешь наверное... Она нервная и глухая. Даст тебе вилами по животу. Точно знаю. Уж год как в селе больше никого и нет. Иди себе туда от куда ты пришел.»
« Павел. Я тебя создал. Жизнь дал. Впусти»
«Так значит ты меня в этот ад впустил, и дальше верно точно так же по этапу вниз пошлешь. Чего тут уж перед тобой унижаться?»
«Не унижение это Павел! Милосердие»
« Так ты это даже понимаешь! Я думал просто глуповат ты, ан нет. Занятой ты наверное. Вот до Павла тебя времени не было. Да до всей деревни нашей тоже.»
«Павел не тебе меня судить. Не понять тебе планов больших, божетсвенных.»
«Вот как. Значит дело моё мучатся пока ты генералисимусом там планы прокладываешь. Мучением моим и Петровны жизнь метишь?»
«Павел, холодно смилуйся. Я тебя ведь знаю. И по имени и в лицо. Значит не забыл я про тебя. Впусти.»
«Пшел от седова! Помнит он меня во все мои... Так и сын мой, тобою дарованный меня наверное помнит. Только точно вы меня еще молодым помните. Старым и больным не нужен я вам знаться. Так что и ты мне сейчас уже не нужен знаться тоже. Иди от сюда, пока я добрый. Не серди меня за жену умершую в середине зимы... от пустячка...» я смахнул слезу, вспоминая две недели жутких мученй Варвары. Её вначале безобидной растреврженной мазоли на большом пальце ступни, что потом разгорелась в гнойно-почерневшую ногу. Вспомнил нашу одинокую отрезанность и забытость внешним миром. Мы были никому не нужные старики. И он еще просит от меня милости. « Ты помнишь когда я милости у тебя в последний то раз просил? А может ты думаешь, что жизнь ты мне дал жирную и теплую? Вот мол Павел тебе радости и ты меня не беспокой.... Нет Христя, что ты мне дал, то сам ты сейчас и получил. Наслаждайся!» в сердцах выпалил я. Сколько нам с Петровной страхов и мучений стоило эти две последние избёнки до ума довести. С нашими то недугами и ограничениями! С других покинутых необходимое снимали. Месяцами под крышей спали, где звезды пересчитывались. «Под твоим оком осенью то мерзли. Не уж то не видел?» язвительно спросиля я у гостя, все еще тяжело дышашего за дверью.
«Павел не серди меня. Движением пальца..нет мыслю тебя могу в пепел обратить. Впусти» с угрозой начал Бог.
«И не подумаю. Иш угрозничать начал! Мог бы -прошел бы, а не клянчил тут. Знач не можется тебе сегодня. И мне неможется. Вот спина болит. В колене как стеклом набито. Не согнуть не выправить. Хмммм.... а может на такую вот малость твоего еще хватает? Я много не прошу. Подумай. Мне боль долой, а я тебе супчику и стул в сенях. Тут тоже тепло. Да и волков нет.»
« Нельзя так с Богом! Ты что же меня купить хочешь? Милость мою выторговать? Грешен ты Павел. Милость тут – это только в соотвествии с замыслом. На земле её просить и требовать нельзя. Вот помрешь можешь и просить, а сейчас –нет.»
«Ну и ты не проси. Сейчас. Пошел я дальше бессонную коротать. В деревню не ходи. Там пара волчиц в бывших погребах себе логово сделали. Сожрут. В лес обратно по безопаснее будет.»
«Павел как же ты можешь! Меня на такое обрекать?!»
« А ты?»
Я закрыл за собой тонкую дверь, что соединела сени с избою и пошел к своей кровати. Уже в кровати я услышал стук лап по крыше и шумную возню снаружи. Пару раз слашалось что то похожее на рык. Вдруг тело моё стало легким и как буд то не моим. Я недоверчиво подвигал ногой. Не верилось. Для контроля двинул другой. Все двигалось как после чудесного ремонта. Я буквального выбросил свое тело из постели и помчался в сени. По дороге прихватил вилы и открыл дверь. В проеме спиной ко мне стоял незнакомец. Перед ним полукругом выстроились волки разных размером. Молча щелкая клыками и поджав хвосты, они смотрели в нашу сторону. На свет что ударил им в глаза, они всего лишь едва отпрянули, но не разбежались. Незнакомец неоглядываясь, медленно пятясь, переступил порог и захлопнул дверь. И еще какое то время слышались царапание волчьих когтей о дерево двери.
Я незаметно покрутил поясницей. Все еще работало как и просилось. Пока что не кинул боженька то. «Ладно чего тут стоять, пошли в избу.» Гость последовал за мной. Всю ночь просидел он у окна за столом. Я лежал на своей кровати. И мне не хотелось даже и смотреть на него. Было страшно обидно за Варвару. Ведь мог бы, точно так же, одним желанием, лишить её страданий. Не то что бы вылечить! Просто смерть даровал бы безболезненную. И на том мы ему были бы благодарны. Видно было что с чувствами к друг другу у нас не клеилось. Я не мог собою совладеть и несколько раз от нахлынувших воспоминаний тяжело и с упреком вздыхал, поворачиваясь в его сторону. Тотгда он вздрагивал и опуская голову отварачивался в сторону окна. Хотелось верить, что от стыда и растройства у него это было. С первым прямым лучиком проникнувшим через окно в темноту избы, его фигура стала бледнеть. Он становился как бы все более прозрачным и весь контур его фигуры очерчивался мельчайшими сребристыми искорками. Через минут пять только этот сверкающий искорками контур от него и остался.
Прошло уже несколько лет с тех пор. В моей богом забытой деревне, в моей избе все еще сидит за столом святящееся очерчение божественного профиля. Зримое присутствие Его в месте где его так долго не было.